Банька
Стоит она, неказистая, простая деревенская банька, последней в ряду сарайчиков, окошком своим подслеповатым глядя в сад. Но значение она имеет в семье, пожалуй, самое важное после самой хаты. Нет жизни без баньки в деревне. В бытовом круговороте, в тяжелом труде банька для человека – и чистота, и отдохновение от трудов, и самоё наслаждение чистотой.
Темна она часто, и дух в ней особый. Дух огня и воды, которые помогают человеку совместно, в полном согласии и единодушии, чего, наверное, нигде и не встретишь. Огонь и вода антагонисты, враги друг другу. Но не в баньке!
Всё в ней просто устроено. Предбанник с лавками, на которых можно было переодеться, а во время паренья отдышаться, перевести дух, остыть малость от ядрёного банного жару. Потолок в самой баньке низкий, чтобы парной дух гулял по голове. ПолкИ для лежания. У двери бочка большая для холодной воды. Под ногами омытые многолетними банными днями доски.
Печечка в бане на первый взгляд простая. Но устроена по-особому, не как печи в доме. Во-первых, в неё уже вмурован чан для горячей воды. Во-вторых, в боку её есть железная дверца, а внутри камни, собранные на полях. Да не абы какие, а такие, чтобы не покрошились, не растрескались от жара печного. Приоткрыв дверцу, на них одним рывком и плескают воду. Для пАру.
Баньку в дедовом семействе могли протопить в любое время, когда надо. Работ всяких в деревне всегда много. Грязь смыть надо, как ни крути. Однако законный банный день – суббота. В доме готовятся к бане. Начинается ритуал. Неспешно открывают шкафы, выбирают бельё, полотенца. Все пахнет стиркой, чистотой. Меняют бельё на постелях. В доме вытирается пыль, моются крашеные светло-коричневой масляной краской полы, вытряхиваются коврики, дорожки и покрывала. Семья неспешно готовится к вечерней бане.
В огромный чан льётся ледяная вода из колодца. Ведро за ведром. Она вкусная и кристально чистая. Не встречал потом такой вкусной воды. Разве что крещенская с ней сравнится, которую берёшь в церкви раз в год. Вот она похожа на ту колодезную водичку.
Дед садится на корточки и растапливает банную печку. Огонь занимается быстро. Я любил смотреть на него в те моменты, когда он занимался протопкой печей. Лицо его становилось задумчивым, строгим, отрешенным. Мы часто сидели молча у открытой печной дверцы…
В какой-то момент вода в чане начинала тонко пищать. Бог ведает, откуда и как рождался этот звук. Он был приятен слуху. Камни за дверцей пышут жаром. Пар тонко струится под потолком.
Вот на этот злой, кусачий, ядренейший первый пар и идут гуськом мужики с вениками и полотенцами подмышкой. Женская половина предпочитала пар второй, остававшийся после мужчин и не такой злющий.
…И вот укладывают тебя старшие на полОк банный, застеленный простынкой, и кто-то взмахивает горячий воздух берёзовым веничком над тобой. Раз, другой, третий… Как же объяснить эту волну невыразимой радости и наслаждения, когда горячий воздух обволакивает твоё тело, проникает сквозь поры? Нет слов. Истома и теплота разливаются по крови. И тут веничек начинает ходить по тебе листиками, как ножками. Минута, другая… нет мочи терпеть. Уж и стонешь, уж и кряхтишь, уж и ноешь. А банщики только посмеиваются, да жарку поддают.
Пшиххх! Шипит вода на камешках, вырываются клубы кусючего пара. Бывает, и квас вместо воды плескают. И тогда пар приобретает дух свежеиспеченного хлеба. Чудесный запах!
Пар разгоняют веничками, хлещут друг друга, упрямо сжав губы.
Нет, не вытерпеть! Рвешься в предбанничек глотнуть свежего воздуху, прийти в себя, проветрить голову.
Банные процедуры тоже работа. И после них весь размякаешь, словно измятый, утружденный, усталый. Тело истомилось. Но сам ты чувствуешь себя так, словно только что родился на свет. И таким же воспринимаешь мир – всё новое, чистое, ласковое.
После бани подкрепившись, укладываешься в чистую постель, пахнущую мылом. Колкое, прохладное, пока ещё не обжитое белье, всё же приятно именно своей чистотой.
Только закрыл глаза, и уснул.
Счастье!