Стужа

         

           Два снегохода будили рёвом моторов замороженную Тайгу, а люди на них заявляли дикой природе о человеческом присутствии и посягательстве на её богатство и неограниченную власть. Эта смелость ставила её в недоумение, как вопрос: на что они надеются на шестидесятиградусном морозе и природными ловушками на каждом шагу. И только её интерес к тому, чем это закончиться, давал возможность этим бесстрашным таёжникам мчаться на снегоходах в неизвестные и опасные таёжные дали.
           Вместе с тем у таёжников были конкретные цели и конечный пункт назначения, ключ Олений в среднем течении р. Мара. Тайга продумала, как их остановить самым изощренным способом. Добавив к имеющимся запредельным трудностям ещё немного, для верности!
            Зимовьё в устье Зулейки, одном из многих притоков Мары, уже было видно, как и поднимающийся на километр ввысь дым из трубы зимовья. В сильные морозы так бывает. Дым вертикально столбом стоит долгое время, как на картинке. Уходящий след «Бурана» в сторону цивилизации говорил о том, что в зимовье никого не должно быть. У этих охотников Алексей точно знал, один снегоход на двоих. Вопрос, кто в зимовье, возник сам собой? Находящаяся в г. Бодайбо тюрьма,за сто километров от этих мест, часто "радовала" охотников беглецами. В детстве, на р.Тахтыган, Алексею приходилось с ними встречаться. Благо оружие при себе было всегда, и расходились ровно потому. Что готовила эта встреча, не знал никто. Остановка и короткий разговор о том, что один открывает дверь, а другой стреляет, было единственным решением. Этим беглым людям в Тайге нечего было терять. Да впрочем, как и им самим. Условия для выживания были такими же. Пятнадцать минут без движения на таком морозе уже смерть.
              Подойдя к зимовью, Алексей резко открыл входную дверь  и прижался к стене зимовья. Напарнику с ружьём на изготовку оставалось только выстрелить. Но в то мгновение, когда Алексей отклонялся от дверного проёма, он успел увидеть обросшего человека опиравшегося на карабин, как на костыль. Он успел бросить фразу: Алексей!  Это и определило исход событий. В зимовье стояло такое зловоние, что находиться там было невозможно. Главный инженер Мамско –Чуйской экспедиции, оставим его без имени, стоял перед ними с поломанной шейкой бедра. Беспомощный, грязный и голодный. Уже месяц с переломом, он ожидал  помощи. Их по осени завозил сюда вертолёт. А сейчас в ожидании, за сотни километров от людей и напарника, уехавшего на «Буране» за помощью, потерявший всякую надежду на спасение, он смотрел на Алексея,  как на явление Христа народу!  Всё, что он мог это ползком вылезти на порог зимовья, набрать снег для воды. И только эта возможность и запас небольшой дров в зимовье сохранили ему жизнь. Слезы с его глаз текли не переставая. Убедившись, что его не бросят он успокоился.Радостно  наблюдал, как Алексей с напарником наводят порядок в зимовье. Без вопросов, молча. Понимание того, что ключ Олений уже не сегодня и надо пересматривать планы на радость Матушке -Тайге, немного огорчили этих жизнерадостных и неплохих людей.
      Тепло и уют зимовья, как спасение жизни, отсюда и радость на душе! Накормив и обогрев больного человека, Алексей с напарником сели за стол отдохнуть. Длинная дорога на сильном морозе измотала, и тело требовало отдыха. По термометру на зимовье было шестьдесят пять к вечеру. Длинная зимняя ночь в это время года на Севере начиналась с четырёх дня  и тянулась до девяти утра. Времени для разговоров было предостаточно. Водка развязала язык больному и сняла  с него стресс психологический. Это было продуманным поступком. Он рассказал, что по осени после выгрузки вещей из вертолёта, доставившего их сюда на промысел, первым делом раскидали водку в снег вокруг зимовья. Лишая себя возможности выпить её родную всю сразу! Пьяному найти её в снегу сложно. Да и по трезвому надо было потрудиться с лопатой в руках! Посмеявшись от души над столь продуманным шагом, Алексей вспомнил другого  знакомого охотника. Тот, пока не выпивал всё завезенное на весь период охоты спиртное, из зимовья не выходил. Неделя, полторы в «космосе», потом охота и каторжный таёжный труд. У каждого был свой подход  к жизненным неудачам и радостям.
         А случилось с ним вот что! Напарник повёз его в нарте вверх по Зулейке, откуда он должен был вернуться пешком проверяя ловушки. Вылезая из нарты он не заметил, как верёвка для укрепления груза в нарте захлестнула в снегу ногу. Махнув напарнику рукой, как знак уезжать, он долго тащился на верёвке за снегоходом, ударяясь о деревья всеми частями тела. Пока не потерял сознание. А напарник не останавливался, пока не почувствовал  сопротивление движению снегохода. Валентин нёс его на руках до зимовья, как ребенка. Такая вот, казалось бы маленькая оплошность, а что в результате! Оставив все продукты ему, он три недели назад уехал за помощью к людям. Так и пропал сам. Ситуация требовала разрешения. Десять часов в дороге на этом морозе, с неизвестной судьбой уехавшего за помощью Валентина, навевали дурные мысли. Валентин в свои пятьдесят семь лет многим молодым мог дать фору во многом. Сильный и   выносливый, не боялся один приезжать в эту жуть проверять капканы. Иногда  при редких встречах в Тайге махнув приветственно рукой, расходились в разные стороны. Каждый испытывая свою судьбу.  А сейчас, где  и как судьба над ним посмеялась оставалось только гадать. Оставив принятие решения на утро, улеглись спать.
        Приготовив еду, воду и дрова в зимовье, решили через два дня вернуться с ключа Оленьего. Что бы выходить из Тайги  к людям. Слишком много сил и трат, что бы так вот сразу и назад. Тем более когда многое еще не было ясно. Надо ли искать Валентина, или выезжать сразу без него, вопрос? До этого Алексей вывозил уже  замёрзших из Тайги охотников, сошедших от одиночества с ума. Но этот, слава богу был живой и в своём рассудке. Но ещё немного и результат мог быть иной.
          Шли двумя «Буранами» вниз по реке. Мотор не нагревался от сильного мороза,  холод корёжил лицо и проникал в любую щелку. Широкий стежок на рукаве шубы и, как будто кто то иглой колол туда. Это другое измерение к чему человек генетически не готов. Второй секретарь райкома Павленко Федор Алексеевич, несостоявшийся тесть Алексея, тоже охотник, выпил на пятидесятиградусном морозе два глотка спирта из бутылки. Спирт в горло, а обратно кровь.  Сосуды гортани лопнули  мгновенно  от  остывшего до минус пятидесяти градусов спирта. Опыт такой он почти на грани, как повезёт. Отступать от поставленной задачи охотники не собирались, но и ответственность  перед пострадавшим спутывала мысли и планы. Так или иначе, но морозы ниже по течению реки были ещё злее. Ночью в зимовье  на  устье ключа Олений нельзя было затухнуть печки, она должна была быть всё время красной. Спали одетыми меняя друг друга. Всю ночь с грохотом артиллерийского выстрела лопались от мороза деревья. Зима не щадила никого! Утром встал вопрос, а надо ли идти проверять ловушки? Но раз  приехали, решили проверять! Плотно позавтракав, разошлись по путикам. Движение сохраняло тепло. На таком морозе организм терял влагу быстрее, чем на жаре. А восполнение её проблема. Термос замерзал и лопался.
        Алексей поднялся по распадку до вершины ключа, названия его он не знал и был здесь лишь второй раз. Мороз у вершины ощутимо был меньше и позволил остановиться, чтобы разогреть в кружке снег с брошенной в этот снег щепоткой чёрного чая. К удивлению спиртовые таблетки горели, но не давали нужного тепла, едва растопив снег. Алексей колдовал возле кружки со снегом, стоя на коленях. Под колени положил рукавицы и голыми уже остывшими руками закрывал небольшой костерок. Отхлебнул два глотка холодной снеговой воды с крошками чая, решил двигаться назад в зимовье. Рукавицы под коленями промокли и стали железными. Всунуть в них руку было невозможно. Организм терял тепло, и надо было двигаться восполняя его. Руки теряли чувствительность и только засунув их в причинное место, двигаясь на радость Матушке –Зиме совершенно необъяснимой походкой, Алексей согрел их ускоряя шаг. С наводящим в душе ужасом возможного сценария развития событий. Но твердость характера, самонадеянность на грани безрассудства придавали силы и вот уже р. Мара с его лыжнёй, а выше по реке спасительное зимовье!!! Но не тут то было!
         Идти по реке вверх не было возможности. Холодный воздух просто тёк по реке. Нет, это был не ветер! Как река текла под водой под уклон, так и жидкий воздух  текли в одну сторону против движения Алексея. Идти лицом вперед было невозможно, как и стоять на одном месте. Надо было искать мгновенно выход. Он был прост! Идти вперёд спиной на лыжах около трёх километров! Учащая шаги, что бы хоть как то согреться,  Алексей дошёл до крутого поворота реки, где движение холодных масс, как и в реке вода, слегка отворачивало в сторону. Это позволило повернуться лицом к зимовью.
          Удивлению не было предела. Напарник топил печь, а дым из трубы поднимался не на один километр вверх  и торчал как свеча неподвижно! Движение морозных масс было только внизу. Просто чудеса, да и только. Оставаться на следующий день - русская рулетка. И  потому утром решили ехать на Зулейку, где в тепле  и уюте загорал поломанный Тайгою человек. Зимовье на Зулейке было построено правильно. Стены были практически в земле. Здесь же, на Оленьем ключе, оно было предоставлено морозу как на ладони. Ночью не спали и рано утром стали разогревать снегоходы. Металл и резина гусениц стали как стекло и требовали осторожности. Металл от удара лопался,меняя структуру и прочность. Выхлоп в бок от снегохода после переделки, не грел резину гусениц. Благо паяльная лампа всегда с собой, но и её разогреть можно было только в зимовье. «Бураны» завелись так, как  никогда не работали. Нехотя  и необычно, не желая раскручиваться. Боковой выхлоп двигателя гнал кольца,  как курильщики опытные умеют делать. Одно кольцо толкалось другим, и они как детская пирамидка висели в воздухе, никуда не деваясь. Всё было как в мистическом фильме.
         Всё зверьё умно попряталось кто где, и только два, мнящих себя умными существа, делали вид, что всё в этом мире прекрасно! А в принципе так оно и было!!! Настроившись на волну спасителей пострадавшего товарища они двинулись с великой осторожностью на Зулейку.  Дорога  до зимовья заняла четыре часа, но каких!?  Мороз при движении увеличивал охлаждение, есть даже таблица такая. Скорость, температура и что в результате, по таблице этой.  Краем глаза наблюдая за тем, что впереди снегохода двигались  почти на ощупь.  Это очень рискованная езда. Но мороз не давал возможности и минуту смотреть выше ветрового стекла! А это и ловушка в полостях реки, куда можно угодить в любой момент. И тонкий лёд на быстрине. Река, часто поднималась и замерзала от перехваченных перекатов. Потом опускалась  назад, оставляя  воздушные ловушки во льду, из которых не было выхода живым. И вот уже Зулейка на горизонте и одинокая фигура человека рядом с зимовьем, опять убивали сознание происходящим. И всё это в тайге за сотни километров от людей. Человеком оказался Валентин, пешком вернувшийся назад к напарнику. Он знал, что напарнику приходит, за три недели его отсутствия, конец. А на что он надеялся вернувшись назад, трудно было понять. Ни продуктов, ни лекарств. И надежды на помощь никакой. Раз в месяц Алексей с напарником заскакивали в эти места для проверки ловушек. Вероятность встречи тут равнялась нулю! А Валентин с напарником должны были покинуть эти места в первой половине зимы, до морозов ещё. Он рассказал о том, что остановившись на Соболином ключе решил немного отдохнуть  в зимовье. Весь день бил дорогу к людям, думал с утра следующего дня добраться до населённого пункта. Утром снегоход не завёлся. Пять раз он снимал  и ставил на морозе двигатель снегохода и всё без толку. Он не заводился. Всё это время голодный ,благо в зимовье был небольшой запас дров и продуктов. С чувством вины за произошедшее с напарником. И вот он подавленный, из последних сил, едва добрёл на лыжах на Зулейку.
          Утром следующего дня болезного уложили в нарту, как могли аккуратно. Вещи и охотничий скарб укладывать было некуда. Благо отбойные дуги придуманные для того, чтобы деревьями снегоход отворачивало от прямого столкновения в сторону, позволили разместить на них груз, которого оказалось много. Это могло стать причиной поломки  лыжной рессоры. Поэтому движение по Тайге было  предельно осторожным.
      Во второй половине дня доехали до снегохода Валентина. Он решил его бросить в Тайге до лучших времен, которых, как известно, не бывает. Но мимоходом Алексей попросил  его рассказать, как он, доехав до зимовья  глушил его. Сам заглох или кнопкой «стоп» двигателя. Он ответил что кнопкой. Внимательно посмотрев на приборный щиток, Алексей увидел не вернувшуюся в исходное положение кнопку «стоп». У него было такое. Замерзшая она продавливается  с трудом, глушит мотор, а потом, не вернувшись в исходное положение не даёт ему завестись размыкая контакты зажигания. Ничего не говоря Валентину о своей догадке, Алексей несколько раз нажимал и, насильно возвращал её на место. Так он привёл её в нужное работоспособное положение. Потом предложил Валентину завести снегоход. Тот, что бы не тратить зря время просил ехать дальше, озабоченный судьбой товарища. Алексей сам подкачал   топливо, дернул стартер и »Буран» завёлся, как ни в чём не бывало. Надо было видеть  лицо Валентина!!! Пять раз, с двигателем на себе, до зимовья и назад, ночи напролёт разбирал и собирал он этот  двигатель. А тут такое!  На эмоции не было время. Алексей настаивал попробовать завести снегоход не зря. Впереди был крутой подъём на перевал, и приводная цепь редуктора могла не выдержать нагрузки. Немного пропало опасение за судьбу доверившихся ему людей,  и радость:  полторы сотни килограммов  груза переложили на оживший снегоход. Три двигателя снегоходов дружно ревели, как АН-24 в Мамском аэропорту, преодолевая перевал. Возвещая миру о победе человеческого духа над капризами природы! Только правильнее сказать Матушка-Тайга опять милостиво отпускала их к семьям до следующего свидания.
             

     P.S.  Перелом  тазобедренного  сустава, у пострадавшего в Тайге охотника,   залечился через четыре месяца. Главный инженер Мамско-Чуйской экспедиции приступил к своим прямым обязанностям. Как ни в чём не бывало! Перестройка в районе шла полным ходом,  все тащили и продавали, кто что мог. У Алексея было своё деревообрабатывающее предприятие, но не было автомобиля грузового для него. Распродавалось на предприятиях  всё. У Алексея были на руках  немецкие марки, которые он и предложил спасённому главному инженеру за УРАЛ дизельный. Не за спасение просил, а за валюту продать! Отказ был ненавязчиво мягким.Без объяснения.   Что только в этой жизни не бывает!!! И так вот тоже!!