Перебравшись в Москву, я все свое время поначалу уделял только спорту. Еще бы, это было единственное, чем я мог заниматься в чужом городе, где единственным заинтересованным во мне человеком был мой новый тренер (кстати, заслуженный тренер СССР). К тому же, я не имел московской прописки (что было обязательным для проживания в столице), да и я, не придававший особого значения документальным тонкостям, вообще не имел к тому времени никакой прописки.
Проживая до этого в Минске, я был прописан пока работал на заводе, а потом мне продлили прописку на время учебы в институте, но я был исключен из него после первого курса, как не сдавший академических задолженностей и прописку, таким образом, потерял.
Без прописки меня в Москве никуда не могли устроить на работу и я находился здесь на правах откомандированного на тренировочные сборы, получая талоны на питание в пределах прожиточного минимума. И имел статус допризывника, ожидающего своей очереди на воинскую службу в спортивную роту динамовских подразделений.
Конечно, во мне здесь тоже были заинтересованы, и в первую очередь, тренер. Я на его глазах вырвал победу на крупных соревнованиях у более подготовленных соперников, когда те уже готовы были праздновать успех. К тому же, я очень походил по своим статьям на самого прославленного его ученика, да и результаты мои были на подходе к тому же уровню.
Я тогда выступал еще за сборную Белоруссии и сразу меня переманивать на глазах у ее руководителей было, прямо сказать, делом не этичным. Но я, как уже было для меня привычным, сблизился с его ученицами, выступавшими на тех же соревнованиях и как-то, между прочим, рассказал им о своих злоключениях на своей «родине», приведших к отчислению из института.
О том, что меня ничего практически теперь не связывало с Белоруссией в житейском плане, девчонки рассказали своему Заслуженному тренеру. О чем я мог судить по его фразе, с которой он обратился ко мне: «Ну что, хулиган, хочешь тренироваться у меня?!»
Дальше последовало приглашение в московскую спортивную организацию, сборы у меня были недолги – чай, не из родного дома перебирался – от дяди, у которого была своя семья, три девчонки, для которых я становился не самым лучшим примером.
Напоследок я выступил не самым худшим образом на всесоюзных соревнованиях и отбыл не в свое временное жилище, а прямо к избранному новому тренеру в Москву. Для этого мне пришлось преодолеть и яростное сопротивление белорусского спортивного руководства, которые, чтобы удержать меня, не постеснялись пойти на подлог – в спортивную всесоюзную организацию оно предоставило якобы мое заявление о добровольном призыве в войска Белорусского округа.
Но после беглой почерковедческой экспертизы притязания моих прежних руководителей были отвергнуты и я был зачислен в Московское городское общество «Динамо».
Правда и дальше не все здесь происходило гладко: Из-за инфицированной ранки, которую я получил, ремонтируя свою спортивную обувь, я перенес 3 операции и чуть не лишился пальца. И к полноценным тренировкам я смог приступить лишь через 3 месяца.