Заезжий паноптикум решили озаглавить без долгих гаданий: «Вся наша жизнь – игра».
Целый федеральный музей складывал-сохранял редкие игральные карты и собрал нехилую коллекцию: только что не от времён египетских пирамид, зато из пышных садов японских царедворцев и после…, через томные будуары скучающих барышень, шумные трактиры разудалых купцов, ну и сырые казематы, – отовсюду …
Пока ещё выстраивалась наша экспозиция, досужий вохровец, неодобрительно наблюдавший за сверкой диагоналей, вертикалей и стеллажей, улучив момент, пробасил мне сниженным тоном:
– Не связывайся с этим… хламом от слова «совсем». С картами, то есть. Всё одно – боком выйдет. Поверь траченному молью гвардейцу, как пострадавшему. Наказывают за них.
– ?!... Ну уж, «совсем». Нагрузки всякие у научников: кого и скока обслужить, – я поперхнулась кислой улыбкой.
– Не буди лихо, пока оно тихо. Для сугубо страждущих комментов есть дежурный экскурсовод, в конце концов. Тебя предупредили.
«Предупредил» он, видать, не только меня, судя по ворчливому шёпоту сотрудницы, щёлкающей на телефон расположение экспонатов для удобства этикетажа. Поймав мой взгляд, она поделилась: «Ладно себе, Германн*, – за что боролся, на то и… Но вот же Фаечка н е в о л ь н о влипла в эту картёжную байду», кивая на хрупкую спину юной мнс-ки.
Я насторожилась. Фаечка была общей любимицей и всеми опекаемой особой, по причине запредельной наивности.
– Как «влипла»?
«Это же она ездила получать экспонаты: тот самый ящик Пандоры с графическими симптомами болезней. И началось всякое: в чужом городе лишилась шапки (российским-то февралём!), потом денег, затем бабушкина колечка, а когда, желающая утешить, подруга прикрепила ей на запястье серебряного ангела, – «улетел» и он. Для одной поездки всё же многовато, призадумаешься тут»
– Внимательнее надо быть, товарищи! – как говаривал известный персонаж.
Связать ли происшедшее с выцветающим взглядом мадам Ленорман, курящимся из коробки… или ещё чего? Плести логическую цепочку здесь бесполезно. Логика не про это. Однако информацию лучше потреблять с рассуждением. Об этом и у Черниговской.… Когда от нас зависит, конечно.
Я внутренне заёрзала. «Не связывайся». Да и не связывалась… никогда?
Что-то скреблось припомниться.
Вообще, область картёжных утех настолько туманная и навороченная, что хочется благоразумно дистанцироваться. Витиеватая история человеческих страстей.
Опять же: кураторство чужое, тема – тоже, длительность мизерная, ну и …пострадавшие имеются уже.
– Что же мне, от рабочих экскурсий открещиваться, что ли? – задала я вопрос знакомому священнику.
– Манкировать своими обязанностями дурно – был ответ. – Лучше размысли, как беседовать об этом… Полюбопытствуй, если встретишь в группе игроков: бессрочным ли будет их иммунитет, как они полагают?
Но связываться не хотелось. В надежде на скорое окончание визита этой пёстрой компании. На то что, погостив, соберёт мадам свой антикварный саквояж и отбудет благополучно восвояси.
Продолжительность от силы месяц, – понадеялась, что проскочит он незаметно для отдельно взятой выставки, расположившейся в круглом зале. Без меня, параллельно, проскочит.
И проскочил ведь! До самого, таки, заключительного дня, на который выпало моё администраторское дежурство. И кортеж первой леди припарковался у нашего парадного крыльца на улице Батюшкова.
С чего бы, вы думали? Ночи она, глаз не смыкая, грезила краплёной колодой графини N? Сомнительно. Просто ехали мимо (с близкими приятельницами, в числе коих пребывает и экс-директриса нашего музея – почётная, многоуважаемая и славная во всех отношениях).
И я, с наивным коварством, надумала умучить их драматическими подробностями недавней реэкспозиции, а затем и лабиринтами исторических коллизий гостевого драгоценного останкинского собрания: вот же под боком граф Шереметев владел в нашей губернии райскими кущами… И местными ресурсами пополнял свой знаменитый театр, ибо знатные водились тут голоса. А уж история Параши Жемчуговой… – какое сердце, ещё помнящее отечественный синематограф с метаморфозами «Крепостной актрисы» не откликнется на подлинные вещицы этого сюжета: акварельные миниатюры на перламутре, серебряные брегеты, et setera…? На худой конец, витринка со старинными брильянтиками их, возможно, увлечёт…
– Начните с к р у г л о г о з а л а – бросил через плечо наш директор, помогая дамам раздеться.
«Как вам не стыдно-как вам не стыдно», - зажужжала совесть ёрнически голосом Райкина. И поплыло перед глазами.
– Нооо… видите ли… - мямлила я, неучтиво увлекая его за угол, - я не готовила экскурсию по картам… Может, начать с …
И тут меня с разворотом отшвырнула взрывная волна! Потом ещё прострелило навылет… Вжжух!
Ибо надо знать убойную силу директорского взгляда! Коллеги мои не усомнятся ни на минуту…
А пока дорические капители шереметевского дворца замедленно кувыркались над моей головой вперемежку с витражами врубелевского модерна, частично уже осыпающимися вулканическим пеплом на мои плечи…, припечатал командно:
– Начнёшь с круглого зала!
Впрочем, сия атомная катаклизма пребывала неочевидной для окружающих – в силу особой приватности отдельно взятой администраторской каморки.
И мы пошли.
Впереди я: хрясь! Хрум! Хрусть! – по черепкам моей репутации. Далее, мирно беседующая со своей сестрой, vip-персона и следом два наших директора.
II
Ко второму этажу мы незаметно как-то перегруппировались: в авангарде уже двигалась vip-персона, причём, самостоятельным авторским маршрутом, существенно смахивающим на броуновский алгоритм: дальняя витрина, вдруг ближняя и, внезапное угловое смещение!
Поэтому, даже если бы я судорожно наскребла по сусекам своей целомудренной памяти хоть крохи, – то смастерить сколько-нибудь обтекаемого колобка, гладко катящегося от экспоната к другому, – ну, ни-ни, не вышло бы. Ибо любой ведущий экскурсию подтвердит значимость сколько-нибудь связной траектории.
Вот тут и заблистал талант действующего музееначальника во всей красе своей (а был он и правда, столь искусным ритором, сколь и умелым спортсменом)!
Ему удавалось не только предугадать очередной пункт её продвижения, но, подобно хавбеку, опережать её на полкорпуса, информационно обеспечивая динамические комбинации.
Я потаённо шуршала позади, изображая бровями сурдоперевод, горячо желая дальнейшего сохранения подобных позиций.
Но тут защитника оттянула на левый фланг насущная текучка (в лице секретарши), – оголив ворота.
И нападающий хлёстко метнул в мой лоб: – «А карты Таро есть у вас тут?».
– Нет! – панически пискнула я.
– Гоооол! – беззвучно завопил мой внутренний комментатор.
Мы стояли, как вкопанные, у н у ж н о й ей витрины.
Это я выяснила позже, неизбежно возвратившись на место должностного преступления. Да.
– Эт у тя про футбол? – скороговоркой протараторил внук Ярик, из-за моего плеча мимолётом выхватив пару строк в черновике. – «Нет? А про што?»
– Про неусвоенный урок. Что уроки учить следует.
Да, она стояла к этой витрине спиной. И мускул не дрогнул на её бесстрастной парсуне.
– Зато есть карты с портретами лучистов! – метнулась я, пожалуй, к единственному облюбованному шкафу, где красовалась колода авангардистских шалостей, в которой не только Ларионов, Розанова и Гончарова собственноручно примерили гримасы валетов, дам и королей.
В целом, вечер завершился без членовредительства, даже вполне утешительно для меня, ибо таки представилась возможность пропеть свой панегирик красавице Параскеве и неземной любви к ней Николая Шереметева, владевшего вотчиной в наших краях и повязать это венками современных ежегодных ассамблей.
Тут бы и сказу конец. Если б не одно обстоятельство: значительно позже упомянутая группа лиц посетила нас снова, и директор, выводя меня к ним, представил.
– Инну Демидовну мы помним! – перебили его. А почётная директриса, приобняв меня за талию, озорно шепнула: «Как ученицу Ивана Сусанина».
Здесь ли окончательно пробилось напоминаемое? С этой темой, оказывается, связал меня один художник предавным-предавно. Он тогда был ещё просто студентом. А позднее стал лучшим рисовальщиком летающих котов. И проиллюстрировал практически всего Кира Булычёва, а также и детскую версию про упомянутого проводника.
Дома я откопала в старом альбоме его работу: мой портрет в виде пиковой дамы.
* А.С.Пушкин Пиковая дама