В городе Сыктывкаре, на самой обыкновенной улице, в самой обыкновенной хрущёвке живёт самая обыкновенная семья по фамилии Неубейкопытом. Семья эта состоит из самого обыкновенного папы, самой обыкновенной мамы и трёх самых обыкновенных ребят- Мони, Володеньки и Малыша.
Моня учился в консерватории по классу ложкарей-товароведов. Он мог одновременно играть на ложках семь сорок или хава нагила и сводить дебет с кредитом. А Володенька был приёмным, к тому же с отклонениями, но за ним был материнский капитал, который очень нужен был семье Неубейкопытом. А еще Володеньке платили пенсию и дедушка Неубейкопытом всё время возмущался, почему даун получает больше ветеран труда.
- Я таки не самый обыкновенный малыш, - говорит Малыш.
Но это, конечно, pizdёж и происки сионистов. Малыш - самый обыкновенный мальчик.
Во всём доме есть только одно не совсем обыкновенное существо – консьерж Карлсон, у которого поехала крыша.
Карлсон – это маленький толстенький самоуверенный содомит, и к тому же, под определенными препаратами, он умеет летать. На самолетах и вертолетах умеют летать все, а вот Карлсон умеет летать сам по себе. Стоит ему только потянуть себя за правое яичко, как Карлсон взмывает ввысь и летит, слегка покачиваясь, орошая всех спермой.
Карлсону прекрасно живется в этом самом обычном доме с самыми обычными жильцами.
И вот однажды Малыш случайно познакомился с Карлсоном.
Карлсон рассказал Малышу про онанизм, эксгибиционизм и позу 69. А Малыш, с раскрытым ртом слушал своего нового друга, иногда делая пометки в тетрадь по природоведению.
Однако, Малыш заметил, что Карлсон какой-то грустный и даже попытался развеселить его подъебнув: «Карлсон, ты чего такой грустный – hui ел не вкусный?!».
Но Карлсон шутку не оценил, и, потерев на пальце полустертую наколку в виде темного перстня с диагональной полосой, внутри которой еле различимы были три точки, дал Малышу хорошего отцовского леща. Малыш гикнул и прикусил язык.
Карлсон первым прервал молчание и спросил:
- А тебе сколько лет, pizdюк?
- Дохуя уже, - вытирая слёзы, ответил Малыш.
- А тебе?, - спросил Малыш.
- Я мужчина в самом расцвете сил, больше тебе ничего не могу сказать. Скажи, pizdюк, а у тебя уже был секс с собакой?,-загадочно улыбаясь поинтересовался Карлсон.
- Неть,- хлюпнув носом ответил Малыш.- И не называй меня, пожалуйста, pizdюком.
- Хорошо, pizdюк. Как скажешь, pizdюк. Ну а бабы, бабы то в этом доме водятся? - продолжил Карлсон.
- Вроде есть одна, вдова. Но она нерусская. Фрекен как-то там бог её знает,- ответил Малыш.
- А жопа, жопа у неё какая? - не унимался летающий содомит.
- Большая,- уклончиво ответил Малыш.
- Опиши, опиши мне её жопу. На что похожа,- не унимался Карлсон.
- На помятый глобус, - выдал Малыш.
- Господи, это же моя любимая форма жопы,- отчеканил Карлсон и Малыш заметил, что штаны у его нового друга оттопырены в одном интересном месте, которое он нещадно теребил. Хотя с собаками - тоже ништяк.
- Угу. Нешнл географик смотрю, - попытался реабилитировать себя Малыш.
- Так, веди меня к этой бабе с помятым глобусом,- приказал Карлсон и стал еще сильнее наминать своё хозяйство.
- Спокойствие, только спокойствие!- сказал Малыш.
И они пошли к мадам.
Поднимаясь по лестнице Карлсон предложил Малышу во что-нибудь поиграть, чтобы не было скучно.
- pizdюк, скажи триста,- без какого-либо подвоха в голосе сказал Карлсон.
- Триста, - повторил Малыш.
- Отсоси у тракториста!- и Карлсон залился хрюкающим смехом.
Возле нужной квартиры был расстелен аккуратный коврик, связанный из старых колготок. Карлсон позвонил в звонок и дверь им открыла дама с витым пирогом волос на голове, с тонной косметики на лице производства фабрики имени Крупской, и в лёгком шелковом халате из чистого китайского шелка на голом, обрюзгшем, и похожем на убежавшее тесто теле. Да, халатик просвечивался, как и всё китайское дерьмо с Aliexpress.
- Карлсон,- представился неопознанный летающий объект. Хотя в тот момент он был на земле, но всё-таки попытался взмыть, но был осажен мухобойкой мадам Фрекен какой-то бог.
- А я Малыш Неубейкопытом,- скромно жуя сопли представился Малыш.
Мадам отсканировала парочку нарушившую её покой.
- Ну проходите,- скорее скомандовала, чем сказала властная женщина.
Карлсон и Малыш протиснулись мимо мадам по узкому коридору её квартиры.
Стены квартиры были оклеены красными обоями, окна зашторены чёрными жалюзи. Всюду были развешены плетки, дилдо и прочие приспособления, которые в чести у одиноких дам бальзаковского возраста города Сыктывкара.
- И зачем же вы пришли?- поинтересовалась мадам.
- Познакомиться,- ответил за двоих Карлсон.- Я мужчина в самом расцвете сил, вы такая эффектная дама. Нам просто суждено замутить.
- А pizdюк зачем?,- спросила мадам обычно не очень-то падкая на лесть.
- Ну, там подать, поддержать, за батарейками сбегать или за гондонами,- наспех сморозил Карлсон.
- Ага,- подтвердил Малыш.
- А стоп-слово у вас есть, ребята?- спросила мадам и сбросила с себя халат, обнажив тем самым всё то, чего Малыш боялся больше всего на свете- дохуя жира.
Карлсон, не обращая внимания на вопрос, тоже легким движением обнажился. И превратился в маленького пузатого мужичка с лиловой залупой. Малыш еще подумал, что залупа Карлсона похожа на его любимую ёлочную игрушку. Сказал «эх» и загрустил залипнув на муху, которая сидела на залупе у всё того же Карлсона.
Мадам Фрекен о мой бог потащила Карлсона к необычному станку. И сковав его по рукам и ногам, принялась настраивать некий агрегат, даже не видя которого, жопой чуешь dangerous. А уж у Карлсона это место было очень чутким.
Зажжужал какой-то прибор, но не пропеллер Карлсона и к жопе горе-любовника стал приближаться огромный чёрный как смоль силиконовый член. Карлсон стал судорожно вспоминать, что мадам Фрекен ёб ей мать говорила про какое-то стоп-слово и даже протягивала ему бумажку, где это слово было написано. Но, но,но…
- Стоп- слово! Стпо-слово,- стал орать Карлсон,- стоп-слово…
- Ну, говори,- мадам нажала на какую-то кнопку и звук приближения остановился.
- Я, я не помню. ..Там бумажка…Малыш, родненький, подай вон ту бумажку, умоляю..,- чуть не плача действительно искренне умолял Карлсон.
Малыш оторвал жопу от красного пуфика и подал Карлсону бумажку, на которой было что-то нацарапано некрасивым женским почерком.
- FLUGGAENKDECHIOEBOLSEN? Bladь, как это можно прочитать,- взмолился Карлсон.
- А и не отвлекаемся тогда, мужчины,- обрадовалась мадам и снова нажала на кнопку.
Выходя из квартиры, Карлсон всё время прятал глаза в пол, а Малыш вежливо, как учил его старший брат Моня, попрощался с мадам.
Уже на площадке первого этажа Карлсон поднял заплывшие от стыда и слёз глаза и сказал Карлсону:
- Знаешь, Малыш, меня так даже на зоне не опускали…
Карлсон попытался запустить свой моторчик, но вместо привычного пдыщ-пдыщ послышалось пшшш…как у дырявой камеры.
И Малыш сказал:
- Карлсон, скажи триста.
- Триста,- не веря самому себе, обреченно сказал Карлсон.
-Отсоси у тракториста!,- радостно выпалил Малыш.
И они разошлись, и больше никогда не виделись. А потом родители Малыша вовсе подали на развод и раздел имущества. Моня к тому моменту был уже взрослым, Володеньку оставил себе отец, из-за пенсии и материнского капитала, конечно, а Малыш оказался нахуй никому не нужен. И потому пошёл в услужение к мадам Фрекен бог ей судья.