Опубликовав предыдущую миниатюру на прозе.ру, я приложил к ней «картинку» , относящуюся к периоду пребывания экспедиции Беллинсгаузена на островах Южной Новой Зеландии, в частности, в заливе Королевы Шарлотты. При этом более 15 раз в ней было упомянуто имя художника Павла Михайлова, который не только сделал огромное число зарисовок и портретов островитян, но и постоянно выполнял разнообразные поручения руководителя экспедиции капитана Ф.Ф. Беллинсгаузена.
По аналогии с этим прилагаю к настоящей миниатюре «Вид острова Маквари с перешейка с северо-восточной стороны». Эту акварельную картину, воспроизведенную в [1], художник П.Н. Михайлов выполнил между 1821 и 1824 гг., вернувшись из кругосветного плавания в Санкт-Петербург. А в альманахе Русского музея рядом с репродукцией данной картины приведены и другие зарисовки художника, сделанные им на берегах острова Маквари 18 ноября 1820 г. [1].
При этом глядя на репродукцию, зритель получает удовольствие от чудесной работы художника, а функция зарисовок уже другая – они являются документальными свидетельствами пребывания экспедиции Беллинсгаузена на острове Маквари. Сопоставляя картину и рисунки , видишь, что очертания берега острова на той и другой работах соответствуют друг другу.
Остров Маквари был последним, на берегах которого шлюпы «Восток» и «Мирный» задержались на 6 дней. После этого они взяли курс на Санкт-Петербург, и дорога эта была непростой. Только 24 июля 1821 г., спустя полгода после отбытия с Маквари шлюпы «Восток» и «Мирный» прибыли на Кронштадский рейд.
Ну а ниже процитирую выборочно наиболее яркие места из отчета Беллинсгаузена за период с 15 по 20 ноября, когда экспедиция сделала остановку на Маквари. Главная цель этой остановки заключалась в том, чтобы сделать на дорогу запасы пресной воды. Ну а Михайлов выполнил в это время зарисовки, благодаря которым, находясь уже в Петербурге, напишет чудесную картину с видом на райский берег затерявшегося в океане острова, на котором ему было суждено побывать.
«15 ноября 1820 г. К полуночи ветер вдруг стих; большое волнение от запада продолжалось, шлюпы сильно качало с боку на бок. В 3 часа утра при рассвете поставили рифленый фор-марсель, и я взял прежний курс на SSO 1/2 O; шлюп "Мирный" последовал за "Востоком". Сегодня в первый раз пробегали тучи со снегом и градом; ртуть в термометре во время порывов опускалась на 3 градуса теплоты; широта места шлюпов была тогда 53 градусов, время года соответствовало в северном полушарии половине мая, т. е. самой приятнейшей весне.
В продолжение дня проплыло множество морской травы, которая, переплетаясь между собою, составляла как будто плоты разных величин. Шлюпы наши были окружаемы пеструшками, голубыми и черными бурными птицами и малым числом дымчатых и белых альбатросов, плавно летающих. Прошедшие четыре дня течением моря нас ежедневно сносило в SW четверть до четырнадцати миль в сутки.
16 ноября. В ночь 16-го на небе было немного облаков; звезды блистали ярко.
Достигнув параллели острова Маквария, я взял курс на OtS к сему острову. В 2 часа пополудни встретили несколько ныряющих пингвинов и ежедневно провожающих нас птиц: пеструшек, черных и голубых бурных птиц, альбатросов дымчатых и белых и одну эгмондскую курицу; мы прошли мимо множества морской травы.
В 8 часов вечера, достигнув на параллель средины острова Маквария по карте Аросмита, мы пошли на восток. Ветер стоял тихий, а потому ход шлюпов во время ночи был не более трех миль в час; я смело продолжал путь во всю ночь, ибо по упомянутой карте от сего места до острова Маквария оставалось 150 миль.
17 ноября. В 3 часа утра мы прибавили парусов; скоро на рассвете открылся впереди нас берег на NO 82 градуса, и мы признали сей берег за остров Маквария; в сие время видели голубых бурных птиц во множестве, несколько альбатросов и одну курицу Эгмондской гавани. В 5 часов утра я взял курс к северной оконечности острова. В 9 часов, подойдя ближе, усмотрели впереди нас каменья, омываемые большим буруном; я признал оные за самые те каменья, которые находятся на Аросмитовой карте под названием Судей.
В час пополудни, обойдя по северную сторону сих каменьев в полмиле, обратился к северо-восточной оконечности острова Маквария. Приближаясь к ней под защитою берега, лег в дрейф и на ялике послал капитан-лейтенанта Завадовского на берег в бухту, на низменный перешеек, который отделяет северный высокий мыс от острова. Велел осмотреть ему, не найдется ли ручейка, чтобы наполнить свежею водою порожние наши бочки.
С Завадовским поехали художник Михайлов для срисовывания вида, а для любопытства астроном Симонов и лейтенант Демидов; с шлюпа "Мирного" лейтенант Лазарев и некоторые из его офицеров также отправились на берег.
Мы предполагали, что остров Маквария покрыт всегдашним льдом и снегом, как и остров Южная Георгия, ибо оба в том же полушарии и в одинаковых широтах. Поэтому крайне удивились, найдя, что остров Маквария порос прекрасною зеленью, исключая каменных скал, которые имели печальный темный цвет. В зрительные трубы мы рассмотрели, что взморье сего острова покрыто огромными морскими зверями – морскими слонами и пингвинами. Морские птицы во множестве летели над берегом.
В 4 часа пополудни я был обрадован, увидев гребное судно, идущее к нам от юга вдоль берега, по восточную сторону острова, а вскоре за ним показалось и другое. Суда эти принадлежали промышленникам из Порт-Жаксона; они были отправлены в эти края для натопления жира морских слонов. Один отряд находился на острове девять, а другой – шесть месяцев.
Промышленники жаловались, что четыре месяца остаются без дела, т.к. они наполнили все бочки и не имеют порожних. А так как провизии осталось мало, то им весьма неприятно было услышать от нас, что судно "Мария-Елисавета", назначенное им на смену, при отправлении нашем из Порт-Жаксона еще ремонтировалось на берегу и потому не может скоро к ним прибыть.
От сих промышленников я узнал, что на острове пресной воды много, самое удобное место для наполнения бочек в середине острова, где они расположились, и охотно готовы на всякую нам помощь. Тогда прибывших к нам я велел попотчевать сухарями с маслом и гроком. А поскольку они уже несколько месяцев сего драгоценного для них напитка не имели, то после нашего угощения стали словоохотливее и еще усерднее стали предлагать нам свои услуги.
В 5 часов большой морской окровавленный зверь плыл мимо шлюпа "Востока"; мы ранили его еще двумя пулями, так что кровяная струя оставалась долго на поверхности моря. Я хотел спустить шлюпку, чтоб за ним гнаться, но промышленники объявили, что на воде невозможно его убить, а на берегу их много и без затруднения можно выбирать любого.
В 8 часов вечера ялики к нам возвратились; мы до сего времени держались близ берега, куда они отправились. Капитан-лейтенант Завадовский донес мне, что, приближась к берегу, усмотрел каменья, о которые зыбь сильно разбивалась; избрал одно место, где берег отрубом, зыбь также разбивалась, но были промежутки, в которых хотя и с трудом могли пристать. Тогда взорам наших путешественников представилось обширное пространство, усеянное пингвинами трех родов, большими морскими зверями, спокойного сна которых ничто не нарушало. Два рода пингвинов принадлежали к тем, каковых мы видели прежде около острова Георгия и на льдах.
Выстрел из ружья, сделанный капитан-лейтенантом Завадовскьм в одного из морских зверей, пробудил всех, но они только открыли глаза, замычали и опять заснули. Некоторые были весьма велики. Один приподнялся на передние лапы, разинул пасть и заревел. Завадовский выстрелил прямо в него картечью, в самом близком расстоянии; однако зверь не свалился, а только попятился задом в море и уплыл.
Пройдя далее по берегу, увидели ряд бочек с железными обручами, а потом землянки с затворенными дверьми; в сем месте сушили кожи, снятые с морских зверей; множество птиц билось над головами наших путешественников. Лейтенант Демидов, не сходя с места, настрелял двадцать куриц Эгмондской гавани. Пройдя еще далее по берегу, встретили множество пингвинов, которых промышленники называют "королевскими". Пингвины сии не уступали нам дороги, и их надлежало расталкивать.
Капитан-лейтенант Завадовский и прочие заметили у каждой птицы по яйцу, которое они держали между ног, прижав носом к нижней части брюха. Тут же видели пингвина, покрытого мохнатым мехом, подобным енотовому, только мягче. На обратном пути капитан-лейтенант Завадовский взял с собою одного мохнатого пингвина и несколько королевских. Набрал яиц, разного рода трав, камней, несколько кож с молодых морских зверей и их жира, настрелял эгмондских куриц, морских и разных чаек и одного попугая; но пресной воды на пути своем не нашел.
Подняв ялик на боканцы, мы поворотили от берега и на ночь взяли курс NNO. Ветер от NW крепчал, небо покрылось облаками, почему мы принуждены взять у марселей по два рифа. Ночь была самая темная.
В 10 часов того же вечера, когда я ходил по шканцам, мы внезапно почувствовали два сильных удара, как будто бы шлюп коснулся мели. Я велел бросить лот, но на шестидесяти сажен дна не достали, и потому заключили, не набежали ли мы на спящего кита. Шлюп "Мирный" находился тогда под ветром на траверсе. Лейтенант Лазарев прислал на гребном судне лейтенанта Анненкова донести, что шлюп его коснулся мели и они чувствовали два сильные удара, но лотом на пятидесяти саженях дна не достали.
Сие донесение вывело меня некоторым образом из сомнения, что удары обоим шлюпам в одно время и одинаковым образом не могли быть от спящего кита или от подводной мели. Я велел сказать лейтенанту, Лазареву, что с нами то же самое последовало и, вероятно, мы чувствовали сей удар от землетрясения, ибо в таком случае в одно время и большой флот может вдруг почувствовать равное число ударов.
18 ноября. Пред рассветом повернули опять к берегу, добавив парусов и лавируя вблизи оного, искали ручья, чтоб налиться водою. В 10 часов приехали с берега промышленники и указали на свое селение, которое едва можно было отличить от берега как по малости, так и по одинаковому с берегом цвету. Пред полуднем мы подошли к сему месту, легли в дрейф и послали на берег с обоих шлюпов под начальством лейтенанта Лескова гребные суда с анкерками, посадив на каждое судно по одному промышленнику, которым известен проход к берегу между каменьями. Шлюпы держались под парусами близ сего места.
В 2 часа пополудни я поехал на берег с лейтенантами Лазаревым и Торсоном, а также с художником Михайловым, приближаясь к острым камням, о которые бурун с шумом разбивался. Прохода за оными мы не видели, доколе лейтенант Лесков с берега нам не указал, где надо идти между камнями. В итоге мы пристали к берегу у самых шалашей. Гребные суда были совершенно в безопасности: камни защищали их от буруна.
Начальствующий над промышленниками встретил нас и повел в свой шалаш или избу, длина которой двадцать, ширина десять футов, внутри обтянута шкурами морских зверей, снаружи покрыта травою, на острове растущею; в одном конце был небольшой очаг и лампа, в коих беспрерывно держали огонь. На очаге, за неимением дров и уголья, горел кусок сала морского зверя, а в лампе - истопленный его жир. Возле очага стояла кровать; в другой половине шалаша лежали съестные припасы; внутри от копоти было так черно и мрачно, что мерцающий огонь лампы и скважина, обтянутая пузырем, мало освещали внутренность хижины, и, доколе мы не могли осмотреться, нас водили за руки; жилища других промышленников были лучше.
Начальник рассказал нам, что в вечером накануне чувствовал два сильных удара землетрясения. Он уже шесть лет безвыходно на острове Маквария занимается промыслом вытапливания жира из морских слонов; других же морских зверей нет на сем острове, который еще недавно служил местом для промышленности большей части портжаксонского купечества.
Изобилие морских котиков было причиной тому, что многие суда немедленно отправились из Нового Южного Валлиса для промысла их шкур, коих требовали в Англию так много, что цена хорошей шкурки котика возвысилась до одной гинеи; но неограниченная алчность в короткое время всех котиков истребила.
Нынче на острове Маквария промышляют только одним жиром морских слонов. Убив спящего зверя, обрезают ножами жир, кладут в котлы, поставленные на камнях так, чтоб было довольно места снизу для огня, который разводят посредством нескольких кусков того же жира, и переливают оный в бочки. Часть расходится в Новом Южном Валлисе, а остальную отправляют в Англию и получают выгодную цену.
Из четвероногих животных водятся на острове Маквария дикие собаки и кошки, которые всегда кроются в густой траве на возвышенностях, завезены и оставлены европейцами и одичали. Таким образом, от лейтенанта Обернибесова с шлюпа "Мирного" осталась собака, и ежели ее не приласкают промышленники, конечно, присоединится к диким собакам.
Мы шли вдоль песчаного взморья, чтобы посмотреть морских слонов, которые по два и по три месяца лежат спокойно, не трогаясь с места. Нас провожал один из промышленников; он имел с собою орудие, которым бьют слонов. Сие орудие длиною в четыре с половиною фута, толщиною в два дюйма, наружный конец шарообразен, в четыре и пять дюймов в диаметре, окован железом и обит шляпочными гвоздями.
Когда мы приблизились к одному спокойно спящему слону, промышленник ударил его своим орудием по переносью: тогда слон, отворив пасть, заревел громким и жалостным голосом и уже лишился силы пошевелиться. Старые самцы, которых мы видели, были величиною около двадцати футов. Они имели хобот длиною около восьми дюймов, в конце хобота ноздри.
Самка и молодые самцы мордою несколько похожи на мосек и хобота не имеют; на ластах, служащих им вместо передних ног, по пяти соединенных пальцев с когтями; промышленники употребляют сии ласты в пищу и говорят, что от молодых весьма вкусны. Слоны хвоста не имеют, глаза у них большие черные, кожа годна на обивку сундуков или баулов.
Мы по сие время в Южном полушарии встречали три рода пингвинов и все они находятся на острове Маквария; на берегу не смешиваются; каждый род занимает особенные места или составляет особые стада.
Пресной воды на острове много, около становища промышленников течет из горы, и наливать анкерки весьма удобно. Впрочем, и во многих других местах мы видели пресную воду, которая течет прямо в море, но по причине буруна не везде удобно оною наливаться.
К крайнему нашему удивлению, на сем полу-охладевшем острове видели множество небольших попугаев; все принадлежат к одной породе.
В 5 часов мы возвратились на шлюпы с добычею, состоящею из двух альбатросов, двух десятков битых и одного живого попугая, которого мне уступил промышленник за три бутылки рому. В продолжение обозрения острова катер и ялик ездили туда беспрерывно и привозили на оба шлюпа воду довольно успешно.
19 ноября. На ночь мы опять легли в море, ибо я был намерен ожидать обещанной промышленниками шкуры большого морского слона, так, чтоб она была совсем полная, т. е. с головою, дабы можно по возвращении в Петербург набить и сохранить вид сего редкого и примечания достойного зверя.
20 ноября. Ветер переменился и задул с тою же свирепостью от WtS при пасмурности и дожде, а потому в два часа утра, отдав у грот-марселя один риф, я взял курс к югу, придерживаясь, сколько можно, к западу. Когда рассвело, туман уже скрывал остров Маквария.
21 ноября. В полдень мы находились на южной широте 56 градусов. В продолжение дня набегали шквалы с дождем и снегом, но не долговременные, а в 10 часов вечера мы повернули к западу, чтобы не отдалиться от меридиана острова Маквария. Сегодня также видели куриц эгмондских, много голубых бурных птиц, альбатросов дымчатых и морскую траву.
23 ноября. Ветер от юга продолжался до полудня 23-го, когда установился из SW четверти, откуда уже несколько дней шла большая зыбь. В сие время на шлюпе "Востоке" привязали марсели, грот и фок совершенно новые, дабы, войдя во льды, в случае крепкого ветра, была надежда на паруса; старые, высушив, убрали на места.
Мы прилагали крайнее старание, чтобы в палубе воздух был сух, и для этого весьма часто топили печки, но слабость шлюпа принуждала нас выкачивать воду и при беспрестанной качке она разливалась по палубе и производила сырость.
25 ноября. В полдень 25-го теплоты было только полградуса, а к 5 часам утра термометр остановился на точке замерзания и тогда совершенно заштилело. По степени холода заключили, что льды от нас должны быть не в дальнем расстоянии. Во весь день продолжалось безветрие и попеременно выглядывало то солнце, то падал мокрый снег.
26 ноября. Туман расстилался по морю, шел мокрый снег, дождь и вода от снега с снастей и парусов беспрестанно падала и все мочила. Дымчатые альбатросы пролетали весьма близко от нас, и хотя их застреливали, но по причине чрезвычайной качки от большой зыби, невозможно было спустить ялик, чтоб брать убитых птиц.
27 ноября. Мы шли к югу, склоняясь к востоку и придерживаясь ветра, который дул от SW тихий. Небо покрыто было облаками, а горизон – мрачностью. Поутру пронесло куст морской травы, и мы видели одну эгмондскую курицу.
Во время обеда, проходя южную широту 60 градусов, в которой в Северном полушарии находится Санкт-Петербург, мы вспомнили близкую нашему сердцу столицу, и пили за здоровье любезных наших соотечественников. После полудня выпал снег».
ПРИМЕЧАНИЕ.
1. Русский музей представляет: Павел Михайлов / Альманах. Вып. 352. СПб. Palace Editions, 2012. Тираж 2000 экз. Научный руководитель Евгения Петрова. Директор Русского музея Владимир Гусев. Текст Наталии Соломатиной.
КОНЕЦ миниатюры 16
Продолжение следует. 08.02.2021
08.02.2021