Странная пещера.отрывок из романа.
Подъём оказался трудным. Запыхавшиеся путники в третий раз поднялись на сопку с последними сундуками и оставшимися пожитками. Олень-камень вблизи оказался высотой в четыре человеческих роста. Вся спина его была густо покрыта, как показалось пришедшим сюда новгородцам, коричневым мхом.
– Гляньте, мох-то, словно попона покрыл всю спину этого каменного исполина! – сказал один из любопытных. – Странный мох какой-то!? - тихо заметил он.
Утирая пот толпа искателей приключений с любопытством и обсуждая увиденное, рассматривала огромное каменное изваяние со всех сторон. В десяти шагах от каменного исполина была отвесная гранитная скала с гладкой и ровной стеной. На этой стене выделялся, словно отшлифованный чёрный, выпуклый базальтовый прямоугольник местами обросший зелёным лишайником.
- Да тут вроде как вход в Преисподню, - показывая на базальтовый прямоугольник, с нервным смешком промолвил стрелец Нефёд, - а ведь то наверно пещера этой чёрной плитой закрыта, да плотно то как!? Словно каменными воротами. Потайная какая-то пещера!? И ни одной щелки тебе не видно, как же её открыть-то? – развивал он свою мысль.
– Вот что, соколы мои, - сказал приглушённо купец, - вы идите-ка пока на полянку, а мы тут с шаманом малость покумекаем, порешаем, потом и вас позовём.
Прямоугольник был идеальной формы с человеческий рост в высоту и шириной с сажень. Уставшая компания, насмотревшись на дивное творение природы (а может и другого какого-то мастера?) и утирая пот устроились на полянке передохнуть.
А на полянке уже готовили богатый стол в честь окончания задания новгородских бояр и купцов….
Изот снова подошёл к скале, приложил свою испещрённую паутинками рисунка ладонь к вдавленному отпечатку. Тот под ладонью засветился уже оранжевым цветом. Внутри камня что-то мелодично защёлкало и стихло. Чёрная плита, толщиной в два пальца, медленно и беззвучно отошла в сторону спрятавшись в граните скалы. В скале открылся вход в пещеру теряющийся в её недрах.
В полумраке каменного мешка слабо видны были стены и верх пещеры. Они были гладкими и матово-белыми с чёрными и красно-коричневыми вкрапинками, словно отшлифованный мрамор. Сама странная пещера была длиной порядка тридцати шагов и шириной порядка двенадцати шагов. В ней свободно поместились бы все их четыре струга, если бы вход был побольше.
Старый вепс нажал на небольшой круглый, мерцающий в темноте красный выступ и в пещере стало светло как днём. На потолке в три ряда вдоль этой гранитной пещеры засветились, словно маленькие солнышки, необычные светильники. Ровный, белый свет разлился по стенам, полу и потолку, осветив дальнюю, торцевую стену с ровной, гладкой гранит-ной поверхностью. Странный свет шёл с круглых отверстий в потолке, он не бил в глаза, как пламя костра, не чадил, как свечи или факела. При этом свете все детали этого рукотворного каменного хранилища были прекрасно видны.
В глубине огромной пасти пещеры возле стенки стояли четыре странных, облачённых в серебристую, неизвестную купцу одежду, похожих на человеческие фигуры. Ростом они едва достигали до груди Ведерникова. У них были две руки и две ноги и странная, большая, серебристая голова-шар, словно мыльный пузырь. Через чёрную, переднюю стенку шара в нём не было видно ни каких очертаний лица, шар был пуст. На странном серебристом костюме от головы-шара за спину шли какие-то трубки разной толщины. Там они были прикреплены к круглому ребристому ящику с закруглёнными бортиками и углами. Рядом, аккуратно сложенные стояли блестящие, жёлтые и зелёные ящики и какие-то вещи.
Руки были похожи на человеческие, но имели по четыре длинных пальца, в полтора раза длинней чем у человека. Ноги были с тремя растопыренными пальцами, которые заканчивались когтями величиной с его мизинец.
В конце пещеры находились похожие на черепах четыре неизвестных, металлических диска с зелёными панцирями. Они лежали мирно, в ряд, слабо сверкая огоньками на спинах. У каждой «черепахи» впереди, на панцире находился поблёскивающий перламутром «глаз», как подумал подошедший Ведерников.
Он от изумления открыл рот, на лице его были написаны удивление и страх, мозг громилы медленно переваривал увиденное и необъяснимое… Поперёк пещеры была прозрачная, отливающая лазурью озёр стена, закрывающая все эти странные, непонятные новгородскому купцу вещи. Он попытался дотронуться до лазуревой стены, но рука его упёрлась во что-то твёрдое.
– Что это за стена такая невидимая и что это за странные существа там стоят? И почему они не двигаются? Что это за одежда у них такая? – тихо спросил он у шамана. - Они нас видят хоть?
- Это чтоб никто не мог пройти в их хранилище Богов, они и меня туда не пускали. Не боись Архипушка, это всего лиш одежда наших Богов, а в ней никого нет. Они в такой на нашей земле ходят, так как воздух наш им вреден, и они во-он через те трубки с ящичка за спиной дышат своим, особым воздухом.
Никита внимательно слушал рассказ Филарета. Он до мельчайших деталей представил себе купца Ведерникова с его мышлением и верующего (хотя и с небольшим сомнением) в Бога человека. Человека времён Ивана Грозного в такой непонятной для него пещере. Растерянного от впервые увиденной техники и снаряжения жителей других планет, а может и галактик, дикого и необразованного для сегодняшнего времени.
Люди тех далёких времён и понятия не имели о скафандрах, каких-то двигателях внутреннего сгорания. Тем более о космических кораблях, о которых Никита читал в фантастических романах. Ведь тогда ещё ни аэропланов, ни паровозов и машин не было даже в мыслях, да и писателей-фантастов тогда не было. Не было и водолазных костюмов с медными, круглыми шлёмами, правда не совсем похожих на на описываемые купцом. Зато скафандры хорошо описывались у Жуль Габриэль Верна в романах «Двадцать тысяч лье под водой», или в его же книге «Таинственный остров». Так размышлял Переславцев, не пропуская мимо ушей повествования Филарета.
– А почему она тогда не лежит та скафандра-то, раз в ней нет никого!? Ведь мы свою одёжку если снимем, она стоять не будет, комом на земле лежать будет, не так что ли? Ой и темнишь колдун, что-то недоговариваешь ты, а-а!? – недоверчиво, с хитрецой спросил Архип.
– У них там в энтих одёжках газ особый находится, может, чтобы плесень какая-нибудь не завелась, не попортилась чтобы али ещё что. – объяснял шаман, - Да и цельная она, без швов всяких, ну что наши берестяные баклашки для воды, али браги. Ни чё не пропускает ни туда, ни сюда. – объяснял серьёзно, как мог Изот.
- Изот, а что это за одноглазые «черепахи», такие странные там лежат Изот? – спросил он, подходя к шаману. - Смотрят на нас своим единственным глазом и не шевелятся, и что у них там за огоньки на спинах сверкают? Может действительно они от нечистого? Глянь Изот как зыркают на нас! Чем же они тут питаются!? – засыпал вопросами Архип шамана.
– Это машины Богов, что когда-то сюда прилетали с далёких звёзд. Они будут командовать «Стражем» твоих несметных богатств. Видел на спине каменного исполина, что называют «Олень-камнем» коричневую попону с мха, как тот Микола сказал. Так вот, это никакой не мох, а кубло мелких паучков. Они пока спят, и не могут причинить никому зла. Но стоит вот этим милым черепашкам выбраться с пещеры, то будет беда для нас, для всех. Эти мелкие букашки не с нашей земли, и не смотри, что они такие маленькие, по команде машин-черепах они будут охранять всё, что спрячешь в эту пещеру почище любых цепных псов! И уничтожат всех людей, приблизившихся к пещере и стоящих у них на пути. Но ты не забивай Архипушка себе голову, сейчас они безобидные… пока…, и вообще это не для нашего скудного ума….
- Ну вот это и есть самое надёжное хранилище для твоих сокровищ Архип Силантьич, с улыбкой тихо произнёс старый вепс, - пусть мужички складывают все сундуки в пещеру. Здесь их никто чужой не сможет достать кроме нас с тобой. Ну а остальные пусть на поляне стол накрывают по окончанию работы, пусть ребятушки напоследок попируют.
Он вытащил из-за пазухи заветную коробочку с рубиновыми кнопками и нажал определённую комбинацию клавиш. Лазуревая, прозрачная стена превратилась в чёрный монолит заканчивающий пространство пещеры, поглотив всё, что было за ней. Словно там в глубине и не было ничего. Удивлённый этим Ведерников, молча уставился на Изота…
– Пусть ребятушки заносят поклажу-то, не надо им видеть то, что мы с тобой видели, - поняв немой вопрос увидевшего чёрный конец пещеры сказал шаман, - да и за стол. Заслужили и обед царский, и отдых заработали, - с дикой, злобной улыбкой сказал старый вепс купцу. А про себя тихо добавил, - Будет вам отдых! Вечный будет!!! Отсюда вам дороги уже нет! Все здесь и останетесь! Это вам за убиенных родителей моих, за казнённых вами родственников и соплеменников.
– Что ты там бубнишь Изот, никак опять заклинания свои? – Не расслышав последних слов спросил Архип, с каким-то набожным, непонятным ему страхом, нагнанным всем увиденным в чужой, пугающей его пещере. С серебряными, невиданными одеждами небожителей, со странными «черепахами» и опасными «пауками» на огромном изваянии Олень-камня.
- Эй мужички, подходи, - крикнул он отдыхавшим на недалеко от разведённого костра поляне - закончим работу и будете пировать хоть до следующего утра. И ни каких вопросов!!! – добавил он зычно.
Мужики шумной ватагой подошли к пещере. Сразу замолкнув с удивлением и набожным страхом уставились в раскрытую пасть пугающей их пещеры. Многие из них неистово крестились, осеняя себя перстом …
- Ну, что уставились? Хватит уже креститься, – смакуя реакцию своей команды, зло улыбаясь при-крикнул довольный громила Ведерников. - За работу ребяты, сложите все сундуки вон к той стенке, - и он показал рукой на бледно-матовую правую стену пещеры, - и за стол! За стол соколы мои! Гулять будем по окончанию выполненной нами задачи! Награду получите по царски, - криво улыбаясь двусмысленно произнёс Ведерников, - как только вернёмся к лагерю осыплю вас золотом, каждому насыплю столько, сколько унести сможет.
Он прекрасно знал, что там в его шатре нет такого количества обещанного золота. Но никто с команды этого не знал акромя шамана. И то, что перейти речку обратно уже никто из их не должен, это он тоже прекрасно знал… Не суждено уже им было увидеть родные места и свои семьи. Их судьба была предречена…
Команда довольно загудела, рассказывая друг другу куда же они потратят такое несметное количество золота. Сундуки с новгородскими богатствами через час были аккуратно сложены в ненасытной пасти пещеры. Все мужики, видя, что ничего страшного в пещере не произошло, потирая мозолистые ладони с весёлым гомоном вернулись на полянку.
Там уже их ждал богатый стол. Дымился догорающий костёр. Олень был разделан тут же, начинён душистыми травками и корешками и целиком зажарен на огромном вертеле, на углях костра. На аккуратно разложенных листьях лопуха лежала готовая туша оленя пузырясь жиром на обжаренных, золотистых боках. Аккуратная горка дичи, молодые глухари и их бывшие подруги кополухи, тетерева и тетёрки, с золотистой корочкой лежали на огромных лопухах источая диковинный аромат. Доверчивые рябчики, запечённые в золе в таких же лопухах, присоединились к незадачливой дичи.
Пудовые тушки засоленной на кануне сёмги, украшенной морошкой с одной стороны и мочёной брусникой с другой, лежали на больших, плетёных, берестяных блюдах. Они были нарезаны алыми пластами золотясь на солнце жирком. Копчёная и жареная стерлядь, нарезанная крупными кусками и сдобренная черемшой и травками, лежала отдельно на таких же блюдах. Несколько блюд с жареными маслятами и белыми грибами так же горками украшали праздничный стол. Даже несколько ржаных, круглых караваев ставших в последнее время редкостью из-за недостатка муки, лежали на импровизированном столе.
Большие, берестяные кухли с брагой и медовухой чинно стояли в ряд среди яств, дожидаясь своей очереди в празднике. Нетерпеливые стрельцы уже разливали медовуху по искусно сделанным из липы кубкам. Вся компания Архипа Ведерникова с нетерпением ждала своего командира, который задержался в глубине пещеры, загруженной сокровищами новгородских богатеев.
Архип в это время открывал кованые сундуки и с наслаждением старого еврея-скупщика перебирал золотые украшения и драгоценности новгородских богатеев-воротил. Золотые и серебряные монеты, набранные в пригоршню, мелодично сыпались между медленно раздвигающимися, дрожащими пальцами. Звон падающих монет завораживал купца. Медленно высыпав монеты в сундук, он взял трясущейся рукой большой, обработанный голубой турмалин. Повернулся к выходу из пещеры и с жадностью старого скряги еврея-ювелира рассматривал его переливающиеся синевой неба и бирюзой морской волны, обработанные грани.
Аккуратно ложил камень на место, а в руках уже сияли гранями красные, синие, жёлтые или редкостные зелёные рубины. Рубины бережно ложились в очередной сундук и в руках Архипа манили взгляд дорогие, красные алмазы с пурпурно-красными оттенками. Их сменяли одни из самых редкостных в природе загадочные жадеиты мутно-зелёного цвета, голубовато-зелёные грандидьериты. Изумруды раз-личных оттенков зелёной гаммы отражались в его глазах. Бирюзово-синие голубые турмалины гипнотизировали его. Александриты, меняющие цвет в зависимости от освещения, слепили глаза своей красотой. Вот, александрит зелёно-синий, Архип повернул камень, и он уже фиолетовый, изменил угол освещения, александрит становится малиново-розовым, пурпурным или кроваво-красным.
Самоцветы мусгравита зелёных и фиолетовых оттенков, словно обжигали руки. Синие сапфиры, - камни, напоминающие звезду, чёрные опалы, переливающиеся тысячами оттенков…. Тааффеит с тысячами оттенков розового, редкостные розовые пудретиты и другие камни с сотнями названий завораживали взгляд купца Ведерникова.
Разум его мутился от изобилия золота и драгоценностей. Редкостные камни слепили его расширенные, ставшие алчными глаза. От такого богатства он мог сойти с ума, если бы не преданный ему старый шаман, заметивший в глазах Архипа нездоровую искру человека, теряющего рассудок. Изот подошёл к нему, начал говорить что-то своему хозяину. Тот ничего не слышал и только его дрожащие губы судорожно тихо повторяли:
- Нельзя! Нельзя бросить всё это, мы уйдём, а это всё, - он лихорадочно загребал золото и камни в огромные ладони, и с упоением слушал мелодичный звон падающих назад сокровищ, - всё это будет лежать здесь, в этих сундуках пока они не сгниют от времени. Зачем!? Зачем я согласился на такую глупую авантюру? Кого хотел обмануть? Кого??? Закатив глаза к потолку пещеры, он чуть не завыл как раненный волк с калёной стрелой в сердце… И завыл бы…, свою лишающую рассудка, последнюю, прощальную песню, если бы вовремя его не остановил его преданный слуга.
С его глаз катились крупные, как алмазы, слёзы заливая самоцветы горькой обидой. Он не мог смириться с тем, что придётся оставить такое огромное богатство в этой странной, неизвестной пещере. В этой чужой, спрятанной где–то глубоко в необжитой таёжной глуши…. Покрытой глубокими снегами долгие месяца и так далеко…, далеко от родного дома. В этой дикой, необжитой земле…, земле полудиких, кочующих племён воинственных вепсов. Земле немытых оленеводов-карелов и саамов, с их чумами из лосиных и оленьих шкур, вдруг ставших ему такими ненавистными.
В отливающей матовым светом пещере плакал Архип как ребёнок, когда-то могучий, как несгибаемый в бурю мощный дуб. Безудержно рыдал крепкий как кремень, бесстрашный в жестоких схватках с половцами богатырь Архип Ведерников.
Его начали глодать сомнения, неужели он сможет когда-то вернуться сюда? Вернуться и забрать все эти несметные сокровища? Ведь теперь всё; все эти сундуки и сундучки, набитые до краёв золотом и брильянтами новгородских купцов и надменных бояр только его. Наверняка хозяева этих сокровищ сгину-ли от пыток и казней опричников ненавистного, прОклятого народом, - Ивана Грозного?
Теперь эти сокровища только его, - его, богатейшего купца Архипа Силантьевича Ведерникова. Теперь он самый богатый человек и не только в Новгороде, а может и на всей матушке Руси. Ноги его словно приросли к матовому полу необычной пещеры, он не мог сдвинуться с места. Ему хотелось остаться здесь, в пещере, перебирать золото и ласкать драгоценные камни. Разум купца покрывала пе-лена неизбежности и безумия. Золотые и серебряные тараканы мелодично, но неприятно щекотали его череп изнутри своими усами. Брильянты превращались в надоедливых оводов и слепней, больно жалили его крепкие, мозолистые руки. Крупные, жёлто-красные рубины превращались в больших и злобных шершней, проникали внутрь, облепляли и грызли воспалённый мозг. Голова от помутнения разума готова была взорваться.
– Ну что Архипушка, успокойся уже, закрываем пещеру!? – с хитрой улыбкой спросил Изот своего благодетеля. - Мужички уже заждались, праздника требуют… - заглянул в безумные глаза Архипа, поцокал языком, понимая, что тот абсолютно его не слышит. – Да-а! Затмили тебе милок эти побрякушки видно весь твой здравый разум. – тихо произнёс он, вытаскивая из-за пазухи маленький пузырёк, - а ведь до сих пор таким молодцом держался! Как же меняет человека звон золота и блеск драгоценных камней, особенно чужих, полученных на дармовщинку!? Эко, как тебя перекорёжило-то! Как перекрутило! Того и гляди рассудка лишишься. – тихо причитал старый вепс. Купец его не слышал и стоял, словно каменный столб.
Шаман бережно открыл свой пузырёк с секретным снадобьем, изготовленных из известных только ему травок и корений. Приподнявшись на носках, взял своими морщинистыми ладошками голову покорного громилы и влил несколько капель своего снадобья Архипу в рот. Купец минуту стоял каменным истуканом, словно его парализовало. Потом взгляд его медленно начал проясняться, по телу разливалось блаженство и спокойствие и какое-то равнодушие ко всему происходящему.
Старый вепс повторил свой вопрос. Ведерников молча закрыл сундуки, посмотрел на них, погладил, словно прощаясь на всегда и покорно, будто малый ребёнок последовал за шаманом. Вышли из пещеры и яркое, горячее солнце ударило по глазам Архипа, он закрылся рукой, зажмурился.
Кругом пели птицы, в небе парил на тёплых воз-душных потоках ястреб-тетеревятник, выискивая добычу. Не видя, своего заклятого врага, тетерева мирно поклёвывали созревшую чернику, находя самые крупные и сладкие, с чёрным отливом ягоды. Солнце закрывало им неподвижную, распластавшую в небе широкие крылья угрозу.
Ястреб прекрасно понимал свою выгодную позицию и не спеша выбирал жертву. Белки, видя парящую птицу, замерли в ветках огромных сосен и толь-ко падающие, лущёные ими шишки выдавали их присутствие. Бурундуки и кедровки внизу перебирали упавшие шишки и деловито выбирали из них оставшиеся семена. Жизнь вокруг шла своим чередом.
Шаман приложил свою ладонь к отпечатку на скале, и чёрная плита медленно закрыла вход в пещеру, поглотив на многие века новгородские сокровища. Только ниша над плитой оставалась открытой… Подошли к чинно рассевшимся мужикам травившими разные правдивые истории из своей жизни и давно придуманные кем-то новгородские байки, ожидая с нетерпением своего предводителя. Чарки уже были налиты, расставлены разносолы по всему импровизированному столу, но без Артёма Силантьевича ни-кто не смел даже притронуться к яствам.
Подошли Ведерников с шаманом, все с шумом, радостно их приветствовали в разноголосье. У старика в одной руке была небольшая, берестяная фляга с медовухой, настоянной на морошке и травках изготовленная по специальному рецепту самого шамана. Этот рецепт знал только старый, верный и преданный купцу Изот. В другой руке был золотой кубок украшенный редкими драгоценными голубыми и жёлтыми рубинами и синими сапфирами.
Ведерников всегда пил только то, что готовил его преданный и почитаемый им старый вепс. И всегда пил с одного и того же любимого им инкрустированного дорогими каменьями кубка. Сначала все в отряде относились к этому не очень положительно. Мол брезгует Силантьич с наших кухлей да простецких чарок пить, всё со своей фляги пьёт. Долго недовольные были, но постепенно привыкли и уже не обращали на это внимание. Ну привык человек к своим порядкам, что же теперь его за это осуждать, у каждого человека свои тараканы в голове, рассуждали мужики, но только не в присутствии купца. При нём такое побаивались говорить, крутой нрав был у Архипа, с горяча мог и зашибить ненароком.
Изот аккуратно открыл флягу и налил до краёв золотящуюся на солнце медовуху. В нос ударил неповторимый аромат божественного напитка. Налил и себе в хрустальный кубок, подаренный когда-то самим Архипом Ведерниковым. Все замерли, ожидая короткую речь от Ведерникова приуроченную к окончанию их нелёгкой экспедиции…
- Ну, соколы мои, вот и закончилась наша великая миссия. Сделали мы всё то, что обещали боярам и купцам новгородским, всё честь по чести. Плечом к плечу прошли мы этот долгий и опасный путь. Вы смело дрались со страшными ранее неизвестными нам огромными чудищами защищая друг друга.
Многие из нас погибли, сражаясь с этими демонами тьмы, оберегая вас, за что честь им и хвала! Так поднимем же первую чарку за безвременно покинувших нас товарищей! И пусть эта таёжная земля будет им пухом! Пусть им бог простит все их прегрешения и пусть они попадут в Рай!
Ведерников поднял свой наполненный кубок и медленно выпил дурманящий и благоухающий крепкий напиток. Все тоже молча выпили за погибших товарищей. Архип вытащил свой кинжал с обсыпанной брильянтами ручкой, подцепил обжаренный с корочкой большой кусок оленины. Здоровые, крепкие его зубы отрывали и перемалывали большие куски нежного мяса, с которого стекал янтарный жирок. За столом какое-то время воцарилось поминальное молчание. Только крепкие зубы перемалывали мясо оленя, дичь, солёную и жаренную рыбу, заедая всё ржаным хлебом и похрустывая солёными груз-дочками и жареными грибами. Купец доел свой кусок, проданный преданным шаманом, вытер жирные губы вышитым, атласным платком и продолжил свою речь:
- Неизвестно, други мои, что ещё нас ждёт впереди, но теперь уже мы пройдём обратный путь готовые отразить любое нападение этих мерзких гадов и демонов тьмы. У нас есть большой опыт. Зная их повадки и подлые уловки, мы с честью отобьём любое их нападение. Дома, в Новгороде, вас ждут ваши семьи, которые будут награждены и проживут свой век в богатстве и спокойствии. Так выпьем же за Вели-кий Новгород, чтоб стоял он вечно на матушке Руси и процветал!
Выпили по второй, потом по третьей под тосты сурового в боях и рассудительного в сложных обстановках спартанской жизни своей команды, бравого купца Архипа Силантьича. А потом уже, без тостов, кухли с медовухой и брагой ходили по кругу, наполнялись чарки и содержимое их исчезало в ненасытных желудках празднующей компании. Веселящиеся стрельцы и крепкие, бородатые крестьяне новгородские пили, закусывали вспоминая погибших, пройденную, полную опасностями дорогу. Крепкие, здоровые организмы требовали насыщения, закуска стремительно убывала, порожние кухли ложились в сторонке от стола, горка оленьих костей под кустом росла. Заполнялись рыбьими и костями боровой дичи огромные лопухи на столе. Медовуха и брага убывала из берестяных кухлей. Пир был в разгаре…
В самом разгаре пира что-то пошло не так. Никто не заметил, как шаман высыпал щепотку белого порошка в кубок своего господина. Весёлый до этого Архип, выпив очередной кубок, через пару минут изменился, глаза его стали стеклянными. В душе его появилось безразличие ко всему и сидевшие за сто-лом его друзья уже казались ему чужими и омерзительными. У Ведерникова появилось отвращение к ним, все сидящие за столом стали ему противны, хотя сам он чувствовал себя нормально.
Вся развеселившаяся компания за столом вдруг стала затихать, они один за другим попадали на поляне. Другие сидя затихали, прислонившись к стоящим рядом деревьям. Глаза их дико вращались в орбитах глазниц, не понимая происходящего. Никто из лежащих на поляне и сидевших под деревьями не мог пошевелиться, язык их отнялся, они не могли вымолвить ни одного слова. Рядом с ними валялись недоеденные куски мяса и рыбы, налитые было чарки выпали из рук.
Архип смотрел на них, всё понимал, но к бывшим верным товарищам у него небыло ни жалости, ни сострадания. На его перекошенном лице играла злая улыбка. Он с непонятной ему лёгкостью предавал тех, кто прошёл с ним до самого Олень-камня. Кто стоял с оружием с ним плечо к плечу в неравной схватке с озерными монстрами, и демонами ночи в гроте. Белый порошок, незаметно подсыпанный коварным шаманом действовал на купца безотказно. А одолень-трава, подсыпанная в кухли с медовухой и брагой, сковала тела всей команды не хуже железа, они не могли пошевелить даже пальцем. Их рок был предрешён.
Старый вепс взял за локоть безразличного ко всему происходящему Архипа и тихо сказал ему:
- Пора нам Архипушка в обратный путь, вот только я «черепашку» одну выпущу, чтобы она «Стража» пещеры разбудила. И тогда мой господин, нам надо будет очень быстро уходить отсюда, иначе и мы вместе с ними останемся на этой полянке. Погодь тут минутку, я сейчас…
Он вытащил заветную коробочку из-за пазухи, подошёл к пещере, нажал несколько рубиновых кнопок и положил коробочку в нишу над входом. Пару секунд подождал, в нише что-то защёлкало, и она закрылась. Шаман быстро вернулся к Ведерникову, тот стоял, глядя на окаменевших сотоварищей и бубнил себе что-то под нос:
- Золота захотели? Моего золота!? Может вам и каменьев с сундуков ещё насыпать!? Что молчите, расхотелось!? – он сделал фигуру из трёх пальцев и зло начал трясти ей перед собой, - Н-на-те, подавитесь! Молчите!? Глаза его горели взглядом сумасшедшего, на лице его играла злобная улыбка безумца.
- Архип Силантьич бежим! Бежим отсюда и чем быстрей, тем лучше, сейчас «Страж» твоего клада проснётся. Бежим! – повторил он, схватил купца за руку и увлёк его вниз по проторённой тропинке.