МИКОЛА РУДЕНКО
(Перевод с украинского)
Метафизическая поэма
(отрывок)
2. Пифагор
Тот, кто знает меня –
Верит каждому слову и слогу.
Ну, а тот, кто не знает,
Пускай рассуждает со мной:
Как же сталось, что я,
Сильный духом, поэму о Боге
Начинать в этом лагере должен
Лихою весной?
Если нет объяснений –
Поверь неплохому поэту.
Я не сказки рассказывал –
Всё это произошло.
Сто миллиардов двуруких
Спускались на нашу планету –
И понятно им было,
Где Бог,
Где диавол,
Где зло.
Сто миллиардов за тысячу лет
Без стыда и гордыни
Преклоняли колена...
Ты можешь представить игру
Сердца их и их мозга?..
Но раз ты не веришь поныне,
Так кому же ты веришь
В ущербном и грешном миру?
Я не сказки рассказывал.
Я, что рождённый вторично, –
Был Отцом нашим послан
Увидеться с Сыном людским.
Он меня обнимал, как духовного брата
Привычно.
Я ни с кем не сроднился так сильно,
Как выпало с ним.
Не в молитве потребность Его,
Не в церковном кадиле –
Это всё суета...
А божественно только одно:
Чтобы тут на земле,
Где душа его вечно бродила,
Слово Бога воскресло
И правило в царстве земном.
А зачем же Ему
Восхваленье церковных обрядов?
Не в терновом венце –
А в колючем его голова.
Он - Дух Солнца.
Он - Логос.
Он - вечный посланник Монады,
О которой ты вскоре послушаешь
Правды слова.
Я летел шестикрылый.
Была в том полёте свобода!
Нет, земля своим детям
Таких ощущений не даст.
Вы хотите картинки?
Их не было, так как Природа
Только в плоти способна
И профиль явить, и анфас.
Плоть была на земле,
Там осталось всё то, что для ока.
Я смотрел не глазами, а духом,
Поверь мне, мой брат!
И светилась та бездна,
И пропастью стала глубокой.
Взор духовный –
то есть проникающий взгляд.
И Полярным Сияньем
Ты можешь над твердью искриться
Или радугой в небе...
Но если сумеешь вот так
Сердце чистое в плоть обратить,
Чтобы в плоти явиться
Перед Богом могло –
Ты мыслитель уже, не простак.
Я Бессмертный Огонь.
И огонь – моя вечная участь.
Не смущают меня
Рядом сотни огней золотых.
Это богово «я».
Абсолютная чистая сущность.
А земная обитель –
Одно из явлений простых.
Скажем, гусениц кокон
Со временем бабочкой станет.
Это ясно, как ясно, что жизнь
Не тебе побороть.
Вот снежинка дрожит на реснице
И вскоре растает.
Миг – и тело её
Океанская бурная плоть.
Что ж гадать
И досужим словам зарождаться у нёба –
Есть у гусениц вечность,
А ты проворонил свой дар?..
Абсолютным бессмертьем
Всегда отличалась амёба.
Ну а ты - самый сложный,
Ведь ты над Природою царь!
Был сиянием я.
Но всегда ощущал: надо мною
Есть могучее что-то.
И я его светом живу.
То был дух, что сокрыл свою жизнь
За туманом и мглою.
Будь он прост или ясен –
Распяли б его наяву.
То - Святой Пифагор.
Иль Платон.
Иль бессмертный Спиноза,
Или, может, Христос,
Магомет...
Или хватит имён?..
Дух живёт анонимно,
Как ветер весенний,
Как грозы.
Он не станет державным придатком
Для ваших знамён.
А прописка и паспорт
Зачем, на какую потребу?
Он без паспорта жив –
ни страна не нужна, ни дома.
Я - Бессмертный Огонь,
Я вибрирую, сущий, по небу.
А вокруг по бокам от меня –
Сатанинская тьма.
Где ж мой друг?
Назову Пифагором,
Не будет ошибкой.
Пусть он будет учителем
В нашем небесном везде.
Пусть представит читатель,
Как бьётся под проседью жилка,
Как сверкнёт на свету
Серебро на его бороде.
Все случится о'кэй,
Если власти телесной армада
Не наденет наручники,
Не надаёт оплеух.
Всё сложится на пользу,
когда Мировая Монада
Нам позволит числом приумножить
И Силу, и Дух.
Трое суток я жил с Пифагором.
А после годами
Я к нему всё стремился,
Кричал, обращаясь на «ты».
Так живу до сих пор –
Будто жар разгребаю руками:
Хоть вокруг суета,
Но в душе моей нет суеты.
2. Піфагор
Той, хто знає мене –
Вірить кожному слову моєму.
Але ти, що не віриш,
Самому мені поясни:
Як це сталось, що я
Цю свою духоборчу поему
Починати в концтаборі мушу
Лихої весни?
Пояснити не зможеш –
Тож вірити мусиш поету.
Я не казку розказую –
Все це насправді було.
Сто мільярдів дворуких
Відвідало нашу планету –
І однаково бачили люди,
Де Бог,
Де диявол,
Де зло.
Сто мільярдів у тисячах літ
Без брехні, без гордині
Прихиляли коліна...
Як смієш не вірити їм –
Серцю їхньому, мозкові?..
Раз ти не віриш людині,
То кому ж ти повірив
У гонорі згубнім своїм?..
Я не казку розказую.
Я, що народжений вдруге, –
Вже від Батька Небесного –
Бачився з Сином Людським.
Він мене обіймав, як духовного брата,
Як друга.
І ні з ким я отак не зріднився,
Як з Ним.
Не молитви потрібні Йому,
Не церковні кадила –
То не сутнє...
А сутнє сьогодні одне:
Щоб отут на землі,
Де душа Його вічна ходила,
Вільне Слово воскресло
Й прославило царство земне.
То навіщо ж Йому
Вихваляння й церковні принади?
Не в терновім вінку –
В дротяному Його голова.
Він - Дух Сонця.
Він - Логос.
Посланець тієї Монади,
Про яку ти почуєш від мене
Правдиві слова.
Я летів шестикрилий.
Яка ж то була насолода!
Ні, Земля своїм дітям
Таких насолод не дає.
Ви картин вимагаєте?
Їх не було, бо Природа
Лиш у плоті
Спроможна явити обличчя своє.
Плоть була на землі.
Там лишилось усе, що для ока.
Я дивився не оком, а духом.
О брате, повір:
Хоч довкола світилась безодня
Широка, глибока,
Зір духовний –
То є наймогутніший зір.
Якщо Сяйвом Полярним
Ти здатний себе уявити,
Чи веселкою в небі...
Якщо ти зумієш отак
Щиру душу вдягнути,
Щоб власне обличчя явити
Перед Богом могла –
Ти мислитель уже, не простак.
Я Безсмертний Вогонь.
І моя невичерпна могутність
Не дивує мене.
Поруч сотні вогнів золотих.
Це і є справжнє «я».
Безвідносна, усталена сутність.
А земне існування –
Одне з перевтілень простих.
Як, скажімо, у гусені,
Котра метеликом стане.
Це чомусь зрозуміло.
Це – істина, не сухозлоть.
Ген сніжинка на вії дрижить,
За хвилину розтане –
І вона вже тепер
Океану схвильована плоть.
То чому ж ти гадаєш,
Що гусінь багатша від тебе –
В неї є перевтілення,
В тебе відсутній цей дар?..
Найпростішим безсмертям
Завжди володіла амеба,
А твоє – найскладніше.
Так ти ж над Природою цар!
Був я сяйвом крилатим.
Але відчував: наді мною
Є могутніше сяйво.
І я його світлом живу.
То був дух, що діяння свої
Оповив таїною –
Бо його простоту
Люди тягнуть на стежку криву.
То - Святий Піфагор.
Чи Платон.
Чи безсмертний Спіноза.
А, можливо, Христос,
Магомет...
Може, досить імен?
Дух живе безіменно –
Як повінь весняна,
Як грози.
Він не стане державним додатком
До ваших знамен.
А прописка і паспорт
Навіщо, панове? Не треба,
Він без паспорта пройде –
Для нього кордонів нема.
Я - Безсмертний Вогонь,
Я вібрую, живий, серед неба.
А довкола врізнобіч –
Глуха сатанинська пітьма.
Де ж мій Друг?
Назову Піфагором,
Бо це не помилка.
Хай він вчителем буде
У нашій небесній ході.
Хай уявить читач,
Як пульсує над скронею жилка,
Як під вітром ворушиться
Срібло в його бороді.
Все це буде доречно,
Якщо речовинності влада,
Котра оку потрібна,
Кайданів не видасть на дух.
Все це буде на користь,
Якщо Галактична Монада
Нам дозволить числом охопити
І Силу, і рух.
Три доби я прожив З Піфагором.
А потім роками
Я до нього звертався –
Кричав у далекі світи.
Так я й досі живу –
Ніби жар розгрібаю руками:
Хоч навкіл суєта,
Та немає в душі суєти.
*в 1972 году у Николая Руденко налаживается личная жизнь. «Я даже получил гонорар; в «Радуге» была завершена работа над книжечкой стихов для детей; в переводе на русский «Советский писатель» подготовил томик моих стихов, он уже был послан в типографию. Мне даже удалось переступить границы СССР: в Болгарии должен был выйти из печати «Волшебный бумеранг», перевод уже был готов и принят».
В то же самое время, в начале 1970-х он включается в работу по защите прав человека, поддерживал отношения с московскими диссидентами, являлся членом советского отделения «Международной амнистии». В 1974 году за критику марксизма Руденко исключают из рядов КПСС, а через год – из Союза писателей Украины. Писатель был вынужден продать машину, дачу, а работать смог устроиться только ночным сторожем. 18 апреля 1975 года его арестовывают за правозащитную деятельность, но вследствие амнистии к 30-летию Победы, освобождают еще из-под следствия.
Но в конце 1976 году, после оглашения им вместе с Олесем Бердником и Оксаной Мешко создания Украинской Хельсинской группы (УХГ), он становится помехой тогдашней власти и 5 февраля 1977 года в Киеве его арестовывают второй раз.
В декабре 1987 года под давлением общественности супруги Руденко были освобождены, после чего эмигрировали сначала в Германию, затем в США. Николай Руденко работал на радиостанциях «Свобода» и «Голос Америки», возглавлял зарубежное представительство УХГ. За границей он написал ряд произведений: «Сын Солнца – Фаэтон» (Син Сонця – Фаетон), роман-трактат «Формула Солнца» (Формула Сонця), «Орловая балка» (Орлова балка), «Внутри дракона» (У череві дракона).
На родину супруги смогли возвратиться в сентябре 1990 года.