Санкт-Петербург. 1829 год.
Ровно через три дня, поздним октябрьским утром на квартиру Шевардина пришёл посыльный и вручил конверт с векселем на сумму в пять тысяч рублей. Для инженер-поручика это были огромные деньги. Его жалованье вместе с квартирными, фуражными, столовыми и добавочными деньгами составляло чуть больше тысячи рублей в год. Отец молодого офицера умер, когда тот ещё пребывал в отрочестве. Небольшим поместьем в 90 душ на самом западе Смоленщины, у границы белорусских земель управляла матушка Евдокия Павловна. Едва сводила концы с концами, но умудрялась посылать на Рождество, Пасху, именины, да на день ангела милому Серёженьке десять целковых, да гостинцев съестных на пуд.
А тут такие деньжищи свалились! Подумывал Сергей Шевардин, а не бросить ли службу? Купить имение, жениться, да и вести жизнь помещика; принимать гостей, самому с женой в гости к соседям наведываться. Но после часового размышления понял, нет, не его эта стезя! Его удел риск, хождение по краю, и почему-то решил он, именно роковая страсть к женщине. Даже полгода, проведённые в действующей армии на Балканах, не будоражили его байронической натуры, как ночь, проведённая в каменноостровских квартирах Сен-Жермена.
В то утро он ушёл от графа засветло, если можно было так назвать свинцовое промозглое утро. Выпив целую бутылку Клико, поручик задремал в кресле, а когда проснулся, Сен-Жермена в комнате не было. Тот же лакей, что встретил его прошлой ночью, вызвал экипаж, который отвёз молодого человека на квартиру.
А вечером, около шести пополудни того же дня, когда принесли вексель, Шевардин получил письмо от графа. Вернее короткую записку.
«Жду Вас в одиннадцать часов сего дня, в особняке Princesse moustachue на Малой Морской. Приходите, не пожалеете».
В записке говорилось о княгине Наталье Петровне Голициной, чей роскошный особняк удостаивали своим посещением даже члены Царской семьи.
До назначенного времени оставалось почти пять часов, и молодой человек решил вздремнуть. Вскоре он провалился в тяжёлый, с пугающими видениями, сон. Ему грезилось, будто он идёт по мостовой ночного города и останавливается перед красивым домом. Окна приветливо светятся, из них доносится музыка и смех. Он заходит внутрь и видит, что дом вовсе не такой. Пустые комнаты, голые стены, пугающий зловещий полумрак. В одной из комнат он видит провал в полу. Шевардин подходит, глядит вниз и видит тёмную бездну. Она неудержимо манит его, он делает шаг к краю и падает вниз. Внизу тьма и что-то ужасное!
Сергей проснулся от того, что его тряс за плечо денщик. Взгляд проснувшегося был оторопевшим, почти безумным и слуга даже отступил на шаг от кровати.
- Кричал ты барин, будто с обрыва упал.
Шевардин сел на кровати. Настенные часы пробили восемь пополудни.
- Подай воды! – велел денщику.
Умывшись, поручик велел принести чаю. С самого пробуждения мозг его сверлила мысль, что ему не следует идти к княгине Наталье. Будто ангел-хранитель нашёптывал в ухо. Но кроме страха было что-то ещё, чему молодой человек, как не старался, не мог дать определения. Это что-то было в нём сильнее первого. И уже, когда он, стоя перед зеркалом, повязывал шейный платок, он, наконец, что это чувство – обречённость.
Дом княгини как всегда был полон гостей. Шевардин увидел даже одетого по последней парижской моде посланника Карла X – герцога де Мортемара. Француз, увлекшись, беседовал о чём-то с Сен-Жерменом. Поручик прислонился к стене, в ожидании, когда граф обратит на него внимание.
Наконец, собеседники довольные друг другом, раскланялись.
- J'attends, comte, une lettre de votre part avec les details qui m'interessent , - улыбнулся герцог.
- En attendant, votre grece ! – граф изобразил учтивый поклон.
Тут взгляд его нашёл Шевардина, и он повернул свою благородную седеющую голову в сторону, приглашая того следовать за ним. Они остановились у входа в игровую комнату, где дюжина мужчин, в основном молодого и среднего возраста самозабвенно играли в фараон.
- Вы знаете, Серж, - начал Сен-Жермен, задумчиво глядя на игроков, и тут же спохватился:
- Надеюсь, Вы не будете возражать, что я обращаюсь к Вам вот так вот запросто? Мы ведь знакомы совсем недавно.
- Полноте граф! Наша разница в возрасте даёт Вам это право. Вы, должно быть, ровесник моего почившего батюшки.
- Ваш отец умер больше десяти лет назад, - обратив свой гипнотический взгляд на собеседника, произнёс Сен-Жермен, - в возрасте, дайте угадаю, неполных сорока лет…
- Откуда Вам известно? – удивлённо воскликнул инженер.
- Мне известно многое, - усмехнувшись одними губами, ответил граф, и Шевардину почудилась в его голосе горечь. – Но поверьте, груз этот с годами мне нести всё тяжелей. Однако мы отошли от предмета, ради которого и Вы и я находимся здесь.
Он опять принялся рассматривать игроков и после полуминутного молчания продолжил свою речь.
- Фараон! Презренная игра для примитивных людей!
- Вот тут я с Вами полностью согласен, - пробормотал молодой офицер.
- Сейчас эти великосветские щёголи напоминают мне неумытых цыган, гадающих на картах. Таких во множестве можно встретить в Валахии и Трансильвании, откуда происходит мой род. Но мы с Вами в эту ночь будем рассматривать их как врагов, а их кошельки как заслуженные боевые трофеи. Вы готовы Серж?
В знак согласия Шевардин наклонил голову.
- А на войне главное – предугадать действия неприятеля, - продолжал Сен-Жермен. – Вон тот молодой корнет, похоже, проигрался в пух и прах и сейчас пойдёт занимать деньги у внука хозяйки. Тот денег ему не даст, а пошлёт к своей бабке. Старуха назовёт юноше три карты, на которые, поставив, он отыграется. Ваша задача - узнать эти карты и не допустить корнета до игры. Владея тайной трёх карт, вы от игры к игре увеличиваете ставку; во втором кону вдвое первого, а в третьем вчетверо больше второго. Voila, дело в шляпе!
- А если банкомёт не поставит на руте ?
- Он поставит, - хищно оскалился граф. – Это будет моей, а не Вашей заботой.
- Да, но как, как я узнаю нужные карты у этого юноши и не допущу его к игре?
Граф пристально посмотрел на молодого человека.
- Вы ведь служили в армии и даже участвовали в военной кампании.
- Ну и что с того?
Шевардину вдруг стал невыносимо неприятен взгляд графа, и он опустил голову.
- Когда турки пришли на землю моих предков, жители, пользуясь знанием местности, следили за врагом, заводили его в гиблые места, нападали всякий раз, когда неприятель меньше всего ожидал этого. Так сделайте, чёрт Вас побери, то, что я Вам сказал, и Вы станете ещё богаче!
В этот момент молодой кавалерист встал из-за ломберного столика с расстроенным видом, хотя изо всех сил старался не выказывать своего состояния.
- Вперёд мой мальчик! Следуйте за ним!
Корнет, пошатываясь и глядя в пространство невидящим взглядом, прошёл мимо них, чуть не задев графа плечом. Инженер-поручик, почти физически ощущая гадливость и отвращение к самому себе, поднимавшиеся в душе, двинулся за ним. Юноша отправился в бальную залу, где рядом с музыкантами стоял Серж Голицын заядлый меломан, и сам неплохо поющий. Оркестр играл полонез Осипа Козловского. Молодой князь, прикрыв глаза и блаженно улыбаясь, притоптывал ногой, попадая в такт музыке. К нему и подошёл проигравший корнет.
О чём они говорили, Шевардину, разумеется, слышно не было, но он увидел, как Голицын два раза покачал головой и что-то сказал на ухо юноше. Затем они вместе вышли вон. Поручик, чувствуя себя Видоком , тронулся за ними.
Князь, беседуя с корнетом, и непринужденно следовавший за ними Шевардин нашли хозяйку особняка в зимнем саду, куда едва доносились звуки полонеза. Поручику тоже удалось незаметно проскользнуть в оранжерею, и спрятаться за скульптурной композицией Купидона и Афродиты.
Старая княгиня, несмотря на более, чем почтенный возраст, всё еще оставалась полной достоинства женщиной со следами былой красоты, по привычке пытающаяся играть роль светской львицы и хозяйки салона, и многие побаивались её крутого нрава и острого языка.
- Laisse-moi deviner, Serge , - первая обратилась она к внуку. – Этот юноша проигрался?
- La perspicacit; est l'heritage des sages , - льстиво ответил тот. – Могу лишь сказать в защиту моего друга, что играет он не от безделья и не от праздного любопытства…
- Поди, не обошлось без женщины, - изобразив улыбку, княгиня погрозила корнету веером.
- Хочу отплатить долг сыновий, покрыв долг родительский! – чеканно произнёс тот и по молодецки прищёлкнул каблуками.
- Похвально юноша, похвально! Но откуда мне знать, что это правда?
Вместо ответа кавалерист протянул княгине какую-то бумагу.
Старуха взяла её подагрическою рукою, другой поднеся к глазам лорнет, принялась читать. Закончив, пальцем поманила к себе корнета.
Шевардин весь превратился в слух.
- Ставьте поочередно на тройку, семёрку и туза, - негромко, но отчётливо произнесла княгиня.
Но молодому инженеру было достаточно.
Унося эту бесценную тайну, он ужом выскользнул из оранжереи, и чтобы не шуметь, старался передвигаться, будто на снегурках , скользя по гладкому полу.
Вскоре и молодые люди, Голицын – по-родственному, а юный офицер - галантно и благодарственно - раскланялись с хозяйкой. Корнет заставил молодого Голицына выслушать самые пылкие заверения в самой крепкой дружбе, впрочем, недолгие. Юноше не терпелось воспользоваться советом княгини Натальи. Он ринулся по коридору в сторону игровой залы. И тут чья-то рука ухватила его за одежду и рывком втащила в тёмную комнату. Затем раздался звон разбитого стекла, сдавленный крик и глухой звук падения.
Через минуту из комнаты выскочил Шевардин с красным лицом. Осмотрев себя в зеркало, увидел, что шейный платок его забрызган шампанским, рывком сорвал его с шеи и засунул в карман сюртука.
Сен-Жермена он застал всё так же стоявшим у входа в игровую комнату.
- Вы как раз вовремя! Одного неудачника увела жена и место свободно.
Он внимательно посмотрел на молодого человека.
- Да на Вас лица нет! Немедленно возьмите себя в руки.
Через пару минут Сергей вошёл в комнату расслабленной походкой с деланно беззаботным и немного скучающим видом.
- Вы позволите к вам присоединиться, господа? – учтиво спросил он и, разумеется, получил согласие.
Игра шла уже полчаса. В первом кону Шевардин, будучи понтером, заявил, что ставит на кон пятьсот рублей. Его визави тут же поставил на руте пароли-де . Как не прикрывался поручик маской беззаботности, лоб его покрылся испариной. Всё же на кону стояло две тысячи целковых. Но твёрдым голосом назвал тройку треф.
Как и предсказывала старая княгиня, переменчивое счастье игрока нынче было на его стороне. То же произошло и на втором кону, когда он объявил семёрку червей. За две игры поручик взял шесть тысяч рублей. Голова слегка кружилась и от азарта и от выпитого шампанского. В третьем кону ставки поднялись до 12 тысяч.
И тут инженер увидел, что граф, стоя напротив него за спинами играющих, показывает ему даму пик. Шевардин чуть заметно покрутил головой, старуха называла туза. Сен-Жермен яростно вращал глазами, энергично тыкал пальцем в карту, рискуя привлечь к себе внимание. Но Сергей уже отвёл взгляд. Он твёрдо решил объявить туза.
- Караул! Убили! Убили! – послышались громкие истошные крики.
Мужчины бросили вон из комнаты. Краем глаза увлекаемый толпой инженер увидел, что граф не двинулся с места.
Оказалось, что в одной из комнат лакей обнаружил лежащего на полу корнета с окровавленной головой. Рядом валялись бутылочные осколки, и было разлито шампанское. Выяснилось, что юноша, слава Богу, жив, но без сознания. Одни кинулись искать доктора, другие спешили покинуть дом.
Шевардин вместе со всеми изображал бурную деятельность: куда-то бегал, хлопотал. Наконец пришёл доктор и велел всем удалиться, чтобы в тишине осмотреть пострадавшего. Игроки решили вернуться к игре. По пути поручика схватил за рукав Сен-Жермен.
- Если не хотите всё потерять, объявляйте даму пик! – прошипел он, гипнотезируя его своими необычными огненными глазами.
- Но княгиня…
- Послушайте меня, Серж. Выиграет отнюдь не тот, кто поставит на карту, названную старухой, потому что вся игра в руках дьявола. А в этом доме понять сатанинский замысел могу лишь я!
***