Вы себе загляните в души,
А чужую не троньте.
Кто
Зажигательнее хлопушин
Монолог обрамит?
При том
Он с душою младенца,
Зрите –
Забурел до корней волос.
Эх, Сергун, в кабале соитий
Побывать – побывал,
И вкось,
То ли вспять покатились годы,
Да и надо ли всё шустрей
Становиться?
Фартово шкодить
Обучила нужда, и впредь
Вервиё из пеньки не сдюжит
С позвонками стиха,
Зато
Прихватить за кадык потуже
Расстарается...
Как никто,
Ты не верил в житьё за гробом –
С простодушием в лоб и вскользь
Изгаляясь над ним же,
В оба
Не следя за собой, обнёс
И вражин, и друзей,
По Брему
Разгулявшись, тряся копной
Франтоватых волос,
Поэмой,
Призывая считать за новь
Старину:
Пугачев не худший
Из любезных ему бандюг.
Проведите его Хлопушу,
«Проведите!»,– вопил,
А вдруг
Подъелдыкнут:
– Он вновь с усами,
Будто сам себе царь и сват?
Исподлобья, злобясь кромсая
Сокровенное, невпопад
Или в русле подмётных сплетен,
Налегая на вёсла дрязг,
Донимая, ославят:
– Беден
И несчастен, и лжив, и нагл...
О себе не такое слыша,
Осажу дурачьё:
– В усах
Из ноздрей застревает пища
И до рта не доходит!
Ах,
На каких же парю высотах,
Нет причин созывать конклав,
Где в низинах ревёт босота,
Призывая, кручину сплавь,
Или вякнут почти что матом:
– Все сватья – чужаки?
Озлюсь –
Я себя же себе сосватал
И родней не бывает уз,
По уму не встречают,
Ибо –
Вертопрах, по всему видать,
Громыхните из пушек – прибыл
Хулиган!
А глумливый тать,
Возопивший: я непотребен
И таскаюсь по бабам?
Пусть
Онемеет,
И жалкий жребий
Тут же вытянув, сбреет ус.