СОДЕРЖАНИЕ
Глава 1. Тревожное сообщение — http://proza.ru/2021/02/06/1172
Глава 2. Январские тезисы — http://proza.ru/2021/02/06/1312
Глава 3. Телефоны — http://proza.ru/2021/02/07/1037
Глава 4. Кэсси — http://proza.ru/2021/02/07/1221
Глава 5. Старый радиоприёмник — http://proza.ru/2021/02/08/1279
Глава 6. Автозак — http://proza.ru/2021/02/08/1400
Глава 7. Ортодоксальная еврейка — http://proza.ru/2021/02/09/1068
Глава 8. Ожидание ареста — http://proza.ru/2021/02/09/1176
Глава 9. На площади Рабина — http://proza.ru/2021/02/09/1276
Глава 10. Страна назавтра — http://proza.ru/2021/02/09/1333
ГЛАВА 8
Ожидание ареста
Я спал. Но с тех пор, как вернулись соседи, сон мой будто смешался с явью. Как подсолнечное масло влитое в воду и взболтанное. Слышно каждый шорох, каждое урчание мотора, каждый шаг на лестнице.
Иногда, не в силах вытерпеть ожидания, я просил то ли Бога, то ли высшие силы, чтоб уже быстрее это случилось. Даже представлял как это будет: вот меня выводят из подъезда, в окнах дома напротив шевелятся трисы, и я знаю, что за нами наблюдают люди, которых я прекрасно знаю, с которыми знаком тысячу лет. Пусть не тысячу, но ведь и четверть века это много. Наблюдают, как и я несколько раз наблюдал, за такой же сценой ареста.
Я не буду кричать, не буду сопротивляться. Буду идти с гордо поднятой головой, а если меня хоть на секунду отпустят — побегу, и пусть меня застрелят. Зато не будет побоев, не будет пыток, которых я боюсь до ужаса. Впрочем, как же я побегу, если я и хожу-то с трудом? Тогда выхвачу у конвоира пистолет и выстрелю. Неважно, в себя или в него. И меня застрелят в ответ. Я буду лежать в луже крови на асфальте, а из окон донесётся женский крик, крик страха, крик ужаса, крик отчаяния.
От этих мыслей я окончательно просыпался и понимал, что никакой я не герой, что я трус. В животе тяжёлым комком теста перекатывался страх, сердце трепыхалось как старая рваная тряпка на ветру. Я вскакивал, сопровождаемый верным Порто, шёл к входной двери, смотрел в чёрный глазок, и оттуда на меня раскрывался чёрный зрачок чего-то живого и неведомого. Он пугал, я шарахался от него и шёл к светлому от уличного фонаря окну, выглядывал между трис. Пусто. Немного успокаивался, и снова отправлялся в кровать. Порто с укоризненным вздохом укладывался рядом на свой коврик. И так по кругу. Всю ночь.
За мной не приходили.
Наступал новый день, мои уходили, я оставался один. Пытался читать, смотрел старые фильмы, скачанные в комп ещё до сегера[1]. Слушал радио.
Там передавали хвастливые заявления, которые ВП делал на международных площадках, зарубежные новости, в которых рассказывали, что в Израиле зреет сопротивление, сообщали цифры арестованных, рассказывали о случаях насилия в семьях, где оба супруга не имели разрешения на выход, о самоубийствах. Некоторые самоубийства были целыми семьями, включая маленьких детей. Иногда сообщали что, то тут, то там из квартир начинала доноситься вонь. Соседи вызывали полицию и она взламывала эти квартиры — там находили разлагающиеся трупы людей, умерших от голода и одиночества. Которых даже дети не имели права навещать из-за карантина.
Новости были беспросветные. Лишь одно слово, будто благоухающий расцветающий цветок, радовало слух — сопротивление. Значит, оно существует. Может быть это даже кто-то из моей партии, которая боролась с судебным засильем за освобождение Игаля Амира[2], более четверти века являющегося преступником номер один при всех правительствах. А может это «молодёжь холмов»[3], а может новый Игаль Амир организовал сопротивление студентов. Впрочем каких студентов, если вся образовательная система в локдауне[4]. Или часть армии Израиля. Нет, это маловероятно.
Миша больше не приходил слушать радио. А я сгорал от желания поделиться хоть с кем-нибудь. Теперь я не только умом понимал, а прочувствовал на себе пытку одиночества в ограниченном пространстве, которое испытывает более двух десятков лет Игаль Амир. Как же он выдержал её, если я за несколько месяцев уже схожу с ума?
Иногда за дверью слышался шорох. Там стояли ортодоксальные юноши, а чаще девушки. Они приносили продукты, иногда вещи. Вешали пакет на ручку двери, звонили и отходили на пару метров. Ждали пару минут и если двери не открывали, то уходили. А если открывали, читали брахУ[5], а затем расспрашивали, не нужна ли какая-то помощь, лекарства, вещи. Интересовались самочувствием. Они были абсолютно искренни, лучились теплом и благожелательностью. Они разрушали Анино и Снежкино представление о харедим[6], как о средневековых мракобесах, ненавидящих всех светских, а тем более русскоговорящих.
Не знаю как им разрешали передвигаться по улицам, но, видимо, у них были пропуска. Может это они и есть сопротивление?
Постепенно ожидание неотвратимой беды утихло. Я и спал теперь лучше, разве что иногда Нитка будила меня:
— Ты кричишь.
А пару раз я с кем-то дрался во сне и довольно больно её ударил.
— Если так будет продолжаться — пойдёшь спать на диван. Или я пойду.
ПРИМЕЧАНИЯ:
1. сегер — (ивр.) Полное закрытие, изоляция.
2. Игаль Амир — Религиозный израильтянин, совершивший попытку покушения на Премьер-министра Израиля.
3. молодёжь холмов — «Ноар ха-гваот» — название правоэкстремистских групп религиозно-национальной молодёжи в Израиле, которые основывают поселения на Западном берегу. «Молодёжь холмов» часто противостоит израильскому истеблишменту
4. локдауне — режим ограничения в свободе передвижения граждан, работе различных учреждений, который вводится государством во время стихийных бедствий, эпидемий, массовых беспорядков.
5. Браха — (ивр.) благословение в иудаизме, молитвенная формула, произносимая при определённых обстоятельствах.
6. харедим — обобщающее название и в некоторой степени самоназвание различных ультраортодоксальных еврейских религиозных общин и членов этих общин в Израиле и вне его. Буквально оно означает «трепещущие» (перед Богом).
Следующая глава здесь: http://proza.ru/2021/02/09/1276