Глава шестая
Самолёт долго не отправлялся, там, в московском аэропорту - Домодедово, был какой – то пожар и Людмиле с провожающей её Вестой пришлось более пяти часов прохлаждаться в краснодарском аэропорту. Казалось, что всё против отъезда и ей не нужно возвращаться в Москву, повсюду группами и по одному, сновали наполнявшие зал вылета пассажиры, некоторым из них посчастливилось оформить перерегистрацию на и другие московские рейсы. Проходившие мимо Людмилы, расположившейся за одним из крайних столиков кафе зала вылета, наблюдала, как проходившие мимо родители со своими детьми подходили к клетке, стоявшей на одном из кресел справа, пытаясь просунуть сквозь решётку детские пальчики. Вскоре пассажирам, ожидавшим прилётов домодедовских рейсов, предложили получить питание, в виде сухого пайка и напитка. Затем, когда одни за другими на табло появлялись напротив строки о прилёте номера прибывающих из Домодедово рейсов, очереди выстраивались, у стоек регистрации, на глазах людские потоки перетекали, в отсек выхода, следуя на посадку.
Пожалуй, так случилось впервые, когда Людмил так и не пришлось во время полёта заснуть, сначала шум в районе бизнес класса, а позже плачь ребёнка. В это время самолёт набирал высоту, затем выровнялся. Когда наступила очередь стюардессы разносить пледы, она сделали замечание галдевшим пассажирам в начале салона, "бубнение" стало тише, и ребёнок уснул. Справа дна из женщин, попросила принести и ей плед, пообещав принести позже, «сначала раздают детям и пассажирам, совершающих полёт бизнес класса». В то время, когда вдоль рядов кресел покатилась тележка, стюардессы предлагали напитки, парни, сидящие в ряду «бизнес класса» добрались до спиртного, их голоса вновь стали громче, послышались короткие тосты, шум стал сопровождаться криком ребёнка. Людмила, поёрзала, её ноги немного замёрзли, ей посчастливилось получить плед. К моменту, кода стюардессы предлагали еду, она немного согрелась. Перекусила немного и, сложив остатки в коробку, прошла в туалетную комнату, переместив накрытую птицу в клетке себе на сидение. Вернувшись обратно, заметив в проходе сидений стюардов, один из них был у тележки, собирая у пассажиров мусор, другой впереди, было слышно, как он пытался урезонить пассажиров бизнес класса, делая им замечание но, никто под градусом алкоголя на это не реагировал. Объявили, что самолёт идёт на снижение. Разумеется, Людмила вздохнула, что полёту приходит конец. И вот лайнер выпустил шасси, они коснулись земли, небольшие толчки и удары колёс по бетону, проехав немного вперёд, мы приземлились. Дождавшись, когда сначала покинут салон пассажиры первых рядов, Людмила взяла с багажной полки свою небольшую сумочку ручной клади в одну из рук, во второй она несла клетку, проследовав за остальными людьми к трапу. При выходе из аэропорта Домодедово, она подошла к овалу багажной ленты, здесь по кругу перемещался багаж, перед ней замелькали фигуры, подвыпившая тройка пассажиров бизнес класса, она, взяв сумки, быстро исчезла в дверях, покидая аэропорт.
К ней, подошёл Владимир, после непонятной причины задержи, предложив пройти к району автостоянки аэропорта, она, проследовав за ним с клеткой, держа перед собой своего попугаем села в салон припаркованное авто, разместив на коленях клетку. В Москве по-осеннему зябко, облачность, начинался рассвет.
- Да, извини, что поделать, но самолёт задержался, я ведь не одна – с попугаем, а с животными поменять билет на другой рейс практически не возможно. Скоро ей ехать на сессию, - объясняла она рассказывая про Джейн, - но вот, с попугаем проблемы, его никому не оставишь, дочь упросила меня его взять.
- Стоит удовольствие как билет, если все справки, оплаты – в общем, у богатых свои проблемы.
- Куда ты мчишься! Здесь знак ремонта дорог, тормози, поворачивай вправо, ты не видишь там знак, совсем идиот?
Резко свернув влево и сбросив скорость, машина продолжала свой путь вперёд, - «что это было, попытка убийства, вроде того, что мы вместе умрём…, вот и не верь в приметы, - сверкнула как вспышка, мысль. Возможно, прекрасный выход из мира живого но, лишь, для него… Он пожил, - размышляла Людмила, - ему не так важно, сам - то, он позаботился сполна о Камилле, а я?»
«Но, не мне…, я нужна своим детям, слава богу, в тот момент на заднем сидении - я не спала, а то держала бы путь к праотцам, - от этих мыслей Людмилу знобило, несмотря на включенный обогрев салона. А жаль, что тогда билеты купили, были в оба конца, » - пронизала, своим холодным доводом, здравая мысль, как запоздалое сожаление.
Морщинистое лицо Владимира Ароновича с присущим ему спокойствием, не выражало эмоций, он молчал, впрочем, как и всегда управляя своим «экон. классом», всё как обычно, сидя немного откинувшись в кресле. Затем, достав зажигалку, он прикурил.
- Перестань, ты забыл, что в салоне птица? – сказала она с резкостью, чтобы окончательно «вправить ему мозги».
Владимир притормозил у обочины, вышел, на ходу продолжая курить. Вдоль трассы у лесного массива в тумане московском утра уже проглядывала на деревьях, появившаяся желтизна. Цвет выгоревшей травы и опавшие бурые листья всё это приметы осени и не просто, а поздней, таящей приближение холода и первого зимнего месяца - ноября.
Вскоре он вернулся в салон, включил зажигание, отпустив сцепление, и нажал на педаль скорости, машина прибавляла ход, неслась в потоке автомобилей, пока они не проехали к шлагбауму. Когда дремавший до этого, охранник поднял его, автомобиль проследовал к подъезду дома. Выходя из салона, Людмила нагнулась внутрь, взяв клетку с птицей, проследовала к дверям подъезда. С переднего сидения Владимир Арнольдович потянулся к ручке двери, захлопнув, отъехал на небольшое расстояние от входа в парадную и, припарковав машину, вышел. С вещами из багажника, поднявшись на лифте, догнал её, входя вместе с ней в коридор квартиры, задержал долгий взгляд на её постройневшей фигуре, залюбовавшись бронзой упругой кожи, с рук взгляд скользнул к красивому, словно немного подкачанному силуэту ног.
- «И стоило ли спешить, вероятно, сглупила, - сейчас она сожалела, « что слишком рано вернулась, ощутив себя одинокой среди всей этой несносной тюрьмы». Приоткрыла жалюзи, посмотрев на стол, подоконник на кухне, телефон, на всё эти предметы, покрытые налетом, собравшейся пыли, квартира казалась ей нежилой.
- Людмила, прости, - пока не успел прибраться, - его слова прозвучали фальшиво, - вчера, позавчера, по приезду столько забот, скоро мне отвозить Камиллу в аэропорт, они все в Англию…, а собаку внук завезёт.
- Да? Что за срочность, не смотря на учебный год?
- У Мотеля умер отец, да…, да сейчас выясняются причины смерти, Камилла собирается лететь всем семейством туда.
- Понятно, делить всё, для вступленья в наследство. Всего, что у вас недостаточно, как и дома того, что Мотель отстроил и во Франции…, мало ей, бедная ваша свекровь. Задача «ополовинить» и Лондонский дом?
Стоя у навесного серванта, Владимир Аронович потянулся к стеклянной дверце, открыв её, взял с полки двухсот граммовую бутылочку коньяка, затем опрокинул рюмку, «В действительности, вот они - проблемы, актуальнее нет ничего для него. Человека пьющего, конечно, конечно, не алкоголика – всего лишь из культурной научной среды, который не мыслит свой быт без спиртного, строй поменялся в стране, а привычки людей остались прежними, со времён СССР».
- Не знаю, что и зачем, Камилла пусть дальше сама всё решает, меня больше беспокоит её состояние, состояние психики, она стала нервной, на супруга постоянно кричит, сыну она отдельную квартиру снимает, они с ним не ладят вообще.
- Круто живёт твоя дочь, казалось бы, инвалид…, но, вместо того, чтобы заняться своим здоровьем, на которое она, тебе стала сетовать чаще, чем она занята? Ей почему – то становится легче, лишь от того, что причиняет страдания людям – это, как понимать…, как скрытый садизм? Создаёт всем «головняк», почему она ту, что сдаёт, из четырёх комнат не разменяет, нормально? Или чтобы ты оплачивал внуку квартиру, что же тебе, как вижу много и не надо, ну понятно, кто на голову инвалид!
- Да, супер, с точки зрения меня, - возмутилась она, оставив Володю на кухне, она прошла в комнату и, поместив клетку с неразлучником на комод, осмотрелась; «все вещи в комнате были на прежних местах как в день отъезда на море, казалось, жизнь здесь в моё отсутствие замерла, полумрак, словно в склепе, да и дверной проём в виде арки, ведущий в спальню, как в усыпальницу говорил сам за себя.
За окном столичная суета такая чуждая безмолвию этой затхлой квартиры, Людмила никак не могла взять в толк, почему там, на юге в небольшом городке, на набережной, на танцевальной площадке жизнь била ключом, а теперь словно бы замерла. Вспоминалась и женщина с рыжим хвостом и слова её обиженного ухажёра: - «Она всё в поиске генерала, а мои предложения – это не то, они ей не подходят». Что говорить, к чему убеждать, пока не почувствуешь и не узнаешь, что значит жить с человеком, к которому с каждым днём растёт неприязнь и с каждым прикосновением. Какая разница, кто он генерал или генерал - майор, наивная глупость, – примитивные взгляды, женщин растрачивающих годы и счастье на что? Они в поисках генералов, а ко мне они липнут как мухи, дошло дело и до анонимных звонков, в памяти возник сюжет:
- Кто Вам дал мой телефон? Пауза…, а после неизвестный, звонивший, находясь где-то на другом конце провода, заявил, « что у разведчиков, проблем с информацией не существует», продолжив рассыпаться ласковым голосом, но нельзя было назвать, его тембр приятным, несмотря на тон и комплименты, представившись древнейшим по возрасту, работником ГРУ. Какая чушь, что за игры? Мало ей тех, что в танцевальном зале одолевает расспросами, «чем занимаетесь, вы откуда? – получая ответ, - А что у нас с Вами свидание? Как им ещё отвечать, понимая, что лучше отсечь любопытство». - Зачем Вам знать обо мне детали, - парировала она, желающим приударить за ней, отделавшись просто, - а в данный момент, здесь я танцую, - мужчинам неравилось её объяснение или полное нежелание такового. - К чему Ваши расспросы, одна я или может быть с кем-то, я выбираю…»
На ум пришли мысли о выборе, связав их с тем, что случилось в прошлом году между Олегом и Владимиром Арнольдовичем, - понимая, что это не выбор, скорее стечение обстоятельств. До встречи с Сысоевым, за полгода перед отъездом в Москву и всех этих запутанных отношений». Людмила была знакома с мужчиной из Калининграда», его звали – Олег, он был гораздо моложе Владимира, стройный, со смазливым лицом, педантичный в вопросах одежды, он занимался коммерцией и отдыхал в санатории, неподалёку от дома. После знакомства на танцевальной площадке клуба, он подошёл к ней, а затем на пляже. Возможно, Людмила бы его и, отвергла, несмотря на приятную внешность но, причина заключалась в Савелии, с которым она как раз поругалась. Людмила злилась на Савву и с удовольствием демонстрировала ему своё безразличное отношение. Загарая с новым знакомым на пляже на глазах Саввы. «Ну, и что, пусть продолжает свой отдых, не собираюсь бегать за ним, мне лучше, когда он наблюдает за мной со стороны, пусть видит, что я для него не доступна». Она понимала, что окончательно вскружила Олегу голову, который с первых минут совместного заплыва в море, предложил ей приехать к нему в Калининград. Когда время его подошло к отъезду, она пообещала ему, что займётся оформлением заграничного паспорта, собираясь принять его приглашение, так как транзит до Калинеинграда пролегал через Украину и Белоруссию. На первых порах она так и поступила, начав оформление паспорта, чтобы ухать к Олегу, который ждал терпеливо, несмотря на все проволочки с затянувшимся оформлением. А, затем, после встречи с Владимиром Людмила представила унылую жизнь в Калининградском посёлке, серые будни или если не совсем то, только раскрашенные любовной связью, «вот так взять и уехать, когда ещё столько проблем незакрыты? А литературная столичная жизнь, не думать о ней, забыть о встречах с собратьями по перу в литературных кругах, о которых я столько грежу и грежу давно, как быть с целями в жизни мечтами и дальнейшими планами, оставить но, тогда ради чего?»
Теперь, в одиночестве поморгав глазами от слёз, они катились по мокрым щекам прямо в недопитый бокал с игристым вином. «Пей хоть обпейся одна, тоска и щемящее в груди одиночество», - ведя монолог с собой, в эту полночь, и находясь на мини лоджии московской квартиры, взирая с её высот на ничем не примечательный вид современных построек, так называемый, городской современный пейзаж. Внутри погружённых в унылый мрак и тишину комнат в приоткрытую дверь балкона послышался храп, где в комнате через гостиную «приняв немного на грудь», спит, видя десятый сон чёрствый и равнодушный, Сысоев. Пусть тогда всё идёт своим чередом, если на сексуальную жизнь «забила», завтра мне в литературный клуб на чистых прудах, откуда вчера позвонили, в субботу вручение премии лауреату в главном зале центральном доме литераторов на Никитской. «Лет гоу». Подумав об этом, Людмила как будто бы улыбнулась своему отражению в зеркале, теперь в приподнятом настроении, она пошла, принять ванну. Овладевшее ей, ощущение лёгкости и полёта вернуло ей бодрость, нахлынув приятными мыслями и, в её жизни снова забрезжила цель.
Несколько дней прошло без особых событий, если не замечать того, что всё чаще
ночами раздались трели звонков по сотовому телефону Владимира. И как обычно, не вовремя, когда вернувшись, он только начинал засыпать, телефон разрывался, от беспрерывных звонков, вынуждая Людмила к нему подойти. Немного потеребив, спящего за плечо, который так и повернулся не то, чтобы взять и проснуться. - Ты слышишь, Володя, может, что-то случилось в семье твоей дочери?
Он посмотрел с безразличием на номер, который высвечивал телефон, протянул руку из-под одеяла и спокойно, взяв переговорное устройство, выключил трубку.
«Ладно, раз это не важно, тогда хорошо но, зная его внимательное отношение к капризам Камиллы, такое его поведение казалось несвойственным», - испытав не большое сомнение и не придав ответам большого значения. Она открыла в комнате дверь, ведущую на балкон и, вышла, ей было не то, чтобы одиноко, скорее он её раздражал и её устроил тот факт, что он спал.
В то время, как в темноте улиц, в неподвижных силуэтах домов напротив закрытых окон балкона, напротив, которых находилась Людмила, проводя досуг в это позднее время, когда на часах пробило час. Наблюдая, как кое – где в оконных проёмах горел свет, сквозь смог облаков проглядывали редкие звёзды, с жёлтым мерцанием проплывала луна, мелькая в ночи, появлялась в тёмной вуали ночных облаков, исчезала. В глубокой ночи, Людмила продолжала сидеть, расположившись на кресле, закутавшись в плед, в узком пространстве балкона, ей не спалось. Она не могла настроиться на другой ритм, как будто, наблюдая со стороны чужую жизнь и где – то внутри, в её подсознанье продолжалось терзанье, смутно ощущая, «что всё то, что происходит в её жизни сейчас; этот образ жизни с человеком духовно ей посторонним, всё это не для неё – один сплошной бред. Как тёмная пропасть, дыры в мире космоса, похожие на расставленные у тропинки ловушки.
И только, когда стало светать, ею овладело спокойствие при мысли, «что теперь он соберётся и направится в свой научный исследовательский центр, а она сейчас направится и ляжет не с ним, а на другую кровать, благо, что близостью с ним он не напрягает её. Теперь, она спокойно заснёт, немного поспит, а затем уйдёт до его возвращения с работы. Сегодня на Никитской «Есенинские чтения», - Людмила откинула покрывало, глаза слипались, - всё спать, решено, там она прочитает свои строки о поэте Есенине, а может, о лунных дорожках».
Вечером в фойе дома литераторов собралось немало поэтов, публика была различной, но в основном люди зрелого возраста, на много старше Людмилы и несколько человек в возрасте до тридцати.
Сначала у малого зала к ним, собравшимся здесь у дверей и желающим выступить в конкурсе, из зала вышла девушка – секретарь с журналом. Затем, она открыла его, вписав фамилии участников авторских чтений.
Когда вошли все собравшиеся поэты, писатели и в том числе конкурсанты, Людмила расположилась в пятом ряду, нетерпеливо следя за очерёдностью чтения в зале, и вот наступил черёд и Людмилы. С присущим голосу трепетом, продекламировав авторский стих о лунных дорожках, под бурю аплодисментов она вернулась на место. И только сейчас, она обратила внимание на то, что с ней по соседству находится один из участников чтения, который был достаточно интересным с правильными чертами лица. Мужчина представился: - Бронислав, - открыл свой планшет и, показывая свою страницу на сайте, поинтересовался псевдоним Людмилы.
- И вы собираетесь выступить? – поинтересовалась она.
- Ирен, - обратился к ней, воспринимая её имя реальным, хотя Ирен – это авторский псевдоним но, она не стала его разубеждать, ей нравилась эта загадочность, «пусть он воспринимает меня под псевдонимом», - подумала она, переведя внимание от пространства, где находился читающий стихи, у г-образно сдвинутого стола жюри обратив взгляд на сидящего рядом мужчину.
- А, я вот…, передумал. - Он улыбнулся и шёпотом попросил её выйти в фойе.
Он был высокого роста и прекрасно сложён, а то, что они были ровесниками, особенно показалось ей привлекательным, его манеры; гибкий в общении, уверенный в себе человек способный и как поняла Людмила, Бронислав – прекрасный стратег.
- Ирен, могу я Вас ангажировать в литературный буфет? Вам известно, что после конкурса чтений начинался литературно-музыкальный концерт?
- Да, я читала на сайте о церемонии награждения, что до того, как объявят победителей чтения Российским союзом писателей проведётся концерт.
- И вот прекрасная извините мадам или мадмуазель?
- Отчего же, мадам.
- Мадам, я попрошу Вас проследовать выпить по чашечке кофе, мне кажется, стоит спуститься на этаж вниз.
- Да, есть резон.
Сначала он проводил Людмилу за столик, где в слабоосвещённом зале она рассматривала интерьер и присутствующих в этом кафе, в то время как Бронислав отошёл к барной стойке, чтобы пригласить официанта.
- Ирен, какие Ваши предположения, кто станет победителем конкурса?
- Затрудняюсь давать прогнозы но, на мой взгляд, тот первый молодой человек. А вы считаете как?
- Весьма вероятно. Но, это моё не первое конкурсное посещение, я полагаю, что дадут главную премию какому – то научному деятелю или заслуженному литератору, автору книг или стихов; знаете ли, искусством правит коммерция.
- А собственно, все мои слова – это не очень вежливо, глупо беседовать бог знает о чём, когда рядом прекрасная фея – Ирен.
- Я видел Вас раньше, весной или мне так показалось, когда вечером я вновь заметил Вас в фойе, у меня замерло сердце.
- Так почему не бросило в жар, а замёрзли? Какой вы? Ах…ха, ха…! Людмила рассмеялась в голос. – Значит, Вы - охотник, так это не чудо, что мы оказались сидящими рядом?
- А, как иначе я мог бы Вас лучше узнать? – сейчас же он улыбнулся и вышел из неловкости, - А хотите я немного о Вас расскажу?
- Интересно, это как? Как взгляд на себя со стороны, глазами окружающих, что ли?
- Заметьте, это просто предположения – мои.
- Я был в восторге, когда увидел, что пришли Вы и особенно то, что не заметил возле Вас каких – либо сопровождающих. Ну, впрочем, я отклонился от темы; В Москве вы не так давно, судя, что у Вас сохранился загар. Возможно, что Вы разведены, судя по всему, Вы свободны – вижу Вас довольно таки часто посещающей светские мероприятия, Ирен, Вы очень сексуальны, по – этому мужчины западают на Вас. Вселенский магнит и по этой причине Вам приходиться быть весьма осторожной. Но, я надеюсь, что смогу не разочаровывать Вас. И последний вопрос, а когда я смогу поближе узнать Вас?
- Поближе, в смысле, как?
- Пригласить Вас на ужин, понимаю – вопрос доверия, в какой ни будь ресторан, хотите недалеко от метро, вот например ближайшего, станции Баррикадной?
- Пока, ничего обещать не могу.
- Я позвоню Вам.- А может быть, тогда запишите мой телефон? Во всяком случае, тогда я смогу приглашать Вас, держать в курсе литературных событий, как Ирен не возражаете?
Он вкрадчиво взглянул в глаза Людмиле, словно получив согласие продолжал:
Я успешно закончил « Московский Авиационный Институт», ходил на семинары, лекции и Лабы, занимался сопроматом, практически без отдыха, еды и сна, став инженером так сказать, женился. Проблемы одолели так сказать и стали Ватманом с Кульманом со мною неразлучны и заменили мне как скатерть так кровать. Наш самолёт семейный приземлился, не каждый может героем, в жизни так, мы разошлись с супругой, я сначала я успешно бизнес строил. И после всех экспериментов, я понял, что заниматься бизнесом с партнёром – не для меня. В делах неосмотрительность мешает, в делах с друзьями с осторожностью общаюсь. Хотя, нет, Ирен, Вы прекраснее Нимф, Мельпомен. Вы – Богиня, для Вас я – открыт, Вам верный поэт - Бронислав.
- Да, Вы блестящий оратор, поэтому диктуйте номер, - Людмила опять рассмеялась, - перед Вами не устоишь, - взяла свой телефон, сделала про звон на его номер и записала его в контактах как Джеймса.
Звонок, пора подниматься в зал, Под аккомпанементы концертмейстера Московской консерватории имени П.И. Чайковского начался концерт с выступлением солистов и вокалистов - лауреатов всероссийских и международных конкурсов. После антракта актер театра и кино Ильин читал стихи Сергея Есенина, зал был полон, что и сказать - официальный голос телеканала «Культура», участники мероприятия рукоплескали.
- Грандиозно, - ответила на вопрос Бронислава Людмила, он подал ей пальто, - я в восторге, вечер был бесподобен.
- Разрешите мне проводить Вас, Ирен?
- Но, только до метро.
- С Вами не забалуешь но, мне нравится и Ваш надменный взгляд и Ваша строгость.
- Какое впечатление от вокалиста?
- Нет слов, наслаждение от вокала Лунева, а в исполнение на стихи Сергея Есенина, каков голос Елены Симон!
- Вот и метро станции «Баррикадная», Ирен, Вам в каком направлении?
- По Таганской – Краснопресненской ветке, Бронислав, а Вы?
- Сокольническом. Ирен, позвольте с Вами до Лубянки.
- М…м... не поняла, - но, что здесь непонятного Бронислав заскочил в вагон…
Людмила вышла на станции Жулебино, сырой, свежий воздух с примесью автомобильных выхлопов, опахнул её, несколько шагов к остановке маршрутки, «нет, лучше пойти пешком, чем зябнуть – быстрее не будет». Скользко то, здесь то, там лужи покрылись тонким ледком, она без спешки, пересекала по узким дорожкам проходы дворов вдоль слабоосвещённых домов. Вот и он, треугольник домов высоток, среди девятиэтажных домов.
Девятый этаж, дверь и коврик с надписью «вел ком», вставив ключи: «опять «голый номер», дверь закрыта, звоню, к счастью ещё разбудила!»
- Зачем, ты оставил в дверях ключи, я же просила…
;