«Все-таки приятно ощущать себя писателем, этак открыть новый файл, немного помедитировать на белый лист, ожидая вдохновение. Теперь все писателями заделались, пишут в блогах невесть что, и ведь находятся же читатели! А я - свидетель необычайно интересных событий, неужели не хватит таланта изложить все связно, чтобы было интересно прочесть? Взять хотя бы историю с убийством гипнотизерши, до последнего подозревали подругу и любовника. Или загадочную смерть несчастной старушки, хотя какая она несчастная? Нет, начинать литературное творчество надо с последнего преступления, настолько мистического, что до сих пор не могу объяснить некоторые факты. И это я – скептик! А что если бы расследованием занимался человек, верящий в иррациональное? Как же озаглавить?» - Эдуард Семенов оторвался, наконец, от созерцания монитора и склонился над клавиатурой. В файле появилась надпись: «Святочный детектив».
И если название придумалось сразу, то с первой фразой пришлось помучиться. Молодой человек целый час писал, стирал, вновь писал и вновь стирал. Иногда он отрывался от печатания, бродил по квартире, пару раз успел согреть чайник, но ни разу не налил в чашку чая, постоял у окна, наблюдая с высоты двенадцатого этажа за движением машин во дворе. Сверху казалось, что кто-то играет в простую компьютерную игру или собирает конструктор, но фигура ему не нравится, он вынимает из конструкции деталь и тут же меняет ее на новую.
Наконец он сел за компьютер и начал печатать:
Глава 1. Необычное задание
Тот день я планировал провести иначе, выбрал пару новых, самых обсуждаемых сериалов Netflix, и даже успел посмотреть одну серию. Звонок шефа оторвал от увлекательного сюжета ровно в девять утра. В девять утра выходного дня! На календаре - шестое января, середина новогодних каникул, которые мы с Перерубовым решили провести в праздности после завершенного трудного дела.
Тут, наверное, я должен объяснить читателю, что мы – это сотрудники детективного агентства «Вем»: владелец, он же мой шеф Петр Макеевич Перерубов и ваш покорный слуга детектив Эдуард Семенов. Вы все правильно поняли, шеф мой поклонник Рекса Стаута, поэтому по делам разъезжаю я – его Арчи Гудвин. Но я не жалуюсь, работа мне нравится, да и платит шеф нормально, во всяком случае, на скромные потребности холостяка вполне хватает. Не знаю, откуда средства у Перерубова, наша сыскная деятельность вряд ли окупается, но я стараюсь не думать об этом.
Я мог соврать, что спал или был у друзей, а телефон оставил дома, придумать десятки правдоподобных историй, чтобы не выбираться в крошащуюся льдистой крупой метель, но шеф чувствует фальшь по первому же звуку.
От такси меня спасла лень, так не хотелось брести к холодильнику за пивом. Бриться тоже было лень, как и искать отглаженную рубашку, поэтому, заметив в нашем офисе молодую девушку, я смутился. Перерубов тоже смотрел с осуждением, сам же он выглядел безупречно, впрочем, как всегда. Интересно, он и дома ходит в костюме?
- Эдуард, - склонился я в приветственном поклоне. Уж если играть простачка в худи, так не стоит выходить из образа.
- Катя, - привстала девушка и протянула изящную ладошку без маникюра.
Петр Макеевич наблюдал за мной, стоя у окна, это было его любимое место, да и вид на уютную старенькую улочку города притягивал взгляд.
- Екатерина, повторите в общих словах все, что мне тут рассказали.
- Понимаете, Эдуард, Машка пропала, Лесю не с кем оставлять, а мне на работу. Сейчас сами знаете как, не пришел день и можешь новое место искать.
- Давайте по порядку, - перебил я. – Кто такая Машка?
- Машка – подружка моя, мы живем вместе.
- Квартиру снимаете?
- Квартиру снимаю я, а Машку к себе взяла прямо перед родами. Она до этого в общежитии жила, а там, сами понимаете… Работать она уже не могла, беременность трудная, за комнату платить надо.
- А отец ребенка?
- Будто не знаете, как это бывает. Исчез он, скрылся, как только узнал о беременности. Я Машку давно знаю, мы вместе на мебельной фабрике когда-то работали, потом фабрику закрыли, мы потеряли друг друга, а года два назад случайно встретились, с тех пор поддерживали отношения. Я ее с самого начала беременности уговаривала переехать, я снимаю двухкомнатную, пусть небольшую квартиру, но она мешать не хотела.
- Но потом все же переехала, - решил я поторопить нашу посетительницу. Таким темпом мы до сути еще три часа доходить будем.
- Да, переехала, - Екатерина замолчала. - Сразу после похорон матери переехала, у нее мама летом умерла, она ездила хоронить. Когда вернулась, в больницу попала, а оттуда выписали их уже вдвоем с Леськой, дочкой Олесей. Я и забирала.
- А родственники, у Маши есть родственники? Вы сказали, что мама умерла летом?
- Да. Из всех родственников – дед, отец ее матери. Понимаете, он узнал о беременности, когда Машка на похороны ездила. Узнал и…проклял.
- Средневековье какое-то…
- Машка его очень боялась. И не за себя боялась - за Леську. У нее не комната, а хранилище оберегов. Говорила, что дед ее колдун.
- Колдун, - не выдержал я, многозначительно посмотрел на Перерубова. Интересно, он испытывает хоть какие-то угрызения совести, отрывать меня от сериала ради общения с этой ненормальной!
- А под новый год Машка получила письмо от деда, странное такое письмо.
- Что в нем странного, если не считать, что бумажные письма сейчас вообще редкость?
- Все. Бумага какая-то желтая, я такую и не видела никогда, вроде той, что в старых книгах бывает - с потемневшими краями и словно опаленными, без углов. И написана чернилами на старославянском, еле разобрала. Написано там было что-то вроде: «Пора, выезжай. Жду».
- А как подписана, откуда вы знаете, что письмо от деда?
- Без подписи вроде. Так Машка сама сказала, что от деда. С ней словно что-то произошло, будто письмо это важнее Леськи. Собралась она быстро. Я думала, что с дочкой поедет, но она Олесеньку не взяла. Только сказала, что если до третьего не вернется, то Лесю надо в дом малютки отнести. А как в дом малютки при живой матери? И еще сказала, что это судьба ее такая, а от судьбы не убежишь. Мол, хотела, как обычные люди – дочка, работа, а ей другая участь приготовлена, не зря же дед ее на Святки позвал.
- Ничего не понимаю…
- Вы не подумайте, она Леську очень любит, если вот так оставила, значит, причина у нее.
- Какая? – не выдержал я. – Какая может быть причина у матери, чтобы она оставила свою дочку. Кстати, сколько ребенку?
- Скоро четыре месяца.
- А как же кормление?
- Она на искусственном вскармливании, Машка говорила, что все это проклятие деда. Говорила, хорошо хоть живой оставил малышку.
- Он приезжал?
- Нет, насколько я знаю, да ему и приезжать не надо, он ведь колдун.
- Петр Макеевич, - не выдержал я, - можно вас на пару слов?
- Вы что, всерьез намерены заняться этим делом, всеми этими колдунами и проклятиями? Девчонка просто наивная дурочка, подружка подкинула ей своего младенца, а сама сбежала с каким-нибудь ухажером, - зашептал я начальнику, как только мы оказались в холле.
- Все не так просто, - Ответил он также шепотом. – Я еще вчера ознакомился с конвертом от этого письма, вот, смотри – протянул он мне стандартный конверт.
- И что?
- Я его расклеил, разверни.
Лист внутри конверта был исписан какими-то нечитаемыми фразами.
- Это древние заклятья, я когда-то работал с этнографическим материалом. Предки верили в магическую силу слова, часто по деревням ходили рукотворные молитвы, далекие от канонических. Им приписывали особую охранительную силу. Такими заговорами подчиняли волю, я этот конверт тебе не отдам. Вот, адрес я переписал на бумаге, на всякий случай, вдруг что случится с телефоном. Отправляйся прямо сейчас, я забронировал комнату в гостинице в ближайшем райцентре. Комфорта особого не обещаю, но выспаться сможешь. И еще, будь осторожен, держи меня в курсе. Сегодня ты должен попасть в гостиницу, а там уже обсудим. Я перекину тебе на телефон все данные – фотографию Марии, кстати, ее фамилия Дубовая.
Вот так я оказался втянут в это жуткое дело.
Продолжение следует.
Больше на моем сайте, ссылка в конце страницы