"Восхождение на Голгофу"
Очнулась Нина в госпитале. Лежит под простынёй, а вокруг бойцы раненные: кто стонет, другие бредят, кто зовёт «сестричку», а некоторые матерятся на чём свет стоит. И кажется ей, что все глаза в её сторону устремлены – Нину рассматривают, фигурой её интересуются, а это не стоны боли и отчаяния, а что-то мужское из них исходит, её пугающее. Неуютно ей стало в огромной комнате с раненными бойцами, они хоть и раненные, но мужчины всё-таки. Их там человек тридцать, а из женщин – медсёстры одни, да и то: раз, два и обчёлся, которых не видно совсем – вьются, как пчёлки: кому судно, кому пить, кому перевязку сделать – дел много, а рук не хватает. Однажды, очнувшись ото сна, чувствует – прохладно стало. Открывает глаза – голая совсем, простыня на полу валяется. Сбросила, видно, когда ворочалась...
Как ни болело у Нины всё, но девичью стеснительность не потеряла. Главврач, видя, как девушка извелась вся, решил обратиться к жителям села за помощью. И та не заставила себя ждать: приютила её вдова-солдатка. Взяла к себе на постой. Стала молоком отпаивать. Время шло. Нина потихоньку на поправку пошла. На кровати подниматься стала, сидеть — в окно поглядывать. Но на поверку оказалось, что это лишь видимость выздоровления была, не больше.
А тут как-то ночью бредить начала. Хозяйка в испуге к ней. Приложила руку ко лбу, а он, как печка, так жаром и пышет. Испугалась женщина, страшно на себя ответственность брать. Собрала Нину, укутала, как смогла, взгромоздила на тележку, а та уже в забытьё уходит – температура за сорок. Так и привезла её в госпиталь, как особо ценный груз, – врачу сдала. А тот сразу всё понял. Плохи дела – гангрена конечностей. Решил в тыл отправлять – такое в полевых условиях не лечится. Да и время ещё в запасе есть.
Но никто не мог предвидеть, что возвращение её домой, в Сибирский госпиталь за Уралом, выльется в три долгих недели. Даже после первого предварительного осмотра врачи ужаснулись тому, как всё было запущено. При этом сильно удивились: каким образом она вообще жива ещё, когда половина искалеченного тела ей уже не принадлежит, а только и ждёт своего часа, чтобы омертветь и поглотить Нину целиком, отняв у неё последний шанс выжить.
Медлить было нельзя. В этот же день была намечена первая операция — ампутация правой руки чуть выше локтя. Но это было только началом восхождения Толокновой на Голгофу. На следующий день очередная операция: ампутация правой ноги выше колена. С одной стороны, хирург ужасался, глядя на исполосованное тело девушки, а с другой — не мог скрывать своего восхищения этим хрупким созданием, которое так мужественно переносит все эти ужасы.
- Доктор, миленький, я всё выдержу, только оставьте мне жизнь?!.
Глаза девушки чуть увлажнились, но она тут же смахнула набежавшую слезу. Нина не допускала и малейшего проявления слабости. Операции проходили практически без наркоза: полстакана спирта, а во рту зажимала деревянную ложку — вот и всё обезболивание. Казалось, что всё уже позади, но и этих мытарств оказалось мало.
За месяц пребывания Нины в лазарете ей ампутировали ещё половину стопы левой ноги и кисть левой руки. Из молодой девушки получился некий замысловатый «обрубок», но она осталась жива, чему очень радовалась. Доктор, в помощь ей, придумал замысловатую манжетку, в которую вставляли то, что осталось от правой руки, и так она научилась писать. Сначала это были крючочки, напоминающие детские каляки-маляки, а по прошествии некоторого времени уже можно было различать полноценные буквы. Восторгам Нины не было предела.
Но тут врач уговаривает Нину пойти ещё на одну операцию: на остатке левой руки сделать сложный разрез, в результате чего получилось некое подобие двух пальцев. Когда они зажили, она стала тренироваться, и её усилия не пропали даром. Теперь она могла держать самостоятельно ложку, вилку, зубную щётку. Это уже победа! Победа над обстоятельствами, но, прежде всего, над собой. Не впасть в уныние — это было главной её задачей.
Шло время. Незаметно май ворвался в распахнутые окна палаты. Она лежала и любовалась зелёной лужайкой перед госпиталем. На ней отдыхали бойцы. Трудно было назвать это полноценным отдыхом, и прогулкой назвать нельзя. Кто на костылях, кто с палочкой, а кто просто выполз подышать свежим весенним воздухом. Глядя на цветущие деревья, на зелень травы, синее небо, казалось, что и войны больше нет и не было вовсе, вот только почему они все такие «половинчатые», это трудно понять сразу. До победной весны 45-го оставалось ещё два долгих года. А их надо было как-то прожить. Хотя было понятно, что из всех присутствующих здесь навряд ли кто вернётся в строй.
- Ну, что красавица, пойдём погуляем?!
Нина сразу и не поняла, что произошло, настолько неожиданно молодой бравый боец появился напротив её окна. Замешательство длилось недолго.
- Да, я бы с радостью, только вот причёску не успела сделать. Давай вечером, как только в парикмахерскую схожу, так сразу к тебе…
Боец расценил эти слова по-своему и решил действовать, не откладывая на потом. Через минуту он уже входил в палату. Какое же было его удивление, когда вместо красивой девушки, лицо которой он видел в окне, перед ним предстал немыслимый обрубок: только с обозначением рук и ног. Он упал на колени и заплакал: «Прости меня, сестрёнка… Прости… Идиота глупого…»
Шло время, Нина привыкала к своему новому положению в этой жизни. Она жива! И это было для неё главное, хотя будущее представлялось ей очень туманным. Сейчас госпиталь, в котором за это время все стали родными. А что потом, когда кончится война, которая обязательно должна была когда-нибудь закончиться, что ей делать тогда, когда все вернуться домой к своим семьям? Как жить дальше? Ведь она только получеловек и не больше. Кому она теперь такая нужна?
Поддерживала её мысль, что не одной ей такое досталось. Тут все такие – у каждого своё. Чего она только не перевидала за эти мучительные полгода скитания по больничным койкам. Кто только не встречался на её пути. Были мужчины, которые не выдерживали больше таких мучений и унижений и срывались морально, тайно мечтая только об одном – как бы свести с жизнью счёты. Кляня всё и вся, они заявляли: «Почему их не убило в бою? На сколько бы такой исход был лучше в сравнении с тем, что с ними сейчас происходит, находясь в полной зависимости от сестричек, которые делали за них буквально всё, что можно, и что нельзя тоже…»
Как там Илья, муж её, который и мужем по-настоящему не успел побыть, как война грохнула, так его сразу на фронт отправили. Вот с тех пор воюет где-то. От него ни слуху ни духу. Жив ли? Это сложный вопрос?!
(продолжение следует)
Февраль 2021г.+к)