Прости меня, мое сердце

               
           Просторная палата,  неразборчивый, монотонный говор соседок,  мягкие, беззвучные  движения медсестры, устанавливающей штатив с лекарством. Укол.  Зафиксирована игла. Приветливый голос с просьбой позвать, если что-то не так. Все в туманном сознании.
         Раз, два, три, четыре, пять -  КАП. Раз, два, три, четыре, пять –КАП.  Сердечный препарат, он тебе очень нужен, если капать быстро, ты не справишься. Только так: раз, два, три, четыре, пять –КАП.
         Ты всегда стояло на страже, подсказывало, направляло, предупреждало, предостерегало, сохраняло, ныло, горело огнем, безропотно терпело, страдало, бешено колотилось , задыхалось, приостанавливалось, а потом опять мчалось по воле твоей безумной хозяйки.
         Тебя лишили первой чистой, невинной, искренней настоящей любви. Разорвали грубо, жестоко. Нельзя, не положено! Как могла, ты - дочь Советского чекиста связаться с  иностранцем? Ну и что же, что он из социалистической страны, он все равно иностранец!                Слово «связаться» заменяло слово любовь. Подумаешь – ЛЮБОВЬ, еще 100 таких любовей будет! Без письменного согласия родителей никакого официального бракосочетания. Сначала окончи институт, потом посмотрим.
               Раз, два, три, четыре, пять –КАП.
  Окончила, начала работать.
 - Теперь пусть он окончит.   
   Понятно, это просто отговорка.
    Недельная командировка в город «Н».
        Мы отважились, решились наперекор здравому смыслу сохранить нашу любовь. И вот уже под тобой забилось маленькое сердечко. Скрывать бессмысленно.
     -- Мама, я жду ребенка.
Нас вышвырнули из дома на мороз, позор не нужен! Какая свадьба? Ты хочешь оставить отца без работы, а нас без куска хлеба? Иди, и избавься немедленно!
 Ты все вынесло: насмешки, пересуды сослуживцев.
       Твоя хозяйка прятала под широким пальто округлившуюся фигуру, ни на какие попытки выведать от кого и когда не поддавалась, вроде ни с кем в отношениях замечена не была. Отторжение, непонимание родных. И лишь часами, просиживая на телеграфе, ожидая связи с «Н», ты трепетало в предвкушении услышать, ставший родным голос,  слова любви, заботы, тепла.
      -Родная моя, любимая, ничего не бойся, все будет хорошо, что тебе хочется вкусненького, я вышлю  посылку, береги сыночка.
Пять минут общения и бесстрастный голос телефонистки: « Ваше время истекло»!
       Эти пять минут счастья растягивались на недели по капельке.
Раз, два,…. Сейчас капельки в капельнице, но сердце мое равнодушно молчит, ему все равно, оно просто подчиняется механическим сокращениям.
       На вырванном листке, с моим адресом:
-- Родная моя, не знаю за что, меня депортируют на Родину! Береги себя и сыночка, я позвоню !
 Отправляли уже другие люди.
Пришли ночью, подняли, разрешили только одеться и на корабль.      За три месяца до получения диплома!
Да, служба отработала по всем правилам. За что? За то, что без разрешения ездил просить моей руки у моих родителей.
        Мрак, темнота, непонимание, холод.
Только маленькое сердечко, как маленький  огонек согревало изнутри, и ты продолжало работать на две жизни.
       Морозное утро, съеживаюсь под одеялом, какая то неведомая сила поднимает меня и заставляет ехать к знакомым, у которых был городской телефон, ясно, отчетливо кто-то говорит мне в ухо:
--Иди, я тебе позвоню! Обязательно иди!
       Лихорадочно собираюсь и еду без приглашения. Не знаю, как объяснить свое появление в такую рань, в выходной день, что-то мямлю, судорожно оглядываюсь на телефонный аппарат, который начинает звенеть продолжительными гудками. Это междугородние гудки. Хозяйка снимает трубку:
-- Да, это наш номер, кто вызывает?  Кто???  Кого позвать?  И удивленно,
 -- Это тебя!?
На грани потери сознания, беру трубку, ничего не слышно, только бульканье, шорохи и периодически голос телефонистки:
 -- Подождите, соединяем, минуточку.
     Сколько прошло минут, не знаю, наконец, слышу его голос, понимаю, что это он, но все неразборчиво, глухо. Час бестолкового крика, из всего только поняла, что он до сих пор не знает причину депортации, вышлет приглашение как невесте и чтобы я ничего не боялась.
    Наша  астральная связь существовала ещё несколько десятилетий, не смотря ни на какие изменения в моей жизни.  Последние три года она прекратилась вдруг, возможно, абонент больше недоступен.
Раз, два, три,… ты встрепенулось?
 Официальная повестка: Явиться в МИД.
--Вам пришло приглашение на К. в качестве невесты. Вы по-прежнему желаете покинуть СССР?
--Только при условии сохранения Советского гражданства, ведь тогда я не причиню вреда своим близким?
Приехала мама.
--Опять ты за свое? Убери, сделай искусственные роды, не позорь нас!
Обняв живот руками, защищаю его от крика.
                Отец остановил маму.
      Долгое хождение по кругам ада с оформлением всевозможных документов на выезд. Особенно запомнилась встреча в РК ВЛКСМ, где разъяренная секретарь, обозвав меня проституткой, торжественно вручила документ об исключении из комсомола. Каждый, как можно больнее  мог ткнуть в нас пальцем, обозвать, оскорбить.
--Что, не могла найти … здесь?
 Ни слова в ответ: молчать, терпеть, преодолевать.
Но попадались и хорошие люди, сочувствовали и поддерживали.
Раз, два, три, четыре, пять, шесть – капля не отрывается – семь – восемь – наконец то - КАП!
Ухожу в декретный отпуск и лечу в Москву.
       Москва, я в посольстве К, есть билет на самолет, но меня отправляют назад. По международным стандартам, перелет беременных разрешен до 6 месяцев. Нам – 7(семь)!
Прощай, моя любовь!
--Нет, ни в коем случае, будем искать другие пути.
      Отправляюсь на Украину к тетке, рожать. Сочинили легенду об отце- студенте. Перед всеми нужно отчитываться. Живу в положении рабыни, ухаживаю за ее детьми, бегаю по рынкам, готовлю, убираю, стираю.
    Роды тяжелые, ягодично –ножное предлежание.  Самое сложное в акушерской практике. Тогда не было узи, оказалось, что к тому же ребенок был перевит пуповиной и не смог повернуться в правильное положение.  Дежурный врач предупредил всю команду, что предстоят очень тяжелые роды. Боролись только за мою жизнь. Но я так старалась, умоляя спасти сыночка, слушала их команды. Когда услышала, что у ребенка дебакардия, поняла, что это последние секунды жизни малыша. Пообещала, что постараюсь из всех сил.  Врач дал команду, две акушерки перетянули простынею живот сверху и на счет раз, два, три,  я стала тужиться изо всех сил, акушерки выдавливали простыней, а врач помогал расправлять ножки и принял малыша, посиневшего от удушья, но все- таки живого и без увечий!  Малыша быстро привели в чувство. Шансов, что все закончится благополучно, фактически не было никаких. Врачи радовались вместе со мной и поставили мне пятерку. А я отдаю ее тебе, мое сердце, это ты ее заслужило!
 Слава Богу, родился человек! Я держу на руках нашего сына.
Пришло и к нам счастье, радость. Мы – вместе! Отправили телеграмму папе.
      -Родная моя, спасибо за сына! Как хочу его увидеть!
Приехала мама, увидела внука, сердце отогрелось. Сварила вкусный обед.  Поехали домой, в родительский дом. Послеродовый отпуск пролетел незаметно, тогда не давали отпуск по уходу за ребенком, нужно было выходить на работу, возвращаться в свой город, в свою комнату в общежитии.
Сына зарегистрировали на мою фамилию, без отчества и с прочерком в графе – отец.
        А дальше, ясли для малюток, нужно на работу, кормить никто не будет. Ты рвешься от боли на части, оставляя крошку на чужие руки. Первая неделя посещения заканчивается бронхитом. Первые уколы, первые лекарства, первый страх потерять. Но малыш крепкий, быстро выздоравливает, и опять в те же ясли. Прихожу раньше положенного времени, мой ребенок лежит не укрытый, в одной распашонке. Все дети в пеленках и под одеялами. Кричу, ругаюсь, бронхит в более тяжелой форме.
      Ты подсказывало мне, что все это неспроста, но я не верила. Неужели можно поднять руку на ребенка? Но твой ребенок особенный, ни как другие, в свидетельстве о рождении в графе Отец – прочерк.  Его происхождение уже не секрет. Приходят посмотреть как на диковину.
 Получай по полной. Унизительное положение матери одиночки.
      Карусель бессонных ночей, страха за жизнь малыша, слез, недовольства руководства бесконечными больничными листами, невозможность вырваться из этой круговерти одной, без поддержки.
      Только редкие письма, в потертых конвертах, переклеенные несколько раз, приносили бальзам тебе, мое сердце, и моим уставшим рукам.
Ребенок стал чахнуть. Однажды заметила, что он начал желтеть. Вместе с прививкой внесли гепатит «В», или как сказали инъекционный гепатит. Никому больше, только моему ребенку. Состояние тяжелое, реанимация, меня не пускают. От отчаяния звоню родителям, приезжает отец, забирает нас к себе. Маленький город, не столица. Стало легче, рядом родные. Чтобы успокоить соседей, продолжили версию: отец-студент, приехать не может. Потихоньку сыночек выздоравливает и нам снова нужно возвращаться домой на работу. Сыну 8 месяцев.
Выхода нет, меняю садик, но вживленный страх не покидает меня.
     Приходит новое приглашение на выезд на меня и сына. Опять по тем же кругам ненависти и насмешек, теперь с ребенком на руках.
Луч  предстоящей встречи пробивается сквозь тьму страданий. Последний разговор по телефону с родителями, прощание и снова Москва.
        24 июля 70 года - сыну годик! 26-июля национальный праздник Кубы и самолет переполнен. Предлагают ехать поездом в Одессу, оттуда паромом 17-20 дней в пути в Гавану. Категорически отказываюсь, ребенок после тяжелейшей желтухи, ему нужна строгая диета. По вокзалам и по поездам, да еще в море 2,5недели. Нет, я не могу подвергать ребенка таким испытаниям. Живем в Москве у подруги по институту. Никакой подвижки, билет оплачен, но мест на ближайшие рейсы нет.
      Звонок из дома: Отцу предложили сдать дела! 
Как? Ведь обещали не трогать?
Все, это конец. Возвращаемся домой.
--Вот я, вот мой ребенок, у него моя фамилия, я никуда не еду, я обещаю больше никакой связи, только оставьте отца.
Раз, два, три, четыре, пять, - КАП. Ты помнишь, ты все помнишь! Как ты вытерпело?
    Насмешки на работе, ехидно: С возвращением! Придумали свою версию: Ее свекровь выгнала!
     Да думайте, что хотите, теперь мне  ВСЁ  все равно. Главное, что я могу приступить к работе и, что комната в общежитии осталась за мной.
         Октябрь того же года. Сын заболел: абструктивный бронхит, аллергия на все препараты. Состояние тяжелое, одышка. Мамочек после года не кладут с ребенком, договариваюсь с ночной медсестрой, лежу на голом полу возле кроватки. Днем хожу возле окон, надоела всем. Прилетает отец, забирает нас домой:
--Больше никуда не поедешь, сиди с ребенком дома, хватит издеваться над собой и внуком!
 10 декабря сына не стало.
Кап, кап, кап, кап,….. что такое? Нет, нет, ни каких деталей! Все, замолкаю.
--Ты же не остановилось тогда, хотя я тебя очень просила!? Так не останавливайся сейчас, не покидай меня. Мне очень нужно довести кое - какие дела до конца.
…….. Мне 25 лет, всего 25! А сколько тебе, мое бедное сердце? Седая прядь пролегла лунной дорожкой. Потеря памяти, неадекватное восприятие окружающей действительности, анонимное лечение. Постепенно прихожу в себя.  Знаю, рана не зажила, она просто спряталась в известковой капсуле. Так поступает мудрый организм с инородным телом, которое не в силах изгнать, прячет его в мешочек, чтобы оно не мешало.
         Сменила профессию, могу месяцами бывать в командировках. Плыть по течению жизни.  Единственное, что мне удалось это хорошо освоить свою профессию. Умение и желание все доводить до ума, на высшем уровне, невероятная трудоспособность, замечена и оценена. Стала востребованной. Я не понимала своей ценности. При моих внешних данных, образовании, профессионализме, могла сделать приличную карьеру. Даже не стремилась. Своё несостоявшееся материнство обрушила на младшую сестренку. Именно обрушила, она на 17 лет младше меня. После окончания восьми классов и музыкальной школы у родителей, забрала ее к себе, устроила в музыкальное училище и носилась с ней как с писаной торбой, вплоть до того, что привозила в кастрюльках еду, если вдруг она задерживалась на уроках.  И никакой «личной» жизни, мне всего хватало. Жили  дружно. Двери настежь, три квартиры на площадке. Прекрасные соседи. Сбегались на наш смех, собирали общий стол, соседские мамы и их девочки. Собственной выпечки пироги, чай, конфеты.
Раз, два, три, четыре, пять, КАП – ты немного успокоилось? Ты открылось для радости?
     ВРЕМЯ НЕ ЛЕЧИТ,  ВРЕМЯ ДАЕТ ВОЗМОЖНОСТЬ ИЗМЕНИТЬ ОБСТАНОВКУ,  ПЕРЕШАГНУТЬ ИЗ ОДНОГО ИЗМЕРЕНИЯ В ДРУГОЕ.
       1981 год. Везу сестренку в Москву, и в Ленинград на экскурсию! Выбирай, где тебе хочется учиться? Выбрана Москва. Проходим предварительную консультацию, чтобы подготовиться к поступлению  в консерваторию на следующий год.
      1982 год. Сестра поступила учиться. Мы с тобой, мое сердце, опять одни. Ты подсказываешь, пора браться за себя, подумать с кем собираешься встречать старость.  С кем? Конечно со своим ребенком. Еду в очередную командировку и целенаправленно ищу партнера для этой цели.
       Нашла. Здоровый. Сошлись на общем желании иметь детей. Вот и хорошо.  Приеду домой, и знать никто не будет, откуда и кто! Теперь уже не пугает клеймо матери-одиночки, я - другая. Но не тут то было! Три месяца командировки и никакого результата! Возвращаюсь домой ни с чем.
       Но связь сохраняется, привыкли друг к другу, начались гостевые встречи на день, на два. Новый год 1984 года встречали вместе. Решила, если в этот раз не получится, все, расстаюсь.
      Получилось! Главное – сохранить.  Возраст, здоровье. Было бы желание, а оно было. И ты меня не подвело, стучало, как положено.
     Ну что, хотела ребенка, получила семью. У нас уже два сына, мы с тобой молодцы! Выносили и родили двух здоровых ребятишек – погодков.
     Нормальная семья со своими каждодневными заботами. Прошло 4 года. Новый 1990 год встречали в новой квартире!  Муж получил трехкомнатную, а свою однокомнатную отдала сестренке, которая к этому времени окончила консерваторию и самостоятельно работала. Этот страшный год развала государства стал лакмусовой бумажкой на прочность наших семейных уз.
КАП, КАП,КАП,КАП - раз,- два, - три – КАП-, Я понимаю, ты не хочешь вспоминать.
          Муж стал задерживаться на работе. Все чаще и чаще мы ужинали с детьми одни. А потом и завтракали одни.  Приходила сестра, внимательно слушала мои причитания, сочувствовала. Старательно выспрашивала, по прежнему ли я люблю его. Я не понимала ее вопросы, искренно делилась своими страхами. Спали при свете, закрывалась на все замки и задвижки. Дети не понимали, куда подевался отец, видели мои слезы, слышали мои разговоры с сестрой и начали болеть.
     Этот страшный год непонимания,  куда мы идем, бесконечные референдумы, безденежье, развал семьи, маленькие дети на руках. Каждому поколению выпадают испытания.  Для кого война, для кого распад государства.
       Ввели карточную систему, чтобы отоварить ее, нужно было сутками выстаивать в очереди. Укладывала детей спать, сидела всю ночь у магазина, чтоб в 8 утра купить молоко.
       Как то появился муж, чтобы забрать свою долю продуктов из продуктовой карточки. Мы не виделись 2 месяца.  Конечно, случился скандал, я проклинала всех его подружек.
-- А я живу у твоей сестры.
   Зачем  все это я взялась вспоминать?  Нет, не могу больше, всё, хватит. Говорили, если выскажешься, станет легче. Ничего не легче, больно, страшно больно. Наивный человек, я в страшном сне не могла представить, что такое может быть априори. Оказывается это не редко встречающийся факт! Но у меня не было примеров.        Предательство любимой сестренки.
     Удар был настолько сильным, не выдержала физически. Ко мне вернулась моя старая болезнь. Неимоверные, дикие боли терзают тело. Видимо, чтобы заглушить душевные?  Пограничный госпиталь. Распухшие ноги перестали слушаться. Погружаюсь в небытие. Безразличие ко всему. Врачи собирают консилиум, требуют согласие на прием гормонов. Нестероидные препараты беспомощны. Отказываюсь. Состояние ухудшается, через 3 дня в меня насильно вливают преднизолон.
       Вспомнила о детях. Вернулась домой, чтобы увидеть их. Любовники собираются на работу. Смущены моим неожиданным появлением. Младший сын лежит с температурой в другой комнате. Ненужный никому.  Нет, умирать мне нельзя, на кого останутся мои дети?
       Взяла лечение на дом, не пропускаю ни одной таблетки, ни одного укола. Хожу с палочкой. Получила инвалидность, по инвалидности пенсию. Нет худа без добра. Предприятие, на котором работала, закрылось. Зарплаты нет. Пенсии реально не хватает, начинаем голодать. Муж обещает помогать материально, по своему усмотрению. «Усмотрение» всякий раз задерживается и в таком количестве, что надоело клянчить, подаю на алименты. Без развода.
    Каждый вечер дети выгуливают меня под руки, начинаем устраиваться в новых условиях нового государства.
       Теплая рука медсестры коснулась меня:
--Уважаемая, как вы себя чувствуете? Откройте глаза, не стоит волноваться, все будет хорошо!
     Я чувствую, я чувствую себя, но не могу открыть глаза, я где-то очень далеко.  Настойчивый голос медсестры зовет меня вернуться в реальность. С головокружительной высоты звездного неба,  как бумеранг, запущенный в неведомую цель, с грохотом и свистом разрезая пространство, падаю вниз. Полу открыв глаза, понимаю, что я все в той же палате.  Вокруг ничего не изменилось, лишь  капельницу поменяли на другую.
    И снова раз, два, три, четыре, пять – КАП.
Вот когда понадобились твои сила и терпение. И ты, мое сердце не подвело.
     Следующие десять лет -  выживание, испытание на прочность. Отчаивалась. Но две пары внимательных, все понимающих, детских глаз, смотрящих с надеждой и верой в меня, не давали упасть духом.
     Наше поколение выросло, не зная голода, под защитой родителей. Получили образование, по желанию, и высшее. И теперь, когда все перевернулось с ног на голову, необходимо было  так стратегически выстроить свое отношение и поведение к происходящему,  для того чтобы мои дети смогли быть и сытыми и одетыми и получили образование, хотя бы не хуже моего. 
    Работы не было, зато была полная свобода самореализации. Вот где пригодилось мое хобби – выпечка. И вскоре мои беляши были лучшими на нашей улице. А там и пироги, кулебяки, рулеты. На куличи люди записывались задолго до Пасхи.
      Дети были и сыты и одеты и ни в чем не нуждались и главное при мне. Уроки, занятия музыкой, все было под моим контролем. И спасибо моим детям, за то, что они росли без проблем, не доставляли мне дополнительных трудностей. Я не знала, что такое детский переходный возраст. Оба учились очень хорошо, много читали. Благо, что отец оставил добротную библиотеку. Единственное, в чем у нас были разногласия, это борьба с электронными играми, и запрет просмотров фильмов – ужасов, которыми заполонили все пространство. Я считала, что это запрограммированное тупоумие.
      Время, которое отпущено природой для получения знаний, необходимых для дальнейшей жизни, тратилось впустую. Лучше было поиграть на свежем воздухе. И мы уходили в поле, на холмы, рядом с нашими домами. Собирали полевые цветы, искали грибы в песке после дождя, запускали воздушного змея, и я была самым лучшим в мире запускателем змей,  как Карлсон, отдыхали на море, там ели ложками черную икру и делали шашлык из белуги!  Была примером  во всем, и дети платили мне тем же. Трудились, учились. Нам втроем было хорошо.   
По другому я не представляла себе жизни.
Слава Богу, сыновья прошли конкурсный отбор в выбранные ими вузы, успешно сдали экзамены и вылетели из гнезда навстречу новой самостоятельной жизни!
     Прости меня мое сердце, прошу тебя, поработай еще, хоть немного. Так хочется порадоваться внукам. Обещаю беречь тебя, не переживать, читать внукам сказки, писать для вас веселые истории, учить уму разуму, гулять в парке, дышать свежим воздухом!
     Тихий голос медсестры, доносится до меня: « Ну вот, вы улыбаетесь! Вам получше?  Все будет хорошо. Отдыхайте, на сегодня достаточно. Дежурный врач осмотрит вас попозже»


      Никогда не проклинайте тех, кто обидел вас. Как бы там не было: заслуженно, не заслуженно. Проклятие  это бумеранг, возвращается к тебе и бьет нещадно.
     Будьте милосердны, прощайте обидевших вас по разумению или нет, не ждите возвращения, отдав свое, несмотря на тяготы жизни, надейтесь на лучшее. Идите вперед, не оглядываясь.
       И меня простите, если что не так.