КАК ИСПОРТИЛИ АЛЬТЕРНАТИВУ
Аристотель понял, что из двух противоположных идей только одна может быть истинной, а другая ложной. Так как идей было только две, то не надо искать никакую третью. Это он оформил в виде законов логики. Закон противоречия и закон исключенного третьего. Есть еще закон тождества, требующий не подменять объекта суждения. Дети хорошо понимают, что если мама на их просьбу ответила нет, то положительного решения уже не будет. Его просто нет. Или да, или нет, и ничего третьего. Не надо думать, что Аристотель создал логику. Она следует из природы. Мы различаем противоположные ощущения. Их много, но все они делятся на две части: приятные и неприятные. Пока нам хорошо, мы бездействуем. Но природа дает хорошего понемножку. Хорошее в избытке становится плохим. Мы начинаем действовать, чтобы вернуться в хорошо. Жизнь идет между добром и злом. Народная мудрость давно знает, что нет худа без добра.
Кроме борьбы ощущений и борьбы идей, которую описал Аристотель законами логики, есть и борьба за выбор действия. Люди всегда что-то выбирают. Выбор бывает двух типов: двухвариантный и многовариантный. При двухвариантном выборе выбирать приходится из двух противоположностей. Например, жениться или не жениться. Что бы человек не делал - всего две возможности. Третьего не дано. Двухвариантный выбор БСЭ называла альтернативным или просто альтернативой. При многовариантном выборе производится выбор из длинного или короткого ряда предметов не противоположных. Например, человек, который сделал вы¬бор в пользу женитьбы, жену может выбрать из многих кандидатов.
Древние философы согласились, что все в мире, в конечном счете, состоит из единой субстанции, из единого самого простого вещества, из материи. Но все в мире — материя или все же есть ее отсутствие (пустота)? Аристотель в своей «Физике» доказывал невозможность пустоты. Если бы была пустота, то: «... никто не сможет сказать, почему тело, приведенное в движение, где-нибудь остановится, ибо почему оно скорее остановится здесь, а не там? Следовательно, ему необходимо или покоиться, или двигаться до бесконечности...» (Аристотель, соч. т. 3, стр. 139, М., 1981 г.). Аристотель находится в плену представления, что Земля находится в центре сферической Вселенной, и чтобы остаться в центре, земной шар должен быть окружен какой-то материальной, сопротивляющейся средой — эфиром. После Коперника, лишившего Землю неподвижности, Галилею и Ньютону оставалось только понять, что планеты и кометы движутся не в эфире, а в пустоте, которая не оказывает сопротивления их движению, поэтому они и сохраняют орбиты «постоянного рода и положения». После этого самый сильный аргумент Аристотеля против пустоты превратился в самый важный довод в пользу пустоты (закон инерции). Но Ньютон несколько опоздал. На основе Аристотелевой физики Гюйгенс уже разработал волновую теорию света, согласно которой колебания (волны) эфира и вызывают оптические явления. Но раз нет эфира, то нет и волновой теории света. Ньютон разработал единственно возможную для «пустотной», безэфирной Вселенной корпускулярную теорию света, но не смог довести ее до надлежащего завершения. Это привело к тому, что в 1818 г. Парижская АН с подачи Френеля возродила несовместимую с Ньютоном волновую теорию света. В физике существовал альтернативный выбор: или есть пустота, или ее нет, т.е. или корпускулярная теория, или волновая. Вместо единственно возможного выбора по типу «или-или» был явочным порядком произведен абсурдный выбор типа «и-и», и волновая теория, и корпускулярная. Физики не поняли, что для механики Ньютона и корпускулярной теории требуется пустое пространство, а для волновой теории света— пространство, заполненное материальной средой. Если пространство не может быть одновременно и пустым, и заполненным, то не могут быть истинными две противоположных теории — волновая и корпускулярная. Это понимал даже Эйнштейн, категорически не признававший двойственность света. Женщина, получившая предложение, может ответить только да или нет и ничего третьего. Иногда, правда, женщина пытается отложить ответ и отвечает уклончиво: «И да, и нет» (ни да, ни нет). Но двойственный ответ, как нетрудно понять, не ответ, только оттяжка ответа. Физики поступили подобно уклончивой женщине. Вместо четкого выбора одной из двух теорий, они говорят двойственно: «Свет — и волна, и корпускула».
Элементарную логическую ошибку, совершенную в 1818 году, принимают за революцию в физике. Это послужило поводом для следующего заявления: «...в современной физике длился вековой спор о том, что есть свет — волна или поток частиц?.. Ответ природы оказался парадоксальным: верно третье! Вы имеете дело с волночастицами. Ошибочна, как видим, может быть сама альтернатива «или-или». («Новый мир», № 12, 1979 г., стр. 210). Здесь тот самый случай, когда обвиняют зеркало в дефектах своей внешности. Как может быть верным третье, когда третьего нет в принципе, когда альтернативой называется выбор из двух и только двух взаимоисключающих возможностей. По определению альтернативы не может быть третьего. Возможно, эта или другая аналогичная цитата повлияла на главного редактора Советской энциклопедии академика A.M. Прохорова. Во всяком случае, после выхода в свет БСЭ (1970 г.), давшей правильное определение альтернативы, вышли три издания Советского энциклопедического словаря, в которых альтернативой называется много-вариантный выбор (из двух или нескольких возможностей). После моего протеста в 1988 году вышло 4-е издание словаря, в котором появилось новое определение. Альтернативой называется уже выбор из двух или нескольких взаимоисключающих возможностей. Но взаимоисключающих возможностей не бывает несколько, их всегда только две.
Павел Каравдин 8.02.2021