Когда ищешь какую-нибудь потерянную вещь и в раздражении рыскаешь по всему дому, по разным там полочкам, тумбочкам и ящикам, то в конце концов вспоминаешь, что надо бы ещё заглянуть и в старую шкатулку. Порой такие небольшие и давно позабытые коробочки находятся чёрт знает где, даже в самых отдалённых и неожиданных местах, в сараях, гаражах, на чердаках и в подвалах. Однажды я наткнулся на такую шкатулку среди всякого хлама и беспорядочно наваленных друг на друга нужных и ненужных вещей. С трудом открыв заржавевшую крышку металлической шкатулки, я с любопытством уставился на её содержимое. Перед моим взором предстало зрелище, которое без сомнения могло бы заинтересовать историка, пишущего о событиях прошедших десятилетий. Некоторые из находившихся в шкатулке артефактов, при внимательном рассмотрении, возвращали к жизни многие события давно минувших дней, передавали своеобразный колорит ушедшей эпохи.
Вот на глаза попалась пятикопеечная монета 1961 года выпуска. Глядя на неё, можно было погрузиться в далёкую и романтичную атмосферу шестидесятых. Что это было за время, чем оно запомнилось? Наверное, полётом Гагарина, спорами физиков и лириков, стихами молодых и ещё не очень известных поэтов, риторикой холодной войны в газетах, голубыми огоньками по телевизору и зелёными огоньками такси, страстями хоккейных болельщиков, кинокомедиями Гайдая и ещё многое чем другим. За эту пятикопеечную монету можно было пройти в метро и кататься в поезде целый день туда-сюда, прогуливая уроки и рассматривая музейные интерьеры лучшей подземки мира.
Среди обрывков проволоки, разных болтов, гаек и винтиков в шкатулке попадались и более мелкие монетки. На них, например, можно было выпить целый стакан газировки из автоматов, именовавшихся "ГАЗ ВОДА", которые находились прямо на улице. Кстати, гранёные стаканы в этих автоматах стали как-то быстро исчезать, поскольку появилось много желающих употребить их по другому, более весёлому назначению. Бедные автоматы, их век был совсем недолог, но прекрасен, они были так незаменимы в жаркое и душное московское лето!
Застрявшая в куче шурупов двухкопеечная монета имела особую ценность. Она давала возможность позвонить по телефону-автомату. Говорить на две копейки можно было сколько угодно до тех пор, пока возле автомата не собиралась толпа и кто-нибудь не начинал настойчиво стучать кулаком по стеклу, грозя неминуемо разбить его. Приходилось прекращать затянувшийся разговор и выходить наружу под негодующие возгласы и осуждающие взгляды стоящих в длинной очереди людей.
Выпавшая из мотка проволоки десятикопеечная монета была уже серьёзной находкой. Вместе с копейкой она составляла магическую суммы для ребятишек тех лет - целых одиннадцать копеек! На эти деньги можно было купить заветное эскимо на палочке в шоколадной глазури! Жалко было выкидывать эту мелочь. Она не представляла никакой нумизматической ценности, но значила нечто гораздо большее, она хотя бы на миг возвращала далёкое время, так не похожее на настоящее.
Помимо гаек, проволоки и монет в шкатулке находилось много других вещей, некоторые из которых оказались не столь уж безопасны. Запустив руку поглубже, я почувствовал острую боль и сразу отдёрнул её. Из порезанного пальца сочилась кровь. Я осторожно выудил из шкатулки лезвие так называемой безопасной бритвы. До сих пор не могу понять почему такие лезвия назывались безопасными. По-моему они были очень даже опасными, что подтверждал мой порезанный палец. На лезвии крупными буквами было написано название фирмы - "НЕВА". Трудно представить как люди брились в те времена такими допотопными бритвами, которые вкладывались в металлические зажимы бритвенных станков. Конечно, это не была настоящая "опасная" бритва, которой пользовались профессиональные парикмахеры прошлых веков, и даже не обломок шашки или косы, которым брились герои исторических фильмов. Но всё-таки бритьё этой штукой вызывало уважение.
Другой вещью, привлекшей моё внимание в шкатулке, была связка ключей. Среди них были и большие дверные ключи, и совсем маленькие, которые скорее всего отпирали дверцы разных шкафов и сервантов. Все эти ключи были сейчас совершенно бесполезны, потому что то, что они открывали уже исчезло. Уже давно не было ни дверей, ни шкафов, ни даже домов, которые отпирали эти ключи. Но было в них нечто другое, не менее ценное - теперь они открывали вход в какой-то неведомый и уже несуществующий мир, вызывающий целую цепочку удивительных воспоминаний.
На самом дне шкатулки я обнаружил старые наручные часы с гордым наименованием "СЛАВА". Если не ошибаюсь, такие часы выпускались вторым Московским часовым заводом. В те времена эта марка была довольно популярной. Часы были механические и, естественно, давным-давно остановились. Попытки их завести ни к чему не привели. Стрелки показывали без четверти семь. Если это было утро, то хозяину часов пора было просыпаться, умываться, чистить зубы, делать зарядку, завтракать и собираться на работу. Если дело было вечером, то он, наверное, уставший возвращался домой с работы, собирался ужинать или спешил на встречу с друзьями в парк или кафе. Застывшие на без четверти семь часы остановили мгновение из далёкого прошлого и волшебным образом перенесли его в мир настоящего. Может быть для того, чтобы мы могли представить себе как текла жизнь в те времена, чем жили люди, чем они интересовались, куда ходили и что делали, каков был ритм той жизни, которую некогда отсчитывали остановившиеся стрелки часов.
Когда я размышлял над всем этим, то совершенно позабыл о том, что искал в шкатулке. Через какое-то время я закрыл её, поставил на место и ушёл...