… В тот, с виду обычный, день Толик вернулся домой пораньше. Была пятница, как говорят в народе “день водителя”, намекая на то, что человеку, пять дней в неделю занятому верчением баранки, кроме как в пятницу, расслабиться некогда.;
Впереди были длинные выходные, и Толя сегодня мог позволить себе не только пивка. Прихватив в магазине две бутылки “Жигулевского”, чекушку “Столичной”, буханку черного хлеба и полкило (гулять - так гулять!) “Любительской” колбасы, в предвкушении приятного вечера он направил стопы к дому.
Последние несколько лет парень жил один. Отца он не знал, мать давно умерла, жена Наташка, связавшись с какой-то крутой подругой из райцентра, мотавшейся на волне челночества в Турцию, года три назад, забрав дочь, ушла. Подруга, а общем-то, и подбила Натаху бросить мужа.
- На хрена тебе этот шоферюга - неудачник, - вспоминал Толик случайно подслушанный разговор жены и подруги Люси - крашеной в пепельно-розовый (по последней моде) цвет блондинке с явно азиатскими чертами лица (грешок, видимо, молодости ее мамы), - ни зарплаты, ни перспектив! - убеждала она Наташу, смотревшую на подругу, открыв рот.
Это была неправда: по меркам их поселка Толя зарабатывал вполне прилично. На хлеб с маслом хватало. Пять лет назад купили и двухкамерный холодильник, и цветной телевизор, копили на “Жигулёнок” - предел мечтаний советского человека. Правда, все это, включая сбережения, отбыло вместе с Наташкой на съемную квартиру в райцентр по простым соображениям - дочери это было нужнее.
Да и сам Толик был вполне ничего себе: не красавец, конечно, но и не урод. Может, слегка застенчивый, так и примера мужицкого в доме не было. С матерью рос. Парень, как парень, почти не курил, а выпивал, если за компанию с мужиками, да и меру знал всегда.
Толик не сердился на Наташку - жену он любил да и любит, наверное, до сих пор. Потому никогда и пальцем не тронул, потому и замену не искал. А захотела другой жизни, что ж, сердцу не прикажешь. Честно говоря, Толик и отпустил её с надеждой, что перебесится и через годик вернется. Но видимо Люськины посулы оказались слаще мужниных, пусть и не очень умелых, ласк…
А потом случилось несчастье. Автобус, в котором челноки ехали в очередной раз за товаром, попал в аварию: на скользкой дороге водитель не справился с управлением, машину занесло и на полном ходу выбросило с трассы. Несколько раз перевернувшись, автобус загорелся. Среди оставшихся в живых пассажиров, доставленных в больницу с ожогами разной степени тяжести ни Наташи, ни Люси не было…
Часть 2.
- Ты опять здесь? Вот анчутка! - Толик потрепал за уши рыжего кобелька, приблудившегося к нему пару недель назад, на этот раз благосклонно позволившего ему это сделать. - Жрать, небось, хочешь? Ну, пойдем, посмотрим, чего тебе дать, дружище!.. А что это я всё дружище да дружище? Может тебе имя какое дать, раз уж нас судьба с тобой повязала? Как же мне тебя назвать, Дружок..? Рыжик..?
...Он появился ниоткуда. Свалился, как снег на голову - рыжий, лохматый, с большими, похожими на лисьи, ушами торчком и темными глазами, какие бывают только у собак. Вырыл себе под сараюшкой нору и теперь только тем и занимался, что встречал да провожал с работы - на работу хозяина и этого дома, и сарая.
Анатолий, тридцатитрехлетний молодой человек, работавший шофером в местном леспромхозе, раз с ним поделился остатками своего завтрака, в другой угостил сахарной косточкой из борща, в принципе был не против нового жильца. Одному всегда плохо, а тут хоть собачья, а всё же душа. Встречает вон, провожает, радуется...
Пёс сел на пороге дома, и, наклонив голову, ждал решения хозяина, глядя на него темными маслинами преданных собачьих глаз. То, что Толик - его новый хозяин, он знал уже наверняка.
Говорят же, что души ушедших, когда-то любимых людей, иногда вселяются в животных или птиц и возвращаются в места своего прежнего обитания. Толик и так был с детства отцом и матерью всем четырехлапым бродяжкам - таскал домой без устали котят и собачат всех мастей. А прочитав как-то в одном из номеров старого журнала “Вокруг света” о реинкарнации, и вовсе стал считать их бывшими людьми.
Часть 3
Размышления об имени собаке прервал шум из соседнего двора. По соседству с Толиком когда-то жили двое старичков: баба Катя и дед Михей. Сколько себя Толик помнил, они были в одном, казалось, обличьи: бабуля в неизменном платке и переднике, постоянно стряпавшая и угощавшая всех своими знатными пирогами, а ее супруг в щеголеватой кожаной жилетке поверх байковой в клеточку рубахи.
Баб-Катя умерла через год после ухода Наташи, приходившейся им какой-то дальней родней. Настолько дальней, что после скорого ухода и деда Михея ни на что рассчитывать не приходилось.;Дом у стариков хоть и был старым, но крепким, со своим колодцем, погребом и баней - Михей по молодости был исправным хозяином. Немногочисленная родня переругалась - да так, видать, сильно, что дом почти два года стоял без хозяев. И только этой весной в нем появились жильцы.
Купил дом какой-то чинуша из райисполкома - скорее под дачу, так как на неделе дом пустовал, а с вечера пятницы и по вечер воскресенья превращался в гудящий улей. К дому на нескольких машинах приезжали гости: кто сам, кого привозили водители на машинах со спецномерами - Толик это знал.;Во дворе ставились столы, накрытые не всеми виденными яствами, разжигался мангал, врубалась на всю катушку музыка, и начинался гудёж. И столько во всем этом было открытого бахвальства и показухи, что не понять это мог бы лишь абсолютный идиот. Глядите, мол, как жить нужно!
Сегодня была пятница, и шум, привлекший внимание Толика и его новоиспеченного друга означал лишь одно: очередной сабантуй у “слуги народа” Николая Антоновича - так звали нового соседа...
Толик не мог объяснить, чем ему не нравился Николай Антоныч, то ли своей разящей за километр пришлостью, то ли пренебрежительным отношением к окружающим. Слуги народа по его, Толика, мнению, должны быть более человечными. Да и внешний вид соседа оставлял желать лучшего: маленький, полный, с крупными залысинами и огромным животом, выходившим из автомобиля вперед своего хозяина. Словом, неприятный тип - да и только.
И все бы ничего, если бы сосед просто шумно отдыхал по выходным. Он переставил новый забор так, что доступ к колодцу ближайшим соседям оказался отрезан, и за водой приходилось ходить на другой конец поселка к колонке.
Конечно, многие из жителей поселка уже врезались в недавно проведенный водопровод, и колодцы себя изживали. Но если чисто по-человечески… А ведь водопровод имелся и у соседа, но уж такой он был, извиняюсь, человек...
Часть 4.
- Ага, вот у меня есть перловый супчик, браток, уж извини - позавчерашний, но не кислый, из погреба. Сейчас хлебушком да колбаской его отполируем, и вполне можно будет поужинать... Откуда же ты взялся, а? - Толик поставил миску с едой перед пёсиком. - На вот, ешь, эк бока у тебя ввалились, не жировал, чай, в последнее время, - и он погладил собаку по худой, подрагивающей спине.
Сам себе Толик нарезал хлеб, сорвал в огороде и, сполоснув у рукомойника, покрошил в тарелку три крупных помидора и луковицу. Сделав пару бутербродов с колбасой, взял газету, расстелил ее тут же, на полу веранды, поставил обе тарелки, открыл и налил в граненый стакан пива, а в стопочку - водки и, сев на ступеньки, приготовился пировать.
За забором все шло обычным чередом: толкались сначала речи, потом тосты, потом взревела музыка, и начались танцы. Визг, хохот подвыпивших дам, сальные шуточки кавалеров. Дай бог, если часам к двум ночи угомонятся...
- Видишь, брат, народ веселится? Оттрудился на поприщах, можно и расслабиться. А нам с тобой тоже неплохо, правда, Рыжий? Ах, да! Я же хотел дать тебе имя... Знаешь, а не назвать ли мне тебя Колькой? А что, хорошее имя, как думаешь? Был у нас один Колька, а станет два! - Толик многозначительтно кивнул в сторону соседского забора.
Пёс, наевшись и вылизав миску дочиста, растянулся у ног Толика, благодарно повиливая хвостом. Но услышав в интонации вопрос, поднял голову, взглянул на парня и довольно подтявкнул, как бы соглашаясь...
Идея так назвать собаку пришла в голову Толика по соображениям своеобразной мести: и за шумные попойки, и за колодец. При всей кажущейся серьезности в душе парень оставался мальчишкой. На дискотеки он не ходил, а из развлечений был только старенький черно-белый телевизор. Вот и родилась в его хмельной голове картинка: соберется весь соседский кагал в очередную пятницу, а он сядет на крыльцо да и скомандует псу: “Колька, к ноге!” И был уверен, что Колька, где бы ни был в эту минуту, через несколько секунд будет вертеться волчком у его ног. Мы тоже, мол, не мусор какой!..
Часть 5.
...После проведения всех полагающихся экспертиз Анатолию выдали на руки заключение, что его супруга Наталья вполне могла находиться внутри сгоревшего почти полностью автобуса. Толик попытался забрать дочь, однако незадолго до трагедии Наташа отправила Лену к своей новой, но так и не ставшей ей свекровью, матери нового избранника - в Москву. К тому времени девочке исполнилось 11, и она вполне могла выбирать сама, где и с кем ей находиться.
Пока Наташа жила в райцентре, Толик виделся с Леной часто. То в школу приедет с гостинцами, то на все воскресенье заберет. Наташа тогда не сочла нужным сказать ему ни о грядущих переменах в личной жизни, ни о принятом решении относительно Лены, поставив Толика только перед фактом содеянного. А в детском секторе райисполкома ему посоветовали не дергать уже устроенного ребенка, которая больше года отучилась в московской школе, и договориться о времени встреч, если таковые входили в отцовские планы.
До Москвы было не более 7-ми часов езды - машиной и того меньше. И все же, не зная, как его встретят по сути чужие ему люди, плюс врожденная ненахрапистость, поставили точку в его отношениях с ребенком. Впервые за свою недолгую жизнь Толик согласился с мудростью пословицы "Не буди лихо, пока оно тихо". Правда, согласие это добавило несколько рубцов на сердце...
- Ну что, Колян, пойдем укладываться? Тебе громкая музыка не мешает? Не переживай, брат, скоро всё это закончится...
Все действительно закончится вскоре, но рана на сердце от двойной потери не скоро зарубцуется. А сны были один другого краше: вот они, совсем молодые, идут ромашковым полем, Наташа плетет венки - себе, ему и, почему-то, Кольке...
...Дни тянулись за днями. Толик с Колькой все больше привыкали друг к другу, но в дом пёс так пока и не входил. На веранде и во дворе чувствовал себя полным хозяином, но даже при открытой в дом двери дальше порога - ни шагу.
Сентябрь выдался на редкость теплым. Летняя страда закончилась, осенняя пока не начиналась. У Толика накопилось несколько отгулов, можно было посидеть с удочкой на берегу небольшой местной речушки.
Часть 6
Ранним утром, кликнув Кольку, Толя уже закрывал калитку, как вдруг соседские ворота скрипнули, и из них вышел Николай Антонович, как всегда, пропустив вперед собственный живот.
- Слышь, Толь, погоди минутку, не сильно спешишь? Дельце есть!
- Да нет, - ответил Толик, удивившись дружелюбному соседскому тону. - Что за дело?
- Ну ты можешь вернуться? Так, чтобы отложить совсем на сегодня свои дела?
- Пойдем, что ли, в дом тогда? - и Толик зашагал обратно, оставив калитку открытой.
Дома, откашлявшись, непривычно смущенным голосом Николай Антонович сказал:
- Мы с тобой более полугода через забор живем, а так ни разу по-соседски и не посидели. Не составишь компанию по случаю дня рождения?
- Дня рождения? - еще больше удивился Толик. - И без гостей? -добавив нотку язвительности.
- Да нет, гости будут, как обычно, в пятницу. Только день-то рождения у меня сегодня. Да и надоели мне, честно говоря, эти нахлебники!..
“Что это с ним?”- подозрительно подумал Толик, - не иначе жди подвоха. Я же не раз видел, как он меряет меня уничижительным взглядом всякий раз, как я показываю его шайке-лейке эксцентрик “Колька, к ноге!“
"Эксцентрик" заключался в следующем. Дождавшись, когда веселие доходило до половины накала, сидящий на своем крыльце Толик, невольно видимый гостями через рабицу забора, делал хлопок по колену и подавал команду:
- Колька, к ноге! - и тут же, секунду повертевшись волчком, пес усаживался у ног хозяина.
... Тем временем Николай Антонович развернул шелестящий бумажный сверток и выставил на стол бутылку “Посольской”, аккуратно, воспользовавшись тут же лежащим ножом, нарезал ароматную, с чесночным духом, ветчину и пару соленых огурцов.
- Стаканы-то найдутся у тебя, Толь? - спросил гость.
Толик достал из буфета пару граненых стаканов и подал соседу. Тот наполнил их по половине и сказал:
- Ну, Толян, будем дружить? Не сердись на меня. Хоть в день рождения.
Выпили, потом еще по трети, и еще по чуть-чуть. Толик, собственно, зла на соседа не держал. Ну шумный, ну отгородился воротами, ну и что? Его право!
А сосед между делом, ничего не объясняя, сбегал еще за одной бутылкой. Наконец, Толя не удержался:
- Ну а если по-честному, что это за аттракцион невиданной щедрости? Я хоть малый и не ученый, но не дурак же!
- Дело у меня к тебе.
- Да это я уже понял, что дело. Не понял только, какое?
- Ты это... - подбирая слова, Николай Антоныч напрягся, - ... я тут на пенсию выхожу... буду жить теперь здесь постоянно... В общем, будь другом - переименуй собаку, а?! - сказал он и облегченно выдохнул.
От неожиданности “дела” Толик даже рассмеялся. Но, дабы совсем не обидеть внезапно раскаявшегося соседа, ответил:
- Конечно. Не вопрос. Назову Рыжиком. Давно хотел, подурачились и ладно.
Часть 7
- Ну так по рукам? - сосед, крякнув, долил остатки водки в стаканы.
- Замётано!
Через несколько минут, уже в хорошем подпитии, гость засобирался уходить. Толик пошел его проводить. И все бы ничего, если бы... у самой калитки им под ноги внезапно не подкатился рыжий клубок.
Толик, увидев собачонку, от радости и немного - от хмеля, совершенно забыл о цели визита рядом семенящего соседа. Реакция мангуста не заставила себя долго ждать:
- Колька! К ноге! - крикнул собаке Толик.
Повисла пауза. Толя первым отошел от шока, но оправдываться уже было не перед кем: сосед, в сердцах зло хлопнув калиткой, скрылся в своем дворе.
... Спустя месяц между дворами вместо сетки-рабицы вырос капитальный высокий забор из красного кирпича.
А еще через пару недель Толика впервые не встретил с работы его преданный рыжий друг Колька...