Чёрные. Глава 6

Евгений Боуден
       СОДЕРЖАНИЕ
Глава 1. Тревожное сообщение —  http://proza.ru/2021/02/06/1172
Глава 2. Январские тезисы — http://proza.ru/2021/02/06/1312
Глава 3. Телефоны — http://proza.ru/2021/02/07/1037
Глава 4. Кэсси — http://proza.ru/2021/02/07/1221
Глава 5. Старый радиоприёмник — http://proza.ru/2021/02/08/1279
Глава 6. Автозак — http://proza.ru/2021/02/08/1400
Глава 7. Ортодоксальная еврейка — http://proza.ru/2021/02/09/1068
Глава 8. Ожидание ареста — http://proza.ru/2021/02/09/1176
Глава 9. На площади Рабина — http://proza.ru/2021/02/09/1276
Глава 10. Страна назавтра — http://proza.ru/2021/02/09/1333

                ГЛАВА 6
                Автозак

     В отличие от Нитки, я люблю наш старый рассыпающийся дом. Окна в салоне и двух спальнях смотрят в сторону Хайфы, на север. Из огромного, во всю стену, салонного окна виден наш двор, три противоположных дома, ряды припаркованных машин. Слева — угол соседней деcятиэтажки и её двор, который выше нашего метра на два, дальше красные кирпичные крыши, за которыми новые высотные дома и проглядывающее между ними море. Справа — через бульвар Бен Гуриона (чересчур громкое название для неширокой улицы без особых зелёных насаждений) столики и лавочки для отдыхающих, баскетбольная и футбольные площадки, детская площадка, ограниченная двумя синагогами, а ещё дальше полоса старых деревьев и Приморское шоссе. Там мчатся редкие ныне машины, чаще служебные или микроавтобусы «чёрных». А ещё дальше — железная дорога.
     Где-то справа пешеходный мост и автомобильная развязка, которую построили всего лишь два года назад. Но их не видно, закрывает угол моего дома и соседние четырёхэтажки — родные братья нашего.
     Двор похож на огромное ухо. И не только похож, он улавливает и усиливает любые, даже самые тихие, звуки: мяуканье котёнка, оставленного мамой в кустах гибискуса или олеандра, возгласы детей на детской площадке, правда, их уже давно не слышно, шорох колёс на шоссе, постукивание колёс поезда. Но чаще всего мы слышим два звука: завывающие сирены скорых, мчащихся в медицинский центр или из него, короткие завывания полицейских машин и кряканье чёрных автозаков.
     Ещё совсем недавно я не знал назначения этих отвратительных чёрных микроавтобусов.

     Напротив моей квартиры несколько лет назад вселилась семья. У нас это называется «схирут», а по-русски: съёмная квартира. Мужчина и женщина, лет под шестьдесят. Они оказались русскоязычными. Его звали Миша. Маленький, худенький, чрезвычайно вежливый. Его жена Милана, тоже маленькая, слегка прихрамывающая, полностью седая, но с удивительно молодым, почти девчоночьим голосом. Оказалось, они в девяностых репатриировались из Харькова, с Украины, а значит — мои земляки. Мы с ними сдружились.
     У них была дочь Ирина. Тихая молодая женщина, с миловидным лицом, стройная, выше и матери и отца. Всегда одетая как религиозная женщина: закрытые необычным головным убором волосы, платье в пол, даже в жару длинные рукава, ни одного кусочка открытого тела. Миша однажды рассказал, что у неё какое-то заболевание от рождения и именно это подтолкнуло её к религии. Ежедневно я видел, как она ходила в синагогу, или сидела на бульваре с религиозными женщинами за крайним столиком. Ей было около тридцати лет, но она была незамужняя. Где-то Ирина работала, кажется секретарём в поликлинике, ездила на работу на машине, подаренной папой.

     Так вот. Несколько дней назад, поздним вечером ко мне пришёл перепуганный Миша.
     — Ты не видел, Иркина машина сегодня стояла во дворе?
     — Нет. Погоди, я сейчас гляну, — я было направился к раскрытому окну.
     — Не надо, не ходи. Я тысячу раз уже спускался и проверял. И на телефон не отвечает. Я и звонил и СМСки слал — как в рельсу.
     — Ну-у, может она с мужчиной каким. Ведь давно ей пора.
     — Ты совсем, или немножко? Где она, а где мужики. По их законам её сосватать должны сначала. Да и то, если бы ей первый муж «гет»[1] дал.
     — А я и не знал, что она замужем была. Ты не говорил никогда.
     — Была, если два месяца считать замужеством. А что у них там и как было, я и сам не знаю, а Ира не говорит.
     — Так может это бывший муж? Может она у него? Тем более, что они не разведены.
     — Я звонил ему, благо сегодня не суббота. Говорит, что не видел её. Похоже не врёт.
     — А подруги? Может она у подруги какой-нибудь?
     — Да нет у неё близких подруг. Да и зачем бы она у подруги телефон отключала.
     — Тогда звони в полицию, Миша. Надо заявить, что дочь пропала.

                * * *

     Внизу заурчал мотор, потом слышно было как открылась сдвижная дверь: вжжжзз. Я повернул трисы[2] чтобы посмотреть вниз. Там стоял чёрный микроавтобус. Мужчина в чёрном, видимо водитель, прикуривал рядом. Он с видимым наслаждением затянулся, а затем поднял голову и начал разглядывать наш верхний этаж. Я не мог видеть его глаза, но мне показалось, что его взгляд, как какая-то отвратительная вонючая и маслянистая жидкость, хлюпнул на меня.
     Отошёл от окна, сел на своё место к компьютеру, стоявшему на рабочем столе рядом со входной дверью. Да. Комп бесполезен. Он давно уже не центр вселенной. Я даже провода от интернета повыдёргивал, потому что через него они тоже могли следить за мной и за всеми нами. И всё же я хотя бы мог печатать на нём, пусть и в стол, пусть и сам для себя. А иначе можно было бы сойти с ума от ничегонеделания. Только надо быть осторожным, чтобы если они изымут компьютер, не смогли найти в нём компромата.

     За дверью раздались голоса, затем громкий стук в чью-то дверь. Я встал и прильнул к смотровому глазку. Двое чёрных тарабанили в дверь Миши. Через несколько мгновений дверь открылась и оттуда выглянул хозяин. Его тут же за воротник ухватила рука ближнего чёрного и буквально швырнула Мишу в руки второго.
     — Держи его, там должна быть ещё его жена. — И он шагнул в квартиру.
     Вскоре он вышел, ведя впереди себя, вывернув руку за спину, согнувшуюся в три погибели, кричащую от боли, Милану. Миша закричал:
     — Что вы делаете?! Оставьте её, она сама пойдёт!
     Неожиданно чёрный, который держал Мишу, отпустил его, поднял руку к поясу и снял оттуда длинную дубинку. Как-то, даже почти без размаха, лениво, будто нехотя, ударил этой дубинкой под колени Мише. Тот закричал, ноги у него подогнулись и он полетел бы со ступенек, но эта чёрная сволочь успела поймать его и вновь поставить на ноги.
     — Ещё раз, и я переломаю тебе хребет. Заткнись и не смей даже пикнуть. — и он поволок Мишу вниз.
     Тот сделал странный жест рукой, будто прощался. Следом повели Милану.

     Я метнулся к окну и снова выглянул между трис. Вскоре обоих вытянули из подъезда. Милана споткнулась, упала и её конвоир, особым образом захватив под обе руки, поволок женщину дальше. Ноги Миланы тащились по асфальту, один тапок слетел с ноги. Вот и автобусик. Оттуда протянулись руки, видимо там были ещё чёрные, и супругов втянули внутрь. За ними залезли конвоиры, водитель уселся в кабину, мотор взревел и автобус умчался.
     Вот теперь я знал, что это за чёрные автобусы. Это автозак. Потомок «чёрных воронков» времён Сталина.
      Мелькнула мысль: Миша знает, что я слушаю радио, ведь я часто давал ему листки с кратким содержанием того, что услышал. Иногда, когда я был дома один, я приглашал его и мы одновременно слушали радио. Он с одним наушником, а я со вторым. Наверное выдаст меня на допросах. 
     Из-под двери тянуло запахом страха, пота, кожи портупеи, резины.
     Залаял Порто. Ещё бы, если я слышал этот тошнотворный запах, то его собачий нос и подавно. Я обнял собаку, попытался его успокоить, но Порто вновь вырвался и стал царапать лапой дверь.
     — Да что с тобой? — на всякий случай я снова выглянул в глазок, — Нет там никого!
     Я приоткрыл дверь, чтобы показать ему пустой коридор, Порто оттолкнул меня, протиснулся на лестничную площадку и остановился, принюхиваясь к чему-то на полу. Его голова мелко-мелко дрожала от возбуждения. Пришлось выйти. Под лапой Порто лежал ключ. Видимо Миша в последний момент нарочно выбросил его на пол, а я принял это за прощальный жест.
     Я поднял его. Потом прошёл в Мишину квартиру, оставшуюся открытой, выключил всё, что можно было выключить. Перекрыл воду и газ. Бог знает, сколько времени пройдёт, пока хозяева вернутся. Да и вернутся ли? Вышел из квартиры, запер её и закрылся в нашей квартире.

     ПРИМЕЧАНИЯ:
     1. гет — особый документ («разводное письмо»), выписываемый бывшим мужем бывшей жене при разводе.
     2. трисы — поворачивающиеся жалюзи
    
     Продолжение здесь: http://proza.ru/2021/02/09/1068