Оправданный выбор. Окончание
***
Верещагино – районный центр Пермской нечерноземной области России являл собой нелицеприятное зрелище – грязь бездорожья, старые кособокие мазанки частных домиков, пустые прилавки магазинов и хмурый неразговорчивый народ. И все равно после Забайкалья Верещагино казалось Людмиле раем.
Чистая опрятная комната в гостинице при штабе дорожно-строительной бригады, куда их временно расквартировали, имела жилой ухоженный вид т была полностью благоустроенной. Жить в ней было одно удовольствие и, если бы она не была такой тесной и маленькой, то о лучшем жильем было бы и мечтать грешно.
Но через полгода с ведома командира корпуса семье Беловых была выделена отдельная трехкомнатная квартира на четвертом этаже пятиэтажной хрущевки.
И все со временем встало на свои места.
Людмила Ивановна устроилась в штаб дорожно-строительной бригады инспектором в отдел кадров и ей было присвоено воинское звание – старшина. Дети – Сережа и Света пошли в школу. Владимир Николаевич занялся новым и интересным для себя делом – строительством автомобильных дорог.
Каждое утро на работу муж и жена Беловы отправлялись вместе.
А в один из обычных будничных дней в Верещагино с рабочей инспекцией из областного центра – города Кирова соседней Кировской области приехал командир корпуса генерал Иванов. Столкнувшись нос к носу с командиром штаба бригады и его женой, он со свойственной ему любезностью поинтересовался:
- Как вам живется в нашем Верещагино? Все ли вас устраивает?
Людмила, тронутая проявленным к ней вниманием, охотно вступила в разговор:
- Да, спасибо, Николай Иванович, все устраивает. И Верещагино ваше нам очень нравится - милый уютный городок.
- Вы находите? – командир корпуса не мог скрыть своего удивления.
- Да, я нахожу его очень симпатичным, просто очень, - утвердительно ответила она, чем еще больше озадачила полковника.
Людмила посмотрела на мужа и, не зная, как ей правильно поступить, неуверенно обратилась к мужу:
- Ну, я пойду?
Когда мужчины остались одни, командир корпуса не смог удержаться от высказываний:
- Ну у тебя и жена! Это ж какими глазами надо на этот захудалый районный центр смотреть, чтобы в нем город видеть. Киров, где я живу, областной центр и то я его назвать городом не решаюсь.
Владимир Николаевич и сам был немало удивлен такой высокой оценкой, данной Людмилой обычному населенному пункту, который внешне напоминал большую деревню и был до такой степени незначительным, что его и на географической карте-то не было. Но он, оправдывая излишнюю восторженность жены, просто сказал:
- Все познается в сравнении.
- Это так, - согласился с ним Иванов и вошел в здание штаба дорожно-строительной бригады.
***
1991 год закончился тем, что СССР – страна развитого социализма как государство перестала существовать. 25 декабря над Кремлем был спущен флаг Советского Союза и президент Михаил Горбачев объявил о своей отставке.
Распад СССР привел к обострению социально-экономических проблем в России. Только за один 1991 год в стране настолько резко сократилось производство промышленной продукции, что полки магазинов стремительно опустели и в этих условиях большинство граждан с энтузиазмом поддержали идею радикальных преобразований.
2 января 1992 года Россия, находясь в состоянии тяжелого похмелья по случаю празднования Нового года, встала на путь проведения крупномасштабных экономических реформ, которые в мировой практике остались памятны только своим названием -«шоковая терапия».
Вследствие либерализации цен обыватели испытали, как и предполагалось изначально, настоящий шок. И если дефицит всего и вся, а вместе с этим и ненавистные народу бесконечные очереди постепенно сходили на нет, то цены только к концу января выросли в 12 раз, а к концу года – в 150.
Замороженные и, как следствие, обесцененные вклады населения в Сбербанке, зарплата, которая примерно в 10 раз отставала от роста цен, несвоевременные социальные выплаты – все это самым трагическим образом отразилось на уровне жизни людей. Возник острый дефицит денежной массы.
Повсеместным явлением стали неплатежи предприятий, что приводило к наличию огромных долгов и хронической невыплате заработной платы сотрудникам этих предприятий. В стране возникла открытая массовая безработица. Объявленная президентом России Б.Н. Ельциным «свобода торговли» при существующих высоких налогах привела к развитию в стране теневого бизнеса, который тесно сросся с криминальными структурами. В торговлю разом были вовлечены миллионы людей, выброшенных из привычной жизни развалом промышленности, науки, армии и других фундаментальных сфер деятельности. В мгновение ока страна превратилась в огромное торжище, а торговля стала единственным средством существования для многих граждан России.
Новым ударом для россиян, отнюдь не способствующим избавлению от шока, стала объявленная правительством Гайдара «ваучерная приватизация» - передача государственных предприятий в частные руки. В результате чего продекларированная правительством идея разделить государственную собственность поровну между всеми гражданами страны оказалась обычной фикцией, ложью, в итоге которой значительная часть народной собственности сосредоточилась в руках единичных граждан.
Это было тяжелое время для страны и для каждого ее рядового жителя.
Отсутствие у государства средств на финансирование науки, культуры, образования, здравоохранения и спорта поставило ученых, учителей, врачей, библиотекарей, деятелей культуры и других работников социальной сферы в трудное положение. Все это привело к тому, что многие Центры детского творчества, Дома культуры, Дома пионеров, при которых действовали различные спортивные секции и кружки, перестали существовать. Огромная армия подростков, выброшенная из стен культурно-просветительных учреждений на улицу, в поисках сомнительных удовольствий и праздного время провождения оккупировала с течением времени подвалы и чердаки жилых домов, приспособив их под клубы, притоны и ночлежки.
Появился такой клуб и в селе Верещагино, собирая в одном из заброшенных домов неприкаянную местную молодежь.
Повадился ходить на эти посиделки и Сережа Белов.
***
- Вот, посмотри, что здесь написано, - протянула как-то раз Людмила мужу дневник сына. - Прогуливает уроки. Наш сын прогуливает уроки! Нет, ты можешь это себе представить?!
Она была так растеряна, что не могла подобрать подходящие слова.
- Не понимаю! Не понимаю, что с ним происходит! И где он может быть сейчас, в такое позднее время?! – она перевела взгляд на настенные часы.
Владимир Николаевич, взяв из рук Людмилы дневник сына, перелистал его, с интересом рассматривая текущие оценки.
- Одни тройки, - разочарованно произнес он. – Обленился. Придется принимать меры.
- Какие меры? Какие меры? Искать его надо! Идти искать! – и она решительно направилась в прихожую.
- Вернись! – потребовал Владимир Николаевич. – Подождем. Скоро сам придет!
Людмила, остановленная требовательным окриком мужа, вернулась и, сев на диван, но не рядом с ним, а чуть поодаль, приготовилась ждать. Прошел час, другой, а Сергея все не было. Они потеряли всякое терпение, как вдруг за входной дверью послышались его неторопливые шаги, затем раздался лязг вставляемых в замочную скважину ключей и наконец, тихонько отворив дверь, он из опасения разбудить родителей, крадучись вошел в помещение. Увидев, что в доме горит свет, Сергей в нерешительности остановился.
- Входи, входи, - встретил Владимир Николаевич сына. – Вот, сидим вдвоем с матерью, ждем тебя и дождаться не можем.
- Ты где был? – набросилась на сына Людмила. – Ночь на дворе, а ты черт знает, где и с кем время проводишь!
- Где хочу, там и провожу! – огрызнулся сын в ответ. – Пристали!
- Не груби! – голос Владимира Николаевича не предвещал ничего хорошего.
- А ты не командуй…
- Значит так, - оборвал его отец, теряя терпение, - собирайся и топай туда, откуда пришел. А по дороге подумай, что делать дальше и как жить дальше.
- Ну и пойду! - полный совершить задуманное, перешел Сергей в наступление. - Подумаешь!
Он повернулся к растерянным родителям спиной и, выскочив из дверного проема на лестничную площадку, хлопнул со всей силы дверью.
- Что ты наделал?! – накинулась Людмила на мужа. На ее глаза навернулись слезы.
- Никуда не денется, побегает и вернется, - пресек причитания жены Владимир Николаевич.
Никогда еще он не был так зол на сына, так оскорблен его грубостью и непослушанием.
- Молокосос, - ругнулся он на него в сердцах и направился в спальню, хотя уснуть в эту ночь ни ему, ни Людмиле Ивановне не пришлось.
Каждый из них питал в сердце надежду на то, что сын одумается, остынет и вернется.
***
Но Сергей не вернулся. Ни в эту ночь, ни на следующий день….
- Характер выдерживает, - нервно вышагивая по комнате, подвел итог случившемуся усталый и измученный долгим и напряженным ожиданием сына Владимир Николаевич. – Весь в тебя, - невольно упрекнул он жену.
- Ну уж нет, - не согласилась с ним Людмила Ивановна, - вылитый ты. Так же упрям, так же настойчив. Все сам! Всегда впереди!
- Ладно! – обрывая ее обличающий монолог, махнул он рукой. – Света его видела? Как он? Что говорит? Что думает?
- Все так же. И думает, и говорит, что и прежде. Не остыл еще! – и Людмила, всхлипнув, добавила: - Завшивел, наверное.
Убежав из дома, Сергей обосновался, в так называемом, спортивном клубе, который на поверху оказался самой обыкновенной ночлежкой для выброшенных на обочину «ваучерной приватизации» верещагинских ребят, до которых стране, вставшей на рельсы западных ценностей, а зачастую и родителям, попавшим в трудную жизненную ситуацию, не было никакого дела. Здесь они жили, делились друг с другом последним выпрошенным или украденным куском хлеба, играли в карты, курили, грубо и цинично матерились, подражая взрослым, здесь же и спали на грязных, пропахших чужим потом и испражнениями матрацах.
Света – сестра Сергея, сочувствуя и матери, и брату, не оставляла Сергея своими заботами. Не один раз на дню навещала она его в этом убогом жилище, то поесть принесет, то просто увидеться и о его состоянии справиться, так что кое-какие сведения у родителей о сыне имелись.
- Сереженька, ну пойдем домой, - не желая садиться на грязную, прожженную местами подстилку, и потому сидя перед ним на корточках, в очередной раз слезно упрашивала она брата. – Ну пойдем, а? Так жить нельзя. Это же мерзко, противно. Это дно, Сереженька. Самое настоящее дно.
- Ты мне еще про Горького расскажи, - огрызался он.
Сдался он на пятый день своего неприкаянного сиротства.
Домой брат и сестра пришли вместе.
- Мам, - громко от самого порога позвала Светка, - Сережа вернулся.
Родители одновременно, едва не столкнувшись в узком проеме открытой двери, отделяющей зал от прихожей, протиснулись ему навстречу и с любопытством и скрытой радостью уставились на сына. Грязный, лохматый, пропахший дымом и махоркой, но живой и невредимый стоял он перед ними.
- Набегался?! – не преминул выказать свое отцовское неодобрение Владимир Николаевич.
Сережа молчал и стоял хоть и понуро, и виновато, но с достоинством, не выпрашивая ни прощения, ни снисхождения к своему проступку.
- Умывайся, переодевайся и за стол, кушать будем, - засуетилась Людмила Ивановна и привычно, будто ничего и не случилось за эти дни, загремела на кухне посудой. – Света, помоги мне, - позвала она дочь, давая возможность отцу и сыну объясниться.
Когда мужчины остались одни, Владимир Николаевич, желая разрядить возникшее между ним и сыном отчуждение, только и сказал:
- Жить можно по-разному, ты сам теперь знаешь, как. Но выбор всегда остается за человеком. Надеюсь, что ты свой выбор сделал. Правильно я понимаю?
- Да, - ответил Сергей и прямо посмотрел отцу в глаза.
Пройдет много лет и однажды, вспоминая этот немного грустный эпизод из далекого детства Сергей Владимирович Белов – лейтенант, кадровый офицер, выпускник военного училища, признается отцу:
- Правильный ты мне тогда урок преподал. Усвоил я его на всю жизнь.
***
Три года жизни в Верещагино подходили к концу. На дворе был март 1994 года.
Многие государственные программы были свергнуты и их финансирование прекращено. Никому оказались ненужными и нечерноземные земли России. Строительство дорог остановилось, а дорожно-строительные бригады расформированы. И полковник Белов с его огромным опытом и знаниями практически пополнил армию безработных военнослужащих – он был направлен в распоряжение командования. Нужно было срочно решать, что делать и в каком направлении двигаться дальше.
Но ни один из этих вопросов не имел разрешения.
Развернутая к большому удовольствию западных стран и США Михаилом Горбачевым программа активного разоружения была подхвачена и продолжена Борисом Ельциным. Ликвидация ядерных ракет средней дальности, роспуск военных структур стран Варшавского договора, сокращение стратегического наступательного вооружения и ряд других аналогичных мер привели к существенному сокращению численного состава Вооруженных Сил России.
Сотни тысяч военнослужащих оказались невостребованными государством, которому еще не так давно они служили верой и правдой. В число безработных солдат и офицеров влилась и 40-я Армия, которая после завершения Афганской войны вернулась на Родину. Понятно, что в сложившейся обстановке вопрос «что делать?» все более обретал риторический смысл, поскольку сводился к двум вариантам – увольняться из армии или довольствоваться той работой и в тех структурах, которые еще худо-бедно продолжали свою жизнедеятельность. Увольняться из армии, которой была отдана значительная часть жизни, Владимир Николаевич не хотел, а вакансию Министерство обороны предлагало для всех нуждающихся военнослужащих только одну – контракт в Чечню. В марте 1994 года полковник Белов подал командованию рапорт с просьбой направить его в составе федеральных войск в Чеченскую Республику.
Проблемы с Чечней возникли в стране в период бурного распада СССР, когда стремление союзных республик к самостоятельности достигло открытого противостояния с Центром – с Москвой. Тогда многие автономии, заразившись сепаратизмом, осмелев, тоже заговорили о своем желании строить собственную государственность. Однако после завершения острого политического противостояния руководству России удалось, приложив немало усилий, снять основные разногласия в отношениях с регионами. Между субъектами Российской Федерации (областями, краями, республиками и округами) и Центром были подписаны договоры об ограничении полномочий.
Исключение составила только одна республика – Чеченская.
В августе 1991 года власть в Чечне была насильственно захвачена генералом Джохаром Дудаевым, который вскоре и провозгласил независимость Чеченской Республики Ичкерии. Через территорию Чечни, где не действовал российский пограничный контроль, вывозились российские ресурсы, а внутрь республики прибывали наемники из других стран. Постепенно республика превратилась в базу международного терроризма.
Необходимость вмешательства стала настолько очевидной, что правительством было принято решение о вводе в Чечню федеральных Вооруженных сил.
В декабре 1994 года, в канун Нового года, российские войска вошли в Чечню и ценой огромных потерь заняли ее столицу Грозный. В их числе должен был быть и полковник Белов.
Но Судьба и на этот раз взяла инициативу в свои руки.
И пока поданный им рапорт совершал сложный круговорот по канцелярии военного ведомства из Министерства обороны пришла казенная бумага. В документе, заверенном большой гербовой печатью, черным по белому сухим официальным языком излагался приказ, согласно которого полковник В.Н. Белов призывался на службу в Министерство по делам гражданской обороны, чрезвычайным ситуациям и ликвидации стихийных бедствий (ГОЧС).
***
- Слава богу! – перечитывая снова и снова текс министерского уведомления о переводе, обрадованно произнесла Людмила. – Только, что это за структура такая – по делам ГОЧС?
- Структура новая, а значит, скучать мне снова не придется, - не без удовольствия заметил Владимир Николаевич. – Вот ведь судьба какая, - ухмыльнулся он, - в третий раз приходится свой служебный профиль менять. Сначала был просто военным, потом дорожником, а теперь – спасателем.
- Спасателем? – удивилась жена.
- Ну, да! Сегодня стране, как никогда, нужны спасатели. Ты вспомни Чернобыль, - пустился Владимир Николаевич в рассуждения, - сколько там разных служб было задействовано? Множество! Но ни одна из них спасать людей не умела. Мы, военные, этому делу не обучены, медики тоже завалы разгребать не будут.
- Чернобыль – это особый случай. Атомная энергетика. Радиация. Здесь без специальной подготовки и знаний не обойтись. Это я понимаю, - согласилась с ним Людмила Ивановна, - а вот во всех остальных…
- И в остальных тоже. Взять, к примеру, землетрясение в Армении в 1988 году. Спитак. Ленинакан. Кировокан – три города как не бывало. А сколько разрушений, завалов, сколько людей осталось под обломками! Скольких можно было бы спасти, если бы уже тогда мы имели мобильную спасательную службу.
Владимир Николаевич распалялся все больше и больше.
- А гибель «Комсомольца» в Норвежском море в 1989 году. Помнишь? – обратился он снова к жене. – Сорок два человека погибли тогда и только семнадцать подводников спаслись. А почему? Да все по тому же! Никто из военных, будь то сухопутные войска или морфлот, без соответствующего приказа и с места не сдвинется. И так во всем! На воде, на земле, на пожаре – везде нужны спасатели, которые знают, что делать, как делать и в какой последовательности.
Людмила, не перебивая слушала взволнованную речь мужа, и только, когда он остановился, спросила:
- Ну, и где мы теперь служить будем?
- Служить? – он удивленно посмотрел на нее. – А разве я не сказал?
- Пока нет, - подтвердила она догадку мужа.
Владимир Николаевич дурашливо похлопал себя ладонью по лбу.
- Увлекся перспективами, - оправдал он свою забывчивость и добавил: - Предлагается на выбор четыре места – Калмыкия, Красноярск, Новосибирск и Новоалтайск. Что выбираем?
- Калмыкия – степь пески, дикость. Красноярск – слишком далеко. Остается Новосибирск и Новоалтайск. Я за Новоалтайск.
- Понимаю, - согласился с ней Владимир Николаевич, - на родину предков потянуло. Зов крови? – он улыбнулся.
- Что-то есть, - кивнула она. – Алтай, деревня Клочки Ребрихинского района – родина отца. Только я никогда в жизни там не была.
- Значит, Алтай, - поставил он точку в этом разговоре.
***
После Верещагино, небольшого районного центра, Новоалтайск показался Людмиле большим промышленным городом. Здесь было все, что отвечало ее представлениям о городах – и многоэтажные здания, и покрытые асфальтом дороги, рынок, железнодорожный и автомобильный вокзалы, библиотека, магазины, Дворец культуры, парикмахерские и многое-многое другое. Одним словом, все то, от чего она за эти годы порядком отвыкла.
А главное, рядом с Новоалтайском располагался большой промышленный город Барнаул – столица Алтайского края. А значит, многие проблемы – и учеба детей, и работа для нее – так или иначе решались. И осознание этих благоприятных перспектив для семьи наполняли душу Людмилы покоем и радостью.
Жилье на новом месте семья беловых получила неожиданно скоро. Как начальник штаба ГОЧС города Новоалтайска полковнику Белову выделили благоустроенную трехкомнатную квартиру в новом панельном доме.
- Ты чувствуешь, какие здесь на Алтае, люди? – спросила как-то однажды с горделивыми интонациями в голосе Людмила Ивановна мужа.
- Ну, и какие же? - решил он подыграть жене.
- Гостеприимные, выдержанные и какие-то… - она не могла подобрать подходящего слова, - …какие-то духовные, - проникновенно, будто о своих дальних родственниках, сказала она.
Владимир Николаевич удивился.
- Так и ты у меня точно такая. Вот что значит отечество, земля, корни. Хоть где живи, хоть на краю света, а связь с родиной, с колыбелью, со звездами не обрывается, потому и хочется всегда вернуться туда, в те края, к тем берегам, откуда родом, откуда жизнь берет свои истоки.
- Да ну тебя! Я серьезно, а ты?! – смущенно улыбнулась Людмила Ивановна, довольная похвалой мужа. – Лучше скажи, как твои дела складываются.
За двадцать лет, что они вместе прожили и прослужили, им пришлось не один и не два пуда «соли» съесть и они уже давно были друг для друга не только мужем и женой, но и хорошими друзьями.
- Дела мои складываются нормально, - охотно пустился Владимир Николаевич в объяснения, - и что самое главное, опыт работы в дорожно-строительной бригаде оказался мне очень хорошим подспорьем. Понимаешь, о чем я? – приглашал он ее к разговору.
- Не совсем, - призналась она.
- А вот, - обрадованно произнес он, - когда служишь в чистых войсках, то решаешь военные задачи самостоятельно, без какого-либо содействия или противодействия местных властей. А здесь – в системе МЧС, как в дорожном строительстве, без местных органов самоуправления ни один вопрос с места не сдвинешь. Так что умение работать с руководителями всех уровней – это в каком-то роде залог успешного решения многих не только организационных вопросов, но и оперативных.
- Представляю, как тебе нелегко со всем этим справляться.
Людмила хорошо знала своего мужа и понимала, как трудно ему – волевому, решительному человеку, привыкшему думать и действовать самостоятельно, готовому в любую минуту принять удар на себя, перестроиться и, согласовывая свои действия с другими людьми, по-прежнему нести ответственность персонально.
Но в это время Владимир Николаевич думал совсем о другом. «Да, справляться непросто, - мысленно согласился он с Людмилой, - но я справлюсь, должен справиться, а иначе и начинать не стоит».
***
Но начинать стоило! Теперь по прошествии более десятка лет он знал это точно. Еще как стоило!
Мысли генерал-майор вернулись из воспоминаний прошлого в день настоящий. «Вот ведь как в жизни сложилось – и мой отец, и я сам, и мой сын – все военные, все офицеры. Одним словом, военная династия Беловых. Так был ли мой выбор профессии случайным или осознанным?».
Он улыбнулся нелепости заданного вопроса.
В его случае и «осознанное» и «случайное» всегда были связаны неразрывно.
А значит, это Судьба.