Порывы черноморского бриза шевелили закреплённый на стойке баннер, в верхней части которого можно было прочитать следующие строки:
«Молодёжь Ставрополья в канун праздника Победы вот уже какое десятилетие идёт в горы отдать дань памяти воинам, погибшим защищая перевалы Кавказа во время Великой Отечественной войны.
Здесь молодые люди могут воочию увидеть, в каких невероятно трудных условиях бойцы Красной армии стояли насмерть.
Молодёжь! Будьте готовы и Вы защищать от врагов своих родных, свою Родину, свою Планету, будьте здоровы, умны и достойны своих предков!
Пусть всегда будет Мир!»
Слева от этих слов – портрет мужчины в тёмной рубашке, с седой шевелюрой и острым взглядом. Ему, Эдуарду Алексеевичу Фогилеву – Мастеру спорта, Заслуженному путешественнику России, автору проекта «Туриада Победы», позднее переименованного в «Вахту Памяти» и принадлежало это обращение. Ещё ниже разместились фотографии разных лет с запечатлёнными на них моментами массовых восхождений на легендарный Марухский перевал.
Он незримо присутствовал вместе с нашей делегацией от Ставрополья в приморском городке Судак на съезде Федерации спортивного туризма России. Был Фогилев из породы тех людей, о которых хочется рассказать. Не так уж часто можно встретить человека, способного пытливо взглянуть на окружающий мир, быстро собрать рюкзак и без промедления уехать в дальние места. Всего за свою жизнь он прошёл сотни самых разных маршрутов, среди которых шестнадцать принадлежали к высшей категории сложности и большинство из них состоялись на Кавказе, где трудно отыскать места, куда не ступала бы его нога.
Все, кто бывал у Фогилева дома, отмечали обилие путеводителей, словарей, проспектов и карт, книг по истории Кавказа. Было известно, что он на протяжении многих лет работал над созданием энциклопедического словаря топонимов Северного Кавказа. Многостраничный труд подошёл к концу, но увидеть его в виде изданной книги Эдуард Алексеевич не успел, ранним утром 1 января 2021 года его сердце перестало биться на восемьдесят шестом году жизни.
Мне довелось часто общаться с ним, вести разговоры на разные темы, где основной были горы и всё остальное, что так или иначе связывалось с ними. Неоднократно ходил вместе с ним в одной команде. О некоторых встречах хочется поведать, не придавая особого внимания хронологии и излишней официальности.
Когда судьба впервые свела меня с этим замечательным человеком, он был начальником Контрольно-спасательной службы Ставропольского края и Карачаево-Черкессии, тогда входившей в состав края. Ещё я знал, что он был выпускником географического факультета Ставропольского пединститута, преподавал географию в поселковой школе в Хабаровском крае, ходил по дальневосточным хребтам Сихотэ-Алиня. Наверное, многие молодые люди, избравшие географический факультет ВУЗа, думали об известности великих путешественников. Фогилев известности не искал, она сама нашла его.
Для близких друзей он был просто Эдиком или, с ноткой уважения – Алексеичем, а остальные обращались к нему по имени-отчеству. О начальнике Ставропольской КСС знали все, кто ходил по горам Кавказа. Правда, как-то его, оказавшегося на территории Тебердинского заповедника без разрешительного документа, остановили двое молодых егерей и попытались составить протокол. Кто ещё был при этом – неизвестно, но в историю попала фраза: – «Какой ещё пропуск! Я сам себе пропуск!», поставившая точку в инциденте.
Об авторитете Фогилева среди людей, с которыми ему приходилось контактировать по долгу службы можно судить и по небольшому рассказу-воспоминанию одного из руководителей спортивного горного похода, волею случая происшедшего в том же месте и так же без пропуска-разрешения.
«Летом 1981 мы прошли Юбилейный, ночью спустились в Домбай и попадали где-то у речки возле Пихтового мыса. Утром проснулись от шума – нас окружила компания во главе с Фогилевым, в составе прокурора и начальника милиции Тебердинского района, какой-то представитель администрации заповедника, Домбайский начспас, еще какие-то люди. Скандал! Мы в центре заповедника, никаких разрешений нет. Фогилев так грозно спрашивает: – кто такие, откуда, кто разрешил? Я отвечаю: – так Вы же и разрешили! Я Вам телеграмму дня три назад послал (имелось в виду – о выходе на маршрут). Он маршрутку посмотрел, и говорит: - а, это вы, и повернувшись к спутникам: – этих не трогать, это мои люди. И нам: – собирайтесь, пойдем пропавшего немца искать!»
В своё время я тоже проходил тот перевал. Когда собирал информацию о нём, услышал легенду, приписывающую историю его первопрохода группе, которой руководил Эдуард Алексеевич. Вот как это выглядело в нашем дневнике того похода: - «Связкой по связке мы вылезли с юга к перевалу Юбилейный. В туре нашли прошлогоднюю записку киевлян с купоном в один карбованец, вызвавший оживление. В Домбае пропьём! Причина уважительная – первая 3А, 3600 метров! По некоторым сведениям, первопроход Юбилейного с севера в 1969 году совершил наш Фогилев и встретился здесь с командой, заявившей перевал на чемпионат Союза, но немного опоздавшей. Вникнув в ситуацию, Алексеич великодушно уступил соискателям право «первой брачной ночи».
С подачи Фогилева наша группа друзей совершила ряд интересных походов. Он давал нам добро на их совершение, а мы ему телеграфировали о начале маршрута и возвращении с него. Именно он в 1984 году подсказал нам идею – включить в нитку маршрута первопроход с севера перевала Пшиш Узловой, ставшего позднее одним из сложнейших в архызском районе.
«В шестом часу вечера пришли в Архыз, прогремели ботинками по железному мосту через Зеленчук, поднялись к домику КСО у входа на турбазу. Там неожиданная встреча – у спасателей сидел сам Эдуард Фогилев! Сдали печать и журнал контрольно-спасательного поста, полномочиями которого была облечена наша группа, затем в подробностях рассказали о походе, о снежно-ледовой обстановке на перевалах, о переправах через реки и, конечно, о самом интересном – прохождении Пшиша Узлового» ...
Именно от Алексеича исходило предложение назвать этот перевал – Пшиш Узловой, а также другой, расположенный неподалёку в гребне, отходящему к югу от громады Аманауза – Малый Аманауз. Мы, вместе с другой группой ставропольских горников, прошедших эти перевалы, полностью согласились с этим. Каково же было наше удивление, перешедшее в возмущение, когда из очередного выпуска дополнений и изменений к Перечню классифицированных перевалов стало известно, что какие-то «горопроходимцы» беспардонно обозвали их перевалами Хиллари и Торнау – именами вполне уважаемых людей, но тем не менее грубо нарушив правила присвоения названий географическим объектам! Особенно было обидным то, что произошло это по истечению нескольких лет после того, как мы отправили в ЦМКК составленные на них описания и паспорта.
Узнали об этом от самого Алексеича, который как не странно, довольно спокойно отнёсся к этому недоразумению. Уже намного позднее, в 2019 году, после ряда моих обращений в комиссию по обновлению Перечня перевалов справедливость была восстановлена. Перевалам были возвращены имена, данные первопроходцами, а бывшие до этого были указаны в скобках как вторичные, о чём я с нескрываемым удовольствием, даже граничившим с нотками злорадства, рассказал Фогилеву. Всё-таки это дело с переименованиями сильно зацепило…
Большое впечатление производила память Алексеича на перевалы, даты, имена. Всё исходящее от него, всегда было достоверным. Даже если он сам не был где-то, то всё равно знал, у кого или как почерпнуть необходимые сведения! Вот ещё одна запись из моего дневника, свидетельствующая о его действительно феноменальной памяти:
«Ближе к вечеру в тумане перебрались под Западную Каракаю. Вся информация по этому перевалу досталась от Фогилева – ветерана ставропольских туристов-горников. Он буквально за пару минут по памяти набросал контур перевального гребня. Я укладывался в палатке, когда ребята позвали поглядеть на проступившую в тумане седловину. Сразу достал рисунок Алексеича, сравнил с тем, что предстало перед глазами и охнул! Нарисованное в заветной бумажке совпадало с действительностью с точностью до миллиметра!»
Поражала окружающих и его наблюдательность, этому, по-видимому в немалой степени способствовала профессия географа. Вот как раз эпизод, рассказанный одной туристкой из Ставрополя.
«Ходить с Эдуардом Алексеевичем в походы было большим удовольствием. Стоило только попросить его рассказать, что за виды предстают перед нами, как он охотно начинал подробный рассказ о каждой вершине в открывавшихся панорамах - только успевай запоминать...Он знал их все. Абрис подхода к любому перевалу Кавказа, казалось, мог нарисовать мгновенно. Хочу рассказать об одном случае из похода с ним, который крепко запомнился мне.
Мы заканчивали четвёрку перевалом Фрунзе. Эдуарду Алексеевичу шёл на тот момент семьдесят третий год, и он вёл параллельно с нами команду по маршруту горной двойки. Под Фрунзе обе группы соединились, отдохнули денёк, отзанимавшись немного на льду, и готовились на следующий день ещё утром затемно двинуться на перевал.
Подъём в 4.00 по плану. Смотрю на чистое небо. К 5.00 позавтракали, начали вытаскивать вещи из палатки. Через некоторое время после начала сборов приходит команда от Алексеича: "Все по палаткам, никуда не идём". Его авторитет для нас непререкаем, а потому мы быстренько забросились обратно досыпать, гадая, почему так...Молодежь из "двойки" ворчала. Минут через 30 - 40 начал дуть сильный ветер, потом пошёл дождь, перешедший в снегопад, засыпавший нас два дня подряд с небольшими перерывами.
В один из таких перерывов, выйдя из палатки, чтобы хоть чуть размять затекшие конечности, я подошла к Эдуарду Алексеевичу:
– Эдуард Алексеевич, как?! Как вы узнали про погоду?! Ведь небо было чистое!
– А ты звёзды видела?
– Видела…
– И что они делали?
–...ммм… светили…
– Хех... светили… Мерцали они! (со свойственной Алексеичу интонацией). А мерцают они к дождю!
Я была поражена его наблюдательностью, даже в его немалом возрасте.
До сих пор вспоминаю этот голос и взгляд с хитрецой этого очень доброго человека».
Фогилев действительно был добрым человеком, всегда помогал туристам
информацией, советами и, когда позволяли обстоятельства, снаряжением из запасников КСС.
Когда он узнал, что я собираюсь в своё первое в жизни восхождение на Эльбрус, предложил воспользоваться шекельтонами - высокими сапогами-валенками с двойной кожаной подошвой, утепленные внутри мехом и обтянутые сверху плотным брезентом. Стоит ли говорить, как они помогли мне! В нашей группе двое из шести человек были вынуждены вернуться с полпути, чтобы избежать обморожения ног. Остальные сумели подняться из долины Битюктюбекола на западную вершину Эльбруса и благополучно вернуться.
В другой раз в совместном майском походе я, глиссируя по снежному склону с перевала Олений, неожиданно провалился в наст и сильно растянул связки коленного сустава. Следующим утром, во время днёвки, Алексеич велел мне наложить бандаж на колено, взять второй ледоруб и идти с ним в долину реки Архыз. Сеанс лечения принудительной ходьбой длился около 4-5 часов. Вернулись в лагерь изрядно голодными и уставшими. Как не странно, но на другой день я вместе со всеми поднялся к перевалу Федосеева и сумел пройти без посторонней помощи траверс хребта Абишира-Ахуба до Церковного Кругозора. Впоследствии этот «способ лечения» был взят на вооружение.
Умел Эдуард Алексеевич быть принципиальным и отстаивать свою позицию до конца. Так было, когда из-за каких-то конъюнктурных соображений чиновники из Крайсовета по туризму и экскурсиям оказали давление на Ставропольскую маршрутно-квалификационную комиссию с целью занизить категорию пятёрочного похода, совершённого группой наших товарищей. Фогилев встал на её защиту, убедительно и аргументированно доказывая неправоту административного решения, грубо поправшего Положение о МКК. Эта тяжба длилась около года и дошла до Центральной МКК, которая после рассмотрения сложившейся ситуации, безоговорочно поддержала тургруппу, признав маршрут как заявленный, так и пройденный полностью соответствующим пятой категории сложности.
Не обходилось и без улыбок, рождавшихся при общении с Фогилевым. Одной из его любимых фраз была: «Это его личная трагедия!», которой он комментировал допущенную кем-нибудь оплошность, будь то подгоревшая каша или ошибка при выборе не самого логичного пути. Помнится, как он при виде рассыпавшихся купюр из рук походного кассира-финансиста, посоветовал тому хранить деньги в банке, как это делал он сам. Реплика заинтриговала народ, последовал вопрос: «А в каком банке, Эдуард Алексеевич?» Ответ не заставил себя ждать – «В банке из-под кофе!» По жизни Алексеич был настоящим гусаром, общительным и интересным собеседником, уважал хороший коньяк, курил крепкие кубинские сигареты и сигары, носил усы, а представительницы прекрасной половины человечества не сводили с него глаз.
Вот ещё байка о том, как среди классических видов туризма чуть было не появился ещё один! Алексеичу было суждено оказаться у истоков этой истории.
Весной 1993 г. Ставропольский турклуб «Родник» вознамерился в майские праздники пройти к подножию Эльбрусу от Кисловодска. Фогилев, бып инициатором и руководителем этого проекта. Мне он поручил роль завхоза. Почти два десятка человек в течение десяти дней месили расхлябанные весенней распутицей тропы вдоль берегов Берёзовки и Аликоновки.
На пятый день я устроился после ужина у костерка посушить носки и, неожиданно для себя самого, подсчитал в уме, что сегодня мы прошли девятый овраг! Не такое уж простое это препятствие, сказано же, что нельзя про овраги забывать, когда берёшься за чистый лист бумаги! А чем мы нынче занимаемся – пришло в голову? Пешеходным туризмом? Но беспрерывный перелаз из одного оврага в другой на это не очень похоже. Горный, водный – некоторые элементы этих видов имеют место быть, но не совсем то. И тут осенило – да это же ОВРАЖНЫЙ туризм!
Озвучка мысли всколыхнула народ. Возникла идея создания комиссии по новому виду туризма, определиться в нём с минимальными протяжённостью, продолжительностью и набором препятствий. За соответствие первой категории сложности было предложено считать пока ещё не окончившийся наш поход. А вот как классифицировать овраги? Тут сколько сидело у костра, столько и было мнений. Более опытные считали основным критерием проходимость, имея в виду обводнённость и наличие зарослей. Молодёжь же на полном серьёзе вопила за количественные характеристики – глубину и протяжённость, ибо впечатления от вчерашней буерачины с крутыми стенками были ещё те! Оценки выкрикивались от «единички Б» до «двойки Б» со звездой по аналогии с Перечнем высокогорных перевалов.
Сравнение оврагов с перевалами несколько задело нашего руководителя. Многоуважаемый Алексеич тоном, не терпящим возражений, одёрнул желторотых словами: – «Пусть сначала в горах что-нить жирнее «единицы Б» пройдут»! Так и не получился новый вид туризма, а ведь мог!
Можно ещё много вспомнить о встречах с Фогилевым – человеком высокой эрудиции, неутомимым путешественником, страстным любителем гор. Я оставляю это сделать другим.
В заключение предлагаю прочесть стихи Евгения Рогозина – горного туриста, одного из авторов портала Стихи.ру, которые он посвятил Эдуарду Алексеевичу.
Сколько нужно прожить, чтоб пройти сто дорог?
Сколько нужно понять, чтобы в тысячный раз,
Прошагать по тропе, что меня приведёт,
К нашей встрече с тобой, вечно юный Кавказ!
Твои шапки снегов не дают мне уснуть.
Бесконечные льды будоражат покой.
Твои сосны, как стрелы в полете, поют.
Ну а ты, как и встарь, ты опять молодой.
Ты стоишь на пути перекрестка миров.
И глазами озер сверху смотришь на нас.
Ты пьянишь, ты манишь разноцветьем лугов.
Ты ведешь в красоту, бесконечный Кавказ.
Юность птицей-рекой пронеслась налегке.
Побелели виски, затуманился глаз.
Но лишь песня опять зазвучит вдалеке.
Я как мальчик бегу к тебе снова, Кавказ.
Я уют не ищу, не старею душой.
Только скоро другие на смену придут.
Пропоют то, что я не допел под горой.
И по-новой пройдут старый добрый маршрут!
На фото из авторского архива - с Э.А. Фогилевым
на соревнованиях спасателей Ставропольского края.