В городе сегодня открылось новое кафе, и я побежал туда со всех ног. Я натурально путался в них – так спешил. А всё почему? Потому что главное в современном мире – это информация. Кто владеет информацией, тот владеет миром. Оттого для меня было вопросом жизни и чести оказаться на открытии нового заведения первым среди друзей. Ведь тогда я стану для них авторитетом, потому что буду знать всё, а они будут знать только то, что им расскажу я.
И вот несусь я в новое кафе как могу. А должен сказать, что могу я уже чуть хуже, чем мог раньше. Сытая семейная жизнь немного располнила меня, и бежать так долго и так далеко было не очень-то и просто. Но я всё же старался и даже обогнал нескольких прохожих так стремительно, что никто из них, я уверен, даже не заметил меня. Поэтому я не боялся насмешек с их стороны, что я такой толстенький бегу со всех ног, и капельки пота уже осели на моих рыжих усах.
Когда до кафе оставалась пройти лишь десяток другой метров, за мной увязались трое мальчишек. Я услышал их смех за спиной: «Смотри, смотри как семенит!» или «Вот так толстяк!» или «Усищи-то какие!» И чего им только надо? Я ведь и не скрывал, что спешу и семеню, и что растолстел, а усы в моём возрасте носить совсем не зазорно. Я попробовал отдалиться от них и свернул с асфальта на газон, но троица продолжила преследовать меня. Это сулило некоторые неприятности. Малолетние хулиганы, беспризорники при живых родителях, смеются над всем, что непохоже на то, что может постичь их скудный ум.
Они начали окружать: двое зажали меня с боков, а третий выскочил прямо передо мной, вынудив круто отвернуть, чтобы не столкнуться с ним. Он сделал так ещё несколько раз и я заволновался, потому как почувствовал, что вопрос жизни и чести отодвигается на второй план вопросом если не жизни и смерти, то, по-крайней мере, жизни и некоторого физического благополучия.
Я ненадолго остановился, чтобы понять, что им от меня надо и в соответствии с этим принять решение как поступить дальше. В этот момент один из них схватил меня сзади и повалил на спину.
Тут-то и начались настоящие неприятности.
Я ведь уже я упоминал, что немного растолстел? В общем, вышло так, что подняться с земли самостоятельно оказалось для меня непосильной задачей – я бил ногами и даже усами по воздуху, но вызвал тем только радостный смех хулиганов: «Во как засучил ногами!», «Смотри какое жирное брюхо!» Потом один из них, улыбаясь, предложил сбросить меня в реку.
Вот так без всякой злости и ненависти, с улыбкой на лице, предложил своим подельникам сбросить меня в реку и тем самым погубить. Какое уж тут теперь кафе? Я и позабыл о нём сразу. Тот – с улыбкой – достал спичечный коробок, открыл его, поднял меня с земли (я безуспешно попробовал укусить его за палец) и запихнул меня внутрь. С тяжёлым, словно металлическим, скрежетом одна половинка коробка вползла в другую, отрезав мне путь на волю. Мальчишки, как было слышно, радовались тому, что удалось поймать такого «жирнющего таракана» и что сейчас они «отправят его в плавание».
Как я уже говорил, главное в жизни – информация. И вот информации о дальнейшем у меня оказалось предостаточно. Делать-то только что с ней? Я поскрёб стенку перед собой, затем ту, что была позади. Снаружи раздалось довольное: «Живой». Конечно: живого утопить оно всё же веселее, чем мёртвого – в этом есть хоть какой-то смысл. В этом есть некий элемент игры, в которой один водит и в союзе со смертью стремится запятнать того, кто с грузом беспомощной жизни на плечах пытается убежать. Тогда может стоит притвориться мёртвым? Мёртвого, вероятно, топить не станут, но зато могут раздавить ногой. Тоже ведь любопытно. Как разбить уже сломанные часы.
Мы двинулись к реке и мой картонный корабль принялся раскачиваться в чьих-то руках, словно репетируя предстоящее плавание. У меня оставалось время ещё раз хорошенько обо всём подумать. Только о чём обо всём? Правильно говорила моя бабка: голова у тебя одна и светлая мысль может прийти только в неё одну; а ног шесть и каждая из них может оступиться. Похоже, что сегодня я оступился разом на все ноги.
Вскоре мы подошли к реке. Я ждал, что меня сейчас зашвырнут куда подальше, но против ожидания меня аккуратно положили на поверхность воды. Наверное им просто не хотелось потерять меня из виду или они боялись, что в воздухе коробок может раскрыться и я улечу. Да, я умею немножко летать. Я об этом, кажется, не говорил, да и сам как будто забыл. Но когда вспомнил, то на короткое мгновение показалось, что сейчас всё благополучно закончится, что сегодня я улизну от неприятностей. Ведь во мне слишком много хорошего, чтобы это могло закончиться разом по чьей-то чужой воле.
И вот лежал я на дне коробка, который лежал на поверхности воды, которая сама являлась дном небесного океана, и отсчитывал время.
«Поверхности воды, которая являлась дном небесного океана», – такая мысль мне пришла тогда, показалась красивой, и я посчитал нужным её запомнить: мало ли пригодится. И пригодилась – вставил вот в этот рассказ. И теперь прозорливому читателю достаточно информации, чтобы понять, что всё в тот день благополучно обошлось, ведь если бы не обошлось, то тогда и мысль бы не пригодилась, и рассказ бы мой не был дописан. Или заканчивался бы он словами «и я умер». А мой нынешний рассказ кончается всё же словом «компот».
Подробности, как я выбрался из той затруднительной ситуации, я оставлю при себе, чтобы мои завистники не имели письменного источника, на который они бы ссылались и указывали на расхождения, каждый раз когда я буду пересказывать те события; а я в свою очередь мог бы по необходимости, исходя из обстоятельств, дополнять свой рассказ нужными деталями и подробностями. А вот про кафе засвидетельствую документально: редкостно дрянным оказалось оно для нашего брата. И название-то у него какое-то липкое и неприятное было. То ли «Кисель», то ли «Компот».