Две тысячи дет назад пришёл Тот, Кто сказал: «Я победил мир» (Ин.16:33). Он сказал это, зная, что завершит Свой земной путь в муках - распятым на Кресте Голгофы. С тех пор изменилось многое, едва ли не всё, что способен улавливать наш глаз. Но изменился ли сам человек?
«Я свет миру», - сказал о Себе Иисус Христос (Ин. 8:12). И ещё Он сказал о Себе так: «на суд пришёл Я в мир сей, чтобы невидящие видели, а видящие стали слепы» (Ин. 9:39). Что же было сказано этим? Что незрячесть - заслуга, за которую обещана зрячесть, и что зрячесть, напротив, - вина, за которую ждёт слепота? Или речь тут идёт вовсе не о зрячих, обречённых стать слепыми, но о тех же слепых, лишь считающих себя зрячими? Им-то и предстоит узнать, что они слепы. Так не сказал ли Иисус Христос о том, что в этом мире, куда Он пришёл, слепы все, хотя одни знают о том, что слепы, а другие - нет?
Но как можно, будучи слепым, не знать этого? И о какой слепоте тут говорится? Тот, кто слеп глазами, не может не знать, что слеп. Но всегда ли догадывается о своей незрячести тот, кто незряч душой?
Незрячего глазами исцелить можно. Иисус Христос и делает это неоднократно. Но как исцелить того, кто, будучи незрячим душой, не подозревает об этом?
И в этот мир слепых Иисус пришёл на суд. Кем Он пришёл на суд? Истцом или ответчиком? Судьёй или подсудимым? И в чём будет состоять суд? Иисус Сам отвечает и на этот вопрос: «Суд же состоит в том, что свет пришёл в мир; но люди более возлюбили тьму, нежели свет, потому что дела их были злы» (Ин. 3:19). Не означает ли это, что с приходом на землю Иисуса Христа лицом к лицу оказались поставлены не только свет и тьма, но и два разных мира, их олицетворяющие: мир, каким он должен стать, и мир, каков он есть? Сам Иисус Христос и есть тот грядущий мир, неведомый слепцам, считающимися зрячими.
Сын Божий, Сам бывший вестью великой любви Бога к заблудшим чадам, пришёл сказать о том, что и любовь бывает разной, что любить можно не только свет, но и тьму, выдаваемую за свет. Он пришёл на тот суд, где мы сами одновременно и судьи и подсудимые, и где слепые станут судить Его, а прозревшие осудят себя.
В Нагорной проповеди Иисуса Христа есть такие слова: «Никто не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом не радеть. Не можете служить Богу и маммоне» (Мф. 6:24). Не можем служить одновременно свету и тьме, как не могут быть одновременно господами душа и плоть: либо душа - госпожа, а плоть у неё в служанках, либо плоть - госпожа, а душа - служанка. Слепая душа - служанка плоти, а зрячая душа - госпожа плоти?
«Не собирайте себе сокровища на земле, - сказано в Нагорной проповеди Иисусом Христом, - …но собирайте себе сокровища на небе…» (Мф. 6:19). На небе собирайте, не на земле.
Тщетны усилия того, кто живёт ради одной только плоти: его жизнь - бег по замкнутому кругу. Не об этом ли повествует греческий миф о Сизифе, приговорённым вкатывать в преисподней на гору тяжёлый камень, всякий раз падающий вниз, как только Сизиф достигает вершины? Не так ли, как Сизиф, наказан и библейский Адам, за нарушение заповеди изгоняемый из Едема? Вот что сказал ему тогда Господь Бог: «В поте лица твоего будешь есть хлеб, доколе не возвратишься в землю, из которой ты взят; ибо прах ты, и в прах возвратишься» (Быт. 3:19).
Если путь плоти - из земли в землю, то каков же путь души?
Разве не о пути души, ищущей Бога, и сказал Иисус Христос: «Я есмь путь и истина и жизнь» (Ин. 14:6)?
Вспомним одну из библейских историй, повествующих о победе израильтян над мадианитянами - кочевым племенем, в течение семи лет безнаказанно грабившим их. Битву с мадианитянами Господь повелел возглавить Гедеону. Предрекая Гедеону победу, Господь велит ему идти на мадианитян не всем 32-х тысячным войском, а небольшим числом специально отобранных для этого воинов. Каков же был принцип отбора, предложенный Господом?
Когда Гедеон привёл народ к воде, Господь сказал ему так: «кто будет локать воду языком своим, как локает пёс, того ставь особо, также и тех всех, которые будут наклоняться на колена свои и пить» (Суд. 7:5). Пьющих стоя оказалось всего триста. Им и предстояло стать победителями мадианитян. Но почему отобраны были именно они? Потому что, утоляя жажду стоя, а, не опускаясь на колени, поднося воду ко рту, а, не припадая к ней, подобно животному? Лакающий воду как пёс, - душою не тот же младенец, ползающий на четвереньках? Не бери тех, кто ещё на четвереньках, но возьми лишь тех, кто уже на двух, - не это ли сказал Гедеону Господь?
Сама эта победа была необыкновенной. Триста израильтян, отобранных из тридцати двух тысяч, вышли против мадианитян, о которых сказано, что было их много, «как песку на берегу моря» (Суд. 7:12). И против них вышли триста израильтян не с мечами и копьями, а с… трубами в одной руке и с глиняными кувшинами в другой.
Но для чего израильтян было всего триста, а не тридцать две тысячи? И почему они должны были выйти против мадианитян именно с кувшинами, как повелел Гедеону Господь? Ответ на первый вопрос известен, он есть в Библии: «И сказал Господь Гедеону: народа с тобою слишком много, не могу Я предать Мадианитян в руки их, чтобы не возгордился Израиль предо Мною и не сказал: «моя рука спасла меня» (Суд. 7:2).
Что касается кувшинов, то по сигналу Гедеона воины разбили кувшины, в которых были спрятаны светильники, и лавиной света ринулись в стан мадианитян, трубя в трубы и крича: «меч Гедеона и Господа!» Противник бежал, в панике перебив множество своих. У Господа и у Гедеона был один общий меч. И мечом этим стал принесённый в кувшинах свет.
Не было ли тестом и повеление Господа Гедеону отделить лакающих воду, стоя на четвереньках и на коленях? И какой смысл ещё, кроме того, который лежит на поверхности, содержали слова Господа: «чтобы не возгордился Израиль и не сказал: «моя рука спасла меня»? Ведь если бы речь шла только о предотвращении вспышки гордыни, то разве не достаточно было просто повелеть Гедеону оставить из 32-х тысячного войска триста любых воинов? Но Господь велит Гедеону отбирать. Сначала отсеиваются все, «кто боязлив и робок»: из 32-х тысяч остаётся 10 тысяч. Испытание у воды довершает отбор и остаётся всего триста. Не предлагал ли Господь Гедеону отделить у воды тех, чья душа ещё младенчески ползает по земле, от тех, чья душа уже пытается встать с четверенек? И что означали глиняные горшки со спрятанными в них светильниками, которыми были вооружены израильтяне? Не готовил ли им Господь победу, дотоле невиданную, исключавшую пролитие крови, - победу духовную?
Спустя многие столетия после этой удивительной победы Иисус Христос сказал ученикам: «Вы - свет мира» (Мф. 5:14). Не то же ли самое сказал и Господь израильтянам, научив их вместо мечей взять хрупкие горшки из глины, внутри которых скрыт свет, как скрыт он и в самом человеке? И не было ли этим сказано, что побеждает не рука, несущая кувшины со спрятанными в них светильниками, но душа, сама подобная светильнику, душа зрячая? И что пить следует не только ту воду, которую можно зачерпнуть в пригоршни, но ещё и ту, о которой Иисус Христос говорил у колодца самарянке (Ин. 4:7-29). Воду особенную, небесную, зачерпнуть которую можно не иначе как душой. Воду, которая есть у Иисуса Христа, но о которой самарянка не имеет понятия, как, должно быть, не имели о ней понятия и те, кому выпало победить своих врагов, разом разбив в ночи сотни глиняных кувшинов…
Кем человек рождается и кем он становится? Быть может, совсем не случайно столь часто звучит в Библии повеление встать. «Встань», - говорит Господь пророкам Илие (3Цар. 17:9), Иезекиилю (Иез. 3:4), Ионе (Ион. 1:2, 3:2). «Встань», - говорит Он и Гедеону. Встань - не означает ли это встань душой? Встань душой, чтобы суметь быть посредником между Господом и теми, кто Его не слышит?
Фарисею Никодиму, тайком пришедшему побеседовать, Иисус Христос говорит о необходимости второго рождения (Ин. 3:3-7). Что же означает родиться во второй раз? Родившись один раз с незрячей душой, собирающей на земле, родиться во второй раз с душой зрячей, собирающей на небе?
Живя в этом мире, мы переворачиваем одну за другой страницы своей многотрудной истории. Чем будет для нас грядущее будущее? Временем длящейся слепоты или же эрой той зрячести, ради которой и приходил на землю распятый на Голгофе тьмой Иисус Христос?