Продолжение
Глава 12
КУМОВЬЯ
Прошло семь лет.
Мальчики подросли. Они регулярно бывали в гостях у родителей родителей. Дедушки, бабушки их баловали, разрешали резвиться, шуметь, устраивать баталии. Дедушка-кузнец Николай, отец Марии, приучал мальцов к мужскому мастерству. Дедушка Александр, отец Нинно, и дедушка Василий, отец Юрия, обучали языкам, истории, военному искусству. Дедушка Александр, государь, отец Германа, вводил их в тонкую науку психологии дипломатии. Бабушки учили рисовать, играть на музыкальных инструментах, петь, декламировать стихи и, как ни странно, обращаться с иголкой, ножницами, спицами, вязальными крючками, даже печь пироги, готовить каши и щи.
Крестные тоже вносили свою лепту. Первейший одаривал дорогими подарками, брал братьев в копи, в которых произрастали самоцветы, или на золотые прииски. На такие находки мальчишки были удачливы. В каждую поездку они находили диковинку то по форме, то по цвету. Так что в столь юные годы они хорошо разбирались в геологии. Что касается Начальника охраны, он учил их распевам молитв, водил по выходным и праздникам в храм.
Герман же брал их с собою, чтобы спуститься в жерло вулкана или в морскую впадину.
Мама Мария или Наместник приобщала их к растительному и животному мирам.
Папа Юра с ними бывал редко. И это был праздник. Семейное застолье, короткий туристический поход или спортивная игра.
Делали из обыкновенных мальчишек вундеркиндов.
Ни стыда, ни совести. Детства лишили мальчишек. К сожалению, сами маленькие подопытные кролики это не понимали. И были рады, что их дни так заполнены.
И этот зимний день обещал быть обычным. Игры в снежки, катанье с горки, блины со сметаной, кисель, моченые фрукты. Вечером какие-нибудь сказки.
Но в какую-то минуту всё пошло не так.
И всё из-за Первейшего. Не с той ноги, что ли, встал.
Первейший сидел в своем кресле и наблюдал за игрой мальчишек. Наблюдал очень пристально. Оба мальца росли у него на глазах. С Николасом, крестником, ему было всё понятно. Шустрый, умный, сообразительный, налету любую науку хватает. Малой тоже не уступал. Но от встречи к встрече его внешний вид всё более настораживал Хозяина. Мало второй походил на папу Юру с Машенькой, хотя отдельные черты характера явно прорисовывались.
И сейчас мальчишка, делая движения пальцами в воздухе, скатал снежок и метнул его в одного из деревенских мальчишек, с которыми играли. Затем послал в его сторону небольшую метелицу, которая залепила сорванца со всех сторон, превратив в снеговика. Детям новая игра понравилась, они стали валяться в снегу, залеплять себя снегом. Малой же в лёгком прыжке завис над игравшими. На миг он замер, от его тела излилось серебристо-голубое свечение…
Первейший вскочил. Его обманули! Этот мальчишка…
Он ринулся навстречу пацану – дорогу ему преградил Начальник стражи. Оба, грудь в грудь, в полыхающими мечами в правой руке, они опустились на землю.
Дети, взрослые в страхе разбежались. Малой же отлетел в сторону и тоже приземлился за спиной выскочившей из дома матери. Он тоже испугался. Дрожал. Другой её сын тоже подбежал к матери. Она отвела его рукой за свою спину.
Откуда-то появился Герман.
Первейший отстранил рукой Начальника стражи и резко приблизился к Герману. Зашипел ему:
- Ты посмел меня обмануть?
- Учусь у тебя, – ответил тот спокойно.
Но Первейший стал отводить руку с мечом, лезвие которого исторгало пламя.
Рядом с Германом стоял Начальник стражи, его горящий меч был наготове.
Людей, ставших свидетелями данной сцены, обуял страх.
Меж тем Первейший стал подниматься вверх. Вровень с ним стал подниматься и Герман. Первейший замахнулся мечом – в доли секунды такие же мечи возникли в обеих руках Германа. Одним из них он принял удар, другой подставил к груди Первейшего. Смотря друг другу в глаза, боровшиеся медленно спустились на землю. Мечи исчезли из их рук. Но противоборство продолжалось. Глазами, взглядом.
И ничего хорошего не сулило.
Первейший, видимо, что-то хотел сказать Герману, стал приближать свое лицо к его – к нему подбежала, подлетела Машенька с веником в руке. И начала его бить. Хлестала крепко. Прутья разлетелись. Под руку ей подвернулось полено. Она стала обхаживать кума им. Тот старался уйти от ударов, закрывался руками, что-то бубнил. От полена Машенька устала. Тяжелый, все-таки. Тогда она сняла с ноги валенок, в которых обычно ходила дома, и продолжила лупить, обихаживать им дорогого кума.
Ситуация становилась комичной.
Но и Первейший тоже не был спокоен. Он старался сдержать ярость, гнев. Негоже с бабой драться. Да ещё когда она с валенком. Он от напряжения стал красным, даже бордовым.
- Дядя, сделай что-нибудь, – дёрнул Германа за рукав племянник. – С крестным удар может быть. Он такой красный…
Но Герман не слышал. Он наблюдал за потехой, стараясь не упустить момент, когда он должен будет вмешаться.
Но слова братика услышал малой. Мальчик посмотрел на него, на его крестного, на рассерженную маму… Вот кому требовалось успокоиться… Сделал несколько жестов руками. Его мама была подхвачена лёгким ветерком, отнесена в их сторону. На Первейшего упала целая гора снега. Он собрался с нескольких крыш домой, образовал ком и свалился на голову вояки.
Растаял снег быстро. И Первейший перед толпой предстал мокрый. Как курица.
Вид у него был… удивлённый.
На него вновь наскочила Машенька:
- Если ты ещё раз тронешь моих сыновей…
Герман не дал ей договорить. Сказал сам:
- Я понял, что ты уразумел, чей сын второй мальчик. Да, это сын мой и моей жены. Закон помнишь? Или напомнить, какую статью ты нарушил? Начальник стражи, выпишите штраф в двойном размере. Не надо тебе, уважаемый, со мной в драку лезть. Панибратства между нами не будет. А сосуществовать по воле Создателя мы… обязаны.
… На улице всё стихло. Герман с семьею прошёл в дом родителей Машеньки.
- Герман, – сказал кузнец, – не понял я твоих последних слов… о мальчиках.
- Батя, что здесь понимать? Это два твоих внука. Старший – от Юрия Васильевича и Машеньки, младший – от меня и моей жены. Узнай это, вы изменили к ним отношение?
- Нет… Но как же… сваты-то?..
- Они знают, батя. Знают с первого дня, – и обратился к мальчикам: – Для вас, судари, ничего не изменилось. Уроки те же.
- С Первейшим вы отпускать не будете меня? – спросил малой.
- Сынок, если он будет тебя брать с собою – отпущу, – ответил Герман. – Но заставлять его не стану. Будем следовать принципу доброй воли.
22 декабря 2014 года.
Глава 13
ДУБЛЬ ДВА
1
- Мальчики, – обратился к собравшимся подросткам и юношам: сыну, племяннику, воспитаннику, детям друзей, – через месяц «Астра» возьмёт курс к интересуемой планете. Это через две галактики от нас. Полёт продлится, планируем, около нашего года. Основную базу мы сделаем на пригодной для нашего существования планете. В этот период будем изучать то население, постараемся войти в контакт. Со мной вылетают оба экипажа. У Юрия Васильевича его обычные функции. А Валерии будет представлен как представитель МПОС в той галактике. Через год после нашего отлёта полностью будет создана «Астра-2». Руководителем «Астры-2» назначаю тебя, Николас, – старший сын Юрия Васильевича и Машеньки сделал шаг вперёд, сделал кивок головою. – На той планете ты будешь послом. Тебе будет подобран соответствующей экипаж. В том числе из присутствующих здесь юношей. Что касается тебя, Диего, – вперёд шагнул его воспитанник с планеты Перикул, – в период нашего отсутствия ты отвечаешь за безопасность моего сына, принца нашей планеты, и дочь, рождённую Тэслою. Надеюсь, что и другие дети моей команды будут опекаемы тобою. Ты же, Омар, – он посмотрел в сторону сына, который так же, как и остальные, сделал шаг вперед, – в моё отсутствие отвечаешь за жизнь на данной планете. Когда я возвращусь, ты будешь послом моей личной воли во всех мирах, которые Создатель нам дал открыть, и которые будут открыты. То есть, после отлёта «Астры-2» начнётся создание «Астры-3». Для тебя. Можешь принять в её рождении участие. Познакомитесь, подружитесь. Так что, мальчики, ваше обучение продолжается. Прошу быть усерднее на занятиях. Все свободны.
Друг за другом молодёжь покидала зал для встреч. Замыкал всех Диего, шаг которого по мере приближения к двери замедлялся.
- Ты что-то хочешь спросить, Диего? Что тебя так волнует, что ты бледнее обычного? Вернись. Поговорим.
Диего мгновенно очутился около его кресла.
- Что волнует, Темпвент? Ты такой проницательный и не догадался? Конечно, Тэсла. Как я понял, ты летишь за… своей женщиной.
- Диего, ты меня радуешь. Честно сказать, не ожидал такого вопроса. Молодец. Видишь ли, мальчик, я не знаю, за кем или чем лечу. Я лечу за материализованным телом, в котором в настоящее время пребывает душа моей возлюбленной. Будет ли это… женщиной, не знаю. Что касается моих отношений с Тэслою, то я очень уважаю её. Я ей доверяю. Именно поэтому в период отсутствия Юрия Васильевича руководство МПОС возлагается на неё. Но я очень рад, что ты заботишься о моей супруге.
- А если… то… будет… такой, как ты?
- Во-первых, поживём – увидим. Во-вторых, по-моему, из-за меня двум разумным и умным женщинам спорить не следует. Просто не надо сердить Машеньку. Ни одна другая женщина не имела, не имеет и будет иметь власти надо мною, кроме неё.
- Машенька? Супруга Юрия Васильевича?
- По совместительству, она ещё и моя любимая сестрёнка. И, надеюсь, ты заметил, что я удовлетворяю все её капризы, стоит ей только носик поморщить. Диего, пожалуйста, посерьёзнее относись к жизни. Ты вступил в тот возраст, когда тебя выбирают особи противоположного пола. Мальчик, я на тебя очень надеюсь. Надеюсь на твою охрану. Первейший хитер и, увы, коварен.
- Я – коварен, – повторил последние слова появившийся в зале статный мужчина в чёрном плаще с золотым подвоем.
- И не воспитан. Ты видишь, я занят. Я беседую с воспитанником.
- С тенью…
- Диего, иди.
Юноша ушёл. Мужчина заговорили, когда за юношей закрылась дверь.
- Первейший, я понимаю, ты стараешься побыстрее обсудить со мной дела. Повторяю, за безопасность Николаса в той системе и на той планете отвечаешь ты. И тебе ответ придётся держать не только передо мною и Машенькою. – Плечи Первейшего словно судорогою свело, он хмыкнул. Вспомнил некую сцену. – Я знаю, что та сторона под твоим влиянием находится, власть держишь крепко.
Первейший улыбнулся.
- Не удумай племянника баловать. Или превращать в шута. То, что нравится тебе, может не понравиться мне, уважаемый. Мы поняли друг друга?
- Вполне. Я откланиваюсь, государь.
Первейший сделал церемониальный поклон. Герман тоже слегка наклонил голову.
Глава14
PS: Нянюшка….
Глава 15
ПОСЛЕДНЯЯ КОМАНДИРОВКА
1
Отлёт
Герман дал старт «Астре». Звездолёт мягко вздрогнул и отошёл от стоянки.
- «Астра», в большом зале накрой стол. Отметим отбытие.
- Да, создатель, с радостью. Экипаж о своих обязанностях проинструктирован Юрием.
- Прекрасно. Мы придём через десять минут.
Пуся, до того вальяжно разлёгшийся на кровати хозяина, поинтересовался:
- Пойдём? И я?
- Как желаешь.
- А о чём там пойдёт речь?
- По ситуации.
- Нет, я вынужден, нет, я обязан, присутствовать. Хорошо. Пошли, я буду лично сопровождать.
- Скажешь тоже…
Но они вместе пошли в столовую. Их ждали, встретили стоя. Светская беседа в течение часа за трапезой. В течение всего этого времени кот молча сидел справа от хозяина и рассматривал всех собравшихся по очереди. Интересные какие. Кладут в рот еду, вливают питьё, улыбаются друг другу – и никто толком не знает, что ждёт каждого из них в следующую… секунду. От родной планеты миллиарды километров безвоздушного пространства…
- Итак, господа, мы начали экспедицию, – произнёс иерогосударь. – Поздравляю. Папа Юра всем разъяснил правила, по которым мы будем жить длительное время. Я думаю, что с политической ситуацией вполне справятся господа правители во главе с Юрием Васильевичем. От нашей семьи я поручаю поддерживать связь с населением содружества своему пушистому воспитаннику. Он с малолетства привык к хитрым, невидимым дипломатическим переговорам, так что – с задачами члена совета МПОС вполне справится. Что касается меня, господа, то с вашего позволения, я займусь технической составляющей звездолёта. Но в любой момент – я к вашим услугам.
Пуся сидел с открытым ртом. Что? Ему вменили в обязанность… работу! Он должен будет пахать! Сидеть на всех совещаниях! О-о-о! Где его вольная жизнь!? От дум зачесалось за ухом. Он поднял лапу и запустил все пять когтей в свою длинную шерсть и вырвал клок. Герман посмотрел на него с улыбкой. Затем взял на руки, погладил и ушёл вместе с ним в свои покои.
За ними, помахивая хвостом, последовал пёс. Муха – не новичок в межзвёздных путешествиях, но на «Астре» был впервые, и экскурсия под началом государя была намного интереснее, чем сторожить хозяйку за креслом. По пути зашли в тренажёрный зал, где Герман подобрал для своего питомца снаряды и скорость. Мухе тоже. Собака прыгала от радости и восторга. Физическую форму придётся поддерживать искусственно. Пуся только и ворчал:
- Сударь Муха, проверьте…
Пёс помахивал хвостом, вступал на беговую дорожку, бегал… Или прыгал… Кот вновь ворчал. Или, смотря на радовавшегося Муху, крутил когтем у своего виска…
- Хорошо, – уныло произнёс кот, – с физическими нагрузками мы… определились. Но с кем я буду беседовать о музыке, философии…
- И я, – тявкнул пёс.
- Вам мало наместника? Не считая меня? Да и все наши вас прекрасно понимают.
- «Наши»… Особенно – Валерии. Это для Мухи. Извините, сударь, Мидгард-Урд-Ходдмимир-Альвхейм. Это он любитель махать хвостом и на задних лапах ходить… А мне… Что поделаешь… Ладно… вынужден согласиться… Подходит наместник…
Весь свой монолог он произносил, лениво свесившись через шею Германа. Тот же посматривал на своего прохиндея, гладил его по голове, и то и дело откидывал его хвост от своего лица. Наигравшись в спортивном отсеке, пошли в растительный. О-о-о! Как оживилась флора! Симфония ароматов окружила вошедших! Государь и сопровождавшая его свита подошли к каждому растению, поговорили… Всё выглядело привычно, обыденно, буднично. Как на Музъеме или на другой планете. Отличием стало то, что кот переместился с плеч хозяина на собственные лапы и вёл, после иерогосударя, личный диалог с обитателем отсека. Затем был встреча в водном. Помимо бассейна, который заполнялся по требованию, в нём размещалось несколько аквариумов. В основном, с маленькими рыбами и… черепашками. Которые, с острова Валерии. Агафья настояла. Здесь состоялся длительный обход… Пёс ликовал, кот – как всегда – вёл себя величаво.
А Герман… Он отвечал за Мир, вверенный ему Всевышним. Из века в век. Вечно. Эфир тому свидетель.
Затем Муха проводил их до покоев. Герман поблагодарил его за сопровождение, пожелал приятного полёта. Пёс вёл себя достойно, на что кот фыркал.
Войдя к себе, Герман принял душ и улёгся в постель, дав команду «Астре» обеспечить вход-выход из его комнаты только коту, наместнику и регенту. До дополнительных указов. Лёг и сразу уснул. Пусечка тоже. Полный покой себе – и полный контроль за своим тоскующим, влюблённым хозяином.
Спать Пусеньке надоело через двадцать часов по-музъемскому времени. Встал, потянулся, дотронулся до лба Германа. Спит. Хотел спокойненько спрыгнуть с кровати, как мужчина застонал: «Нинно, солнце моё»… Шерсть на Пусе мгновенно стала дыбом. Всё повторяется? Где рояль? Пуся наклонился над лицом Германа и помахал над ним лапою. Герман на секунду открыл глаза. Над ним висели огромные глазищи их котёнка. «Пусенька, я хочу спать. Пожалуйста, займись своими делами. Если желаешь. И пусть Машенька тебя расчешет», – он проговорил сквозь сон и возвратился в него. В свой сон. В котором он со своей любимой. Кот своим влажным носом дотронулся до щеки вдовца – повернулся и спрыгнул с кровати.
- «Астра», – промурлыкал котик, – где мой завтрак или обед?
Появилась сметана, салат из овощей.
- Всё свежее?
- Да, великолепное творение Всевышнего. Приятного аппетита. Наместника вызвать?
- Для чего?
- Расчесать вам шерсть.
- Она чем занимается?
- Супруги, регент и наместник, отдыхают.
- Тогда… лично проинспектирую общественный салон. Надеюсь, он здесь присутствует?
- Отдаётся команда для подготовки оборудования. Куда следовать – покажут сигнальные огни.
Кот кивнул, облизал усы, подправил шерсть на лбу, голове. Подошёл к кровати, проверил сон своего подопечного – и покинул покои. Вышел. У дверей его ждал… Муха. Кот прищурил глаз: ничего себе сигнальные огни!
- Привет! – тявкнул пёс.
- Мау!
- Я тебя провожу.
- Мау.
- Там отлично всё сделано. Я был. Видишь, как подстрижены мои когти. Сделали массаж. Шесть помыли шампунем с маслом лотоса.
Кот шёл обычной своей походкой. Его хвост, торчавший трубой, откачивал своим кончиком некий музыкальный такт. Видимо, бортовые растения напевали его любимую мелодию прямо ему в уши. Аллюр-…-…-Эйра привык жить красиво и достойно.
После посещения салона Пусей проследовал в зал переговоров. Вспрыгнул в кресло, нажал на кнопку «связь». Экран ожил, стал раскалываться на маленькие оконца, которые оживали друг за другом. Сущности приветствовали Пусю. Он им отвечал. Когда подключился рабочий объём любимца, кот произнёс:
- Я слышу ваш первый вопрос. Как здоровье нашего иерогосударя? Отвечаю. Я обещал, – кот театрально поднёс лапу к своему сердцу, – что постоянно, как это возможно, буду рядом с нашим уважаемым правителем. – Изображения на экранах дружно закивали. – И я – с ним. В настоящее время он – спит. Отдыхает. Замечу, его друзья тоже. Как говорят, отсыпаются от прежних забот или – накапливают силы для решения наисложнейшей задачи, которая встала перед командой на ближайшее время. На первый взгляд цель носит сугубо личный характер. Хотя – и научный. Но для нас, сплоченных МПОС, открывает новые горизонты мира, который по своей мудрости создал Всевышний, и дружбы с их обитателями. Возможно, мы будем учиться у них, а они – у нас. Мы станем более богаче духовно, душевно. Это мои размышления на досуге. А теперь я, как всегда, жду ваши раздумья, предложения. Наша прекрасная хозяйка, я говорю о звездолёте «Астра», любезно, – он показал в улыбке свои блестевшие острые зубки, и коготочки ненадолго покинули подушечки его лапы, – всю информацию, которая поступает мне как члену совета МПОС, – кот поправил усы, – от вас, мои друзья, будет передавать незамедлительно. А сейчас приступил к нашему обычному диалогу. Правда, всего – десять минут.
Для солидности тявкнул Муха. С тыла.
После переговоров оба животные обошли с серьёзным видом звездолёт. Порядком остались довольны.
- Охрана на уровне, – тявкнул пёс.
- Защита тоже, – согласился кот.
2
Встреча
…Первым на контакт с обитателями Земли вышел … Пусей. Представьте себе, как приосанилась вся порода кошачьих, когда им подобный объявил о желании контакта с населением планеты. Учёные забегали, ветеринары на перебой стали предлагать свои услуги… Пусей же затребовал все языки и наречия.
- Вы можете спросить у любого из нашего содружества, – кот расправлял усы, любовался переливанием собственных когтей, разрешал наместнику массировать себя во время видеосеансов с землянами, – мой дипломатический опыт для МПОС огромный.
У землян хватило мозгов собрать некое количество котов и кошек разных мастей и пород и устроить прямой видеосеанс.
- Я знаю, ведаю, вижу, созерцаю, чувствую ваш первый вопрос. Кто эта людеподобная, которой я позволяю себя массировать?
Тихое помяукивание в ответ… Слюна аж у некоторых потекла…
- Секрета нет. Это любимая сестра нашего государя и наместник планеты. У неё есть свой кот и котята тоже. Мяукайте смело. Я вам внимаю… Я кто? – Шерсть встала дыбом на животном, зубы засверкали, когти заплясали. – Я – представитель, замечу всем вам, личный представитель государя. Вы часто с головой государства молоко лакаете? Мой напарник, – наклонился над подлокотником и прошипел: – Муха покажись! Продолжаю… Мой напарник в этом перелёте, – Муха стоял на задних лапах, передней махал, приветливо повизгивал, – с нашим государем занимается физическими разминками. Но государь его побеждает. Меня – никогда! Надеюсь, вы со своими людьми тоже нормально общаетесь?
И что здесь началось?
Машенька уже выучила наречия животных – и только успевала собирать информацию, которую они выкладывали.
Команда МПОС анализировала ситуацию. Герман изучал тоже. Лингвист, психолог, историк по планетоведению, максимальный стаж пребывания в космосе.
Планета ему понравилась. Обитатели тоже. Особенно территории, где свободно обитали животные, как тигры, слоны, обезьяны. Рассердился, когда увидел, как издеваются над змеями и крокодилами, потрошат птиц… Готовят вкусную еду. Приготовленные ими мясо или рыба вызывают желание покушать. Мастера в приготовлении вкусной пищи…
Когда на планету спустились Юрий Васильевич и Валерии с коллегами, он приступил к личным делам. Сначала по остатку шлейфа сузил квадрат поиска, затем ещё уже и ещё…
Земляне, в общем, ему нравились. Тоже. Любопытные, как дети. Умеют делать красивые вещи. Любят красоту, гармонию. Развита живопись, музыка, скульптура, архитектура. Много языков, культур. Успехи во многих науках. И в этом можно с ними сотрудничать. Хотя рано делать выводы. Во всяком случае, развитие контакта идет со скрипом, на других планетах было проще. Сказываются хлопоты Первейшего и его свиты. Какой-нибудь договоренности все равно достигнут. Время просто… потянется. Но развитие планеты в самом разгаре, система галактики саморегулируется. Так что всё устроится.
Настораживала социальное устройство. И начинало смешить назойливое наблюдение за ним служб безопасности планеты. «Насмотрелись ужастиков, ими созданных же. Надо было взять с собою Диего, устроили бы они веселую жизнь им. Ладно, у Диего своих дел под завязку. Только бы не влюбился… Тогда самого придётся выручать…Тэслу надо предупредить», – думал Герман, сидя на берегу местной речки небольшого города.
Красивый городок. На холмах, на которых некогда росли ели. Малые речушки поглощены городской культурой. Есть запруды. Для нужд промышленного предприятия. И эта речушка тоже летом сильно мелеет, весною, видимо, разливается.
«Где же ты, Нинно? Хорошо хоть квадрат уменьшился до десяти километров. Теперь, что, метр за метром прочёсывать? Много. Или возвратиться на базу? Отдохнуть? Затем вернуться сюда снова? Нет, сначала надо покушать… Но где? И что?» – с такой мыслью он встал с корточек, попрыгал на месте, чтобы размяться.
- На вашей планете все так мурашки с ног прогоняют? – он услышал за своей спиной женский голос.
Замер. По привычке втянул в себя воздух. Она. И испугался. Вдруг самовнушение? Иллюзия? Самообман? Угловым зрением постарался осмотреть говорившую. Молодая стройная женщина со светлыми волосами, утонченными чертами лица, слегка бледновата, даже какой-то голубоватый оттенок выбивается из-под кожи. Герман напрягся. И только тогда, когда он увидел рядом с собою улыбку Начальника стражи, его положительный кивок – обернулся.
Она даже была чем-то похоже на его Нинно.
Но это была не она.
- Вы инопланетянин?
- Да. Герман, – представился он коренной жительнице.
- А меня зовут Нинно. Странное имя для наших мест. Мои родители просто очень любят поэзию Лермонтова.
- Читал. Других тоже. А как Вы относитесь к Евгению Онегину?
- Интересный способ продолжать знакомство?
- Возможно. Только я очень хочу покушать. Не знаю, где. Я, видите ли, как это по-вашему, вегетарианец. Хотя молоко пью, масло, творог обожаю. Сыры не все.
- Вы предлагаете, чтобы я вас угостила?
- Нет, просто покажите место. Ваши деньги у меня есть. Даже карточки… Просто из-за… обеда не хочется улетать на базу.
- У вас здесь дела?
- Уже… больших… нет. Только личные.
- Личные… говорите, как наши парни, когда стараются девчонку снять…
- Снять?
- Или клеить…
Герман поморщил лоб: семантика сложна, прямой текст не был понятен. Надо будет поработать над языком.
- Итак, поговорим о пушкинском Евгении Онегине? – слегка кокетливо проговорила она. – Мне будет очень интересно послушать… сплетни… городские. Понимаете, наших трудно чем-то удивить. Вошёл в Интернет, кликнул – и в теме.
- Мне трудно с вами общаться. Попроще говорить, хотя бы пока, можно?
- У нас там, два квартала отсюда, есть индийский ресторан.
- У меня такое впечатление, что вы флиртуете со мною?
- Но не каждая же жительница нашей планеты может похвастаться знакомством с инопланетянином. К тому же молодым, симпатичным, серьёзным.
- Ясно. Вы рассержены на своего ухажёра и решили сделать из меня козла отпущения?
- Нет, проще. Пусть думают… что мы… любовники.
Такого Герман не ожидал. Ни на флирт, ни тем более на подобные отношения он был не согласен. Ни с кем на любой планете. Тем более – на этой. Он ищет только свою Нинно. Даже если он её не найдёт – нестрашно: у него есть Тэсла. В конце концов, любовь – это только вирусная инфекция. Случается, что она переходит в хроническую фазу. Но эта женщина навязывала игру. Игру интересную. А может быть, она всё-таки и есть его… Можно проверить? И прямо сейчас! Ему достаточно просто взять её за руку, прощупать пульс, войти в подсознание…
Герман вдруг осознал, что он боится. Боится ошибиться. Ошибиться и ещё раз потерять свою любимую… свою супругу…
Глаза его блеснули, и он загнал свой страх глубоко в себя. Первопроходец, называется. Испугался самки.
Он с улыбкой посмотрел на инопланетянку, взял незнакомку за руку. Она не отдёрнула её. Положил свои пальцы на то место её руки, где прощупывался пульс…
За секунды пронесла перед глазами обоих вся их … жизнь. Как они сидели на их мысу, как она плакала, когда Герман первый раз улетал в темноту высоты, как они вместе рисовали, как он учил её плавать на дельфинах, как танцевали между грациозными змеями, наконец та ночь…
Она открыла глаза… Это был взгляд её… Она дотронулась до его руки… Так дотрагивалась только она… Она шёпотом произнесла на их родном языке его имя… Так знала его только она…
Нет, такого Первейший подстроить не мог… Эта она… его… Нинно…
И потом быстро-быстро на их родном языке заговорила:
- Ты за мной сюда прилетел? Ты меня искал? Ты помнишь меня? И всё ещё любишь?
- Люблю, – прошептал он в ответ, – люблю…
Тела их приблизились, губы сомкнулись…
Сколько длился этот поцелуй?
Плясало солнце. Плясала луна. Звезды сошли в ритме танца. Пели цветы. Благоухали птицы. Веселились звери, рыбы, пресмыкающиеся, насекомые…
На Земле зарождался новый день. Всем живым прощались их содеянные проступки. С усопших снимались цепи грехов. Им предоставлялся ещё один шанс для гармоничной жизни.
Но Создатель предоставил своему любимому творению право выбора. Оно действует и сейчас. И будет действовать завтра.
Они, музъемец и землянка, не видели переполоха у местных корров и спецкорров.
Утолив первую жажду поцелуем, взялись за руки и пошли. Они не видели сопровождавшую их свиту. Она же их видела и фиксировала каждый шаг, выдвигала смелые предположения. Они же шли в индийский ресторан.
Хозяин был рад такому визиту. Хорошая реклама. Герман на родном языке хозяина заказал обед. Разрешил принести вино.
Они молча, смотрев друг другу в глаза, пили вино, кушали. Нынешнюю Нинно интересовало вся его жизнь без неё. Он рассказывал (точнее – просто смотрел в её глаза, из которых текли слёзы) ей об их сыне, её родителях, своей поездке на Перикул. «А как Машенька? Папа Юра? У них много детей? Не всё говорят здесь…» – спрашивала теперешняя Нинно.
Затем они вышли на улицу.
- Цветы и так тебе кланяются, – сказал Герман. – Тогда что мне подарить тебе в этот день?
- Трудный ответ для такого трудного вопроса. Но я могу подсказать.
- Слушаю.
Герман посмотрел на нынешнюю Нинно. Все женщины одинаковы. Удивительные создания.
- Хорошо, – сказал, – идём в ювелирный.
Они пришли в магазин. Но не было достойного подарка. Прошли в магазин на соседней улице. Ничего не нашли. Для полного счёта посетили третий.
- Нинно, мне здесь ничего не нравится, – сказал он своей возлюбленной, – хотя я понимаю, да и все говорят, что лучший подарок для любимой – это бриллианты. Но такие камни для тебя мелки.
Землянка вздохнула. У неё и таких-то не было. Он прочитал её мысли. Улыбнулся. Взял за руку и вывел на улицу. Она шла за ним, опустив голову. Она понимала, что дело не в его жадности. Она ведала, что её любимый умеет делать широкие жесты от всего сердца. Но ей хотелось нечто такого… необычного, удивительного, чтобы оно заставило выделить её из толпы.
- Закрой глаза, – тихо сказал он. – На секунду.
Она подчинилась. Так хотелось небольшого чуда. Только для неё самой. Стоявшие рядом – потом. Вселенная – тоже.
- Теперь можешь открыть, – почти в то же мгновение проговорил он.
Она открыла. Осмотрела себя. На ней было её любимое платье из той жизни. С их планеты. Поверх – накидка-сетка с капюшоном, сотканная из бриллиантовой нити. В ней она выходила на официальные приёмы.
- Осталась еще одна деталь, – произнёс он. На его раскрытой ладони появилась маленькая коробочка. Пальцами другой руки он открыл её. Там лежало кольцо. Её обручальное кольцо. Он взял его и, глядя ей прямо в глаза, возвратил его на её палец.
Она улыбалась. Они вместе. Вновь вместе.
Они смотрели друг на друга. Улыбались.
Надо побыстрее закончить все формальности, улететь на Венеру и остаться одним.
- Идём к твоим… нынешним родителям?
- Не боишься?
- Надо купить цветы для мамы… А для папы?
- Для папы… для брата…
- У тебя и брат есть?
- Представь себе – да.
- Тогда, пока идём, подробнее о них…
- Итак, мою маму зовут…
К ним навстречу шла, почти бежала женщина средних лет, волосы с проседью, но причёска сделана так, что эта проседь её украшала. Одета со вкусом.
Она подбежала к парочке. Остановилась, строго посмотрев на спутницу Германа. Та сделала жест в её сторону и продолжила:
- Светлана Витальевна, учитель языка и литературы. Не родного, а французского и испанского.
Герман на минуту растерялся. Попал! Но сориентировался быстро – и в его руке возник букет роз, которые он тут же и галантно вручил Светлане Витальевне.
Теперь пришло время удивиться… будущей теще.
- А что мне подарить вашим двум мужчинам? Посоветуете? – с улыбкой спросил Герман.
- Папе – билет на футбольный матч в Барселоне, брату – на концерт в итальянскую оперу, – шутливо заметила Нинно.
- Учту.
...Когда с природой стало происходить нечто странное, делегация МПОС была на приеме международной организации планеты. Прилетевшие поняли, что произошло на планете.
- Мои полномочия закончились, – произнёс Юрий Васильевич и встал. – Коллега Валерии, приступайте к своим обязанностям. Продолжайте переговоры. Я – к Государю.
- Я – тем более, – Пусей соскочил с кресла и первым направился к двери.
Команды инопланетян разделись.
Земляне внимательно наблюдали за этим преобразованием.
Самый главный инопланетянин из человекоподобных под руководством кота в сопровождении двух своих людей покинул зал заседаний, прошёл к своему летательному аппарату. Тот стартовал. Через несколько минут капсула приземлилась недалеко от Германа, который всё ещё стоял на улице, беседовал с женщинами. Толпа зевак окружала их.
Юрий Васильевич с членами своего экипажа приблизился к ним. Кот издал рык. Народ расступился.
Юрий привык встречать лицом любую неожиданность, любую опасность. Грудью. Если он правильно расшифровал сигналы природы, то ему предстояла встреча с телом, в которое вселилась энергическая частица усопшей супруги Германа. Она ли? Или «шутка» Первейшего?
Пусей на эту тему не думал. Он полностью доверял собственной кошачьей интуиции. Он да не опознает хозяйку! Свою мамочку!
Юрий Васильевич вплотную подошёл к стоявшим.
Герман показал на Нинно.
Юрий Васильевич отметил, что схожесть была уникальная.
Кот тоже обошёл вокруг женщины. Похожа. А запах не тот. От той исходил аромат утра, пестиков и тычинок – а от этой… какой-то медицинской гадостью. Пусейчик чихнул.
- Будь здоров.
Второй.
Народ ещё громче:
- Будьте здоровы!
Он и в третий раз ухитрился.
Хором все:
- Будьте здоровы, ваша пушистость!
- Благодарю, – ответил кот. Лапой провёл перед глазами и посмотрел на женщину. Та смотрела на него и улыбалась. Открыла рот, издала звуки. Их тембр отличен, очень отличен от голоса его хозяйки. Хотя, прикинул кот, его голосок тоже за эти года окреп.
- Пусейчик… ты так вырос, – произнесла землянка, наклонилась над животным и погладила…
О-о-о, так гладить могла только его хозяйка… Морда кота расплылась в улыбке, он замурлыкал… Высшее признание…
Юрий не спешил. Он наблюдал за поведением кота, мимикой воспитанника, жестами землянки. Та – не та. Не та – и та. Единение в различие, различие в единении… Наконец он собрался с духом, поздоровался с женщинами и обратился к самой старшей среди них:
- Наши коллеги, по-моему, влюбились с первого взгляда. Так это у вас называется? Может быть, вы разрешите подняться к вам домой? Мы спокойно всё обсудим. А что это за мужчина прорывается в нашу сторону? Надеюсь, не ваши стражи порядка?
Мужчина работал локтями, но его теснили, не пускали.
- Это папа, Роман Эдуардович.
Лёгкое движение руки Германа – толпа образовала коридор.
Мужчина подбежал к дочери, жене, спросил:
- Что здесь происходит? Дочка, что за чудной наряд на тебе?
- А почему ты так рано? – забеспокоилась его жена. – Заболел? Вновь приступ?
- Разрешили. Такие репортажи… идут… Мужики отпустили… Что за поцелуи, дочка, с этим парнем? Ты хоть понимаешь, кто он? Откуда? Это тебе ни с другого города! И даже не с другого материка!.. И что здесь делает этот кот? Ты же ни с какими котами не общаешься!
Нинно ответила:
- Папа, это особый кот. Познакомься: наш Пусейчик. У него ещё тридцать девять имён, но для нас он просто – Пуся.
Кот галантно поклонился и подал мужчине лапу. Тот пожал её на удивление самому себе… Спокойный голос инопланетянина Юрия возвратила его в реальность:
- Вы правы, Роман Эдуардович. Ваша дочь для нас тоже не с другого города, даже не с соседней планеты. Галактики и то не рядом находятся.
Землянин вновь опешил, словно вошёл в какую-то прострацию. Герман покачал головой. Заулыбался.
- Так, может быть, на самом деле в квартиру пройдём, – поняв комичность ситуации, предложила Светлана Витальевна.
- Да-да… только без прессы… и других посторонних лиц, – заявил Роман Эдуардович.
Конечно, около дверей квартиры и дома было много любопытных. Но инопланетяне выставили свою охрану, так что никто не мог проникнуть, никто не мог прослушать.
«Астра» же постоянно фиксировала всё, что происходит с её Германом на чужой планете. Планета и ей нравилась. Красивая. Но её Герман готовность номер «Три» не отменял.
В это время «Астра» приняла сообщение, что от пирса стартовала «Астра-2», на борту которой посол Государя и его племянник по совместительству. Она передала одновременно сообщение трём лицам: Герману, папе Юре и Валерии. И еще – Машеньке, которая пока не покидала звездолёт. Валерии, согласно его статусу, сообщил об этом представителям планеты. Известие это ими было встречено неоднозначно: какую выгоду можно извлечь? И вообще нужны ли эти инопланетяне им? Техника, конечно, хороша. Вооружение, видимо, тоже…
В квартире, за столом, шло веселье. Оно тоже транслировалось Машеньке.
Машенька внимательно наблюдала за всем со стороны. Подвоха со стороны той семьи не было. Скорее всего, Германушка с месяц пробудет с возлюбленной на планете, погуляет с нею по разным местам, знакомясь с их обитателями. И с этой Нинно… заново. И не только. Он, державший ответ перед Всевышним, с того сига, как данная обитель вошла в круг его ведения, отвечал за сохранение жизни на ней, как и на других. Юрий, конечно, вернётся на звездолёт, а Пусей останется. Он второй раз свою хозяйку теперь не оставит. Научен горьким опытом.
Так и получилось.
3
Посвящение
Герман, помня урок юности, с радостью принимал участие в занятиях супруги. Но и постоянно помнил и о своей роли пребывания на новом обиталище. Сорок дней – сорок длительных служб, в течение которых испрашивалось благословение для жизнеутверждения духа. Он настоял на участии Нинно-землянки в таких церемониях, объяснив подобное просто:
- Мы были с тобой едины в прошлом, древнем и ближнем, – должны быть едины и в данном настоящем.
- Но я этого ничего не знаю. Да и моё воспитание…
- Любовь моя, душа моя, значит… я занимаюсь твоим перевоспитанием. Ты всё вспомнишь. Первые звуки – и память к тебе вернётся. Просто поверь мне.
- Я верю. Но всё так странно. Я не могу понять, кто ты на самом деле. Учёный или священник?
- Всё это только следствие. Я – послушен воле Всевышнего. Смертный учится духовной крепости, преодолевая свои страсти, которые есть оковы. Ты, избранница моя, предполагается, свободна от суеты, от тлена.
- Ты думаешь, я такая же, как и ты?
- Та твоя часть, что сегодня правит нашей планетой и содружеством с ней, в настоящее время такова. Сегодня мы, мужское и женское начало, ведущее и ведомое, начали укреплять спасительный путь для мира, в котором, по воле Всевышнего, воплотилась твоя душа в данной реалии. В этом квадрате я впервые.
Кот все сорок дней выполнял свою миссию, попутно став репортёром. Команда «Астры» наладила перевод языков и передачу информации содружеству планет. От тех последовали потоком вопросы и пожелания. Сообщества флоры и фауны, как ни странно, и внимали ему, и принимали, и приступали к исполнению.
С людьми было труднее, сложнее…
Первые десять дней Нинно уставала до изнеможения. После службы она сразу валилась с ног и спала до двенадцати часов. Но день ото дня тягость и тяжесть совместного служения с мужем отходила, покидала её – её внутренний мир наливался, заполнялся покоем, тишиной, звуками, ароматами, цветами. Нинно преображалась и внешне. Закончив благословение в сороковой точке, Герман сказал ей:
- Ты стала ещё прекрасней.
- Удивил… Ты со мною. Никуда не спешишь, не бежишь.
- Пусейчик мурлыкает…
- Золотистой шёрсткою сверкает…
- Зубками поигрывает…
- Коготочками пощёлкивает…
Молодые подыгрывали друг другу, пританцовывали по кругу… Пусей на песке рисовал картины, которые смывались волною…
- Солнце моё…
- Ты вновь? Первейший взбеленится…
- Для него это адреналин… Но, малышка моя, ты помнишь, что раньше я просил закрывать тебя лицо?
- А ты сам?
- Пожалуй, нам обоим придётся вновь придерживаться этикета…
- Чем объясним? Законами веры? Или жарким солнцем? Или студёными морозами? Или кожной аллергией?
- Проще. Этикетом. Свалим на него.
- Виновный найден…
- Да, любимая, всё предопределено. Для нас с тобой – свободы выбора нет. Приговор вынесен…
4
Исцеление
Они возвратились в её город через два месяца. Пресса тоже следила за молодыми. И не только пресса. Способности инопланетянина были замечены землянами. Халява на прекрасную жизнь! Ни слёз. Ни тлена. Так что, как только капсула с молодоженами приземлилась во дворе дома, начались и звонки к Нинно, и появились первые визитёры. «Здесь не клиника. Идите в больницу», – отправляла всех Нинно. Слова её были тщетны. Герман был вновь вынужден выставить охрану и потребовать сопровождения.
- А меня-то ты смог бы вылечить? В качестве исключения, как родственника, – спросил Роман Эдуардович.
Герман посмотрел на него. Затем на его жену.
- Если оздоровлять, то вас обоих. Вы ещё можете родить других детей. И, может быть, подумаете о перелете на нашу планету. Думаю, моей этой Нинно там будет скучно одной.
- Нам лететь? – переспросила Светлана Витальевна.
- А что вы здесь теряете? Квартиру можете подарить родственникам.
- Но где мы там будем жить? На какие деньги?
- Нашли о чём беспокоиться… Вы – родители моей… супруги. Да, когда осмотритесь, сами сможете зарабатывать. Во всяком случае, для контакта двух миров – прекрасный… случай.
- Это как-то… неожиданно.
- Подумайте над моим предложением. А пока… я займусь вашими телами.
Люди не увидели, что он делал. Герман просто сидел. Но они ощутили в себе силу, энергию, словно радость, когда-то сбежавшая от них, возвратилась в них. Мир вокруг них преобразился. Засияли по-новому цвета, заблагоухали ароматы, тоньше стали звуки. Мужчина и женщина с удивлением посмотрели друг на друга. Они вроде бы были те же – и в тоже время другими. Обновлёнными.
- С днём рождения, – с улыбкой поприветствовал их инопланетянин, стремившийся, по их мнению, стать их зятем. Он им нравился. Хотя и чудоковат. И с чего он взял, что их так легко пустят на звездолёт? Там своё начальство.
«Астра» смеялась. Такой розыгрыш её Германа ей нравился.
Нинно отобрала наиболее ценные для неё вещи, и они вылетели на звездолёт.
5
Уход Пуси и Мухи
На звездолете Нинно встретили как Государыню. В прошлом и будущем. Нинно с благодарностью приняла оказанные ей почести. И уединилась с Машенькою поболтать. Сколько скопилось новостей! Машенька вновь была в положении.
- А у вас как было? – все-таки Машенька не удержалась.
- Пока нет.
- Ясно, свадьбы ждёте?
- Нет, по-моему, оба боимся.
- Понятно… Вновь улететь?... Не бойся, – она склонилась к уху подружки и заговорчески прошептала: – Здесь он тебя не тронет. «Астра» ему не по зубам.
- Машенька… отстань…
Примерно такой же разговор был у Германа с друзьями.
- Пусть «Астра» даст дополнительную защиту, – предложил Мишель.
- Она без нас знает, что делать, – задумчиво ответил папа Юра. – Я думаю, дело в ваших внутренних страхах.
- А кто бы не боялся, – усмехнулся Валерии.
- А, может быть, просто поднимем бокалы за молодых? Организуем свадьбу? – предложил Степан. Он был самым многодетным среди их тройки. И годами постарше. – В принципе, мы, твои друзья, все здесь.
- Потом продолжим на Земле, – весело подхватил Валерии.
- «Астра», готовь церемонию бракосочетания, – отдал команду Юрий Васильевич.
«Астра» имела опыт подобных торжеств. Устроить праздник для Германа она была рада. Но были моменты, которые её все-таки настораживали. О них она хотела говорить только с ним. Он выслушал все её опасения. Согласился. Попросил разработать дополнительные меры безопасности. А также сообщить свои наблюдения на «Астру-2», чтобы и племянник был готов.
…Оба творения вновь стали одним целым.
Медовый месяц молодожёны проверили в путешествиях от одной планете к другой, смотрели, изучали, знакомились с их обитателями. Форма их существования отличалась от других планет – но Герману было не впервой. Ему нравилась изменчивость мира. Он восхищался. Нинно, как и раньше, тихо следовала за ним. Ей было покойно. Единственно, что её настораживало, то это изменения, происходившие в ней самой. Они были новы и непонятны. Машеньки не было рядом… А отрывать Германа на собственные ощущения ей не хотелось.
Зато «Астра» замечала всё.
- Создатель, – как только молодые переступили её борт, она сказала Герману, – в чреве твоей Нинно живёт новая жизнь. Поздравляю.
Герман застыл на месте и посмотрел на Нинно. «Болван. У своего носа ничего не вижу», – охарактеризован он себя.
Новость облетела экипаж. Повод для праздника – и дополнительных мер безопасности. Решили, что Нинно покидать «Астру» нежелательно. Её родителей и брата лучше доставить на базу. Заодно проверят землян на вшивость.
На радость Пусечке.
Пусечке… Странно, но с каждым днём он чувствовал себя чуть мешковатее, чуть жирноватее, чуть глуховатее, чуть слеповатее, даже шерсть стала чуть жёстче, грубее, потеряла шелковистость, блеск. Но Пусей не пропускал ни одного сеанса связи со своими подданными. Когда он, любимец государя, бодро вскакивал в его кресло своего хозяина, делал приветственный жест от сердца правою лапою – папа Юра замолкал, отклонялся к спинке кресла или подлокотнику и слушал. А пушистый хитрец… выступал, главенствовал, лицедействовал… Это был театр одного актёра. Жаль, если вы не увидели его когда-либо на каких-либо просторах вселенной…
- … Друзья, я, ваш верный страж нашего государя, со всей ответственностью заявляю, что я понимаю вашу тревогу и озабоченность по поводу новой пассии… ах… извините… супруге… Точнее о текущем воплощение возлюбленной государя и моей любимой хозяйки… Конечно, внешне, даже голосом, даже станом, даже манерой говорить… схожесть поразительная… Как говорят, на девяносто девять и девять десятых процента. И наш Радимир-Герман порхает от радости. Он влюблён и в своей влюблённости счастлив. Как каждый из нас, когда порыв свежего морского бриза врывался в вашу грудь, заполнял всё внутренне физиологическое пространство тела и ты – летишь, паришь… Возблагодарим Господа за такие чувства. Но остаётся пресловутая одна десятая процента! Тот маленький червячок сомнений, который гложет, точит и моё, и – особенно ваше! Ваше! Господа, ваше! Ваше сознание! – и ваше сознание, что ошибочка вышла. Не та! Знает много, а действует не так, как наша с вами любимая государыня… И дышит также – а грудь колышется не так… Но всему есть объяснения! Другая солнечная система, другое родовое древо, в котором воплотилась, другое воспитание, которое так влияет на общее мировоззрение…
Масса миров прильнуло к потокам связи… А кот вещал:
- И в том проявилась мудрость нашего Всевышнего. Нет двух тварей, внешне похожих друг на друга, – и как мы похожи в своём внутреннем, духовном порыве, в стремлении к познанию, к тяге…
Его речь перебил голос Германа, в котором звучало недовольство:
- Дружок, ты не много на себя взял?
Кот скосился на хозяина, который стоял рядом, скрестив руки на груди, повёл плечом, не спеша спрыгнул с кресла и медленно повилял к выходу. В сердце Германа кольнуло: что-то медленно он спустился, как-то тяжеловато пошёл, что-то с ним не так… Хотя держит форс, манеры, хвост трубой и медленно покачивается… Герман занял своё место. Поздоровался. Попросил дать краткий отчёт о состоянии пространства…
Закончив дела, государь поспешил в свои покои. Сердце его щемило. У дверей его покоев сидел Муха и большими глазами смотрел на него. Герман сделал ему жест: «Спокойно!» и вошёл в свой отсек. Пуся сидел перед экраном, на котором картинки его прошлого – их прошлого! – сменяли друг друга. Сидел неподвижно. Уши его не шевелились. Герман осторожно обошёл сбоку и сел рядом на корточки. Дотронулся до его головы. Произнёс:
- Извини, я обидел тебя.
- Ты защищал свою любимую, свою семью…
- Ты тоже – моя семья, Пусейчик. И я тебя очень люблю…
- Я тоже… Я… ухожу…
- Я провожу тебя по алмазно-золотистому мосту.
- Мосту? И я пойду своими лапами?
- По нему все передвигаются сами.
- И ты?
- И я.
- Тогда пойдём.
- Пойдём.
Две сущности отелись от тел и начли удаляться в темноту. Пуся ощутил под своими подушечками нечто теплое и мягкое… Герман шёл рядом, и они говорили…
- Ты помнишь?…
- Помню… ты сидел рядом… А ты помнишь?
- Ты принёс мне молока…
- И мы вместе слушали пение цветов…
Их встречали. Таких особей Пусей ещё не видел, но их приветствия относил на собственный счёт, поэтому… должным образом принимал почтение, уважение.
- Малыш, – Герман обратился к воспитаннику, – мы ненадолго с тобой расстанемся.
Кот в ответ помахал ему одной из передних лап и устремился к премиленькой кошечке, строившей ему глазки…
…Возвратившись на звездолёт, он застал в своей комнате зятя и сестру. Те стояли на телом кота, укрытым тканью. И смотрели на Германа. Тот подошёл к останкам, его правая ладонь зависла над ними… Всё стало измельчаться, испаряться, в воздухе возникла крупная капля воды, которую Герман перенаправил в горшок, в котором росли, обнявшись и переплетясь, красная и белая розы.
- Как узнали? – спросил Герман гостей.
- Муха завыл, – ответила наместник. – И у нас неприятности. Звездолёт стоит на пути метеорита…
- Молодец, «Астра», преградила путь к планете. А с этим куском я разберусь сам. Сниму стресс. Машенька, поминальную трапезу организуй. Сообщи сообществу, что на очередной сеанс связи мой озорник не выйдет.
- Траур объявлять?
- После пребывания на этой планете, кажется, я отупел. Но приказывать не следует. По желанию каждого из сердец.
- Да, государь.
Герман вновь покинул каюту и устремился на встречу несшейся со скоростью света погибели Земли. Они замерли друг напротив друга. И…
Очередной бой начался. Энергии смерти и энергии жизни. Каждый молча, спокойно, с радостью и полной самоотдачей бился за своё представление будущего. Наконец камень поддался, раскололся, стал измельчаться, пока не превратился поток пыли. Герман сделал последний жест, и его руке возникло несколько бриллиантовых нитей с золотыми вкраплениями.
К столу Герман вышел в полном облачении.
Его ждали.
Он прошёл во главу стола, опустился в кресло, экипаж занял свои места следом.
- Друзья, наша экспедиция продолжается, – сказал, благословив собравшихся. – Мой пушистый проказник благополучно преодолел алмазно-золотистый мост. Я желаю каждому из вас в отведённое ему время иметь честь пройти по нему. За жизнь, друзья, за бесконечную вереницу путешествия в девятимерной координате.
Выпили. Стоя. Молча. Приступили к обеду. После его окончания Герман обошёл всех и одарил каждого из собравшихся нитью из бриллиантов, в центре которого крупицы золота создали рисунок. На память. О Пусечке.
Подошёл к псу. Муха, точнее – Мидгард-Урх-Ходдмимир-Альвхейм замер, склонив голову. Герман протянул ему ошейник из бриллиантовых звеньев. Слеза скатилась из глаза животного, он пролаял:
- Благодарю, государь, что ваше внимание коснулось и меня. Память о моём друге в сердце моём. Я же прошу вашей милости. Позвольте мне последовать за вашим пушистым воспитанником. Я тоже уже не так бегаю, слышу и вижу, как раньше, да и лапы ломит.
Герман посмотрел на него и ответил:
- Но твоё время ещё не подошло. Скоро – но не сейчас.
- А чем я буду заниматься без дружбана?
Герман перевёл свой взгляд на наместника. Мария кивнула. Герман протянул ошейник Валерии, хозяину пса. Тот встал и молча взял его. Герман сказал псу:
- Хорошо. Попрощайся со всеми. Я и наместник проводим тебя.
Пёс вильнул хвостом. И пошёл прощаться. Люди вставали и на прощанье пожимали его лапу. С каждым шагом Мухе было идти всё тяжелее и тяжелее, лапы наливались свинцом, легкие обдавало жаром. В последнюю очередь он подошёл к Валерии и Зу. Сказал, поочередно подавая лапу:
- Доброй вам дороги.
- Доброго пути и тебе. Я тебя тоже провожу, – твёрдо ответил Валерии.
Пёс радостно визгнул. Силы стали оставлять его, лапы предательски подкосились… Валерии, как давным-давно, когда Муха был найден им щенком под крыльцом его резиденции, взял стража своей семьи на руки.
Двое мужчин и женщина вышли из комнаты.
…Муха легко бежал алмазно-золотистому мосту. Его команда – Герман, Мария, Валерии – шли следом. Его тоже встречали. В том числе и Пусейчик. Поза у кота была, как всегда: пренедовольнейшая. Морда, торчащие усы, пренебрежительное движение лапою… Муха радостно побежал к нему. Пуся выставил вперёд лапу, мол, притормози, брат. Но был сбит с лап псом… Когда оба вскочили и отряхнули с шерсти зелень, друзья обнялись и пошли к другим обитателям данного мира…
6
Нинно и обитатели
Беременность Нинно переносила прекрасно. На безделье времени не было. На планете она получила медицинское образование. Продолжала учиться дистанционно, повышать квалификацию. На своей дальней родине она тоже интересовалась биологией, фармакологией, получила начальное медицинское образование. На «Астре» была врач Ро Пав. Под её руководством она начала вспоминать особенности медицины давней родины. Поступила на первый курс, так как, возвратившись домой, желала заниматься врачебной практикой.
Стала обобщать особенности профилактики заболеваний на этой планете, на которой родилась нынче, но пришлось писать и о причинах болезней. Чтобы придать работе логический характер, ей пришлось списываться со многими докторами. «Астра» с радостью помогала ей, подсказывала слабые места, подбирала материал, сортировала, анализировала, переводила тексты писем. Земляне тоже охотно переписывались с молодой женщиной, рискнувшей на такой эксперимент. Профессора, отвечая на её вопросы, между строк, намекали на своевременный возврат на планету для родов. Говорили, что подобный случай интересен с точки зрения науки.
Когда «Астра» поняла, куда клонит научная элита, она предложила Нинно написать статью о некоторых межпланетных семьях, положительных и отрицательных сторонах такого брака. Первой рассказ был о Валерии и его супруги Зу-Люси с планеты Сур, которая три недели назад родила двойню. Писать, конечно, с разрешения правителя. О браке еще четырех пар, проживавших на своих планетах. Отдельно вышла статья о том, как формировались отношения молодых с родителями обеих сторон. Обе статьи вызвали интерес.
Заговаривали о возможности целительства людей её мужем-инопланетянином. Тоже ради науки. Интерес к нему вспыхнул с новой силой, когда стало известно, со слов родителей Нинно, о причине беременности её матери, улучшении здоровья её отца. Пресса разболтала.
7
Уход и возврат Юрия
Претензии по целительству со стороны людей планеты Германа раздражали очень сильно. Он не мог понять, по какому праву, по какому закону они требовали от него лечения. Как-то он уверенно, твёрдо, жёстко сказал Нинно: «Не все болезни надо лечить. Вылечишь – навредишь. Видимо, здесь люди должны сами научиться использовать собственный потенциал организма для восстановления. Если хотят продлить своё существование в данном теле. Но здесь люди любят себя жалеть, холить, отказываться от личной ответственности. Но развитие медицины как науки, если она во благо, приветствуется». Но он и не имел права отвернуться от обитателей планеты.
На очередном «разборе полётов» Валерии доложил:
- Некоторые первые лица планеты собираются на бал. Мы тоже приглашены.
В зале наступила тишина. Все смотрели на Германа. Тот вновь не спешил с ответом. Лично ему не хотелось никаких балов или торжеств, но его вновь обретенная супруга думала иначе… Зелёная ещё земляночка.
- Честно, я бы предпочёл в течение этих часов поваляться в кровати. А вы летите. Даже все. Папа Юра, двух дам выдержите?
Юрий хмыкнул: удружил воспитанник. Он бы и сам рад полежать денёк-другой, а то и третий… Но, вместо того, чтобы возразить – по привычке – кивнул.
…Оставив детей на «Астре», инопланетяне спустились на планету.
Мария на планету ступила впервые. Одета была соответственно: наместник прибыла! При короне, при соответствующем одеянии: на блестящих доспехах нефритовая накидка, широкий пояс из драгоценных камней. Вызывающий наряд бросился в глаза землянам, они стали судачить о статусе женщины и, вообще, кто командует данной экспедицией.
До начала бала времени было предостаточно, и Машенька попросила познакомить её с планетою воочию. Громко вопросила, ни к кому конкретно не обращаясь:
- Чем вы, обитатели Земли, меня порадуете?
Папа Юра удивлённо посмотрел на свою премиленькую Машеньку, команда тоже переглянулась: наместник прибыла. С контролем!
Первыми сообразили кошки. Перед наместником сначала вышло пять котов разной расцветки и шерстистости и такую устроили пляску! Птицы солировали. К ансамблю присоединился хор. Концерт городских животных сменился парадом. Мыши, кошки, псы по земле маршировали, боевые расчёты насекомых и птиц резали небо. Люди, точнее – хищники, диктаторы, узурпаторы, наблюдали за происходившим с интересом. Никто не тренировал, не натаскивал… Да даже и не предполагал, что подобное возможно. Человек-то считал себя главным и важным, он, мол, царь природы. Конечно, каждое оружие твари: клыки, когти, клювы, расклад пера или хвоста, скорость – конструктора использовали для создания средств или системы вооружения, но это… выглядело, мягко говоря, солидно. Глаза Машеньки были прищурены, она хитро посмотрела на сноху и спросила:
- А отзывчива ли планетная флора, царица пестиков и тычинок?
- Сама смотри. То древо, – Нинно Романовна указала на раскидистую иву, – давно пригласила тебя под свои ветви.
- Отлично.
Мария, за нею свита проследовали к гостеприимному обитателю. Под ивою выросло из земли нефритовое кресло, в которое Машенька вальяжно опустилась. Толпа её земляков и инопланетян расположились вокруг. Люди принесли стол, стулья. Появились напитки, фрукты, посуда. И никто не видел официантов. Папа Юра безразлично смотрел на стол и лица, боль в грудине не давала дышать, и он плавно, медленно перевёл дыхание на живот. Короткая трапеза, светские разговоры…
К Валерии подошёл распорядитель. Поинтересовался:
- Коллега Валерии, на пару слов можно?
- Слушаю.
- У вас есть какие-либо особые правила для начала бала?
- Да.
- Можете расставить акценты?
- Легко. Мария – наместник, она – на нашей планете и в содружестве МПОС наравне с иерогосударем. Нинно – первое лицо на вашей планете после иерогосударя. Юрий – первое лицо МПОС после иерогосударя. Во всех трёх, с вашей точки зрения, течёт чистая кровь.
- А иерогосударь… это… ваш техник-механик… по имени Герман?
- Вы проницательны, сударь. Хотя – такой трюк и для вашей планеты не нов. Да, момент, я советую к… нему близко не подходить. Он… из другого измерения. Не нашего. Просто воплотился на Музъеме. К его супруге и сестре – тоже. Опасно. Спецохрана. Работает молниеносно. Претензии только к собственной расхлябанности и халатности. – Валерии с очаровательной улыбкой смотрел на землянина.
Тот в ответ тоже улыбался. Школа! И такой знакомый подчерк! Отменный стиль!
- А вы?
- Мы? Как и вы. А себя вы называете «простыми смертными».
Какая улыбка! Какая выдержка! Валерии; в своё время пришлось долго и упорно тренироваться, чтобы так улыбаться… Мороз прошёл по коже того, кто спрашивал, и тех, кто услышал ответ.
Гостей пригласили проследовать в здание, в котором планировался бал. Решили идти пешком: небольшая экскурсия.
Прошли в зал.
- Нинно, – произнесла Машенька, – надеюсь, ты вспомнила, что первый танец твой супруг танцует со мной?
Что оставалось делать землянке? Только вздохнуть. Но она тут же отпарировала:
- Я вообще-то смогу танцевать? Или весь вечер просижу?
- Зачем? Это же так скучно! Но преимущество танцевать с тобой имеет только пять мужчин.
- Да? Хотя: один-один.
- Что?
- Твоего братика-то нет. Чем он сейчас великим занимается? А-а-а… Вспомнила. Отдыхает-с или грустит-с… Так что: сидим обе.
- ?
- Тебе танцевать не с кем, а твой муж… за компанию с тобой… предпочтет посидеть рядом…
- Девочки, прошу, у меня от вашего жужжания разболелась голова, – встрял в разговор подруг Юрий. – Нинно Романовна, отбоя в кавалерах у вас не будет.
Нинно надула губки. Косо посмотрела на регента. Лицо Юрия слегка побледнело, нечто ожгло сердце. Юрий осмотрелся. Нашёл взглядом свободное кресло, усилием воли приблизился к нему, опустился, принял статическую позу. Машенька заняла свободное с ним. Нинно – рядом с ней.
Первые звуки оркестра, и… Огонь, золотисто-голубой, проник сквозь стену, завертелся на месте, как вихрь, уплотняясь и приобретая привычные для землян формы. Его подданные ждали преобразования иерогосударя стоя. Радимир-Герман с улыбкой подошёл к друзьям, кивнул всем, поцеловал Машеньку, Нинно, выпрямился перед папой Юрой.
- Закрой лицо. Пожалуйста, – произнёс тот одними губами.
Герман слегка повёл головой – шёлковый плат персикового цвета скрыл его лицо, фигуру. Он протянул руку Машеньке – та встала и павою вышла в центр. Они сделали первый шаг – Юрий узнал его рисунок, улыбнулся… Его воспитанники выросли… Стали самостоятельными… А Герман и Мария кружились в энергиях вихрей и потоков, оттесняя всех неподготовленных и слабых в глубь стен.
Нинно заворожено следила за этим танцем. И понимала, что такого ей не дано, пока не дано… Она захотела что-то сказать регенту, повернула к нему голову – звук застрял в её гортани. Он…
Герман!
Тот мгновенно очутился рядом. Мария за его спиной. Герман сделал жест над головой регента, затем опустил ладонь на его темя, другую руку прижал к плечу. Команда окружила командиров. Степан сказал, не то шутя, не то серьёзно:
- Достал всё-таки регента.
- Бывает, – откликнулся Герман, – но сердце я ему вновь завёл.
- И что теперь?
- Положить. На несколько часов. Мышце надо привыкнуть к нагрузкам.
Валерии искал, с кем можно поговорить.
- Нинно Романовна, – обратился он к землянке, – кто здесь посерьёзнее?
- Все серьёзные. Я ни с кем лично не знакома. Если только президент нашей страны… Но я не в его круге.
- ?
- Государства, в котором я родилась.
- А-а-а… Это он – не в вашем. Но – пойдёт. Познакомьте.
Нинно в сопровождении Валерии подошла к одному из мужчин. Валерии извинился и изложил причину беспокойства: необходимо комната с кроватью, чтобы уложить коллегу. У него остановка сердца. Переутомление. Обычное переутомление. Землянин спокойно выразил соболезнование из-за болезни коллеги и познакомил посла с хозяином приёма, с президентом данного государства. Пять минут для вежливых поклонов – помещение было определено. Юрий, поддерживаемый и окружённый семьёй, покинул зал.
В отведённой комнате его уложили в постель. Машенька попросила поставить кресло рядом с постелью, напротив лица мужа. Опустилась в кресло, достала свои неизменные спицы с вязанием, кивнула друзьям – мол, идите, танцуйте, и углубилась в музыку звона спиц.
Команда вернулась в зал. Она без перерыва танцевали пять часов – Машенька все пять часов, то и дело посматривая на лежавшего неподвижно мужа и ровно дышавшего, не отрывалась от плетения петель. Раз в час приходила доктор, измеряла пульс и также тихо скрывалась за массивной дверью, которая, как и стены, не пропускала ни одного постороннего звука. Когда коллега пришла в шестой раз, застала регента с открытыми глазами, с улыбкой наблюдавшего за супругой, занятой магией петлеплетения. Согласно приказу иерогосударя, врач проверила пульс, поклонилась супругам и тихо скрылась за дверью. Поспешила к танцевавшим. Герман вёл в паре Зу, Нинно была с Валерии. Доктор в лёгком полупоклоне замерла на минуту перед первой парой. Герман кивнул. Довёл танец. Разрешил подойти и доложить. На несколько секунд замер – жестом отпустил врача. Затем щёлкнул пальцами. Секунды – сквозь стены проник золотистый свет и быстро трансформировался в мужскую фигуру, одетую ослепительно изысканно и богато. Первейший поклонился Герману. Затем повёл в воздухе рукою – перед зрителями зависла изображение земли, точнее океанического берега. Степан ввёл земли в координатор. Да, верно, точка отсчёта, отсюда Герман начал службы на данной планете.
- Но что всё это значит? Герман, лично я не совсем понял, – обратился он к командиру.
- Транспортировать папу Юру на звездолёт в течение месяца нельзя. Хозяин, – он кивнул на Первейшего, – любезно предложил участок земли.
- Но это острова Океании, они принадлежат государству…
- Да. Этот вопрос Валерии необходимо решить незамедлительно.
- Тогда, извини, нам надо разделиться. Вам своей тройкой вылететь на место, встретиться с государем той державы, договориться о передаче участка тебе, подготовить место. Мы останемся здесь.
Герман слушал, чуть наклонив голову. Валерии едва заметным жестом попросил подойти к себе Первейшего. Тот приблизился. Валерии со своей неизменной, хищной, неповторимой улыбкой прошептал в его ухо:
- Сударь, Ники будет очень оскорблён, то есть очень не доволен, если иерогосударь развернёт его как своего посла от этой планеты. Вы как крестный мальчика об этом подумали?
Первейший отпрянул всем корпусом от Валерии. Музъемец смотрел на него с той же пленительной улыбкой.
Мишель, наблюдавший за дуэлью, еле сдерживал смех, даже закрыл рот руками. Но его выдавали глаза.
Первейший произнёс:
- Пока здесь наместник с регентом, будет тихо. А потом… почистим, проведём генеральную уборку…
- Прихватив парочку-троечку других?
- Прежде всего – баланс сил.
- О! И свобода выбора!
Мишель успел уйти в вежливый поклон до того, как Первейший одарил взглядом этих двух нагловатых друзей любимчика. Но властитель быстро установил над собой контроль: за ним наблюдал Ра. Как быстро развернул крылья этот недоросль… Первейший уважительно поклонился Герману и испарился. Мгновенно. Чем вызвал недоумение у землян. Кто это?
С отношениями двух пришельцев-неземлян, странных и непонятных, появившихся из Неоткуда, им было всё ясно: второй подчинялся первому. Во всяком случае – им так показалось, померещилось.
Герман с супругою, экипажем, частью команды в сопровождении посла государства вылетел на переговоры о приобретении в личную собственностью участка, обозначенном хозяином земли. Именно – в личную. Несколько инопланетян возвратились на «Астру». Степан, Филипп с супругами, врачом остались.
Переговоры прошли быстро и успешно. На оформление документов ушло минимум времени. Видимо, присутствие на Земле наместника вдохновляло её обитателей отказаться от пререканий. Или – что невероятно! – информация о случившемся после инаугурации иерогосударя на Музъеме прилетела и сюда. Через некоторое время подвижные капсулы стартовали с больным на борту и приземлились в указанной точке. Папа Юра попытался сойти самостоятельно на сушу, но Герман попросил постражиться его. Но на подъём флага иерогосударя регент всё-таки встал.
Потянулись томительные сорок суток выздоровления…
Х Х Х
Потянулись томительные сорок суток выздоровления. Сорок дней простой семейной жизни, когда рядом его Машенька, их Герман со своей Нинно, друзья с жёнами. Не надо торчать над бумагами, спешить в командировку, возвращаться к любимой на секунду-две, видеть сыновей только сонными… Сутки его тело лежало на кушетке на берегу океана. Волны старались допрыгнуть до него – и разбивались в брызги, наткнувшись на нечто. Даже, когда водяная капля долетала до него и обжигала кожу, веки Юрия вздрагивали, но глаз он всё же не открывал. Лежал, как принято говорить в таком случае, бревном. Зато его сознание бодрствовало и пребывало далеко за пределами дневного мира.
Единственно, кто не раз пытался нарушить уединение регента, был землянин Женя, подросток и брат теперешней Нинно. Он на цыпочках подходил к лежавшему новоиспечённому родственнику, садился рядом с изголовьем и говорил:
- Доброе утро (день или вечер по ситуации), сэр, можно с вами поговорить? Или можем сыграть, например, шахматы, шашки, домино. Я могу даже передвигать ваши фигуры.
Юрий медленно-премедленно приоткрывал глаза. И наталкивался на зрачки подростка, в которых то и дело мелькал знакомый искорки. Игумен планеты Музъема их узнавал всегда, в ком бы они не проявлялись. Первейший, многоликий, восхитительный Первейший. Хозяин планеты Земля, остроумный, находчивый весельчак.
- Вы здесь все такие? – спрашивал юного землянина.
- Какие?
- На своего Хозяина похожие.
- Возможно.
- Печально, весьма печально.
- Что плохого в том, что мы похожи на лидера?
- Печально, весьма печально, – вновь произносил игумен и смыкал веки, закрывая тем оранжево-золотистые вихри в глазных яблоках от мальца.
- Но мне скучно.
- Иди к Герману. Только в его власти к тебе стража представить.
- Стража? От кого?
- От твоего безумия.
- Папа Юра, это нечестно! Одни загадки.
- Отыди, бесёнок.
И больше ни слова. Подросток нехотя поднимался, брёл по берегу – и находил себе занятие. В основном – осваивал подводное плавание с аквалангом или без него. Этот день не стал исключением. Мальчик поплыл. Вода смывала слёзы. Он не заметил, как заплыл за утёс, и увидел над собой четыре стопы, парами стоявших напротив друг друга. Женька чуть отплыл и, не высовывая головы из воды, прислушался. Первейший и Герман говорили, отстаивая каждый свою позицию.
- Ты обвиняешь меня в том, что я повёлся на твою провокацию?
- Значит, это я виноват в том, что ты прибыл в мою дальнюю вотчину?
- А с чего ты взял, что мне эта смертная самка безразлична?
- Самка?!
- Хорошо, погорячился. Особь женского пола.
- Особь?!
- И почему, прибыв сюда, я должен жить по чужим правилам?
- По чужим?!
- Извини, по твоим.
- У меня, с точки зрения законов данной планеты, всё в порядке. Ты землю отдал людям. Я выкупил самую малость у них в свои владения. Ты желаешь запретить мне жить красиво?
- Жить красиво?!
- Ты желаешь быть свободным от человеческих капризов, а меня понуждаешь потакать их слабостям?
- Я?! Понуждать?! Тебя?!
Дальше произошло неожиданное для обоих спорщиков. Первейший во всём своём великолепии резко ушёл под воду. Герман соображал быстро, его супротивник быстрее. Хозяин увидел подростка, утянувшего его на глубину, мановением пальца обоих вынес в воздух, оторвал мальчишку от своих ног и швырнул его на берег. Герман смягчил приземление глупого мальчишки. Обе грозные фигуры зависли над хулиганом.
- Так делать нельзя, – странно, но сказали хором. Переглянулись, словно требуя у другого помолчать, но вновь заговорили вместе: – Ты мог погибнуть, недоросль.
Женька мотал головой, он слышал, что говорили, но не мог понять. Наконец, внеземные создания жестами договорились, кто первым читает нравоучения. Сдался Первейший, сказал, махнув рукой:
- Твой ближайший родственник. Сам разбирайся.
- Вновь на меня всё скидываешь? Ты же здесь хозяин, твоя школа, твоя выучка.
Первейший отряхнулся, смочив брызгами окружавшее пространство, и… растворился в воздухе. Герман перевёл взгляд на свояка-малолетку. М-да, как он всё-таки напоминал ему братишку Николя;…
- Евгений, – обратился он к подростку, – тебе никто не говорил, что это очень некультурно хватать людей… кого-либо за ноги и утаскивать под воду?
Женька смотрел на мужа сестры с тупым взором и отрицательно мотал головой.
Конечно, данный сюжет зарегистрировала «Астра», передала по связи. Валерии потирал руки: наш парень. Мишель покачивал головой: баловство. «Лихачество», – буркнул Степан. Филипп усмехнулся: приколы крутые, но что вырастет из этого младенца?
Но в основном команда нежилась на солнце под океаническими брызгами. Здание резиденции иерогосударя возводилось легко и постоянно переделывалось. Когда здоровье папы Юры пришло в норму, Герман объявил бал. Регент так и не потанцевал с супругою, да и свой танец с Марию Герман прервал…
8
Бал
… Приём и бал решили провести с размахом. Все венценосные особы с наследниками, первые избранные лица со второй половиной и детьми, уважаемые или знаменитые мужчины и женщины планеты и просто красивые. Особыми гостями, конечно, были Хозяин с его Вечной Невестою.
- Распределим танцы с дамами? – после уважительного поклона произнёс Первейший.
- Мой первый, как всегда.
- Согласен. Я тоже со своей Дамою.
- Согласен. Второй – я со своей супругою.
- А я… Наместник будет с регентом…
Герман кивнул.
- Тоже со своей. Но третий…
- меняемся.
- Ты не боишься? Вдруг вновь уведу.
- Рискнёшь на то, чтобы я вновь расширил границы своего влияния? Брось. Повторять ту же ошибку. Право, несмешно.
- Ладно, любимчик, расслабься. Будем сегодня просто танцевать.
- Хорошо, танцуем. Только, прошу, без ревностей.
Бал начался.
Площади зала и столовая были раскинуты над водной поверхностью океана, так что любознательные могли насладиться и постоянно сменявшимися картинами под «полом».
Герман, верный себе, вальсировал все двенадцать часов. И какой его танец был зажигательнее, искромётнее, очаровательнее, завораживающе – трудно сказать. То холод и зной, то нежность и жёсткость, то свет и тьма, то пьянящая свобода и отрезвляющее рабство… Иерогосударь в полотно жизни Земли вносил свои коррективы.
9
Беседа
Говорить о личных сомнениях Герман не желал ни с кем из сопровождавших его лиц в экспедиции. Он проводил время в своей каюте. Беседовал подолгу с сыном, дочерью, Тэслою. Странно, но он начинал понимать, что скучает по женщине с планеты Перикул. Ему не хватало простых соприкосновений с нею. Но это он тоже тщательно скрывал от всех. Ему было стыдно признаться, что он не был одержим вирусом любви к этой Нинно. Она – не та, не Его Нинно. Хотя очень похожа. Признаться в этом – значит поставить под сомнение цели и задачи экспедиции. Признаться в собственной ошибке, в неудаче. Что его гнало за миллионы световых лет? Гордыня от собственного всемогущества.
Он старался сохранять хладнокровие, держать себя в рабочем тонусе. Контролировал строительство комплекса зданий представительства МПОС на Венере, посольства на этой планете.
Юрий Васильевич видел страдания воспитанника. Чувствовал, что причина его меланхолии не в беременности супруги. Конечно, Герман мог блокировать всю отрицательную сторону течения беременности у инопланетянки, мог взять и на себя. Но он обладал и другими способностями: у него был очень тонкий слух, тонкое зрение, поэтому мог видеть и слышать далеко от себя. Может быть, он просто контролировал ситуацию? Но тогда, что он старался скрыть? «Надо заставить его проговориться», – решил регент.
Но для этого ему нужен союзник. Он был. «Астра». От неё у него почти не было тайн.
«Астра» любила своего создателя. Любила. По-своему. И оберегала.
Юрий Васильевич попросил «Астру» помочь. Конечно, это секрет от Германа.
«Астра» охотно принялась за осуществление затеи. Это должен быть узкий круг. Значит, только четыре человека. Младенец не в счёт. Обед с любимой едой. Музыку или ароматы? Нет, Герман может догадаться… Нужны детали…
- Создатель, – обратилась она к Герману, когда он в очередной раз взял карандаш и подошёл к кульману.
- Я слушаю. Решила меня развлечь?
- Да. Вкусный обед в узком кругу семьи. Какое вино? Или без него?
- «Узкий круг семьи»? Кто это? Кроме папы Юры и Машеньки?
- Нинно Романовна. Будет странно, если её не будет.
- Она уже дописаны свои статьи?
- Статьи можно дописать потом, учебный материал проштудировать тоже. Вдруг она спросит тебя о чём-то? Когда вы в последний раз общались?
Герман промолчал. Он не помнил. Этикет, который был ему прописан, был суров: его лицо всегда должно быть закрыто, даже на кровных родственников ему отводилось час в месяц. Родственники его ни столько видели, сколько… чувствовали. Землянка тоже чувствовала его постоянную заботу, внимание…
Его такая ситуация удовлетворяла.
То, что предлагала «Астра», в принципе этикет не нарушало.
«Боже! О чём я? Когда я думал об этикете? Что со мною? – неожиданно подумал о себе Герман. – Надо разобраться… сначала… в себе». Он долго молчал и сказал:
- Хорошо, «Астра», узнай, когда они смогут, сообщи мне о времени и накрой стол в моей каюте.
- Придётся прибраться. Вряд ли папе Юре понравится такой хаос.
- Это рабочий беспорядок. Хотя – женщины от него точно будут не в восторге.
Они собрались часа через четыре. Обед проходил в тишине. Ни шуток, ни музыки. Словно чужие. Обстановка угнетала всех. Первым набрался смелости Юрий Васильевич и заговорил:
- Герман, что происходит?
- Где? Или с кем?
- С нами всеми.
- Интересно. Юрий Васильевич, пожалуйста, поясните.
- Когда ты в последний раз снимал с себя покрывало? Ты и сейчас сидишь под ним. Что-то я не помню, чтобы в нашем присутствии ты раньше так строго следовал этикету. Или тебя смущает Нинно Романовна?
Герман не ответил. Просто провёл рукой по своему лицу, шее, волосам, повёл кистью выше. Она наткнулась на полотно. Да, он под покровом. В прямом смысле этого слова. Затем откинулся на спинку стула.
- Ты хоть знаешь путь, по которому нас ведёшь? Или сам идёшь в тумане по чистому мху? В трясину?
- Юрий Васильевич, можно конкретнее? Я Вас плохо понимаю?
- Я задал тебе конкретный вопрос: «Что происходит?». Ты изменился. Не замечаешь? Нет прежнего Германа. Валерии, Мишель говорят, что ты таким на Перикуле не был. А я тебя вообще никогда таким не видел. Что здесь не так? Почему ты так себя ведешь?
- Нет односложного ответа, Юрий Васильевич. Веду так, как ведётся. И объяснить не могу.
- Германушка, – сказала Машенька, – попытайся. Вы тебя любим. Время у нас есть. Нинно, а у тебя как? Не торопишься?
- Успеется. По-моему, это важнее.
- Нинно Романовна, разговор может быть долгим и неприятным, – предупредил Юрий Васильевич.
- Но это мой муж… Как говорят, куда иголка, туда и нитка… Два сапога – пара, – Нинно чувствовала, что речь пойдёт о важном. Насколько важно, представления не имела. Но чувствовала сердцем, что ей необходимо присутствовать при разговоре. Она положила руку на живот, заняла более удобное положение в кресле и внимательно посмотрела на мужа. – Тебя что-то раздражает на моей планете? – спросила.
- Да. И много. И всё рассказать не могу, так как не могу понять суть… Ситуации цепляются одна за другую… Целая цепочка… Представляете, сейчас в автобусе едут двое молодых мужчин. У одного короткая щетина, другой как бы выбрит. Говорят о приятеле. Второй говорит первому: «Ружье достать. И пристрелить его, как хромую лошадь». Что им, этим землянам, от меня надо? Требуют исцеления… Смешно…
- Ты можешь такую болтовню принимать всерьёз? – удивилась Нинно Романовна. – И ты не сочиняешь?
- Нет. Он слышит. Слышит на расстоянии, – ответил Юрий Васильевич. – Один вопрос прояснён. Я поручу Валерии уладить данную ситуацию. Как лучше сделать – подумаем. Что ещё тебя беспокоит?
Герман пожал плечами: не заниматься же самоистязанием… Хотя – что-то его подсознательно беспокоит… Надо что-то говорить, ни папа Юра, ни Машенька не отвяжутся. Эта Нинно пока не понимает.
Но о своем присутствии заявила «Астра»:
- Сестрёнка вышла из квадрата. Передает, что самочувствие экипажа в норме.
Герман замер. И проговорил:
- А что с самой сестрёнкой? Я слышу её стон. Так! «Астра», мой модуль реконструирован?
- Идёт заключительный этап. У сестрёнки началась самовосстановление. Немного поранилась. Там возник поперечный поток. Возник неожиданно.
- А мы, Юрий Васильевич, до сих пор не установили контакт с Разумом Солнца?
- Нет. Очень сложно. Но твоя гипотеза о вселенско-планетарной взаимосвязи подтверждается.
- Она не скрыта. Землянам тоже предоставлена информация. Дело в другом: им пока даны ограничения.
- Ты же знаешь, почему…
- Печально… Но о деле. Предупредите коллегу инженера Томаса, что вместе со мной вылетит навстречу «Астре-2».
- Герман, это опасно.
- Опаснее не сделать этого. Эта галактика нестабильна, а та «Астра» ранена. О безопасности надо думать. А землянам Валерии должен сообщить, что по техническим причинам прилёт нашего посла задерживается… Пусть позлорадствуют…
Присутствовавшие переглянулись…
- Может быть, – сказала Машенька, – нам отлететь к Венере? Привенериться?
- Хорошая мысль, – согласился Герман. – «Астра», предупреди экипаж и возьми курс к нашему поселению. Мы же наши первые видеоконтакты с неё проводили… Юрий Васильевич, речь для Валерии вместе готовьте. И в моё отсутствие командование «Астры» передаётся вам. Если что пойдёт не так – действуйте по инструкции. Все наши на борту… Отлетайте…
Через несколько часов Герман вылетит навстречу «Астре-2».
10
На «Астре-2»
- Дядя! Государь! Никто не сообщил о Вашем прилёте! – Николас бежал навстречу Герману.
- А что бы это изменило? Больше порядка было бы на борту? – Герман прижал к себе подростка. За прошедшее с их последней встречи мальчик вырос, возмужал. – Распорядись, чтобы в общем зале накрыли праздничный стол. Поговорим за ним. С тобой посекретничаем позже. Я сейчас осмотрю звездолёт.
Осмотром корабля Герман остался доволен. Хотя посчитал необходимым внести корректировки в его управление и регенерацию.
За столом шёл обычный разговор для такого случая: вопросы и ответы. Герман понял, что молодёжь гордилась оказанной ей честью и была уверена, что с возложенной миссией справится. Сообщить им, что он сомневается в своевременности установления дипломатического контакта с населением данной планеты, было бы… с его стороны… мягко сказать… плохо по отношению к его старшему племяннику.
А развернуть всех назад – безопаснее.
Оставшись наедине, родственники говорили о родственниках. А о чём ещё? Столько не виделись.
- С крестным ты часто видишься?
- Редко.
- Как он к тебе приходит? Ты его зовёшь, или он появляется сам по себе?
- Не замечал. Как обычно. Когда он не занят.
Герман поднял брови: интересно. Сказал:
- Я хочу его видеть.
- Для чего? Ругаться?.. Дядя, что-то случилось?
- Пока нет. Но может случиться. Поэтому я хочу поговорить с твоим крестным.
- Я здесь, – они услышали голос Первейшего.
- Мне выйти? – поинтересовался Николас.
- Нет, выйдем мы, – сказал Герман. – И выйдем на соседний… островок.
- Как пожелаете, Ваше Святейшейство, – церемониально поклонился Первейший.
Они переместились на астероид.
- Как я понимаю, разговор будет коротким, – начал он.
- Да. Я изучил планету, которую ты так облюбовал. Занятно.
- И что?
- Я не хочу травмировать своего племянника разворотом. Если с ним или с кем-нибудь из моих подданных что-то случится здесь, беседа продолжится… Сам знаешь где. И с кем. Тебе это надо?
Первейший склонил голову на бок. Ссориться с Ним он не хотел. Он отлично устроился, прекрасно существовал. Он был вездесущ. Всегда получал преследуемую им выгоду. Из-за горстки смертных всё потерять?
- Договорились,– произнёс он.
Исчез.
Герман переместился на «Астру-2».
Племянник ждал.
- Поговорили?
- Да. Он будет тебя и твоих людей охранять.
- Так все плохо?
- Не так хорошо, как хотелось бы.
-Я справлюсь?
- Надеюсь. Но если не ты, то никто. Ладно, давай отдыхать. Завтра проверю, что вы выучили, чему научились.
Он обнял мальчика, поцеловал и вышел.
11
Посол Ники
На планете отлёт звездолета инопланетян насторожил. Сообщение посла МПОС Валерии о задержки прилёта посла из-за аварии, произошедшей в космосе, ситуацию прояснило. И раззадорило. А затем все как-то резко успокоились.
Население успокоилось.
Валерии же контролировал ситуацию по всем параметрам. Ему просто понравилась эта голубая планета. Планета, которая на многие годы должна стать для него, его Люси и… их детей… домом. Он узнал её сразу, как только его нога коснулась её поверхности. Её флора и фауна со сверкающей голубой звездой в небе много-много лет назад из мелких частиц вещей его первенца отобразилась на стенах детской… Аскеза снята. Урок ими усвоен.
Через несколько месяцев две «Астры» встретились.
Герман успел как раз к началу родов. Родилась девочка.
Герман слетал на планету за родителями и братом супруги. «Астра» зависла в небе над городом ранним утром, когда большинство людей или собиралось, или шло на работу. По лучу он спустился во двор дома, вошёл в подъезд, позвонил в квартиру. Роман Эдуардович открыл дверь.
- Ты что так одет, как женщина на востоке? И с чего в такую рань?
- У вас родилась внучка. Я за вами. Собирайтесь.
- Так мне на работу, Женьке в школу.
- Работу вашу отрегулируем. А Евгению будет интересно. Мой племянник прилетел.
Подросток уже стоял около них:
- Какой племянник? Откуда?
- Посол нашей планеты на вашу прибыл. Поехали. Познакомишься. Вы с ним одного возраста.
- Он в футбол играет?
- Познакомитесь. Одевайся.
- Но как полететь? Светлане сегодня на приём, – забеспокоился мужчина.
- Полетели, Роман Эдуардович. У нас есть свои врачи. Да и Нинно хорошо разбирается в медицине. У меня мало времени. Должен начаться сеанс связи с нашей планетой.
- Но для новорожденной надо взять подарки, – засуетилась молодая бабушка. – Отец, где пакеты?
- Ма! Они у меня. Я готов!
Когда семейство выходило на улицу, собралась толпа. Небольшая. Только те, кто успел. Герман поднял руку, их благословил. «Астра» спустила луч. Четвёрка поднялась на корабль. «Астра» исчезла в высоте неба.
- Куда мы летим? – спросил Евгений.
- На Венеру. Там моя резиденция. Полёт займет немного времени. Но покушать мы успеем. Стол накрыт в гостиной. Оттуда тоже хороший вид, так что увидите то, что будет за бортом.
Они кушали.
- Ты даже во время еду не снимаешь это покрывало? – спросил Роман Эдуардович.
- Нет. Обычай нашей планеты требует, чтобы моё лицо было закрыто.
- Но раньше ты его открывал. Что изменилось сейчас?
- Мало что.
- А я понял, – сказал Евгений. – Ты скорее всего у них и есть главный. Говорили же, что лицо государя всегда закрыто. Ещё какую-то смешную причину называли… Как бы избранный…
- Избранный… Это чушь, – ответил Герман. – Просто это даёт свои преимущества.
- Какие?
- Подданные не видят, на кого или куда я смотрю. И ведут себя… осторожно.
- Класс! Так ты на самом деле главный! И как надо обращаться к тебе?
- Обращаются по-разному. Легче всего – государь.
- И Нинно тоже теперь…царица?
- Вроде того.
Разговор пришлось прервать, так как «Астра» сообщила об установлении связи с планетою, с Тэслою. Герман попросил вывести связь в гостиную. Один из экранов засветился. Появилось изображение приятной на лицо женщины с большими грустными глазами. Она сделала руками жест приветствия и сказала:
- Темпвент, поздравляю с рождением дочери. Как здоровье её матери?
- Нормально. Благодарю. Что-то случилось?
- Нет. Всё хорошо. Дети здоровы. Ушли погулять в сад, с ними Диего.
- Как только посольство осмотрится, мы, Тэсла, вылетим.
- Меня не это волнует.
- Что тогда?
- Я чувствую, тебе плохо.
- Я справлюсь. Хотя, если бы ты была рядом,.… было бы легче. Честно.
Губы женщины дрогнули в лёгкой улыбке.
- Ты не достиг желаемого?
- Я не спокоен.
- «Астра», сделай Темпвенту процедуры, которые я делала ему на Перикуле, – сказала она звездолёту.
- Постараюсь воссоздать, – ответил корабль.
- Мне пора. Идут послы.
- Желаю удачной работы.
Связь прервалась.
- Это кто была? – поинтересовался Евгений.
- Моя супруга Тэсла.
- Ты женат?
- Я женат с четырёхлетнего возраста.
- И закон разрешает тебе несколько жён?
- Так получилось.
- А Нинно о ней знает? – осторожно спросила Светлана Витальевна.
- Да. Она вспомнила и свою предыдущую жизнь. В прошлом она была моей женою. Первою. Моей любимой. Поэтому я сюда и прилетел.
- Так далеко… Сказки какие-то, – сказал Роман Эдуардович. – Мы и впрямь о тебе ничего не знаем.
- Человек сам о себе ничего не знает. Только догадывается. Я живу по наитию… Через тридцать минут привенеримся. Космолёт опустится на поверхность планеты. Местное население по внешнему виду отливается от вас. Привыкнете. Народ дружелюбный, спокойный.
Герман встал с кресла. Прошёлся по просторной гостиной.
- Музыку? – спросила «Астра».
- Да. Ту симфонию…
Помещение наполнили звуки музыки. Такой земляне не слышали.
Как прошла посадка, не заметили.
На поверхность планеты они спустились по крытому коридору. Транспорт, напоминающий электромобиль, доставил их к зданию. Их встретил Юрий Васильевич. Проводил их к покоям, в которых жила Нинно и её дочь. Машенька же, взяв под руку Германа, увела брата в его покои.
Так что прилёт посла был еще раз отложен… по семейным причинам. «Радостным», – как было сказано в заявлении посла МПОС.
12
Дама в подвенечном платье
«Каждый боится смерти,
но никто не боится быть мертвым».
Рональд Арбатнотт Нокс.
«Всех ожидает одна и та же ночь».
Гораций.
I
Беседа двух вечных
Первейший был зол. В ярости. Так проколоться.
Расставшись с Германом, он сразу отправился в свою резиденцию. Она существовала в каждой галактике. Это было всегда центральное место, вокруг которого вращалось всё. Тело, даровавшее и жизнь, и смерть. Конечно, Солнце. Первейший хмыкнул. Солнце. В каждой мире есть такая планета в центре. Первейший называл все свои резиденции одинаково: Ха. Ха один, Ха два, Ха три, Ха четыре и так далее. Эта была Ха тринадцать.
Раздражённый, он прошёл в свою ванную. Плюхнулся в неё. Раскалённая лава, насыщенная парами азота, сероводорода, охватила его измученное трудами тело.
Этот Герман. Многоликий папинкин сынок. У каждого народишка у него своё имя. Там Герман, там Темпвент. Но у него одно имя: Ра. И как он, Первейший, повёлся на юность физического тела Ра! Видел же, что он выделяется на фоне музъемцев умом, терпением… всем… Да все его таланты, весь его гений не в счёт. Смертные… Как они его усмотрели? Полюбили… С детских лет… Обворожительный мальчик… Этот папа Юра ему нянькою вызвался. Еще Машенька со своим валенком… Первейшего передёрнуло от мгновенного воспоминания. Кумовья, называется… А кто его просил? Смертные… Сам вызвался! Дорого ему обошёлся его золотой трон. И еще неизвестно, во сколько ещё обойдется. Тьфу!
Он со всей силы ударил кулаками по волнам живительной лавы. Очередная партия пульсаров Солнца вырвалась из него и полетела во все стороны. Скорость их была намного выше, чем регистрировалось раньше.
И всё-таки расслаблявшее тепло успокаивающе подействовало и на Первейшего. Наконец он вышел из ванны, преобразился в свой костюм, инкрустированный золотом и драгоценными камнями. Направился к накрытому столу. Он уставлен вином и полными блюдами. Каждое причудливо украшено. Редчайшая фантазия. Сервировка изумляла глаз.
Первейший расцвел. Велел пригласить гостью. Ждать ее прихода он не стал. Она – деловая дама, бизнес-вумэн, одна работа на уме. Такая трудолюбивая, настойчивая, целеустремленная. При мысли о даме настроение Первейшего улучшилось. Ему налили вино из первой бутылки. Кровь. Хорошего качества. Подали бокал вина их другой бутылки. Другого качества кровь, более молодая. Но тоже хороша. Поднесли первое блюдо. Души были сбиты, приправлены соусом. Затем было вино. Второе блюдо. Вино. Третье блюдо. Вино. Разнообразие и качество… Первейший был сыт. И счастлив.
Его гостья задерживалась. Хорошая примета: у неё много дел. Он заказал музыку. Прелестные звуки полились. Она стала зачаровывать, завораживать. Первейший мечтательно прикрыл глаза…
В зало вплыла красавица. На ней было белое подвенечное платье, укрывшее ее стан от плеч до пола. На голове сияла диадема, причудливо сплетенное колье украшало грудь, тонкая талия была обхвачена широким поясом из переливающих камней, на руках переливались браслеты и перстни. Да и в ткань кокетки самого платья вплетены камни.
В такт музыки она подплыла к Первейшему, сделала перед ним реверанс, приглашая на танец. Он подал ей руку – они закружились. Они смотрели друг другу в глаза. Улыбались. Оба счастливы. Оба прекрасны. Прелестнейшая картина. Вечный жених и вечная невеста.
- Я счастлива видеть вас, Первейший. Хочу поблагодарить…
- За что, моя обольстительница?
- Я думала, что надолго решилась работы… когда на планете WER появился… странный инопланетянин…
- Ты, восхитительная, о Ра?
- Он! Так не похож… Хотя стали происходить странные вещи…
- Слепые прозревают, глухие слышат...
- … лежащие на смертном одре встают и сжигают свои гробы. Каково было мне?
- А сейчас ты счастлива? Всё же вернулось на круги своя, – хитро спросил, сузив глаза, Первейший.
- Да, мой могущественнейший. Проснулся вулкан, цунами снесло прибрежные города, рухнули в полдень несколько мостов, обрушились штук сто высоток, взорвался газ… Всего не перечислишь…
- Я видел твои труды на моем столе.
Они устали танцевать. Сели рядом на диване, продолжая держаться за руки.
- Повесели меня рассказом, мудрейшая.
- А если заскучаете? – Она лукаво посмотрела на сидевшего рядом, повела плечиком, откинулась на спинку.
- Уверен, меня ждет наслаждение…
- Они не короткие…
- Ра спасает племянника.
Они засмеялись. Обворожительно, опьянительно, прелестно.
Пульсары вновь покинули орбиту Солнца.
- В прошлый раз я, помню, рассказывала про шутку полка солдат, – вкрадчивым голосом начала она.
- Помню. Догнали убегавшую молодку, привязали к березе, каждый с ней повеселился, затем пристрелили из мушкета. Кому она нужна… У нее двое маленьких деток оставалось… Да кто их считает… Солдатики-то через недельку к моему столу поданы были…
Помещение заполняла чарующая тихая музыка, наводившее истому. Голос говорившей был в тон звучавшей мелодии.
- Отличная память. Она всегда меня восхищала. Недавно я вновь столкнулась с той женщиной и с тем, кто в нее стрелял, с некоторыми другими лицами той истории. Обыкновенная семья. Вышла замуж она удачно. Но у мужа что-то пошло не так: он начал пить. И пить по-черному. Она его несколько раз выгоняла. Женщина в теле, и отбоя от других мужчин у нее не было. Вновь собралась компания из тех солдатиков. Единственно, кто ей мешал удовлетворять свои потребности, был сын. Этот мальчик – тот, кто ее некогда застрелил. Малец сам по себе любопытный, постоянно голодный, чумазый. Всегда не во время, всегда под руку. Как женщина на него сердилась! Поленом била, однажды своими ногтями всю спину ему исцарапала, шрамы остались глубокие, кожей так и не затянулись. Как гульба начиналась – на улицу выгоняла. Солнце на дворе или мороз – ее не интересовала. Мальчишку ничего не брало. Ему исполнилось пятнадцать. Уйти бы ему. Он нет: куда он из дома? Бомжом, попрошайкой, нищим скитаться? Не по нему это. Когда в очередной раз веселая компания пила и орала, махалась кулаками и обменивалась объятиями и поцелуями, он чем-то разозлил женщину. Та схватила нож. Парень увернулся. Вырвал нож и вонзил его в мать. Малец на суде вызвал сочувствие, его оправдали.
В те давние года у той молодки остались дочь и сын. Дочка была старшей. Сирот люди воспитали. В девочке, как стала в силу входить, проявилось странная черта. Своими черными глазами и длинными черными волосами мужиков в омут страсти затягивала. Бабы ее не любили. И за волосы таскали, и били, и дом поджигали. Она захохочет, запляшет – и нового мужика найдет. Девчонку прижила. И та дорожку матери продолжила. Сегодня внучка мужичков раскручивает. Если кошелек у него пуст – не подходи. Милое личико мгновенно преображается в оскал, с лестницы спустит.
Малец той женщины собрал свой урожай. Разбойничком стал. Его правнук тебе, Первейший, хороший доход приносит. Телохранителем у него мужчинка, в котором прадедова душа пребывает…
…Рассказ доставил Первейшему удовольствие. Он то и дело смеялся до слез, до икоты. Порою от смеха хватался за живот и сгибался пополам. И приговаривал: «Что за прелесть эта свобода выбора».
А из Солнца вылетали пульсары. Земля стремилась защитить себя от их активности. Местные войны захлебнулись в природных катаклизмах.
Вдруг гостья резко прервала рассказ и произнесла:
- Больные начинают каяться…
- Тогда тебе стоит поторопиться. И просьба, драгоценнейшая моя, затуши свечу тех, кто был с нами и засомневался…
Гостья склонилась в почтительном реверансе и покинула зало.
Первейший хохотал. Пульсары покидали Солнце.
2
Радимир и ДАМА
На Венере в честь дочери Германа и Нинно, которой исполнилось сорок дней от рождения, был праздник. Приурочили к нему и рождение сына у супругов Романа Эдуардовича и Светланы Витальевны. Ему уже десять дней.
Торжества начались с раннего утра. Но главное событие: имянаречение – откладывалось: отец новорожденной ждал приглашённую им гостью.
Наконец она появилась. Великолепная прелестница, обавница затмевавшая своею красотою всех собравшихся. На ней было белое платье, укрывшее её стан от плеч до пола. На голове сияла диадема, причудливо сплетенное колье украшало грудь, тонкая талия была обхвачена широким поясом из переливающих камней, на руках переливались браслеты и перстни. Да и в ткань кокетки самого платья вплетены камни. Мужчины, наверное, устремились бы к её ногам. Но их останавливал принизывающий холод, который исходил от незнакомки.
Увидев её, Герман поплыл к ней навстречу.
- Я рад, что ты приняла моё приглашение и прибыла на мой праздник, – сказал он, делая лёгкий поклон.
- Это большая честь для меня, Ра, – она склонилась в ответном поклоне.
Он подал ей руку, провёл к возвышению. Оба повернулись лицом к собравшимся. Герман сказал:
- Друзья! Я пригласил ту, которая всегда идёт рядом с жизнью. Не правда ли, она прекрасна?
Зал молча, как требует этикет, поприветствовал гостью, имя которой не было названо. Но все поняли, кто стоит перед ними.
- Странно, – с улыбкой посмотрев на Ра, сказала его гостья, – они меня не боятся…
- Они мне верят и доверяют. Но я пригласил тебя для того, чтобы позвать в крестные моей дочери, – он помолчал и назвал имя девочки, – Зои, – и показал на колыбель, в которой лежало маленькое создание и улыбалось.
Дама в белом замерла. Затем тихо промолвила:
- Это так неожиданно… Но у меня уже был крестник. Он меня огорчил.
- Я слышал. Простите его, сударыня. У него было доброе сердце, и он был отличным врачом. И руководствовался законом свободы выбора.
Гостья внимательно посмотрела на хозяина, о чём-то подумала и спросила:
- За что ты меня так награждаешь, Ра? Или это подвох? Лукавство?
- Поверь, всё по правде. Просто – правда другая. Жизнь – её имя. Жизнь – до и после.
Гостья ещё раз посмотрела на девочку, затем наклонилась над её колыбелью, взяла на руки. Малышка сначала посмотрела на неё удивленно. Затем её глаза привлекли сверкавшие камни на шее взявшей. Она потянулась к ним своими ручками. Гостья же притянула её к себе и поцеловала в лобик.
- Это означает, что ты приняла её под свою защиту?
- Да, Ра. Я прибыла без подарка. Это… нехорошо. Я хочу исправить ошибку.
Она положила девочку в колыбель, которая хотела заплакать, так как от неё отняли блестящие камни. Но её крестная сняла с себя и диадему, и колье, и пояс, и браслеты, и перстни. С улыбкой положила всё это в её колыбель. Девочка заулыбалась, по-своему засмеялась…
- Что поделаешь, – сказал, покачав головой, Герман, – маленькая… женщина. – Затем обратился к присутствующим: – Крестную Зои вы все видели. У меня есть ещё одно дело, касающиеся судьбы моей дочери. Юрий Васильевич и Машенька, я хочу, чтобы ваш старший сын и мой племенник Николас стал женихом моей дочери Зои. Бракосочетание осуществить тогда, когда Зоя достигнет зрелости.
Теперь переглянулись эти люди.
- Можно вопрос, государь? – обратился Юрий Васильевич.
Герман кивнул и весь обратился вслух.
- Впереди много лет. Если… это может случиться… Николас встретит другую девушку, полюбит её…
- Или, государь, – сделал шаг вперед Николас, тоже удивленный услышанным предложением дяди, – Зоя пожелает в мужья другого, а не меня?
- Данная помолвка – не окончательное решение, – Герман улыбался, точнее – еле сдерживал смех. – Я объясню мою просьбу. Понимаю, она для вас неожиданна. Во-первых, если высказанные опасения произойдут, помолвка, конечно, будет расторгнута. Во-вторых, в последнее время столько произошло лично со мною… не очень желаемого, что я хотел бы быть уверен в судьбе своей только что родившейся дочери. Видишь, Николас, я был бы очень рад, если бы ты в будущем стал супругом моей дочери. Тебе я могу её доверить. Вот и всё. Обыкновенные отцовские хлопоты.
Машенька взяла Юрия Васильевича под руку, они переглянулись, затем встретились глазами с сыном. Юрий Васильевич сказал:
- Пусть будет по вашему, государь, слову.
- Я рад, что мы пришли к соглашению. Мы, я и моя супруга, желаем, чтобы праздник помолвки прошёл на родной планете моей супруги. Юрий Василевич проследите, чтобы присутствовали все люди, управляющие своими государствами на праве наследства. Прошу вас помнить, что в вас самих течет династическая кровь. С послом МПОС отрегулируйте время торжества.
Когда он закончил свою речь, вновь попросил слова Николас. Герман посмотрел на него удивленно, но кивнул. Тот сделал шаг вперед и спросил:
- Я могу пригласить крестного?
- Не можешь, а обязан. И вас, сударыня, – он сделал лёгкий поклон в сторону гости, – прошу присутствовать на этом… увеселении.
Та ответила поклоном головы.
Затем были бал, уличные гуляния… Народ веселился.
Ра и его гостья уединились в кабинете.
- Я хотел послушать твоё мнение…
- Ты знаешь, Ра, у меня нет мнения. Я просто скольжу среди тех, кто считает себя живым. В отведённый для них срок разъединяю персть и дух. Меня не надо ни звать, ни торопить. У меня все расписано. Я просто приду.
- Все-таки, что ты думаешь о преждевременной смерти?
Гостья засмеялась. Её смех переливался. Смеялась она долго. Герман ждал. Наконец она успокоилась. Лукаво посмотрела на Ра и промолвила. Слова лились, как ручеёк журчит:
- Закон свободы выбора. Ра, тебе надо видеть и слышать, как в такое мгновение замирает вся вселенная в холодном ожидании. Всё предопределено. Всё прописано. Заявка мне подается с момента зачатия, соединения персти и духа. Мне просто надо прибыть. Когда убийца или самоубийца колеблются, просто я… любуюсь. Мне нравится изучать чувства смертных.
- Самоубийца. Его успели спасти.
- Да, тело спасли. Но мой след не убрали. Я вернусь.
- Убийство. Причина может быть любая.
- Да. Сбил на машине, убил в праведном бою, исполнил приговор. Всё одинаково. Такие души любит Первейший, он их тасует. Игра доставляет ему удовольствие.
- Согласен. Свобода выбора. А эвтаназия?
- Какой причудливый вопрос? Болезни, боли, приносящие страдания, разочарование, одинокость. Благая цель: помочь страдальцу. Какое искушение! Какая прелесть! Палач и эвтаназор. Какая разница? Суть одна. Извини, Ра, меня очень ждут, зовут…
Герман встал. Полонился. Гостья исчезла.
Дух Вечности. Как и сама Жизнь.
Гарант закона свободы выбора.
26-30 декабря 2014 года.
3
Помолвка
Дама в белом красовалась собой перед зеркалом. Она была довольна тем, как выглядела. На ней белое, до пола, подвенечное платье. Именно, подвенечное. Она любила этот стиль. Платье могло быть разного цвета и формы, но обязательно для венца. В данное мгновение оно выполнено в манере восемнадцатого века. Пышная юбка, на белое платье, сверху, надета короткая душегрейка, до талии, с длинными узкими, по полноте руки, рукавами, приоткрывавшая грудь и обнажавшая белые кружева. Накидка была связана из шерстяных нитей желтого и красного цвета. Некоторые петли были вытянуты, что придавало вещи вид объема и чуть-чуть кокетства.
Она себе нравилась. Тонкие черты лица, легкий естественный румянец, нежно-розовый цвет губ, темные брови дугою. А какая прическа! Волосок к волоску, с легким переливом не то пепельного, не то золотистого, не то русого оттенков. Их окрас тоже свой, естественный.
Восхитительно.
Глаз не оторвать.
Очень необычно.
Так противоречиво.
Да, казалось, она была полностью поглощена своим внешним видом. Но это только казалось. Она внимательно слушала, о чем говорят племянник Ра и Первейший. Она вся была обращена в слух.
Уже месяц Николас с отцом жил в своей резиденции на Земле и готовил проведение помолвки. До неё оставалось семь дней. А мальчик так и не мог связаться со своим крестным. Он не видел его давно и понимал, что причина такого поведения крестного скрыта в его отношениях с дядей. «Это нечестно, – в сердцах подумал он. – Я-то здесь при чём?» Странно, но крестный появился в ту же секунду. Николас подбежал к нему, повис на его шее. Затем отцепился от шеи, схватил за обе руки и закружил по комнате. Первейший вспотел. Остановил излияние эмоций крестника, сел в кресло и спокойным голосом попросил изложить суть вопроса. То есть – пылкость чувств.
- Через неделю объявят о моей помолвке! – выпалил Николас. Видя кислый вид крестного, удивился – Ты не рад? Это же здорово!
- И кто она?
- Зоя, дочь дяди и его супруги Нинно Романовны.
- …? …! …? … – эмоции отражались и чередовались на красивейшем лице Первейшего. Наконец он смог овладеть собой и с сарказмом в голосе поинтересовался: – Каков смысл?
- Крестный, ты не понимаешь? Она – дочь иерогосударя! Понимаешь? Я буду его зятем!
- Быть племянником не устраивает?
- Крестный!
- Быть зятем? И всё?
- Не всё, конечно. Я бы хотел, чтобы она меня любила. Я её – тоже. Как папа с мамой.
- Дожил…
- И ты, крестный, непременно должен быть на моей помолвке. Так сказал дядя.
- Что-о-о-о?
- Крестный, что ты всё к нему цепляешься? Он мешает тебе в твоих делах? Строит тебе козни?
- Кто посмеет строить козни мне?
- Видишь? Ты сам признаешь, что поверил в мираж, созданный тобою же. Дядя просто защищает то, что ему дорого, что приносит ему радость. Хватит хмуриться, и лучше помоги.
- В чем ты видишь мою помощь?
- Например, родственники моей нареченной со стороны ее матери. Они должны быть. Не поверишь, родители Нинно Романовны сообщили слишком мало. Как будто… как это сказать… из небытия в небытие… Не может такого быть. Скрывают?
- Вряд ли они скрывают. Просто – не знают. Одни – не сказали, другие – недоговорили, третьи – предпочли забыть.
- Интересно. Но ты же можешь восстановить все связи?
Первейший встал, прошёлся по комнате… М-да, не предполагал он, что так просто его попросят предоставить отчёт, в какую семейку он запустил душу любимой Ра. Не допустить помолвку – ни Ра, ни его Машеньке, ни своему дружку Валерии не объяснишь. На смех поднимут.
- Крестный! В чём проблема? Неужели ты, всеведущий, такой пустяк не знаешь?
- Знаю. Один из их родственников дожидается исполнения приговора смертной казни, другой – выпивоха, каких свет не видывал, несколько шлюх, есть воры, бандиты, клятвопреступники. В этом роду, через пятое-шестое колено, есть и шаманы, и служители религиозных культов, – Первейший провёл рукой в воздухе. В ней возникла папка. Он передал её крестнику и с театральным вздохом сказал: – Здесь вся выкладка. По двадцать пятое колено.
Николас взял её и стал читать. Он то бледнел, то хмурился, то удовлетворительно кивал.
…Знакомилась с ними и дама в подвенечном платье. Этот Николас тщеславен. По праву рождения он получил многое из того, что более зрелым людям не достичь. К его чести необходимо заметить, что образование и воспитание, которое он получил ранее, соответствуют занимаемому им месту в социальном обществе. Но информация, которую он получил от крестного (Хитер Первейший… Так опорочить Ра!), юнцу не понравилась. Закон требовал присутствия трех четвертых родственников со стороны жениха и невесты на церемонии. Конечно, со стороны невесты будут земляне.
Дама в подвенечном платье представила, как вводят в украшенный зал с массой гостей во фраках и бальных платьях, при драгоценностях очередного родственника со стороны невесты. Руки и ноги закованы в кандалы, при нём – специальная свита при шлемах. Крестница мала. Не запомнит. Запомнят другие. И напомнят, при случае.
Она заскользила по своему дворцу, вплыла в огромное зало, заставленное горящими свечами. Ей не составило труда найти те, которые интересовали её. Удивительное дело, но они… догорали в ускоренном темпе. А некоторые угасали. От других уже тонкой струйкой поднимался дымок. Дама была довольна. Улыбка отразилась на её холодно-мраморном лице…
Она вошла в кабинет Николаса как раз в тот момент, когда Первейший спросил юношу:
- Что будешь делать, крестничек?
- Спасибо за помощь, крестный. Я покажу отцу. Решим. Спасибо.
- Не спеши, – за его спиной зазвучал женский голос. Он его где-то слышал. Но узнал свою гостью не по нему, а по холоду, который стремительно распространялся по помещению.
Первейший встал и тоже с удивлением смотрел на свою подругу: она с какой стати прибыла?
- Это крестная Зои, – Николас представил даму крестному. – Здравствуйте, сударыня. Что вас привело сюда?
- Хочу внести небольшие коррективы в список приглашенных на церемонию.
- Отлично. В этой папке вся родословная. Её дал мой крестный, – юноша сделал ударение на слове «мой», чем вызвал восторг у Первейшего.
Взрослые смотрели друг на друга.
Дама взяла папку, открыла её, извлекла из своей пышной белой юбки перо. Это было особое перо. Она доставала его крайне редко. Только по высочайшему распоряжению. Когда она зачеркивала им чье-то имя, то прекращался век и всего его потомства, всё преображалось в прах, пыль…
Первейший понял, что его пища аннулирована.
4
Свадьба Ники
Герман с семьей прибыл на планету за сорок минут до начала церемонии. «Астра» зависла в атмосфере. На земле иерарха встречали согласно правилам этикета.
Закрытый с головы до пят шёлковым покрывалом персикового цвета, он спокойно, медленно, степенно сходил по лучу. На руках держал дочь Зою. За ним шла его супруга Нинно Романовна, её родители и брат, свита. В ее числе были и уважаемые люди Венеры. Они прибыли не для установления дипломатических отношений с обитателями данной планеты, хотя Герман и предоставил резиденцию своего посла в их пользование. Они прибыли просто в числе гостей со стороны невесты.
Когда он вступал на землю, Юрий Васильевич почтительно поддержал его под локоть. Затем подал руку его супруге. Других принимали Валерии, Мишель.
Герман подошел к Машеньке, поцеловал её в щеку, что-то шепнул на ухо. Та скосила глаза в сторону супруга, подмигнула ему. Тот покачал головой.
Церемония началась в полночь.
На каждом из семи континентов был отобран самый красивый храм для объявления будущей супружеской пары. Последовательность определялась временем восхода солнца над горизонтом.
Службу вёл Герман. Стоили ему переступить порог священного круга или алтаря, в нем появлялся ярчайший свет. Он переливался разными красками. В это время в круг или алтарь входил Николас, Машенька вносила Зою. Служба шла полным чином. Молодых поздравляли гости, сокрытые светом.
Но что-то там, Наверху, поменялось. На первом и втором континентах было обручение, на третьем и четвертом – помолвка, на остальных трех – венчание.
Николас понял, что его женили, к окончанию службы на седьмом континенте. Замер. Посмотрел на отца, на мать. Затем на крестного. Перевёл свой взгляд на дядю. Спросил, обращаясь одновременно ко всем и ни к кому, в воздух:
- Я не понял. Это чья шутка? Твоя, крестный? Или твоя, дядя?
- Что? – хором просили те.
- Это нечестно! Вы украли у меня… мальчишник…
- Прав, мой племянник, увы, для женитьбы ты стар, – сказал Герман.
- Не понял…
- Тебе сколько лет-то? Пятнадцать. Мне было четыре, когда я женился. Я и говорю, старик.
Николас молчал. Глаза его были широко раскрыты. Постепенно открывался рот.
- Хотя, – тем же шутливым тоном продолжал Герман, – свадьбу мы справим дома, на своей планете. Перед ней и будет мальчишник. И для тебя, и для… Диего.
- Диего? – переспросил Николас – Как это?
- Ты забыл, что мой воспитанник с Перикула, – жених моей дочери, рожденной Тэслою?
- Помню. А сколько же мне ждать?
- Это Диего придётся ждать тебя. Крестный, – он обратился к Первейшему, – ты согласен?
Тот кивнул. Его лицо было столь серьёзным… Первой рассмеялась Дама в белом подвенечном платье, щедро украшенном драгоценными камнями.
На планете набирало темп гуляние.
Работа кафе, столовых, закусочных была оплачено заранее. Угощали всех. Украсть, не доложить, не долить было трудно: за всем следили служивые Первейшего. Еще до церемонии он потерпел убытки и теперь жаждал наверстать упущенное.
С артистами тоже была достигнута договоренность. Каждый знал свою площадку и репертуар. Хотя импровизация приветствовалась. Добрая шутка поощрялась. За зубоскалами, губошлепами тоже присматривали служивые Первейшего.
Присматривали они же за теми, кто любил пошалить с оружием, попугать людей своей мускулатурой да кулаками. Служивые позаботились и о любимчиках босса; преступившим социальный закон и находившимся в местах особого содержания сделали послабление: над всей территорией звучала любимая обольстительная чарующая музыка Первейшего.
Для пиршества, на котором должны лично присутствовать виновники торжества, их родственники и приглашенные люди, выбрана была территория на берегу океанического залива. Пологи закрывали головы людей от солнца. Над столами тоже были зонты, которые в темное время трансформировались в освещенные столбы. Были отдельные платформы для артистов и для танцев.
Но в этой компании веселье долго не могло разгореться. Хотя были и речи, и поздравления, и тосты. Людей смущали две личности, находившиеся в окружении инопланетян. Мужчина находился рядом с женихом, женщина – рядом с невестой, лежавшей в колыбели. Рядом с той дамой в белом платье сидел Герман со своей супругой. Рядом с тем мужчиной – Юрий со своей супругой. Смущал гостей и Герман, фигура которого закрывало покрывало. То, что он все-таки живой, выдавали редкие движения или жесты, которые были направлены в сторону Юрия.
Были сдержаны и приятели жениха. Это понятно: правитель-то был почти неподвижен.
Скука. Скукотища. Хотя артисты честно отрабатывали свой хлеб. Но рамки приличия требовали… требовали… требовали… Сын Мишеля, один из приятелей молодого, жестами сказал, что эта сущее наказание, а не праздник, мол, хоть ты начинай танцы… « С кем? С невестою? Да она мне весь костюм… обрыгает. Или того хуже – разревется. Лучше пусть лежит», – получил ответ.
Герман понял разговор юнцов и предложил племяннику:
- Начни танцы. Например, с крестной невесты. Или слабо?
- Нет. Тем более у нее наряд… в тему, как раз для такого случая, – с этими словами он встал, подошел к Даме в белом, сделал поклон. Та ответила реверансом.
Пара вышла в центр танцевальной площадки. По знаку Первейшего зазвучала его музыка. Дама посмотрела на кума, опустила веки в знак благодарности, и пара закружилась.
Они прекрасно танцевали. Люди не спешили составить им копанию. Холод, пронзительный холод, исходивший от прекраснейшей незнакомки, приковывал их к своим местам.
- Прекраснейшая, – проговорил Герман, – всех женщин со всех планет затмевает.
- Лицом бела, – подхватил Первейший.
- Стан тонок, – вновь Герман.
- Поступь величава, – продолжил Первейший.
- Кроток взор.
- Какая пластика.
- Свободная.
- Долгожданная
- Желанная.
- Верная.
- Мечтательная.
- Честнейшая.
- Достойнейшая.
- Чистейшая
- Нежнейшая
- Смелая
- Надежная
- Доблестная.
- Мудрая.
- Милейшая.
- Спокойная.
- Тишайшая.
- Уверенная.
- Светлая.
- С прекрасным чувством юмора.
- С ровной душой.
- Вдохновляющая.
- Энергичная.
- Отрезвляющая.
- Вносящая ясность.
- Веселейшая.
- Увереннейшая в себе.
- Я восхищаюсь.
- Я люблю…
Герман и Первейший соревновались в комплиментах Даме в белом. Она чувствовала, что ею любуются, приосанилась, распрямила плечи, прогнула спину – и еще более закружила в своем танце юношу.
Наконец Герман предложил:
- По-моему, пора поддержать племянника в танце. Дорогая, прошу, – он подал руку супруге, вывел её в круг. За ним последовал Юрий Васильевич с супругой, Валерии, Мишель. Другие члены команды «Астры». Постепенно к ним примкнули земляне. Первейший же подошёл к Даме в белом, на ходу перехватил её руки у крестника. Поддержал его, чтобы тот не качнулся. Подмигнул. Тот улыбнулся, сделал церемониальный поклон головой и отошёл к своему месту, сел рядом с колыбелью.
И вовремя: Зоя проснулась. Он наклонился над ней, взял на руки. Она потянулась к еде. Николас стал её кормить. «А, может быть, все сложится отлично. Папа женился на маме, когда ей было три года, вырастил её – и они счастливы, любят друг друга», – думал мальчик и мечтательно улыбался.
Он уже осознал, что неведение делает жизнь сказкою. Но так хотелось в неё верить.
Пресса фотографировала и танцевавшие пары, и первые минуты семейной жизни Николаса и Зои. Дипломатический брак, понимали репортёры.
Ближе к полуночи Первейший и Дама в белом подвенечном платье испарились. За Зоей присматривали венериане. Герман же в сопровождении Юрия Васильевича, Валерии и Николаса стал обходить гостей, сидевших за столами. С кем-то по-дружески здоровался, с кем-то знакомился. Разговоры шли на разные темы, от политики, религии до шуток, моды. Всех интересовало будущее. И ещё: почему теперь закрывает инопланетянин лицо, у него проказа или рога; в первые месяцы контакта его лицо было открыто.
- И что вы, друзья, – Герман обратился к коллегам, когда прошёл к своему месту, – посоветуете? Удовлетворить их любопытство или оставить всё так, как есть?
- Открой. Если спокоен, – сказал Валерии.
- Я спокоен.
- Интересно, как они себя поведут?
- Разорвут на мелкие части и съедят. С одним так сделали. Приняли за ангела. Про другого даже песенку сложили: «И съели Кука…».
- Мило. Обнадёжил. У меня… другие планы.
- Честно, я бы хотел посмотреть на выражение лица крестного, – сказал Николас, – когда рядом с тобой будет твоя, дядя, кума.
- Скоро взойдёт солнце, – медленно, отделяя слово от слова, произнёс Юрий Васильевич. – Дама, надеюсь, появится. Её присутствие их, надеюсь, охладит.
- Что ж, подождём эту вечную пару. А пока – гостям напитки, и артистов.
- Меня кто-то ждал?
- Я, крестный.
- Такая острая необходимость?
- Нет, но… Они хотят сравнить красоту дяди и… – Николас недоговорил.
Перед ними проявилась и появилась Дама в белом подвенечном платье, прошитом золотыми нитями и осыпанном драгоценными камнями.
- Кто-то желает со мной танцевать прилюдно? – её ослепительная улыбка блистала.
- Я, ослепительнейшая, – Ра встал со своего кресла, скинул с головы покрывало и величественно подплыл к Даме. – Когда-то мы уже танцевали вместе?
- И не раз, – шёпот Дамы очаровывал. Очаровывал всех. Почти всех. Кроме Ра и его свиты.
Земляне замерли.
Первейший подал знак пальцем – полилась его музыка. Ра посмотрел на него. Слегка тряхнул головой. Мелодия изменилась. И та музыка и не та. Первейший усмехнулся, но склонил голову в поклоне. Он знал этот танец. Он всегда приводил его к высшей степени не то ярости, не то ненависти, не то зависти, не то ревности. Дама, обласканная им, в эти мгновения улыбалась не ему. Не ему, сильнейшему и могущественнейшему под Солнцем. Она смотрела в глаза другому, в ком слилась красота и величие всего Мира.
Послесловие
А в это время из холодно-прехолодных глубин черного-пречерного космоса стартовало огромнейшее тело. Ловко обходя препятствия, оно с огромной скоростью мчалась к конечной точке своего маршрута. К Земле. Вновь – к Земле.
31 декабря 2014 года.