Однажды, в нашу деревню пришёл один человек.
С виду был он немцем. Умён, но необщителен, худощав и высок, с густыми чёрными бровями, глазами цвета малахита с янтарными прожилками, его лицо было бледнее снега, а скулы острей ножей, которые делал Рогир (бывший наш кузнец; хороший был мужик; жаль только помер, когда горела мельница); его чёрные словно бархатные волосы свисали до будто стальных плеч; всегда был одет в чёрное пальто с вечно поднятым воротником, кожаные перчатки и сапоги, испускающие цоканье, когда они касались камня дорог; этот человек не был бы интересен, если бы не вечно его сопутствующая небольшая чёрная с золотыми и серебряными вкраплениями книжонка, которую он открывал только тогда, когда убеждался, что абсолютно никто не сможет взглянуть на простирающиеся на её пожелтевших от старины страницах невзрачные значки, сделанные чернилами пометки и рисунки.
Представлялся Элиасом.
Работал он у нас врачом, вылечивал всех. Изначально, все боялись с ним даже общаться из-за его весьма необычной для большинства внешности, а спустя месяц даже священники ходили к нему за советом, так как их “бог не дал им ответа”.
Но я знал, что Элиас что-то скрывает от людских глаз. “Возможно, это что-то написанное в его книге?” – думал я. – “Или в его жизни произошло нечто такое, о чём лучше не говорить?” – на этом месте я каждый раз запинался, представляя, что делал бы я в такой ситуации.
Я однажды спросил Элиаса:
- Элиас, послушайте! Я, конечно, понимаю, не моё дело, но что всё же написано в Вашей книге?
Взамен я получил лишь горящие пламенем, похожим на Великий лондонский пожар, глаза и фразу, которая заела в моей памяти навсегда:
- Ничего! Но скажу Вам так я: даже давая зимой птице корм, Вы убиваете её!..
Элиас действительно был невероятно умён, он умел убеждать и держать секреты, возможно, даже через непреодолимую боль.
Прошло 20 спокойных прекрасных лет…
И я стал причиной смерти Элиаса!
Одним днём, Элиас оставил свою книгу дома и пошёл на прогулку в лес. Он сказал именно это. Но зачем?..
В тот день мне нужно было отправиться в город. Дорогу преграждала река. Да, там был мост, но он был старым. Я говорил Герарду починить его! Я начал подниматься по этой дряхлой древесной гнилой постройке. Я был на середине, когда “доски” проломились. Я пал в воду. Сумка крепко обняла меня и потянула вниз. Вдруг чья-то рука зажала мою с такой силой, что казалось, что она сейчас разорвётся. Когда моё лицо дотронулось воздуха, я вдохнул и услышал чьё-то “Живи!”
Мне удалось выплыть на берег. Ещё минуту я находился в шоке. Краем глаза я увидел нечто чёрное. Приблизившись, я признал перчатку… ту самую, которую носит Элиас. Носил…
Я вернулся домой, рассказав всем, что случилось.
На следующее утро я решил пойти в дом Элиаса.
Подойдя к дверям, я по привычке потянул за верёвку, свисающую рядом; раздался звон колоколов, бодрый, но с нотами грусти. Я вошёл…
Просторная гостиная с огромными окнами, которые одаривали посетителей игривыми лучами солнца или луны, стол из тёмного дуба, диваны, обитые кожей, кресла.
Открыв дверь в кабинет, я встал, будто бы меня заморозили… Невероятно большое количество книг были расставлены в шкафы, на рабочем столе и на полу… несколько фонарей, огромное кресло, напоминающие трон; напротив него, на столе лежала та самая книга, которую Элиас носил с собой всё время. На ней была записка…
«Если Вы это читаете, то значит, меня уже нет.»
Я сел в кресло, отложил записку и осмотрел книгу.
На обложке книги ничего не было написано. Я, открыв загадочный предмет, погрузился в невероятный написанный от руки «Вальс души»!
“Я для себя открыл
Мир твоей красоты!
Помню,
Как падал
В бездну
Сомнений и чувств!
Сейчас к звёздам,
Вверх лечу!
Когда разрывался от боли,
Ты помогала
Всем,
Чем могла…
Я люблю тебя,
Жизнь!
Воспоминаний
Много как…”
Я не мог читать дальше… не мог. Это была лишь первая страница!
После «Вальса души» следовали некие зарисовки. Очертания были похожи на цветы. “Может в художники надо было ему поддаться? Появился бы новый стиль…” – подумал я.
Открыв последнюю страницу, я прочитал: “Г-ну …” Там было написано моё имя.
“Я всегда скрывал свою жизнь и историю от других, потому что знал, что они не поймут. Я знал: моя жизнь кончится примерно так. Я не могу слушать песню своей внутренней твари. Если я могу сделать хоть что-то для других, чтобы она замолчала…
Вы были важной меткой в моей никчёмной жизни. Простите, если был с Вами когда-то груб!
Ваш
Элиас”