Прошло больше семнадцати лет с того знойного июньского дня, когда я встретилась с неведомым, и объяснения случившемуся у меня нет до сих пор. Но все эти годы желание докопаться до истины лишь крепнет. Я хочу понять, что же это было, куда занесло меня тогда и по чьей воле.
И вопросы, вопросы…
Вот куда исчезает сознание, когда мы теряем его? Что происходит с человеком в бессознательном состоянии? И что такое вообще сознание?
Психологи привычно твердят: оно есть отражение реальности. Значит, потеряв его, мы перестаём отражать окружающую действительность?
Тогда как обьяснить то, что случилось со мной в тот день?
И почему неоднократные попытки описать произошедшее оказывались тщетными? Будто кто-то не позволял, лишал слов, могущих выразить испытанное потрясение.
Я и теперь не вполне уверена, что сумею. Но попытаюсь. Вдруг кто-то пережил
подобное, и поможет найти разгадку.
Кстати, ещё лет десять назад прочитала высказывание известного врача-психиатра, что до сих пор нет точного понимания что такое сознание. Однако словом этим мы жонглируем по любому поводу.
********
Сад!... Сад был роскошным… и будто светился сам собой, потому что солнца Алька не видела. Она шла по шелковистой прохладной траве, а казалось — плыла по воздуху.
Стройное гибкое тело легко двигалось, словно паря над землёй.
Она дышала ароматами, благоуханием окружающей растительности — необыкновенной, невиданной никогда прежде. При том, что у себя в саду Алька выращивала всякие диковинки. Здешние растения отличались разнообразием размеров, изяществом форм и богатством цветовой гаммы. Таких оттенков зеленого, коричневого и синего в гармоничном сочетании с розовым и красным, оранжевым и белым ей не встречалось ранее.
Справа росли деревья и кустарники — их листва касалась лица и голых коленей, словно лаская. Нежнейшие прикосновения к обнаженным ступням создавали иллюзию скольжения по травяному ковру.
Слева, чуть под уклон, раскинулся цветник, и не видно было ему ни конца, ни края.
И все это великолепие наполнялось звучанием божественной мелодии, рождённой в слиянии птичьих голосов, жужжания насекомых, шелеста трав и журчания невидимого источника.
Но самым удивительным оказалось то, что чувствовала Алька, о чем думала.
Первое, что пришло в голову — Господи! Какая красота! А следом — и это все мое!
Ни капли сомнения — это её сад.
Она шла, наслаждалась, созерцала, впитывала краски и звуки и не могла надышаться…
********
Меня вырвали из блаженного состояния…
Я лежала на земле, на спине. Резкая боль во всем теле. Муж и сосед Борис пытаются поднять меня и усадить на деревянную скамью.
—Не хочу, пустите, не мешайте, оставьте меня… — не открывая глаз шептала я, стремясь вернуться в «мой сад», в другую реальность. Она ведь отражалась моим сознанием, она существовала. Как и я, только в другом теле и с другим именем.
На несколько мгновений удавалось не чувствовать боли и погружаться в неведомое.
То есть попросту терять связь с окружающим.
Но двое мужчин, в растерянности суетившихся возле неподвижного тела, тянули его за руки, рискуя покалечить ещё сильнее.
Им удалось поднять и усадить меня на скамью. Потом кое-как дотолкать до крыльца, дотащить до постели и положить на живот. Они докричались до другого соседа, Вартана, и попросили его вызвать скорую.
Я лежала в полузабытьи без мыслей, слез, слов…
Приехавшая врачиха что-то спрашивала, не помню, кажется даже пыталась меня осмотреть…
В больницу ехали на нашей машине. Следом за «Скорой». Как-то я умудрилась сесть на переднее сидение, хотя боль во всем теле была нешуточная.
В больнице мне не стали делать рентген, меня не раздевали для осмотра, только смазали царапины и ссадины. Задали какие-то вопросы и отправили восвояси. Все.
Вечером того дня, уже в сумерках, я закрывала пленкой парник, а сосед Вартан в изумлении стоял напротив нашего участка и молча наблюдал.
*********
Июнь в тот год случился очень жарким. И мы с мужем уехали на дачу. Наш старый сад, где рядом с плодовыми деревьями уживались дикари — береза, лиственница, дуб, клён — дарил блаженную тень и прохладу.
Вот только разлапистый клён дотянулся до крыши садового домика и разложил на ней часть ветвей.
Надо пилить — решили мы с мужем.
В тот день мы не поехали на рыбалку.
Муж принёс самодельную лесенку. На металлический столик, стоявший под клёном и использовавшийся для всяческих ремонтных работ по саду—огороду, положил одноручную пилу, моток толстых верёвок, небольшой топорик.
Следы его прежней деятельности — банки с гвоздями и всякими железяками, обрезки колючей проволоки, металлические детали, деревянные бруски лежали рядом на скамье, кое-что на земле. Все это богатство не убиралось по несколько дней — дачное хозяйство постоянно нуждалось в ремонте и совершенствовании, то есть в мужском догляде и умелых руках. Я и не возражала.
Договорились, что займёмся клёном после обеда, ближе к вечеру, по холодку.
На обед у нас была окрошка на домашнем, моём, квасе. Ядреным получился в тот раз как никогда. Зелень своя.
Отобедали, муж пошёл отдыхать в комнату — в прохладу. Клён прикрывал от палящего солнца как раз окошко в ней.
Я вымыла посуду и, как обычно, понесла «сливки» на компостную кучу. Дорожка к ней тянулась вдоль домика мимо клёна к дальнему краю участка. А возвращаясь, присела в тени и запрокинула голову, высматривая те ветки, которые надо было выпилить в первую очередь. Густая кленовая крона не пропускала солнечных лучей, но каждый лист, отражающий их, становился почти прозрачным и словно светился.
Ветра не было, воздух казался плотным и вязким. Даже в тени дышалось трудно.
Но… то ли ядреный квас вскружил голову, то ли от жары мозги слиплись… Я не понесла домой кастрюльку из-под отходов. Поставила ее на столик.
Пристроила поудобнее лестницу. Взяла в правую руку пилу и — полезла на дерево.
Примерно на высоте двух метров ствол раздваивался, толстые ветви развилки поднимались вверх плавно под небольшим углом. Сама развилка была неширокой, как раз по ширине моих плеч.
Обращаться с пилой я умела с детства. Когда строили наш дачный домик, я помогала папе — пилили доски для обшивки стен, потом чурбаки и стволы на дрова.
Так что убрать несколько веток — что может быть проще! А какое удовольствие испытываешь при этом, какое вдохновение заставляет подниматься выше и выше, осторожно переступая по толстым ветвям опоры.
Росла гора спиленных веток рядом со стволом, а я лезла вверх… вдруг подумала — как кошка к птичьему гнезду.
Не тут-то было.
Пятьдесят шесть лет не шестнадцать. Даже если вес остался на том же уровне. Шейный остеохондроз… ядреный квас…жара… азарт…
Падала я метров с трёх. Это ноги. Плюс мой рост… до дурной головы.
Падала лицом вниз — картинка приближающейся земли до сих пор в памяти.
Была мысль — падаю.
А дальше… я не падала, плавно опускалась… И две сильных руки — знаю, папины — через мгновение ставшие белыми крыльями, бережно положили меня на землю.
Вот тогда я превратилась в Альку, идущую по волшебному саду.
**********
Удивительно, но Алька пребывала как бы в раздвоенном состоянии. Происходящее было похоже на приятный и красивый сон, в котором она видела себя словно со стороны. И одновременно не покидало чувство, что она у себя дома. И шла в свой домик, видневшийся впереди. Знала, что это ее сад, но также и то, что ни одно растение не посажено ее руками. А она в гостях… у себя самой?
Ощущение лёгкости, невесомости собственного тела изумляло и радовало.
Блаженное состояние рождало улыбку — Алька чувствовала, что улыбается.
**********
Полёт увидел сосед Борис, прибежал на участок, докричался до моего мужа.
Больше всего их обоих поразила улыбка на моем лице. То, что я была без сознания, они поняли сразу. И пытались тормошить, приподнять, хотя в подобных случаях это самое опасное. Могли быть внутренние переломы, другие травмы… но мне повезло, как выяснилось позднее.
Ребра, возможно, пострадали, но рентгена не делали, поэтому я просто перетянула тело на уровне груди длинным полотенцем. Ходила с ним дней десять. Потом полегчало. Ссадины и царапины скоро тоже зажили.
Казалось бы, можно забыть.
Но… железяки, колючая проволока, куча спиленных веток, не самых тонких и торчащих спилами вверх… я видела это, падая. Я могла покалечиться насмерть, переломать конечности, получить сотрясение мозга. И вообще — падала -то лицом вниз. А приземлилась на спину — будто аккуратно положили, чтоб не сильно пострадала.
Без сомнения, с изумлением и благодарностью думаю об отце. К тому дню прошло шесть лет, как он покинул этот мир. Но он всегда был рядом. Это он, мой любимый папа, стал моим Ангелом-хранителем на всю мою оставшуюся жизнь.
А волшебный сад?..
Кто знает, может на самом деле существуют параллельные миры…
Или наше подсознание выдаёт нам информацию о давно пережитом на другой планете и забытом здесь, на Земле.
Есть у меня своя теория или скорее интуитивное понимание произошедшего.
За минувшие семнадцать лет пришлось многое передумать, переоценить, перечитать. Появилась новая информация о явлениях, прежде необъяснимых и потому отвергаемых.
Не сомневаюсь в истинности исследований доктора Роберта Ланца. Почти до того же и сама додумалась.
Человеческое сознание представляет собой энергию, которая не исчезает и не может быть уничтожена. Оно, сознание, может только бесконечно перемещаться и менять свою форму.
Роберт Ланца
2003, июнь. 2021, февраль.
На фото наша старая дача. Слева от домика тот самый клён.