Тяжёлые серые облака нависали над безразличным холодным морем. Волны, словно вечная армия в своём нескончаемом наступлении бились о металлические борта его кораблей. Накрапывал мелкий дождь. Природа или Бог, он еще не решил, видимо поняв намерения жестоких двуногих, заранее оплакивали их короткие жизни. Стоя на вершине холма, в центре небольшой гряды островов, капитан первого ранга Громов, старший сын первого императорского советника, внимательно осматривал огромную купель в бинокль.
Клочья серого тумана, подобно душам неупокоенных моряков, нехотя покидали свои водяные насесты под порывами холодного ветра. Но не морские виды интересовали командира флотилии. И даже не вопли вечно страдающих, слышимые в неумолимых порывах ветра. Он ждал чего-то более худшего. И дождался.
Вот, призрачную плоть тумана пробил первый стальной гигант. С плавно закруглёнными носом, наставивший во все стороны стволы орудий, он неумолимо, как сама судьба, разрезал мили волн и отсчитывал последние минуты, перед началом бойни. За широкой кормой морского исполина, угадывались очертания его грозных собратьев. Они надвигались словно прибой. Стальной прибой, с тысячами свинцовых брызг, скрытых до поры в стволах тяжёлых орудий. Еще секунда, и каперранг разглядел безвольно обвисший флаг с символами императорского дома Восточной Островной Империи.
В следующем году Громов должен был отпраздновать полувековой юбилей. Хотя солёные брызги и дикие ветра порядком поизносили его лицо, выглядел он моложе своего возраста. Чуть выше среднего роста. Под белым фирменным кителем, скрывались поджарое мускулистое тело. Золотистые, почти рыжие волосы, начавшие неспешный отлив от лба к затылку, в них морскими туманами играли пряди седины. Скалистым утесом вперед выдавался волевой, гладко выбритый, подбородок. Довершали образ начищенные до блеска сапоги, и висящие на перевязи длинный кортик и револьвер.
Понаблюдав еще минуту, Громов передал бинокль адъютанту и заговорил, обращаясь к стоявшем тут же офицерам:
-Господа, доклады разведчиков оказались верны. Против нас брошен ударный флот Островной империи. Двенадцать тяжёлых линкоров, во главе с «Несущим Рассвет» адмирала Агавы. Видимо Император Аригава устал играть с нами, и решил раздавить нас одним ударом.
Хмурые лица, казалось затянуты тем же туманом что покрывал неспокойное зеркало моря.
- Как вам известно, - продолжал малоэмоциональный командир, - наши силы несколько меньше. – послышалось несколько угрюмых смешков. – Однако, поле боя принадлежит нам. Все что можно было сделать, сделано. Все фигуры расставлены на доске. Нам остаётся лишь ждать и действовать по намеченному.
Закончив речь, Громов снял фуражку и преклонил колена. Его примеру последовали остальные офицеры и их сопровождающие.
Вперед тут же выступил жрец, красные одеяния его ордена, словно волны крови колыхались под порывами ветра. Густая борода цвета соли с песком, уподобилась морской птице, пытающийся упорхнуть с грубых холодных скал. В руке жрец сжимал посох, сотворенный в форме молнии Творца. Когда он заговорил, то с лёгкостью перекрыл все прочие шумы царящие вокруг. Даже океан, огромный неповоротливый зверь, смерил свое могучее дыхание, дабы услышать слова посланника Царя Небесного.
- Я не буду много говорить! – разнесся над холмом высокий голос, - да слова и не к чему! Мы собрались здесь сегодня, чтобы приветствовать Госпожу Смерть! Родную сестру нашего Творца! Нам страшно! Мы боимся боли и страданий! Но хуже всего то! Что мы боимся умереть и подвести Императора! Родину! И свои семьи!
В это время, помощники жреца, наливали в грубую деревянную чашу жертвенную кровь, из огромной бутыли. Теперь один из служек, держа чашу строго перед собой, приблизился к коленопреклоненному командиру.
- Мы всего лишь люди! – жрец немного понизил голос, - и мы боимся! Так впустите же страх в себя! Подобно тому, как впускаете крови жертвенной! – помощник подал чашу Громову, сделав глоток, тот передал её дальше. – И как с этой кровью в вас входит частица Творца и делает вас лучше! Так пусть страх станет частью вас! И сделает вас сильнее! – закончив речь, жрец неспешно удалился.
Тремя днями ранее
Зал собраний гудел, уподобляясь стае акул перед беззащитной тушей убитого кашалота. Почтенные старцы адмиралы кричали и размахивали тростями. Усы и бороды были всклокочены. Некоторые, особо ретивые бросалась фуражками и даже париками. Бедолага глашатай пытался навести тишину в огромном зале, но все его усилия кончились лишь в конец сорванным голосом.
Царивший в помещении гвалт разорвал хлопок ударившихся о стены парных дверей. В зал вошли, мгновенно рассыпаясь между сидений и вдоль стен, полторы сотни облаченных в черные мундиры людей. Головы им покрывали серебряные шлемы с узорными наличниками, изображавшими воинственный лик Творца. Гибкие мускулистые тела закованы в серебристые кирасы, с богатой чеканкой. В руках находились короткоствольные, специально для боя в замкнутом пространстве, ружья системы Морина. На поясах покоилось по два револьвера. Украшения на огнестрельном оружии были сделаны в стиле чеканки на кирасах и наличниках шлемов. По бокам длинных сапог на мягкой подошве, были закреплены боевые ножи, специальная заточка их клинков позволяла пробивать доспехи и отрубать конечности. Несмотря на парадный, или даже праздничный вид вновь прибывших, эти воины являлись самым боеспособным и смертоносным подразделением на Великом Континенте. Личная стража Императора, его Черная Гвардия, Эйнхерии! Фанатики, душой и телом преданные Императору! И только ему одному!
При их появлении в огромном помещении воцарилась тишина. Именно воцарилась, потому что казалось что сами звуки застревают в какой-то плотной попоне, которой накрыли зал.
В сопровождении пёстрой свиты, в зал вошёл Император и Первый Маршал Империи. Старики-адмиралы со своими ординарцами и адъютантами застыли по стойке смирно. Окинув высокие трибуны цепким взглядом, правитель Снежной Империи прошёл к высокому длинному столу, установленному на центральном возвышении. Заняв центральное место, он кивком разрешил присутствующим опуститься, по правую руку сел Первый Маршал. Левое кресло, которое по обыкновению занимал Глава Тайной полиции, ныне реструктуризованной в Инквизицию, осталось незанятым. После того как все заняли свои места, император, движением пальцев повелел говорить Первому Маршалу. С трудом поднявшись на распухшие ноги, тот заговорил:
- Я обойдусь без длинных вступительных слов, - глубокий раскатистый голос, будто потока разлился по помещению, - ситуация на восточном рубеже складывается хуже некуда. Восточный флот и приданная ему в качестве усиления группировка торпедных катеров Северного флота, перестала существовать как боевая единица. Адмирал Штерн повёл себя слишком самоуверенно и атаковал флотилию Островной империи. Связав себя боем, адмирал поздно заметил угрозу. – повисла долгая гнетущая тишина.
- Какие потери? - прохрипел с первого ряда старичок, увешанный орденами и медалями подобно яблоне в пору цветения.
- Абсолютно все линкоры, тяжёлые эсминцы. Из приданной группировки осталось три катера, - Первый Маршал поморщился, - Транспорты с морской пехотой успели уйти. Также уцелел гарнизон форта и береговые орудия.
- Значит не все еще потеряно, - выкрикнул кто-то из глубины зала.
- Отправить туда эскадры Северного флота. Гарнизон должен продержаться до их прихода, - поддержали первого оратора.
Увешанный орденами старик поднялся и проговорил:
- При условии, что подмога выдвинется немедленно, пройдёт около двух недель до их прибытия в форт.
- У нас нет столько времени, - спокойный властный голос разнесся от дверей.
Головы всех присутствующих повернулись в направлении звука. В портале раскрытых дверей стоял громадный мужчина. Затянутый в черный строгий мундир, без знаков различия и наград. Великий Инквизитор.
- На сколько дней мы можем рассчитывать? – обратился к нему Император.
- Два. Максимум три дня. Ваш царственный брат, призвал Ударный флот. Его возглавит адмирал Агава, - после этих слов, по залу волной недоверия прокатились шепотки.
Откуда-то с центральных мест прозвучали выкрики:
- Значит порт обречён!
- Северная эскадра не успеет подойти!
- Нужно отвести остатки флота, вывести и спрятать в ближних лесах морпехов и гражданских!
Первый Маршал буквально вскочил со своего места:
- Отбить плацдарм мы сможем лишь большой кровью! Отдавать город и форт нельзя! Категорически! – его плотное тело затрясло от кашля.
Император медленно поднялся, крики и возгласы в зале затихли мгновенно, будто порывом ветра загасили свечи в храме:
- Сдавать свои позиции мы не можем и не будем! – для убедительности правитель хлопнул ладонью по кафедре, - кто старший офицер на месте?
- Капитан первого ранга Громов! – выдавил Первый Маршал.
- Белый Капитан, - задумчиво прошептал Император, - возможно еще не все потеряно. Телеграфируйте ему немедленно, использовать любые средства и возможности, но город отстоять!!! Наделите его генерал-губернаторскими полномочиями! Сражаться до последнего патрона, до последнего солдата! Умереть, но поставленную задачу выполнить! Исполняйте немедленно! – после этих слов, он развернулся и быстрым шагом покинул зал. Со всех сторон, чёрной ощетиневшейся змеёй, потянулись солдаты личной гвардии. Тишину в зале можно было резать ножом.
Три дня спустя, Восточный Порт
Стоя на мостике своего флагмана, адмирал Агава, Разящий Клинок Императора, разглядывал в бинокль небольшую группу островов прямо по курсу. При планировании операции, он хотел обойти их стороной, но северные бородатые глупцы укрепили их. Откуда то взялась батарея крупнокалиберных орудий и до полка людей, сюда по форме морских пехотинцев. Разведка же сообщала о силах гораздо менее значительных. Ну ничего, с этим он разберётся когда вернётся. Пока же он решил блокировать их, и заставить засесть в норах, силами корабельного главного калибра, Отрывисто отдав приказы ординарцу, адмирал вернулся к наблюдению.
Ординарец опрометью бросился к сигнальному посту. Тут же вверх по линям поползли цветные флажки. Считав их показания, капитаны других кораблей принялись маневрировать.
Две бронированные машины изменили курс и направились к цепочке островов. Оставшийся десяток исполинов, совершив плавные развороты, поделились на две равные огневые команды, дабы обойти укрепрайон с разных направлений. Маневр получился как по учебнику, ни тяжёлые волны, ни резво убегающее полотно плотного тумана, не заставило корабли Ударного флота рыскать или скакать по волнам.
Наблюдая за действиями вражеской эскадры, Громов удовлетворённо вздохнул. Построенная на скорую руку декорация, с «брёвнами-пушками» и «чучелами-солдатами», благодаря своей наглости и плотному туману, сработала. Разящий Клинок Императора разделил свою эскадру. Правда, могло случиться, что остальные части плана не сработают и эта маленькая «победа» станет единственной в этом сражении. Полуобернувшись к своим ординарцам, каперранг, негромко проговорил:
- Когда «дуэт» подойдет ближе, они разглядят всю нашу «мощь», и сразу свяжутся с флагманом. В результате, действия Клинка станут гораздо решительнее.
А разглядеть было что. Тяжёлая и сверхтяжёлая артиллерия была сделана из обычных брёвен и металлических труб. Воины же, это на скорую руку сбитые пугала, наряженные в оставшуюся на складе форму.
Выждав еще несколько мгновений, каперранг, коротко бросил одному из своей свиты:
- Действуйте!
Ординарец опрометью бросился вниз, по едва заметной «козьей» тропке, рискуя на каждом шагу упасть и сломать себе шею. Но подобный риск был не просто допустим, он был необходим. Достигнув подножия небольшого холма, гонец юркнул в узкую щель пещеры. Схватив, предварительно закреплённый у входа фонарь, он углублялся в самое сердце острова. Шагов через сто, лаз раздался во все стороны, образуя вполне уютную и просторную пещеру. Там, изготовившись к бою стояли, снятые со старых броненосцев, торпедные аппараты. На остатках сбитого дыхания, вновь прибывший прохрипел:
- Товсь! Пли по готовности! – и осел в густой тени нависающего «козырька».
Закреплённые на плотах орудия, прислуга начала орудовать длинными шестами, медленно двинулись в округлый портал естественного выхода. Их главное преимущество заключалось в скрытности и эффекте неожиданности. Вряд ли «восточники» ожидают увидеть такой сильно «кастрированный» вариант торпедных катеров.
Выползши из тёмного зёва каменной пасти, эти, собранные на скорую руку «черепахи», медленно направились на встречу металлическим монстрам. Пока, не до конца снятое с моря одеяло тумана, скрывало их от бдительного взора вперёдсмотрящих на судах противника.
Восточники чувствовали себя в полной безопасности, после той бойни что они устроили «бородочам», тем неоткуда взять больше кораблей. Не из воздуха же. А до прибытия частей Северного флота, пройдет как минимум восемь-двенадцать дней. Эта самоуверенность, вкупе с огромными размерами, сыграла злую шутку с вновь прибывшим завоевателями.
Прислуга орудий, установленных на плотах, первой заметила металлических гигантов. Сам же «черепахи», оставались скрыты хлопьями тумана, цеплявшегося за острые камни, и самим нагромождениями камней, кои причудливыми обелисками наблюдали начало ещё одной бойни. Вполголоса зазвучали команды. Орудуя шестами и длинными веслами, канониры развернули плоты таким образом, чтобы заряжающим было легче целиться. Тяжелейшие тренировки последних дней не прошли даром. Спустя считанные мгновения, тупые рыла торпедных аппаратов, уставились в отливающие металлом борта кораблей. Проверив наводку ещё раз, артиллеристы подали сигнал командиру расчёта. Тот дал отмашку и громовым голосом скомандовал:
- Пли!!!
Две плотоядные рукотворные акулы, бледными росчерками устремились к своим целям. Промахнуться с такого маленького расстояния, опытные пушкари не могли. Секундомер неумолимо отсчитывал секунды, но вечная река поглощала целые эоны и эпохи, что ей какие-то секунды? Миг тишины, и два взрыва, сливаясь в один, разорвали холодную тишину серого тяжёлого моря. Гордые, хищные силуэты, медленно, будто не веря, что это происходит с ними, опускались на холодное тёмное дно. Экипажи кораблей спускали на воду шлюпки, выбрасывали спасательные жилеты и плоты. Дисциплинированный экипаж постепенно превращался в толпу напуганных школьниц, оказавшихся среди буйной пьяной толпы в праздничный день. Корабли, погружаясь, утягивали под себя и людей и шлюпки, набитые «счастливчиками». Плоты медленно уползали в свой каменный грот.
А на флагманском линкоре, атмосфера неуловимо изменилась. Спокойная, местами яростная, уверенность, сменилась ощущением напряжённого ожидания. Громыхнувшие с фронтовой части острова взрывы, не оставляли сомнений в том, что флот уменьшился на две единицы. Адмирал со штабом лихорадочно перебирали все возможные варианты развития событий. Клинок уже жалел что раздели свой ударный кулак, но прошлого уже не воротишь. А той огневой мощи что у него осталась, хватит стереть с лика земного город. Тем более что оставшаяся часть эскадры, обходящая цепочку островов с другого фланга, скоро покажется из-за реденьких скал, и тогда чуть поредевший, но все еще мощный кулак, затопит свинцовым приливом непокорный порт.
Но то что увидел Агава, потрясло его закаленный дух. Из-за скальных столбов, известных как Линия Обелисков, на открытую волнующуюся поверхность ртутно-серого моря, выруливали чудовища.
Над этими кадаврами, последние дни трудились все мастеровые и половина списанных на берег матросов. Со старых, списанных около тридцати лет назад броненосцев, поснимали всю броню, кроме листов защищающих носовую часть. Из снятых броневых плит, сделали дополнительные слои по фронту. Установили дополнительные торпедные аппараты. Из трюмов и кубриков удалили переборки, превратив их в посадочные места для морпехов и групп абордажников, набранных из корабельных и портовых служивых.
План Громова был прост и дерзок до крайности. На «укрепленные» суда установили все имеющиеся в наличии торпедные аппараты. При приближении к противнику, линия из списанных металлических бойцов, откроет веерный огонь торпедами. Их цель оттереть от флагмана корабли сопровождения. Помимо аббордажных команд, на броненосцах было запасено изрядное количество взрывчатки. На крайний случай, команды пойдут на самоубийственный таран.
Ушли первые залпы. На кораблях противника, начались активные действия. Исполины выполняли противоторпедные маневры. За вторым залпом пошёл второй, затем третий. Одна из торпед пребольно ужалила борт одного из кораблей. На мчащиеся броненосцы обрушился частый свинцовый дождь. Даже укрепленные фронтовые пластины, прогибались под ударами многопудовых снарядов. Удачно выпущенный заряд, пройдя по навесной траектории, ударил прямиком в капитанскую рубку. Развалив доски пола, достиг трюмных помещений и лишь затем детонировал. Многотонный корабль разорвался как тонкостенный ящик, в который положили слишком много яблок. Только в роли яблок, здесь были люди. Кормовая часть погибшего практически за секунду скрылась в холодных серых волнах. Носовая, по инерции, преодолев несколько десятков метров, застыла в жутком равновесии.
Еще одного из контратакующих, буквально разорвали многочисленными залпами. Подобно внутренностям вспоротого брюха, из разорванного чрева корабля, выбрасывались десятки людей. Кто-то был объят пламенем, других хуже огня сжигал страх.
Опомнившись от первого шока, восточники, имея преимущество в скорости начали маневрировать, одновременно обстреливая атакующих их противников, силами всех орудий. Наступающая волна ржавых зомби, начала захлёбываться. Укрепленные фронтовые части всё чаще поддавались напору орудий противника.
Но вот, один из вымпелов, совершив головокружительный бросок, оказался у бортов флагмана восточников. Бортовые орудия дали один залп. Во все стороны брызнула металлическая щепа, превращаясь в смертоносную шрапнель. После этого, установленные тут же по борту гарпуны выплюнули острокогтые «кошки», тянущие за собой мотки прочного троса. Заработали мощные механизмы, притершие борта друг к другу.
С ловкостью и скоростью больших кошек, абордажная команда ринулась на палубу флагмана. Зазвучали частые винтовочные и револьверные выстрелы. Переборки и палуба начали закрашиваться густой жидкостью, цвета киновари. Через несколько мгновений, враги сшиблись в кровавой жестокой рукопашной. Разобрать что-либо, в начавшейся «каше-мале» не представлялось возможным. А уж о том чтобы управлять этим не было и речи. Из группы одетых в чёрное мундиры морпехов, отделилась десятка одетых в белое абордажников. Возглавлял её лично Громов.
Прорвавшись сквозь поредевшую линию вражеских солдат, они очутились в узких коридорах флагмана. Каперранг шёл третьим, в правой руке дымя стволом находился только что заряженный револьвер. Через несколько шагов коридор расширился, прозвучало крещендо выстрелов и двое идущих впереди воинов рухнули, издырявленные тяжёлыми пулями. Оказавшись на острие атаки, Громов буквально распластался по переборке и начал разряжать барабан оружия в перекрывших коридор защитников. Выстрел. Второй. Третий, раздался приглушённый вскрик. Четвёртый, пятый. Вперед вырвался гренадёр его отряда. Взмахнув рукой тот отправил вперёд два смертоносных шарика. И вслед за гранатами рухнул и сам, прошитый тремя пулями. Обжигающе-горячая волна, на доли секунды опередила звуки взрыва.
Каперранг бросился вперёд, одним звериным прыжком преодолевая лежащие в коридоре тела. Впереди была коротка, о семи ступенях металлическая лестница. На её вершине показался вражеский смуглокожий солдат. Рука капитана взмыла ввысь, грохнул выстрел. Последняя, шестая пуля, отбросила противника на переборку. Перезаряжать оружие времени не было, поэтому Громов отбросил его. Нагнувшись выхватил винтовку из рук убитого, бросился вперёд. Перед ним предстало трое, один из них его цель. Адмирал Агава, Разящий Клинок Императора. Его телохранитель выстрелил раньше, капитана пребольно толкнуло в плечо, он опрокинулся на спину. Второй выстрел принял на себя один из его солдат. Остальные, ворвавшиеся в каюту через секунду, смели телохранителей Агавы, а самого адмирала скрутили и приставили к горлу остро отточенный штык.
/Забавно/ - подумал Громов, глядя на побледневшее лицо своего визави. Клинку угрожают клинком.
Стоя на балконе комендантский башни, Громов наблюдал за копошащимися внизу людьми. Последние недели были напряжёнными. После пленения вражеского адмирала, его люди сложили оружие. Находясь в нерешительности и прострации, ведь подобного исхода никто не ожидал. В это время, силами матросов и гражданских, проводились мероприятия по укреплению форта.
Узнав о поражении своего величайшего командующего, Император Аригава, приказал блокировать порт. Защитники ожидали что в любой момент начнётся атака, что владыка Островной империи, наплюет на жизнь подведшего его командующего и отправит десант в атаку.
Нападавшие же ждали подобного приказа, хотя и понимали что первым же выстрелом поставят последнюю точку в жизни своего командующего.
В таком томительном и напряжённом равновесии, их и застали прибывшие эскадры Северного флота. Островитяне вынуждены были отступить. Теперь форт значительно укрепляли привезенными материалами и орудиями.
Но одержанная победа и присвоение адмиральского звания были омрачены вестями из столицы. Его отец, Первый Советник Императора, скончался. Теперь его ждёт долгое возвращение домой. Новоявленный адмирал прикрыл глаза, тяжело вздохнул, поправил руку в жёсткой повязке. Застыв на секунду, развернулся и направился вглубь башни, готовиться к такой неприятной увольнительной.