Я сижу за столом. Она – напротив, буравит меня сквозь очки пронизывающим взглядом. На ней - мешковатый костюм, волосы гладко прилизаны, типичная старая дева, но изображает из себя знатока человеческих душ. «Вам 27 лет, мужа нет, детей нет, личная жизнь не удалась», - произносит она, пытаясь вогнать меня в краску, но я твердо выдерживаю ее взгляд, усмехаясь в душе: «Какая проницательность! Думает, я только о замужестве и мечтаю! Личная жизнь не удалась… Да плевать на эту самую личную жизнь! К тому же 27 мне будет только осенью, а сейчас еще весна, не надо мне года прибавлять, и так до фига… Как ей, дуре, объяснить, что у меня другая система ценностей, не такая, как у нее? Думает, видит всех насквозь! Ни хрена ты, дальше своего носа, не видишь!» Она еще что-то там говорит, но я не слушаю, главное, что меня взяли на работу. Ура! Сбылась мечта идиота! Так я оказалась на киностудии славного города Екатеринбурга (Свердловска, как он тогда назывался).
Киностудия расположена прямо в центре, рядом с университетом. Из окна студии виден дом Ипатьева, где расстреляли царскую семью.
Я узнала, что существуют так называемые Высшие курсы сценаристов и режиссеров, куда берут людей с высшим образованием, но для этого нужно было работать на киностудии, и я решила испытать судьбу, а вдруг повезет? Я была, что называется, в тупике, так как работать там, где я хотела, не получалось, и приходилось работать, где придется. А работать я хотела в редакции, так как чувствовала в себе призвание к литературной работе. Но поступить на журфак не удалось (в Новосибирске такого не было), пришлось закончить филологический, а без журфака меня на работу в редакцию не брали, несмотря на литературные способности (я к 26 годам написала уже три повести и кучу стихов), но кого это волновало, у нас ведь главное – диплом. Поэтому пришлось метаться, работать то в одном месте, то в другом, в конце концов я устроилась работать корректором в издательстве «Сов. Сибирь». Но исправлять чужие ошибки было неинтересно, хотелось самой писать, только никому моя писанина не нужна была, а тут я узнала про эти курсы. Что ж, писать сценарии – это ведь здорово! Тем более что и кино я очень любила, и я решила – была ни была! Собралась, недолго думая, и укатила в Свердловск, чтобы устроиться на киностудию. А она, эта змея очковая, что-то там про личную жизнь мне бормочет. Какая уж там личная жизнь, когда я себе места в жизни найти не могу!
И началась моя студийная жизнь, но, если вы думаете, что я вам здесь про актеров писать буду, с кем встретиться довелось, то ошибаетесь, ничего такого я писать не собираюсь. Актеры – люди известные, а вдруг кому-то не понравится, что я про него написала, да возникнут у меня неприятности, зачем мне это? И, хотя к нам, на периферию, приезжали иногда известные актеры: Эммануил Виторган, Виктор Павлов, Борис Иванов, Евгений Вестник, Александра Яковлева и другие, обсуждать их достоинства и недостатки я не собираюсь. Другое дело – Юрий Соломин, и то лишь потому, что он снимал у нас свою картину. На студии я недолго была, всего три года, и работала только на двух картинах (одна картина снимается около года). Это – фильм Ю. Соломина «Скандальное происшествие с мистером * и миссис Мун» (забыла, как его, того мистера звали, «хай ему грець», как говорят у нас на Украине) и фильм нашего режиссера Кузнецова «Сын полка». Должна сказать, что съемки – это не всегда интересно, бывает скучно и утомительно. Как, например, на картине «Сын полка». Снимали фильм недалеко от Свердловска в каком-то поселке, где располагалась воинская часть. Да еще зимой. Целый день на поле (там снимали военные сцены): холодно, ветер, погреться негде, один согрев – горячий чай в термосе. Намерзнешься за день, вечером – в столовую и домой спать. И все. Никаких впечатлений! Думала, хоть товары дефицитные или продукты приобрету, все же закрытая зона – нет, и тут тоже глухо. Так что нечем и вспомнить эту картину. Другое дело – фильм Соломина. Фильм, правда, хреноватенький получился (показали пару раз по ТВ и поставили на полку), но, во-первых, сама пьеса была прескучная, осуждала она, видите ли, буржуазную мораль ( у новых капиталистов, которые лет через пять-десять объявятся в России, вообще никакой морали не будет), а кому это интересно? А во-вторых, не было, видно, у нашего замечательного актера Ю. Соломина режиссерского таланта. Нет, не подумайте, я не осуждаю, он прекрасный актер, все его любят, и родинка на щеке такая трогательная, и человек он очень хороший, но ведь не может же человек талант ко всему иметь! Насколько мне известно, больше он картин не снимал. Но я сейчас не собираюсь картину обсуждать, на что мне та картина, я вам хочу про съемки рассказать, где была, что видела. Тем более, что натурные съемки мы снимали в Москве и в Риге.
В Москве нашу группу разделили на две части. Одну (режиссер, оператор, художник, директор) поселили в гостинице «Космос», другую (гримеры, костюмеры, реквизиторы, осветители) – в гостинице «Темп». Были мы в Москве две недели, но, честно говоря, ничего я там и не видела. Зима была, холод собачий, а я все время на съемках занята, гулять некогда. Правда, была один раз в Доме Кино. Туда так просто не пускают, только по пропускам, но никого из знаменитостей я там не видела.
А вот в Риге мы были целый месяц и летом, в июне! Рига мне очень понравилась, красивый город и море рядом. Дома в центре не однотипные пяти- и девятиэтажки, каждый дом индивидуален, разной высоты, все покрыты разноцветной черепицей. Очень красиво! А чистота какая! Бумажки или окурка на улице не увидишь. Мне вообще нравится Прибалтика, чистота и красота там, закачаешься. Я сама родилась в Прибалтике, в Эстонии, только мне еще и года не было, когда мы оттуда уехали. Когда я повзрослела, поехала специально, разыскала эту Кейлу, где я впервые свет увидела. Маленький такой городок, два часа езды от Таллинна. В Риге я себя, можно сказать, впервые женщиной почувствовала; не просто какой-то девкой, которая у мужиков лишь похотливые чувства вызывает, а именно женщиной, молодой и красивой, к которой относятся с уважением. Я ни разу не слышала там мата, никто не толкал и не пихал меня в автобусе, никто не грубил. Все культурно, тактично. Видно было, что культура у «них» намного выше, чем у «нас». И мужики местные очень похожи на скандинавов, такие же высокие, светловолосые. Хотя «мужиками» назвать их как-то язык не поворачивается. Скорее джентельмены…
Ну а мы ознаменовали свое появление в прекрасном городе Риге скандалом. Как только заселились в гостинице, устроили сабантуй: понапивались все, музыка орет на всю громкость, окно настежь, время - двенадцать ночи, а мы – счастливые, время не замечаем. И тут приходят к нам два полицая местных, обозвали нас «свиньями», сказали, чтоб музыку выключили, а то заберут в участок. У них не принято, чтоб шумели после десяти. Понимают, что людям утром на работу.
Было у нас там еще одно происшествие, связанное с пьянкой, хотя у нас все происшествия связаны с пьянкой, иначе русские люди отдыхать, наверное, не умеют. Пригласил нас к себе на дачу один рижанин. Он хотел Соломина пригласить, но одного его не пригласишь, пришлось всю группу. А Соломин приехать как раз и не смог, а мы тут как тут, нарисовались в полном составе. Бедный хозяин! Так потратиться! И на кого? На всякую шелупень! Был как раз вечер накануне Иванова дня. Надо сказать, что латыши очень красиво этот праздник отмечают (это корнями уходит, видимо, в язычество): украшают ленточками деревья, жгут всю ночь костры, плетут венки и пускают их по воде… Ну а наши что? Нажрались, как свиньи, и давай песни орать, типа «Зачем вы, падлы, ботик утопили?» Потом давай к тем латышам приставать, что на берегу сидели. Как им еще морды не набили! Утром просыпаюсь, а повсюду тела валяются; такие пьяные были, что до постели не доползли… Стыдно мне за них было, но что поделаешь, это у русских мужиков, видимо, в крови – везде себя с «лучшей» стороны показать.
День рождения Соломина мы тоже в Риге отмечали. Он не хотел нам говорить, боялся, видно, что опять все перепьются. Но они сами узнали и насели на него, мол, давай, именинник, ставь бутылку! А Соломин – человек мягкий, деликатный, поставил. Бутылкой, конечно, не отделался. Ну а наши и рады стараться. Под конец директор картины (ей было уже за шестьдесят) упала и сломала руку. Соломин прокомментировал это так: «Бабушка упала на жопу!» Потом он ушел, а веселье продолжалось. Был бы повод…
Но были и хорошие моменты. Один день был у меня свободный, и я съездила в Юрмалу, посмотрела на то здание, где проходили все концерты и фестивали: оно на берегу моря, а второй этаж нависает прямо над водой. И еще запомнился мне Домский собор, там орган считался лучшим в Союзе. Я слушала орган еще в Пицунде, тоже очень хороший, но в Риге! Это не передать словами! Там акустика великолепная, и собор очень высокий, поэтому звук неповторимый. Что мне нравится в католических соборах, так это орган. Надо ж было такое придумать! Музыка просто божественная. На торжественный лад настраивает.
Что остается добавить? Через год я сделала попытку поступить на Высшие курсы. Меня не приняли. Некому было, как говорится, за меня словечко шепнуть. У нас ведь по такому принципу все делалось. Тогда я поступила в Уральский университет на филфак по специальности «история искусств» на вечернее отделение. На съемки я ездить больше не могла, и меня перевели на склад делать инвентаризацию, а потом я, поняв, что мне «ловить там нечего», уволилась и уехала в Мурманск. Вот и вся история.
27. 12.20г.