Дело было в прошлом веке, ещё при советской власти.
Работала я тогда в районе так называемого старого поста ГАИ, место в Краснодаре известное немногим, окраина города.
Пыльный июльский полдень. Жара испепеляющая. Автобусы ходили по расписанию один раз в час, и то – за счастье.
Скука смертная. Стоишь, и поглазеть не на что: только одноэтажные старые домишки и сомлевшие от зноя, припорошённые седой пылью деревья, ждущие вожделенного дождя.
Перекрёсток этот – даже не описать, вроде машин немного, но и правила не очень соблюдались. Поговаривали, что он являлся зоной предельной концентрации темных сил. Из-за поворота, с улицы Бородинской, неожиданно вылетал какой-нибудь джигит, создав эту самую инверсию путей жизни и смерти. Даже на переходе бывалые пешеходы не чувствовали себя уютно. Хотя мне казалось, что разобраться с перекрёстком проще простого – поставить светофор и нарисовать чёткую зебру.
Неожиданно на другой стороне улицы я увидела белоснежную Волгу, очень дорогую по тем временам, выхоленную, без единого пятнышка. Машина выделялась из потока серых пыльных авто, явно только-только приобретённая, сверкала, аж слепила глаза.
Вдруг остановилась. Из неё вышли двое: импозантный мужчина лет пятидесяти в ладно сидящих светлых брюках и дорогой рубашке и парень, модно одетый, в джинсах и ярком синем батнике.
«Явно вещи от фарцовщиков или из загранки», – подумала я.
Они направились в сторону казачьего рынка, который процветал в этом районе и дожил до наших дней.
Скучный перекрёсток вдруг ожил и заиграл непривычными красками. Перед моими глазами, среди машин, остановилась подвода. Лошадь была явно немолодой, уставшей от жары. Изредка подрагивала всей кожей, сгоняя назойливых мух, и потряхивая кудлатой гривой пегого цвета. Возница – колоритный казак из станичных, бородатый, с колючим взглядом из-под кустистых бровей и из-под козырька видавшей виды фуражки.
В знойном воздухе разлился запах сбруи, навоза, терпкий такой, деревенский. Но, самое главное, что привлекло моё внимание, это молодая кобылка, которая шла за матерью.
Роскошная, блестящая, каурой масти, она невероятно грациозно несла гибкое тело с длинной шелковистой гривой. Пряди каштаново-рыжих волос пестрели ярко-жёлтыми и бежеватыми оттенками. Тёмные глаза с поволокой тревожно поглядывали в сторону машин.
Вдруг один из водителей нервно нажал на клаксон. Куда он торопился, не знаю, похоже сработали эти самые тёмные силы. Молодая лошадка, уже не жеребёнок, но и не взрослая особь, взвилась, испуганно заржав, и дёрнулась на встречную.
Машина, которой она перерезала дорогу, резко затормозив, не смогла уйти от лобового столкновения и не зацепить бедное животное. Перелетев через автомобиль, кобылка упала спиной прямо на белую Волгу, оставленную на обочине, затем кубарем слетела с неё, встала на ноги и с перепугу убежала, скрывшись за поворотом на Бородинскую.
Свидетелей этого происшествия на улице, кроме меня, не было.
Тут подъехал мой долгожданный автобус. Запрыгнув в него, я продолжала смотреть в окно в надежде увидеть лошадку. Вдруг появились те двое, хозяева белой Волги. Они подошли к машине и в страшной растерянности смотрели на то, что предстало их взору.
Вместо крыши образовалась вмятина почти до самого днища.
Я перебежала в автобусе к заднему окну и увидела, как они растерянно смотрели вверх, явно в поисках инопланетной тарелки, а чего же ещё…
У меня появилась надежда, что несчастным обладателям в недавнем прошлом роскошной Волги водители всё-таки рассказали всю правду.
Какова же была судьба бедной каурой лошадки?
Работа и земные заботы закружили меня и унесли в другие сферы. Вскоре, через несколько дней, моя контора переехала в центр.
Возможно, где-то в местной прессе и был описан этот необыкновенный случай, больше похожий на вымысел. И была спасена каурая лошадка.
Возможно. За давностью лет, забыта и точная дата произошедшего, и даже год.