Финансовый дефолт 17 августа 1998 года разделил экономическую историю страны на периоды “до” и “после”. Правительство Сергея Кириенко было отправлено в отставку.
Мы с коллегами в те дни работали в секретариате Маслюкова - председателя комитета по экономической политике Госдумы. По вечерам, собираясь в одном из кабинетов и не без водки, мы живо обсуждали события, высказывали мнения и пророчества. Заводилой был Альберт Агеев, зам. руководителя аппарата комитета, опытный “царедворец” и тонкий интриган. Мы с ним были в равных чинах, оба бывшие физики МГУ, но он старше и опытнее меня.
Закулисные игрища советников Президента Ельцина, лидеров политических партий и олигархов по представлению на его очи своих кандидатов на пост премьер-министра завершились неожиданно. Непредсказуемо, волею Ельцина руководить правительством был назначен тандем Примаков (премьер-министром) и мой шеф, председатель нашего комитета Маслюков (первым вице-премьером).
Кандидаты от “демократов” (Немцов, Черномырдин и прочие) царём были отвергнуты. После дефолта он пребывал в панике, но понимал, что уберечь страну от падения в пропасть экономического хаоса могут лишь опытные профессионалы, бывшие лидеры правительства СССР. Позже Маслюков рассказывал мне, что ему также предлагали стать премьером, но он отказался в пользу Примакова.
Кабинет Маслюкова в Госдуме опустел. Я был в растерянности. Было ощущение, что моему многолетнему сотрудничеству с Маслюковым пришёл конец и передо мной вновь распахнётся дверь на улицу, как это часто бывает в политической жизни с аппаратчиками. И я решился задать Маслюкову вопрос о себе прямо.
У меня был деловой багаж, с которым я мог бы претендовать на работу в исполнительной власти. С 1995-го я сопровождал разработку многих документов – проекты статей и докладов для Маслюкова, экономическую платформу для Зюганова на выборах президента 1996 года, федеральный закон “О лизинге” и “О бюджете развития” и некоторые другие.
Как эксперт я следил за ситуацией в сфере банкротств и, фактически, предугадал её развитие, определяемое замыслами олигархов и Чубайса в купе с американскими агентами, имеющие целью разрушение советской промышленности и оборонки. Следил также за стратегией исполнительной власти в сфере промышленной политики, пассажирского и морского транспорта, нефтегазового комплекса, снабжая время от времени Маслюкова личными докладными записками и обзорами
.
Осознавая бесправность Госдумы, я принял решение пробиваться вслед за Маслюковым в высшую исполнительную власть. Я надеялся, что мне удастся внедрить в жизнь идеи развития промышленности России, которые мне давно уже стали ясны, объективно необходимы и совпадали с ожиданиями Маслюкова.
Не скрою, что мечталось после неизбежной отставки занять высокую должность в крупной промышленной компании, которую я по ходу дела сам и создал бы вместе с заинтересованными бизнесменами и банкирам.
Как-то поздно вечером, дождавшись прихода Маслюкова, я влетел в его кабинет и прямо попросил: “Возьмите меня с собой в Правительство, Юрий Дмитриевич”. К моему удивлению он без раздумий тут же пообещал мне это.
Вскоре всё так и произошло. Пока выходил приказ мне оформили одноразовый пропуск, и я появился в кабинете Маслюкова в Белом Доме. Он отсутствовал. У большого стола над большой бумажной простынёй сгрудились знакомые мне коллеги – Синелин, Агеев... Это была схема структуры федеральных органов власти, унаследованная от правительства Черномырдина и Кириенко. Коллеги её кроили - переименовывали ведомства, подписывали имена предполагаемых руководителей.
В середине сентября я был назначен на должность советником Первого вице-премьера России, получил удостоверение за подписью руководителя аппарата правительства министра Зубакова, занял отдельный кабинет с затемнёнными окнами на третьем этаже Белого Дома с вертушкой правительственной связи АТС-2.
Окна выходили на Горбатый мост, где обманутые Ельциным шахтёры - его агитаторы
во времена ГКЧП 1991-го, долбили касками брусчатку, требуя выплаты долгов по зарплате. Мне предложили выбрать круг вопросов, которыми я буду занят. Я выбрал промышленную и экономическую политику, вопросы банкротства, государственные проекты в промышленности и на транспорте, развитие нефтегазового и нефтехимического комплексов. Для курирования министерств мне достались отдельные вопросы Мингосимущества, Минтопэнерго, Минтранса, Минэкономики и федеральных агентств, в частности, по ценным бумагам, по делам несостоятельности и банкротству (ФСДН).
Ведение ФСДН оказалось для меня самым коварным поручением, от которого всем многоопытные коллеги видимо отказались.