В новом учебном году ряды Алиных поклонников пополнил наш далеко не всегда безобидный одноклассник Стас Стрельников. И сделал это столь активно, что заставил всех обратить на себя внимание. Этот юноша не ограничился тем, чтобы молча смотреть на свою избранницу издали, но чуть не на каждом уроке, не говоря уже о переменах, на весь класс признавался ей в любви. Альбину это крайне раздражало. Она не могла поверить в любовь Стаса, ибо была убеждена: если человек любит, то не станет трубить об этом на каждом углу. К тому же, прежде она не замечала со стороны Стрельникова ни малейшего к себе интереса. Как может случиться, чтобы парень, ни разу не взглянувший на тебя за несколько лет совместной учебы, вдруг воспылал к тебе любовью?
«Он надо мной издевается!» – заключила Альбина и почти возненавидела Стрельникова, к которому прежде относилась неплохо, хотя и не заблуждалась на его счет, видя в нём лишь самовлюбленного эгоиста – не более того.
За Стасом утвердилось звание дамского угодника – и недаром: он умел нравиться девушкам, произвести впечатление; отличался вежливостью и обходительностью. Однако все его повадки были кошачьи. Но котик он был довольно симпатичный: многие находили этого зеленоглазого блондина, высокого, стройного, спортивного, очень и очень привлекательным. Единственным бросающимся в глаза недостатком было его самолюбование... Стрельникову требовалось ощущать себя центром внимания – чтобы все взоры были обращены на него, и он неустанно изобретал всё новые и новые способы для достижения этой цели.
И теперь объектом его преследований сделалась Альбина.
Прежде чем кричать на всех углах о своей любви, Стас написал Але длинную записку, в которой признался, что Аля давно ему нравится, он постоянно думает о ней, видит её во сне... Но Альбина не поверила ни единому слову сего пространного послания. Едва скользнув взглядом по обрывку тетрадного листа, исписанного красивым чётким почерком, Альбина обдала Стрельникова ледяным взглядом и медленно порвала записку. Стас понял, что его послание возымело действие, обратное тому, на какое он рассчитывал. И тогда, мгновенно сориентировавшись, на весь класс заорал: «Аля Шаховская, я тебя люблю!» – нимало не смущаясь присутствием учителя химии, на уроке которого всё это происходило.
И с того дня – а было только начало учебного года – на всех уроках сидел, неотрывно глядя на Альбину, и блаженно улыбался. Перехватив её взгляд, он тут же кричал: «Аля Шаховская, я тебя люблю!» – а поскольку она упорно старалась на него не смотреть, начинал звать посреди урока, словно учителя в классе и не было: «Аля!… Альбина!.. Альбина Шаховская!..» – пока она наконец с тяжелым вздохом не поднимала глаза и не одаривала его холодным взглядом. Встретив взгляд Альбины, Стрельников заявлял: «Аля, я тебя люблю!»
На каждой перемене Стас ждал, когда Альбина выйдет из класса, а если она успевала уйти раньше – догонял её и снова начинал объясняться в любви и отвешивать комплименты по поводу её несравненной красоты. Альбина порой спрашивала: «Тебе не надоело ещё?» – на что Стрельников отрицательно качал головой.
Одноклассники с повышенным интересом наблюдали за этими словесными баталиями...
Наверное, всем, кроме Альбины, было заметно, что со стороны Стаса это не просто бравада и желание обратить на себя внимание, но нечто более серьёзное. Достаточно было видеть, каким взглядом Стрельников провожал Алю Шаховскую... Конечно, так не смотрят на девушку, которая безразлична. Не оставалось сомнений, что Альбина действительно ему очень нравится.
И хотя Стас как никто умел очаровывать девушек, в случае с Алей – наверное единственном – ему ничего не удавалось. Альбина не могла поверить в серьёзность его отношения: она знала о романе Стрельникова с девочкой из другой школы и не допускала мысли, что можно любить двоих одновременно. К тому же, первая записка Стаса была мало правдоподобна – чувства в ней казались чересчур преувеличенными, но главное: Аля знала – шутя в любви не признаются, тем более в присутствии стольких свидетелей и таким театральным тоном. Стрельников явно работал на публику. Поэтому Альбина не верила, даже когда он делал ей совершенно справедливые комплименты; не убеждали и красноречивые взгляды. Альбина ничего не хотела видеть и слышать, она возненавидела Стрельникова и объявила его своей антипатией № 3. Бедный Стас! Конечно же, не того он добивался. Ему хотелось обратить на себя Алино внимание – чего он достиг, – но более всего он мечтал вызвать её любовь и восхищение – ему безумно хотелось нравиться ей. А здесь он достиг как раз обратного. Это не могло не задевать его самолюбия. Но, взяв на себя роль донжуана и избрав предметом своего поклонения Альбину, он поневоле должен был соблюдать правила игры.
И если вначале Стрельников на весь класс признавался в любви своей даме, то в дальнейшем так же настойчиво требовал ответа на вопрос: «Аля, ты меня любишь?» – на что Альбина отвечала: «Сплю и вижу…» или что-нибудь в этом духе, а Стас с обидой произносил: «Я с тобой серьезно разговариваю, а ты всё шутишь…»
Стрельников понимал, что Альбину всего более раздражают его публичные выкрики, и, чтобы она отнеслась к нему немного серьёзнее, следует это прекратить. Что он и сделал. Вскоре признания в любви на весь класс прекратились, – но тем активнее Стас начал пытаться выяснить отношения тет-а-тет... Если его окликал кто-то из друзей в тот момент, когда он находился рядом с Алей, Стас лишь нетерпеливо отмахивался. Разговоры с Альбиной отныне имели первостепенное значение, а всё остальное, в сравнении с этим, не важно.
Альбина пересказывала мне эти разговоры. Стас спрашивал всегда об одном – любит ли она его. Похоже, это стало его навязчивой идеей. А Альбина отвечала всё в том же тоне, какой был избран с самого начала, – вообще со Стрельниковым она не церемонилась. Он же в середине осени добывал последние чудом уцелевшие цветы, рвал в школьном саду астры – чтобы потом вручить их Але, – а та отталкивала подаренный от чистого сердца букет. Так он и оставался засыхать у нас на парте, куда его в конце концов всё же водружал Стрельников, несмотря на протесты Альбины, смотревшей на скромный букетик так, словно в нём скрывалась гремучая змея. И любой знак внимания со стороны Стаса воспринимался подобным образом. Бедный юноша уже не знал, что предпринять, дабы разрушить это предубеждение. Но, впрочем, сам же перед тем немало постарался для того, чтобы его вызвать. И теперь все усилия завоевать симпатию Шаховской терпели фиаско.
_____________________________________________________
Из романа "В плену Идеала" http://proza.ru/2017/08/17/101