Мои женщины. Август 1963. Феино вожделение.
Александр Сергеевич Суворов (Александр Суворый)
Мальчикам и девочкам, юношам и девушкам, отцам и матерям о половом воспитании настоящих мужчин.
Иллюстрация: 1966. Первое опубликованное в журнале «Daily E[press» с надписью «Лицо года – 1966» профессионально-студийное фотоизображение 17-летней Лесли Хорнби (уроженки пригорода Лондона, 19 сентября 1949 г., Англия) по прозвищу «Твигги» (прутик, веточка, тростинка). Всего 4 года длилась карьера фотомодели Твигги, но за это время она стала всемирно известной супермоделью и иконой модного стиля 60-х годов XX века.
Я никому не рассказывал о том, что мне приснилась «освежёванная» фея ядерной войны, но я и не особо переживал, что эта американская фея была «без кружевной шкуры из грибовидного облака атомного взрыва». Хотя она привиделась мне абсолютно голой, я не испытал никакого уже привычного к ней интереса и волнения. Мой «писюн» на неё никак не отреагировал, а в организме и внизу живота ничего не произошло. Мне даже через день-два стало тревожно оттого, что на вид обнажённой красивой девушки у меня ничего «по-мужски» не откликнулось. В этот момент я опять захотел увидеть мою настоящую Фею красоты и страсти, ощутить к ней влечение, наполниться и освободиться во сне от накопившегося «мужского сока». Увы, это «дело» никак не хотело случаться…
Август 1963 года и последующие осенние месяцы вплоть до декабря были какие-то напряжённые, настороженные, тревожные. Конечно, я очень старался заполнить эту неясную, но весьма ощутимую тревогу уличными приключениями и общением с ребятами, но мне явно чего-то не хватало. Мне не хватало другого волнения, приятного и вожделенного, тоже тревожного, но тревожно-приятного, волнующего, трепетного. Я уже жаждал ощущений полового вожделения, причём, не полового любопытства (оно было уже удовлетворено ранее, в деревне и в доме отдыха), а именно вожделения, то есть личного обладания чем-то для меня пока недостижимым, даже запретным, например, «моей девушкой».
Я жаждал не любви, но дружбы с девушкой, потому что дружба с ребятами и даже с девчонкой мне была привычна и понятна, а вот с девушкой – нет. Я хотел близкого, интимного общения с такой девушкой, которая удовлетворила бы моё стремление обладать ею. Как это и что это, я ещё не знал, но очень хотел знать и испытать…
Мой старший брат Юра уже «обладал» и даже «владел» девушками, которые сами на него заглядывались и стремились к нему для близкого интимного общения. Не знаю, насколько Юра был уже готов к такому общению, был ли у него опыт «самого тесного интимного общения», но целовался он страстно, жгуче страстно, горячо, активно, мощно. Я это испытал на себе, потому что Юра тренировался на мне в своих поцелуях «взасос».
Он скручивал меня своими сильными руками «в бараний рог», зажимал меня в угол нашего детского дивана, наваливался на меня всей тяжестью и целовал своими мокрыми губами. Я сначала терпел (он же мой старший брат!), пищал, сопротивлялся, а потом, когда его поцелуи начали «захватывать мои нос и рот», а взбрыкивался в полную силу, поддавал ему коленом «под дых», всерьёз отпихивался, стараясь угодить ему кулаком в нос, в глаз, в кадык. Только тогда Юра ослаблял хватку и отпускал меня, напоследок возмущённым ударом дав мне хорошего «леща»…
- Я мама и папе расскажу, как ты ко мне пристаёшь, - обещал я своему старшему брату Юре. – Пусть знают, какие у тебя наклонности.
- Дурак! – немедленно реагировал Юра. – Я же шутю! Ты что? Шуток не понимаешь?
- Какие же это шутки, когда… боли в желудке?! – отвечал я брату, перефразировав одно из уличных выражений взрослых парней.
- Ну, ты это… - сразу же тушевался мой брат Юра. – Ты это брось! Тебе ещё рано на эту тему разговаривать! Играй лучше в свои игры.
- А ты играй в свои игры! – уже не сдерживаясь, гневно отвечал я брату. - Только не со мной, а с девчонками. Их так целуй! А меня так целовать не надо. Противно…
- Опять дурак, - уже миролюбиво и по-братски говорил мне мой старший брат Юра. – Я же тренируюсь! Это же «французский поцелуй»! Учись, пока я добрый!
- Что? Неужели противно? – уже озабоченно и с удивлением спрашивал мой брат Юра.
- Да, губы вывороченные, мокрые, липкие. Изо рта пахнет…
- Изо рта пахнет?! – всерьёз тревожился мой брат. – Чем пахнет?
- Что кушаешь - тем и пахнет, - отвечал я брату правду. – А ещё у тебя кариес…
У Юры тут же менялось настроение. Он убегал в ванную комнату чистить зубы и внимательно их разглядывать в зеркале. Он даже где-то «добыл» маленькое круглое плоское женское зеркальце и теперь постоянно носил его с собой, потому что кто-то ему подсказал, что «надо дыхнуть на зеркало и понюхать его, тогда узнаешь, чем у тебя изо рта пахнет».
Ближе к сентябрю 1963 года Юра перестал ко мне «приставать» со своими «французскими» поцелуями и страстными зажимными объятиями, потому что «перегорел» и у него появились новые объекты для его полового вожделения. Причём это его «вожделение» не ослабевало, а наоборот, становилось всё сильнее и сильнее. Мой шестнадцатилетний старший брат Юра вовсю жаждал любви, а я? Лысый что ли?
Вожделение часто путают с сексуальным желанием, с хотением сексуального контакта, акта совокупления. На самом деле вожделение это, прежде всего, страстное желание (и хотение тоже) чем-то обладать, владеть, овладевать. Вожделение, прежде всего, это удовлетворение своего и только своего страстного желания или хотения. Вожделение – это не любовь, это корыстная, меркантильная и эгоистичная страсть, хотение того, что очень хочется. Вожделение однобоко и направлено всегда только в одну сторону – к самому себе, «до себе», для себя, любимого. Вот и всё…
Эти мои мысленные рассуждения стали итогом обдумывания нескольких слов и фраз из подслушанного мной разговора наших папы и мамы, когда они вполголоса обсуждали сверхактивное и беспокойное поведение их старшего сына, моего старшего брата Юры. Их очень беспокоил его темперамент, вспыльчивость, горячность, непредсказуемость его решений, которые очень зависели от его настроя, настроения, сиюминутных эмоций. Они боялись, что Юра из-за своей горделивой горячности «влюбится и женится» и они не успеют этому помешать.
А Юра и не думал о том, чтобы на ком-то жениться, наоборот, он говорил мне: «Что я дурак что ли, жениться!? Жениться каждый дурак сумеет. Жениться – это значит повязать себя по рукам и ногам, стреножить на всю жизнь, а я для себя ещё не пожил ни капельки!».
- Ты, Сашок, ещё ничего не понимаешь в жизни, - говорил мне Юра. – Ты ещё не знаешь, как это здорово - увидеть красивую девчонку, пуститься за ней в погоню и очаровать её так, что она готова отдаться тебе в любую минуту!
- Я что, виноват в том, что мне нравиться влюбляться в девчонок? – горячо убеждал меня и самого себя мой брат Юра. - А когда мне влюбляться? Когда я с повзрослею и потеряю эту способность влюбляться?
- Ну, уж нет! – восклицал Юра. – Я ещё не встретил мою Ассоль, так что я ещё постранствую под алыми парусами и поищу её!
Да, мой старший брат Юра имел право так говорить, потому что он был вылитый капитан Грэй из романа Александра Грина «Алые паруса». Юра был очень красивый. Он был стройный, высокий, с тонкими чертами лица, прямым носом, соболиными бровями, волнистыми чёрными волосами, зачёсанными гордо и благородно назад. Глаза у него были с длиннющими ресницами. У Юры был огненный страстный и азартный взор красивых глаз и очень нервный, «играющий ироничной улыбкой» рот и алые, даже иногда пунцовые от страстного вожделения, губы. Наша мама неспроста волновалась и опасалась внешней и поведенческой привлекательной своего старшего сына, в него действительно влюблялись девушки и женщины всех возрастов.
В 50-е годы XX века эталоном мужской юношеской и молодёжной мужской красоты были представители двух стран СССР и США. В Советском Союзе образцом для внешнего и внутреннего облика и поведения был Павка Корчагин из одноимённого кинофильма 1956 года режиссёров Александра Алова и Владимира Наумова в исполнении замечательного и очень красивого артиста Василия Ланового. Этот фильм, снятый по мотивам повести Николая Островского «Как закалялась сталь», был определяющим для советской комсомольской молодёжи 50-х годов «по всем статьям». Все горели желанием совершить подвиг, пожертвовать собой на пользу Родины и также одухотворённо и твёрдо, с ясными огненными глазами повторять и повторять: «Жизнь надо прожить так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы».
Одновременно с образом Павки Корчагина, который был непререкаемо и однозначно советским, комсомольским и коммунистическим, в Советском Союзе был ещё один модный образ, которому тоже подражали, которым восхищались и который культивировался тайно, дома, во время отдыха на молодёжных вечеринках и в уличном общении. Это был образ знаменитого американского певца рок-н-ролла и «стиляги» Элвиса Пресли.
Элвис Пресли был кумиром западной молодёжи, венцом и идолом стиля «рокабилли» (rockabilly) – смеси стилей рок-н-ролла, кантри-музыки, хиллбилли, блюграсса, блюза, свинга, буги-вуги и ещё чего-то очень заманчивого неожиданного и привлекательного. Элвис Пресли был очень красив, подвижен, свободен в движениях и словах, привлекателен, прекрасно пел, зажигательно танцевал, очень модно выглядел и мастерски использовал свою манеру томно-страстного пения и поведения. Элвис Пресли просто очаровывал и зачаровывал не только девушек и женщин, которые буквально бились в сексуальном экстазе от его вида, песен и поведения, но и молодых парней и мужчин, которые также хотели быть неотразимо привлекательными в глазах «свободных» девушек.
Мой старший брат Юра был одновременно Павкой Корчагиным и Элвисом Пресли в одном лице. Он был несгибаемо твёрд и принципиален в общественных и комсомольских делах, был всё время готов и стремился к подвигу и геройству, как Павка Корчагин, и одновременно зачёсывал свои чёрные непослушные вихры в зализанный надо лбом кок и смазывал его бриллиантином, как Элвис Пресли. При этом он так же, как Элвис, томно вздыхал, говорил воркующим грудным голосом с бронзовыми нотками, также был приторно красив, грациозно медлителен в спокойном поведении и азартно неудержимым в возбуждённом состоянии, как Элвис Пресли.
«Фирменными» танцами моего брата Юры, которые он исполнял виртуозно, были: буги-вуги, твист, шейк и рок-н-ролл. Стройный, гибкий, сильный, без единого грамма жира в теле, Юра танцевал лихо, самозабвенно, неподражаемо и лучше всех. В школе этот талант Юры решили использовать на пользу и предложили ему, по его темпераменту, станцевать лезгинку и у него это получилось также лучше всех. Поэтому вскоре Юру включили в концерт школьной самодеятельности, пригласили ему в пару очень красивую девушку Тамару Клеймёнову (кстати, с нашей улицы) и они вдвоём в специально пошитых для этого костюмах замечательно танцевали «грузинский танец». При этом Юра в специальных мягких кожаных сапожках тренировался вставать на «пуанты», чем очень тревожил нашу маму.
Сейчас, в 1963 году, у Юры, так же, как у всей «современной» молодёжи, сменился кумир и образец мужской красоты. Теперь модными были не Элвис Пресли и не «ярко цветные стиляги» конца 50-х годов, с которыми в советском обществе велась непримиримая и насмешливая идеологическая борьба, а западные молодые киноактёры. Первый из них – дерзкий, импульсивный и одновременно очень сдержанный «крутой парень в кожанке на мотоцикле» - американский киноактёр Марлон Брандо из фильма «Дикарь»% второй – «беспощадно сексуально красивый» французский киноактёр Ален Делон – атлетически сложенный, как Аполлон, эгоистичный, наглый и насмешливый красавец с постоянно ироничным лицом и голубыми проникновенными глазами (чарующим взглядом).
Теперь мой старший брат Юра был и Павкой Корчагиным, и Элвисом Пресли, и Марлоном Брандо, и Аленом Делоном «в одном флаконе», что делало его в любой ситуации, в любой компании, в любой обстановке неотразимо привлекательным, желанным, востребованным. Правда, он иногда путал один образ с другим и не всегда к месту представал в том или ином образе. Самое главное, Юра не мог долго быть только в каком-то одном из этих образов, поэтому он иногда невпопад «включал», то образ Пресли, то Делона, то «крутого парня» типа Марлона Брандо или Павки Корчагин. Когда это случалось и Юра не получал для себя желаемого эффекта, он сердился, ярился и по-настоящему становился «дикарём», круче, чем «крутой парень» Марлона Брандо.
Я в 1963 году совершенно ещё не знал, каким я хочу быть. Мне очень хотелось быть таким, как мой старший брат Юра: ироничным, смешливым, ярким, красивым, азартным, страстным, стройным, готовым в любой момент на подвиг, увлекающимся и увлекающим всех и вся за собой. Иногда украдкой я смотрел на самого себя в зеркало и сравнивал своё отражение и свой облик, с обликом, манерой и стилем поведения моего брата Юры. Нет, я не мог быть таким, как Юра, просто в силу внешнего и физического различия, поэтому я должен был быть самим собой.
Так я решил сам, причём без подсказки своих друзей – внутренних голосов деда «Календаря» из деревни Дальнее Русаново и моей Феи красоты и страсти. Однако, при этом, я вожделенно захотел быть кем-то или чем-то таким, которым я сам, мои мама и папа, мой старший брат Юра, мои уличные и школьные друзья, а самое главное, Валя Архипова, восхищались бы. Я вдруг вспомнил о Вале Архиповой и вздрогнул от внезапного волнения и трепета…
Вот оно! За долгое время зажатости страхом от предчувствия близкой ядерной войны, я вдруг почувствовал внизу живота сначала внутреннее шевеление, потом прилив крови, а затем и активное шевеление моих «причиндалов». Теперь я уже знал, что в них копится моя «мужская сила» и «мужской сок», которые неизбежно потребуют выхода, выплеска, в ответ на ночное видение, на приход во сне моей Феи красоты и страсти в облике кого-то, ещё мной не встреченного и невиданного человека – женщины или девушки.
Я встрепенулся, вызывающе и с улыбкой взглянул на своё отражение в зеркале и вдруг «увидел», что я озорной, насмешливый и по-своему красивый мальчик, отрок, подросток, почти юноша, только всё ещё с мальчишеской чёлкой-чубчиком на стриженой голове. Вечером за ужином я независимо, спокойно, но твёрдо сказал папе, маме и Юре, что больше «чубчик носить я не буду», что «хочу стрижку такую же, как у папы и Юры, - с зачёсом волос назад».
- Тебе слабо иметь такую стрижку, как у меня! – тут же вскричал мой брат Юра. – У тебя волосы вперёд растут, а у меня – назад! Так что тебе, Сашок, чубчик до конца жизни носить…
- Да, - сказал сдержанно мой папа. – У тебя, Саша, строй волос на голове такой, что трудно будет приучить волосы виться назад. Я, например, очень долго их к этому приучал и как Юра смазывал волосы вазелином.
- Бриллиантином! – тут же «вскипел» Юра. – Бриллиантином, а не вазелином!
- Ничего, Саша, - сказал мне мама. – Всё нормально. У тебя со временем будет отличная и модная причёска – «с пробором» и зачёсом на бок.
- Как это? – спросил я.
- Увидишь, - ответила мама. – Уверяю тебя, будет красиво, как у Муслима Магомаева. Придёт время тебе ещё все позавидуют твоей мужской красоте...
- Обещаешь? – с волнением спросил я маму.
- А то! – весело ответила наша самая красивая, самая добрая и самая мудрая мама.
С этого памятного августовского веера 1963 года я начал заботиться о своей внешности, искать свой образ, следить за своим поведением, манерами, движениями, позами и в этом мне очень помогла моя мама, мой папа, а потом и мой брат, который стал учить меня танцевать рок-н-ролл, буги-вуги и «твист о гей».
В одну из последующих ночей ко мне во сне явилась моя Фея красоты и страсти в образе самой модной модели западного мира 1963 года – Твигги. Твигги на самом деле была Лесли Хорнби, уроженка пригорода Лондона (19 сентября 1949 г., Англия, Великобритания). Твигги (прутик, веточка, тростинка) – это её всемирно известное прозвище-псевдоним в статусе супер модели. Главное внешнее отличие Твигги от всех девушек и женщин конца 50-х и начала 60-х годов XX века в том, что она по природе своей была необычайно худа, тонка, стройна, не теряя при этом здоровья, бодрости, подвижности, энергичности.
Поразительным отличием Твигги от всех остальных английских девочек, девушек и женщин было в том, что она была нетипично красива утончённой, почти прозрачной красотой её нестандартной внешности. Твигги была живым воплощением образа американской куклы Барби, только не с роскошными белокуро-золотистыми волосами, а с короткой мальчишеской стрижкой с пробором и чёлкой набок. Вот такую модную стрижку «с пробором», как у Твигги, только в мужском стиле, приготовила для меня мама. Наша мама знала толк в моде и в психологии восприятия людьми внешнего вида человека, она часто нам с Юрой говорила и повторяла: «По одёжке встречают, по уму привечают, по словам осуждают, а по делам провожают».
Уже в 1963 году в связи с началом всеобщего всемирного движения «контроля веса и полноты человека», когда было объявлено, что «ожирение, полнота, лишний вес влечёт за собой риск сердечно-сосудистых заболеваний, инфаркта и инсульта», стройность, сухощавость, спортивный склад фигуры и подвижность человека стали не просто модными, а супер модными. Твигги возникла как раз в нужное время и в нужном месте, потому что в моду входили «мини» - мини-юбки, мини-бикини, мини-блузки, мини-шляпки, мини-сумки, а надевать «мини» на толстые и располневшие фигуры – это было уродливо.
Как-то мгновенно худенькие и стройные, маленькие и беззащитные с виду тихие, боязливые, но бойкие и подвижные «девочки-пичужки» стали вдруг модными, привлекательными, красивыми. Дородные, полнотелые и массивные девушки перестали котироваться. Теперь пацаны, уличная шпана (хулиганы), фраера и урки не «ходили» (гуляли, дружили) с «девочками в теле», которых уважительно называли «баба моя», а «тёрлись» (дружили, ходили, гуляли в обнимку или рядом) с девушками маленького роста, худенькими, стройными и обязательно симпатичными или даже красивыми, с которыми «не стыдно было показаться на улице» (в обществе) и рядом с ними «канать» (выглядеть, идти, подражать, подделываться под кого-то, быть похожим на кого-то) современно-модными.
Худеньким, стройненьким, маленьким и застенчивым девчонкам теперь была «лафа» (кайф, состояние блаженства, счастливой жизни, везуха), потому что теперь на них все обращали внимание, они были в моде, а эти самые пацаны, шпана, хулиганы, фраера и урки теперь о них заботились, защищали и были почти «ручными», как прирученные зверьки. Увы, эти девчонки и девушки, падкие до сегодняшнего сиюминутного модного успеха, не знали, что «за всё нужно платить»: за модную худобу – недоеданием, за «беззащитность» и «женскую слабость» - подчинением насилию, за застенчивую доверчивость – обманом и использованием их «до поры, до времени».
Только Твигги из Англии повезло так, как никому больше не везло – она стала всемирно известной супермоделью идолом и фотоиконой моды 60-х годов XX века. На многие десятилетия (вплоть до сегодняшних времён) образ Твигги, её фигура, лицо, причёска, глаза, поведение стали эталоном современной модной женской красоты. Твигги, стараниями модельеров, стилистов, парикмахеров, визажистов и идеологов западной идеологии стала стереотипом в мире моды, в мире людей. Твигги для абсолютного большинства мужчин всех возрастов инстинктивно стала той «лёгкой добычей», той стройной ланью, той райской птичкой и золотой рыбкой, которая могла бы в силу своей женской слабости исполнить все их желания, в том числе и в первую очередь, сексуальные.
Именно в 1963 году стали модными такие карикатурные и юмористические рисунки: улепётывает сломя голову голый мужик с выражением ужаса на лице, а за ним гонится толстая грудастая и попастая бабища с выражением на лице сладострастного сексуального вожделения. Другой рисунок знаменитого датского художника Херлуфа Бидструпа «Обезоружила» изображает в стиле комикса сюжет о том, что грабитель подстерёг из-за угла стройную модную женщину в шубке и шляпке, которую заставил снять с себя все драгоценности и всю одежду. Когда молодая, стройная, худенькая и беззащитная женщина оказалась перед ним совершенно голой, грабитель «прозрел» и «просветлел», встал на колено и благоговейно вернул ей все её вещи.
В конце 50-х и в начале 60-х в мире суперженщинами по праву считались знаменитые киноактрисы, женщины с «аппетитными формами» и иконы модного стиля в поведении - Софи Лорен, Элизабет Тейлор, Мерилин Монро. Твигги была совершенно отлична от них, потому что выглядела как мальчик-подросток, имела маленькую грудь, узкие бёдра, худое телосложение при росте 169 см весе всего 40 кг и совершенно «непостижимых» параметров фигуры – грудь в окружности 80 см, талия – 55 см и бёдра – 80 см. Твигги действительно была тростинка, былинка, веточка, но при этом совершенно не сгибалась и качалась «под ветром» перемен, наоборот, она сама «поднимала ветер, бурю, ураган»…
Для меня в облике Твигги была не её болезненно худая и стройная фигура, не её рост и параметры груди, талии и бёдер. Для меня главным и определяющим моё отношение к ней было её лицо, строй лица, её глаза, взгляд, выражение лица, её необычайного склада и формы губы, которые не просто манили, а вызывали страстное вожделение поцеловать их «французским поцелуем», то есть взасос. У неё глазищи были величиной с её рот!
Первое профессиональное и опубликованное фото Твигги (Лесли Хорнби) появилось на обложке журнала «Daily E[press» с надписью «Лицо года – 1966». Твигги тогда было 17 лет, а известной моделью он стала в 15 лет (1964). Однако стиль «твигги», внешность «твигги», причёска «твигги», фигурка «твигги», слабенький мелодичный голосок «твигги», взгляд беззащитных опушенных густыми ресницами наивных глаз «твигги» стал уже популярным в 1963 году. Вот почему Твигги была очень похожа на Валю Архипову, мою первую школьную любовь и я, приняв от моего старшего брата Юры эстафету полового вожделения, в первую очередь подумал о ней, когда возжелал прихода в мой ночной эротический сон «птички-невелички», тоненькой былинки-тростинки с огромными глазами – будущей супермодели Твигги.
Забегая вперёд, утверждаю: внешность, образ, фигура, поведение Твигги стали выражением непосредственности молодого поколения 60-х, выражением стремления хрупкой, беззащитной, школьной и студенческой молодёжи 60-х к свободе, преодолению стереотипов поколения военных 40-х и послевоенных 50-х годов, к раскрытию границ, отмене правил и запретов. Твигги стала первой иконой движения «хиппи» 70-х и сексуальной революции 80-х с её стилем «унисекса».
Валя Архипова с лицом будущей Твигги (они были похожи друг на друга как сёстры-близняшки) приснилась мне и побудила к извержению фонтана мужского сока, но из-за её худобы, я всё никак не мог освободиться от накопившейся мужской энергии и впервые в жизни помог себе сам это сделать. Обновлённые ощущения при этом мгновенно погасили образ огромноглазой феи и пробудили меня ото сна. Я воспользовался марлевыми салфетками, которые моя заботливая и всё понимающая мама заранее положила мне под подушку, якобы, чтобы я во сне «мог сморкаться и очищать носик от сухих казюль» и в жутком волнении начал обдумывать произошедшее со мной. Что это было? Я что, онанистом стал?
- Это ты, Фея, во всём виновата! – сказал я с упрёком, досадой и обидой моей Фее красоты и страсти. – Это ты меня заставила это сделать!
- Нет, Сашок, - спокойно и тихо сказал мой друг дед «Календарь» из деревни Дальнее Русаново. – Просто ты становишься мужчиной и освобождаешься от излишне накопившегося в своём организме.
- Ничего себе «лишнее»! – подала свой голос моя Фея красоты и страсти в образе тонконогой и глазастой Твигги. – Мне бы этой энергии капельку…
- Да, - засмеялся дед «Календарь». – Тебе бы это пошло на пользу. Тоща, как сухой прутик берёзовый.
Я ничего не понял из разговора моих друзей, внутренних голосов, потому что полностью был вожделенно поглощён собой и своими проблемами. Стараясь не шуметь, не скрипеть половицами и стукать дверьми, я крадучись сбегал в ванную комнату, умылся и привёл себя в порядок. Потом постирал под струёй горячей воды марлевую салфетку и использовал её, чтобы остановить дальнейшее извержение моего «мужского сока», но он всё извергался и извергался. Второй раз в ванную я уже не пошёл, а оставил всё как есть до утра.
- Утро вечера мудренее, - услышал я сквозь сон последние напутственные слова, сказанные, почему-то, хором дедом «Календарём» и моей Феей красоты и страсти в облике Вали Архиповой, но с лицом «английской девочки-мальчика» - Твигги.
Что творится, мать-царица?!