10
В ресторане оказалось полутемно и малолюдно. К тому же — прохладно. Вера начала замерзать, но стеснялась сказать. Сергей подал ей меню. Она снова застеснялась, сказав — не голодна. Сергей все же заказал ей котлеты, а себе антрекот и, что насторожило и удивило Веру — бутылку вина. Удивило, потому как студенты живут впроголодь, а насторожило — вдруг пьющий, а пьяниц — она терпеть не могла, на дух не выносила. Сколько она этих алкоголиков повидала за свою короткую жизнь, по пальцам не пересчитать. Напьются и теряют человеческий облик, чистыми дураками делаются, да еще и близким житья не дают.
Сергей хотел ей налить вина, но Вера отрицательно покачала головой. Он все же немного плеснул в бокал, поднял свой, произнося:
— За встречу!
— За встречу, — с вежливой улыбкой ответила Вера, слегка поёживаясь.
— Вы извините. Я сразу решил поближе познакомиться.
— Сразу двух зайцев? — неожиданно для себя выпалила Вера, скорее всего от смущения, нежели стремясь поддержать разговор.
— Вроде того. А давай сразу на — ты? У тебя совсем, как бы сказать…
— Вид, как у подростка? — снова выпалила Вера.
— Ну, не совсем… Согласна перейти на — ты?
— Хорошо. Хотя…
— Что значит — хотя?
— Для меня будет непросто.
— Странно. Это ещё почему? — в голосе Сергея послышались жесткие нотки. — Вы…
— Ты, — поправил Сергей.
— Хорошо, ты… Ты выглядишь взрослым. Очень даже, — окончательно смутилась она, сразу поставив Сергея выше себя на голову именно из-за его уверенности в себе, лишающей способности сомневаться. Этакий человек в невидимых латах. Такого невозможно переубедить ни в чём. Он до последнего останется настаивать на своем. Вера рядом с ним чувствовала себя маленькой, беспомощной девочкой. Она отломила вилкой кусочек котлеты, положила в рот. Котлета оказалась холодной, сухой, безвкусной. По спине гулял холод.
Сергей что-то говорил о погоде, книгах театре, а Вера слушала и не слышала, представляя себя со стороны. Интересно станет ли она вспоминать свое первое посещение ресторана, останется ли образ Сергея в её памяти, случайна ли их встреча, будут ли продолжены свидания?
Разгорячившись от выпитого вина и почувствовав себя ещё более уверенно, Сергей достал из нагрудного кармана листочки небольшого размера. «Стихи. Хочешь послушать? — потеплевшим голосом спросил он и добавил, — а ты любишь стихи?». Вера начала говорить, что она любит, конечно, любит стихи, особенно Пушкина, Лермонтова. Сергей спросил, любит ли она Вознесенского, Беллу Ахмадулину, она, опьянев от нескольких глотков вина, отвечала, что любит, хотя, на самом деле, не очень-то и любила. Сергей начал читать свои стихи, некоторые оказались посвящены ей, но это ничуть её не тронуло и всё же она продолжала улыбаться и ей уже казалось не так уж и холодно в этом ресторане и Сергей, в общем мил и можно с ним продолжать встречаться.
Подошла официантка, спросила будут ли они заказывать ещё что-нибудь. Вера попросила горячего чая и вскоре его получила. Ей совсем стало хорошо. Она даже немного согрелась. А Сергей всё читал и читал свои стихи. Ему нужна была аудитория, которой он был лишен, а Вера умела внимательно слушать, своим видом показывая свою заинтересованность и тем вдохновляя Сергея. Почему именно её он выбрал своей слушательницей, Вера не решалась спросить.
Стихи, по её мнению, были далеки от поэзии любимых ею поэтов прошлого, однако сложены по всем законам стихосложения, в них описывались красоты природы и страдания влюбленного поэта, описания предмета влюбленности с подобающими словами восхваления. Вроде бы всё есть, всё на своих местах и мелодия звучания, и рифма, и размер, но вот почему-то стихи не трогают, не восхищают, не покоряют сердце. Так пишут многие. Чуть лучше, чуть хуже. «Чего же не хватает в стихах Сергея?» — задумалась Вера, продолжая вслушиваться в уверенно звучащий голос. «Тепла, душевного тепла и полёта ввысь, а ещё — легкости, изящества мысли», — решила она, продолжая вставлять ободряющие слова.
И Сергей всё читал и читал, не замечая, что Вера начала скучать, что ей по-прежнему неуютно и холодно, что она из вежливости его слушает, время от времени вставляя ободряющие слова, когда он мельком взглядывает на неё. А Вера мучалась вопросом — хорошо ли она поступает, не признаваясь в истинности своей оценки: стихи так себе. Не означает ли её поведение двуликостью натуры, натуры, склонной ко лжи? Вот если бы она так прямо и сказала: стихи обычные, как бы отреагировал Сергей? Обиделся? Перестал писать? Ну это слишком. Она много о себе думает. Он, конечно, бы не перестал писать, а с ней — расстался. И что? Зачем человеку портить настроение? Когда-нибудь сам поймет, что к чему. И пусть лучше другие скажут, не она. Да и скорее всего, повзрослев, он и сам бросит писать. Она вот тоже пробует писать, но ни за что никому, ни под каким видом не покажет свои стишки. Почему? Боится критики? Да потому что считает — слабыми. А Сергей всё читал и читал.
Официантка принесла счет. Вера поняла: им пора покинуть помещение, раз больше не делают заказ. Сергей с недовольством прервал чтение, расплатился, оставив хлипкие чаевые и они вышли на улицу. Всю дорогу Сергей говорил о поэзии, читал наизусть Вознесенского, Ахмадулину, а когда подошли к дверям общежития протянул листки со стихами.
— Вот, возьми на память. Пусть у тебя будут.
— А… как же ты? Это же твои стихи, — Вера инстинктивно прижала руки к груди, понимая, что сейчас он дарит ей частицу себя.
— У меня есть. Я специально для тебя переписал, — вложил в её руку листочки, потянулся для поцелуя.
— Не надо. Не сейчас, — она приложила ладошку к его губам, — спасибо за вечер, а, главное, за твои стихи.
— Почитай глазами. Мы потом поговорим. Мне очень нужно знать твоё мнение.
— Хорошо, хорошо. Поздно. Я пойду, а? Завтра рано вставать.
— Да. Иди. И тебе спасибо за вечер.
Вера поднималась по лестнице с непонятным чувством. Вроде бы и хорошо, она впервые, как взрослая, ужинала в ресторане с молодым человеком, слушала стихи, чувствовала, что нравится и все же какой-то неприятный осадок остался на душе. Будто приобретая опыт взросления, она что-то теряет, теряет то, что уже никогда не вернуть. И что же это? Зависимость? Она обязана этому человеку? Обязана ответить на его чувство? Он приблизил её к себе, открыв душу посредством стихов. Вера остановилась отдышаться. Как она ему посмотрит в глаза? Сможет ли искренне говорить? Зачем, зачем она согласилась пойти с ним в ресторан? Хорошо еще там не оказалось пьяных.
И зачем она взяла его стихи? Вера посчитала листочки. Двенадцать. Двенадцать стихотворений, написанных четким уверенным почерком. И все — о любви.