Рубрика: Встречи для вас.
Интервью с другом Василия Ланового Константином Фроловым-Крымским газете Горизонт, Денвер, США.
Павел Кожевников (в дальнейшем – П.К.):
Костя, я признателен тебе за то, что, несмотря на горечь потери друга – Василия Ланового, ты согласился дать это небольшое интервью.
Я знаю о вашей настоящей мужской дружбе. Как она возникла, где ты его впервые повстречал?
Константин Фролов-Крымский (в дальнейшем - К.Ф.):
Впервые мы встретились с Василием Семёновичем в начале 90-х годов в Крыму, на фестивале «Песни моря», который организовывал мой друг и учитель народный артист СССР Юрий Богатиков.
На эти фестивали приглашались наши знаменитые актёры театра, кино и артисты эстрады. Именно там я и познакомился с любимым артистом нашей страны Михаилом Ивановичем Пуговкиным, с которым мы дружили вплоть до его ухода. Евгений Матвеев, Кирилл Лавров, Алексей Баталов, Лев Лещенко, Анатолий Соловьяненко (которому мне выпала честь аккомпанировать на гитаре) и многие другие. На одном из фестивалей был и Василий Семёнович. Мы оказались в гримёрке, где кроме нас были ещё Богатиков и Соловьяненко. Вначале все «травили» анекдоты. В одну из пауз я предложил спеть свой романс «Посвящение жёнам декабристов». Все внимательно слушали. Как только я закончил, Лановой вдруг сказал: - «Угадайте, чьи стихи я сейчас прочитаю? На пари!» И он начал читать. По окончании чтения посыпались фамилии поэтов – Тютчев, Блок, Набоков,.. «Нет, - сказал Лановой, - это ранний Пушкин!». Неожиданно Соловьяненко попросил меня саккомпанировать ему народную украинскую песню. Для меня эта песня была незнакома, но я сразу подобрал и тональность, и аккомпанемент. Исполнение было изумительное! Далее Богатиков исполнил что-то а капелла, после чего вдруг спохватился: «Мужики, а перед кем мы выделываемся? Женщин-то нет!» И опять начались анекдоты. После этого вечера Василий Семёнович оставил мне автограф со словами «Спасибо за чудесный вечер!», который я храню до сих пор.
Но эта встреча тогда ещё не переросла в дружбу. Мы время от времени встречались на концертах и фестивалях, пили вино на фуршетах, что-то рассказывали друг другу. В.С.Лановой и И.П.Купченко – очень закрытые люди. Они не переносят журналистов, которые, видимо, не раз их подставляли, выкладывая какие-то сокровенные тайны. И близких друзей у Ланового очень немного. Поэтому и я долгое время даже не помышлял, что когда-то войду в этот тесный круг.
Но вот наступил 2012 год – год двухсотлетия Бородинского сражения. К этой дате мы с Верой подготовили большую программу, из которой впоследствии получился музыкально-поэтический фильм «Недаром помнит вся Россия…» Все съёмки фильма были на Бородинском поле в конце августа- начале сентября 2012 года, когда там проходила грандиозная реконструкция битвы с участием нескольких тысяч реконструк-торов со всего мира. Но до этого события мы несколько раз показывали нашу программу зрителям, в том числе и в Керчи, в начале июня, на фестивале Античного Театрального Искусства «Боспорские Агоны», на котором присутствовал и Василий Семёнович в качестве почётного президента фестиваля. К великому счастью Лановой присутствовал на показе нашей программы, после окончания которой он бросился к Вере (ко мне пробиться было невозможно, так как я был окружён зрителями и раздавал автографы) и просто потребовал у неё мои стихи, звучавшие на выступлении. Оказывается, Лановой тоже готовил подобную программу, которую должен был показывать в Концертном Зале им. Чайковского в сопровождении симфонического оркестра. Он сказал, что перерыл кучу книг в поисках современных стихов об Отечественной войне 1812 года, но так ничего и не смог найти. Когда меня отпустили зрители, ко мне подошёл Василий Семёнович и… наша дружба началась.
П.К. : Каким был твой последний разговор с ним?
Л.Ф.: Как трудно отвечать на этот вопрос!.. Мы знали, что Василий Семёнович скоро уйдёт. За последние пару лет он сильно сдал. Стал забывать слова стихов, которые читал наизусть десятки лет. Но если стихи были напечатаны на бумаге, он читал их безукоризненно. Зал просто рыдал от восторга и сопереживания. Особенно это относилось к стихам военных поэтов.
Знакомая предсказательница предупредила нас о скором уходе Васечки. Мы не хотели в это верить. Но это произошло. В течение 20-го года мы виделись в Москве, пока туда можно было ездить. Когда коронавирус стал пожинать свои плоды, мы постоянно звонили Лановому и уговаривали его никуда не ездить, отказываться от концертов и выступлений. Нам даже удалось уговорить его не прилетать летом в Артек, где он был президентом кинофестиваля «Алые Паруса». Он нас послушал и остался в Москве. Осенью, большей частью, они с Ириной Петровной находились на даче. И всё было хорошо. Но потом кое-кому из организаторов концертов удалось уговорить Василия Семёновича на съёмки на телевидении. Видимо, там он и поймал эту смертельную инфекцию. Где-то в середине декабря мы созванивались с нашим Васечкой. Он был в хорошем настроении, жаловался на скачки погоды и давления. Последними его словами были: «Перечитываю сборники твоих стихов. Великолепно! Не могу оторваться!» Под Новый год мы пытались дозвониться до Василия Семёновича и Ирины Петровны, но ни тот, ни другой телефон не отвечал. А потом нам сообщили, что и Лановой и Купченко инфицированы. Весь месяц мы пытались хоть что-то узнать о состоянии Васлия Семёновича. Но всё было тщетно. Телефоны не отвечали. На Крещение у меня в мозгу вдруг всплыли строчки, которые потом превратились в стихотворение-песню «Просьба» - «Господь, продли мои скупые дни…» Тогда я даже не понял, к чему бы это. А через 9 дней… пришла трагическая весть.
П.К.: Вы часто встречались с Василием в простой домашней обстановке. Каким он был в быту? О чём вы говорили? Что он любил, что не любил?
К.Ф.: В этом году исполнилось бы девять лет нашей дружбы. Каждый раз, приезжаля в Москву, мы обязательно звонили Лановому, и если он был на месте, то встречались – либо в ресторане Дома Актёра на Арбате, либо у него на квартире, либо Василий Семёнович приглашал нас в театр имени Вахтангова на спектакли, на концерты в Дом Российской Армии, в Министерство Обороны на встречу с Александрой Пахмутовой, и Николаем Добронравовым, а то и в Кремлёвский дворец – на 45-летие кинофильма «Офицеры» (где Александр Михайлов исполнял мою песню «В доме моём» из многосерийного фильма «Сармат», а сам Василий Семёнович читал моё стихотворение «Честь», посвятив его своему другу Георгию Юматову) или на свой юбилейный бенефис. Это были незабываемые мгновения! Василий Семёнович регулярно прилетал в Крым, и каждый раз мы встречались – то в Симферополе, то в Севастополе, то в Керчи, то в Артеке. Несколько раз нам удалось пригласить Ланового к нашим друзьям в Никитский Ботанический сад. Директор сада Юрий Плугатарь собирал всех сотрудников на летней эстраде, а мы с Василием Семёновичем читали стихи и пели песни. В знак любви, благодарности и глубочайшего уважения сотрудники сада вывели новый сорт хризантем и дали ему имя «Василий Лановой». Бывала в саду и Ирина Петровна, которая выступала вместе с нами, читая стихи великих поэтов Серебряного века.
Самым дорогим воспоминанием для нас с Верой являются те драгоценные мгновения, когда Василий Семёнович останавливался у нас дома. Мы до глубокой ночи разговаривали о театре, поэзии, путешествиях, даже политике. В еде Лановой был абсолютно неприхотлив. Что есть на столе – то и хорошо! Утром, когда мы ещё спали, Василий Семёнович уже был на ногах и изучал наши живописные окрестности. (Мы живём в горах). Особенно Василий Семёнович любил петь дуэтом под гитару. Мы пели и известные романсы, и украинские песни. Во время пения Васечка показывал на себя пальцем и тыкал его вниз, а потом показывал на меня и тыкал палец вверх. Это означало, что этот куплет он исполняет вторым голосом, а я – первым. Потом мы менялись. Вера, будучи глубоким знатоком театрального и киноискусства, постоянно задавала Лановому такие вопросы, от которых он тут же оживал и с радостью начинал рассказывать о каких-то малоизвестных фактах из своей биографии. Несколько лет назад, когда у Ланового и Купченко трагически ушёл сын, Василий Семёнович нам доверял такие тайны, о которых мы никогда никому не расскажем. Видимо, в нас он почувствовал родственные души, с которыми можно было поделиться своей болью.
Уход Василия Семёновича для меня сравним с потерей чего-то очень важного и нужного, без которого жизнь становится гораздо беднее, бесцветнее, глуше. Такое чувство я испытывал в 2002 году, когда на съёмках трагически погиб мой близкий друг – актёр, режиссёр и каскадёр Андрей Ростоцкий. С каждой такой потерей нужны невероятные усилия, чтобы продолжать жить дальше.
П.К.: Дружили ли вы семьями? Что из себя представляет супруга Василия Ланового Ирина Купченко?
К.Ф.: Длительное время мы опасались близко знакомиться с Ириной Петровной. По словам Василия Семёновича, Купченко – довольно замкнутый человек, соблюдающий все религиозные обряды, службы, посты. Она много и плодотворно работает, часто снимается в фильмах, выступает, декламируя стихи. Поэтому Ирины Петровны часто не бывает дома. Но не так давно я узнал, что оказывается, Купченко читает и мои стихи на своих выступлениях. Например, «Мы однажды вернёмся, Россия…» Пару лет назад нам удалось сделать подарок Лановому и Купченко, договорившись с Никитским Ботаническим садом о возможности провести там пару недель. Март в Крыму – это время цветения разнообразных растений. Наша дочь Ксения стала гидом и, можно сказать, чуть ли не подругой для Ирины Петровны. Они обошли весь сад, занимающий несколько гектар прибрежной земли. В один из дней мы поехали в Артек, где Купченко отдыхала в раннем детстве. Она долго бродила по знакомым местам, нашла беседку и корпус, в котором жила в те дни.
С тех пор наши взаимоотношения стали гораздо теплее и ближе. В знак особого расположения я получил от наших знаменитых друзей великолепный подарок, о котором мечтал с детства, – телескоп, через который я теперь регулярно наблюдаю восхитительное ночное небо Крыма.
П.К.: Как Василий Семёнович, украинец, воспринимал конфликт между Россией и Украиной. На чьей он был «стороне»?
К.Ф.: Во время войны 8-летний Вася перенёс нервную травму: один немецкий офицер, будучи в хорошем расположении духа, подарил маленькому пацану свой офицерский ремень. Вася его с удовольствием носил. Но как-то раз через деревню Стрымба, где жил наш герой, проходила немецкая воинская часть. И один из солдат, увидев на подростке ремень, потребовал, чтобы Вася его отдал. Вася заупрямился, и тогда фашист выпустил очередь из автомата над головой мальчишки. Нервный срыв был настолько сильным, что Вася после этого долго заикался. Уже вернувшись в Москву, он был показан доктору, который посоветовал мальчику побольше петь народные песни. Во время пения заикание проходило. И вот благодаря тому, что Вася пел мелодичные украинские песни, он вылечился. Василий Семёнович всегда помнил и любил Украину, её культуру, искусство, и часто во время концертов свободно переходил на украинский язык. Лановой был трезвый человек, он адекватно воспринимал то, что происходит на Украине. Он понимал, что патриотизм и национализм – антиподы! Патриотизм – это самоотверженная любовь к своей Родине и всем людям, которые её населяют! А национализм – это лютая ненависть ко всем, кто не разделяет твою точку зрения. Нынешняя Украина – это искусственное государство, в котором проживают десятки представителей других национальностей. Сделать из этой страны унитарное государство невозможно! Оно уже рассыпается на части: Крым ушёл, Донбасс ушёл, Закарпатье на грани ухода. В ближайшее время от Украины отделятся Одесса, Харьков, Запорожье, Николаев с Херсоном. Я уже не говорю про гуцулов, русинов и другие народности, населяющие эту землю. Если бы у власти на Украине были адекватные люди, они изначально бы сделали страну федеративным государством с несколькими государственными языками, как, например, в Бельгии, Швейцарии, Финляндии и т.д. Крах государственности этой псевдостраны близок. Все свои 30 лет «незалежности» Украина ищет нового хозяина. Там нет государственных людей – одни проходимцы, способные на самые подлые поступки. Когда Украина вышла из состава СССР – это была самая богатая и укомплектованная республика. Это была Пятая в Мире Ядерная Держава! Сейчас это ошмётки, с которыми никто не считается. В прошлом году Украина стала продавать последнее, что у неё осталось, – свои плодородные земли. Это финиш. И Василий Семёнович это воспринимал с искренним сожалением.
П.К.: Уже после его ухода, я посмотрел много роликов о нём. Некоторые ты мне прислал. Передо мной неожиданно открылся другой, не сценичный, Лановой. Он был каким-то озорным, весёлым, вовсе не скрытым. Был, кажется, даже в преклонном возрасте романтиком. Так ли это?
К.Ф.: Василий Семёнович – это искренний, честный и даже целомудренный человек. Но он открыт только среди людей, которым доверяет. К таким людям относится и его публика. На спектакли и концерты Ланового, я в этом убеждён, ходили, в основном, только искренние и порядочные люди. И даже если попадались люди с отклонениями, то после контакта с Великим Артистом они кардинально изменялись. Это очень редко бывает, когда артист внутренне соответствует своим лучшим героям. Таким был Андрюша Ростоцкий. Такой – Александр Михайлов. Такой и Василий Лановой. Василий Семёнович наделён невероятным чувством юмора. Как-то он прилетел в Крым, забыв паспорт дома. Но его всюду пропускали, узнавая с полуслова, с полувзгляда. Я тогда сходу прочитал ему экспромт:
Вы видели в порту морской конвой?
То в Керчь приехал Вася Лановой!
Известный, как Нахимов и Тотлебен!
Ему ведь даже паспорт непотребен.
Это четверостишие ему так понравилось, что он потом неоднократно просил прочитать его со сцены. В нашей компании Василий Семёнович всегда был весел, раскрепощён, откровенен, потому что знал – рядом люди, которые его очень любят и берегут.
П.К.: Я знаю, что он обожал хорошие анекдоты. Не вспомнишь ли хоть один?
К.Ф.: Анекдоты – это всё мелочи. Как виртуозно он отвечал журналистам – это классика! Урок всем «партнёрам» России! Вот один из таких ответов, о котором он как-то рассказал:
- В Европе журналисты мне в лицо говорили: "Что вы в России со своей Победой носитесь? Вот мы уже забыли". Я у них спросил: "Сколько дней ваши страны сопротивлялись Гитлеру?" Молчат. Тогда я продолжил: "Польша была завоёвана за 28 дней, и за те же 28 дней в Сталинграде немцы смогли захватить всего несколько домов. Дания продержалась ровно день. А вся Европа покорилась за три месяца. И освобождать её пришлось нашим солдатам!".
П.К.: Верил ли Василий Семёнович в Бога?
К.Ф.: Василий Семёнович был атеистом. Но не воинственным. В последнее время, как мне кажется, он повернулся к Богу лицом. Мы бывали вместе в храмах, стояли перед иконами, ставили свечи. Самое главное, что в повседневной жизни Василий Семёнович вёл себя в соответствии с заповедями Христа. Вся его жизнь – это яркий пример праведной жизни, на который равнялись миллионы наших людей. И не только в России.
П.К.: Что бы ты сказал своему другу Лановому, если бы он сейчас тебя слышал?
К.Ф.: Ничего. Я бы просто обнял его и никуда не отпускал...
Знаешь, Паша, видимо, мы с Верой всё делаем правильно, не гневя Всевышнего, если он дарит нам такие потрясающие встречи в нашей непростой жизни. Спасибо Ему за это!
Нашу с тобой беседу хочу закончить этим стихотворением:
Василию Семёновичу Лановому
Господь, продли мои скупые дни,
Пока на небе яркие огни
Сияют ночью холодно и строго.
Пока приходит за зимой весна,
Пока в скалистый берег бьёт волна,
И за холмом скрывается дорога.
Пока я помню главные слова,
Которые уносит вдаль молва,
Смысл находя в скитаниях по свету,
Пока плывут по небу облака,
Пока есть друга верного рука,
Я тихо напеваю песню эту.
Господь, продли мои скупые дни
Без боли и больничной простыни,
Без тяжести беспомощного тела.
Пусть не кончается мой краткий век,
Пока идут дожди, и сыплет снег,
И горизонт от снега белый-белый.
Пока, всем предсказаньям вопреки,
Не смолкли телефонные звонки,
Пуская стрелы в сонную планету,
Пока закат не скрыла пелена,
И не фальшивит тонкая струна,
Я тихо напеваю песню эту.
Лишь об одном прошу тебя, Господь,
Пока огонь души питает плоть,
Пока не оборвался тонкий волос,
Не надо мне ни славы, ни наград…
Пусть сердце согревает добрый взгляд,
И слух ласкает драгоценный голос.
Часы, минуты не воротишь вспять.
Я буду их по капле смаковать,
Пока меня Ты не призвал к ответу.
Пока мой след травою не порос,
Пока дурманит аромат волос,
Я тихо напеваю песню эту.
15.35 20.01.2021