Перед первой апрельской зарёю,
Обагрившей небеса словно кровь,
В моё сердце ворвалась хозяйкой,
Головокружительным вихрем любовь.
Коварно, опоив сладким ядом;
О, вкус его неземной!
В Иерусалимской исчезла обители,
Похитив сон и покой.
Мне до вьюги первой дожить бы,
До незрячей холодной зимы,
Чтобы душа не сгорела,
В летнем жаре одноокой луны.
Мне бы взор в Горенской кельи,
Покаянно к Христу обратить,
Но забыла я к Богу дорогу,
И не знаю как боль утолить.
Видно верно молвят в народе,
Кто однажды любовь пригубил,
Тот и страдает, и плачет,
Каждый день умирая без сил.