Террористка

- Маша, я надеюсь у тебя хватило ума не пускать Мишу на Пушкинскую? – голос Зои Васильевны дрожал от волнения. 
- Мама, Мише – пятнадцать, и ты прекрасно знаешь, что даже если я скажу «нет», он всё равно поступит так, как считает нужным. И вообще не стоит так волноваться, Миша – взрослый, разумный парень, тем более он пошёл туда не один, а с друзьями, и ребята вовсе не собираются лезть на рожон, просто хотят поснимать видео для задания в школе юного журналиста.
- Маша, ты как была непролазной дурой, так и осталась, с годами только дурнее становишься. Муж в отъезде, так она сыну внятно что к чему объяснить не может, - от возмущения Зоя Васильевна сорвалась на крик.
- Мама, кончай истерить и не ори на меня пожалуйста.
- Дура ты конченая, хоть понимаешь, ЧТО с Мишенькой в этом бедламе случиться может?
- Мам, если ты сейчас же не прекратишь истерику и не перестанешь на меня орать, я с тобой вообще разговаривать не буду. И знаешь, твоя любовь к Мише какая-то уж слишком эгоистичная, словно ты больше за своё спокойствие, а не за него переживаешь. Я, конечно, понимаю, единственный внук, красивый, талантливый, столько сил вложено, но должны же быть хоть какие-то разумные пределы твоего тотального контроля.
- Дура, - Зоя Васильевна в сердцах швырнула смартфон, хотя в душе вынуждена была согласиться с дочерью. Да, со стороны её любовь к Мишеньке действительно могла показаться «эгоистичной», или, как говорят французы, «удушающей». Она и сама понимала, что чувство, которое она испытывала к внуку, иногда более напоминало болезнь и было похоже не на естественную заботу любящей бабушки, а на животный страх потери детёныша, который охватывал её каждый раз даже при малейшем недомогании мальчика, доводя Зою Васильевну до полного нервного истощения. А всё из-за того жуткого кошмара, который начал её преследовать вскоре после рождения внука, и от которого она никак не могла избавиться.
    В том ужасном сне Мишенька лежал то ли на больничной койке, то ли на операционном столе весь в трубках, с аппаратом искусственного дыхания и умирал, причём ощущение, что он именно умирает было настолько явственным, что каждый раз она просыпалась от собственного отчаянного крика. И хуже всего, что сон этот особенно часто повторялся с четверга на пятницу, а как известно, сны с четверга на пятницу сбываются, поэтому Зоя Васильевна жила в постоянном страхе, который ничто не могло развеять или хотя бы умерить. Дело в том, что по мере взросления Мишеньки и мальчик, умирающий на больничной койке, тоже взрослел, а вместе с тем усиливался и её страх, что когда-нибудь это проклятое сновидение станет реальностью.   Именно поэтому, когда с Мишенькой что-нибудь случалось, у Зои Васильевны буквально останавливалось сердце, и она впадала в полнейший ступор, дочь в такие моменты иронично называла её «каменная Зоя», по аналогии с известной легендой об окаменевшей девушке, если кто помнит.
   «Если кто помнит, если кто помнит», - со вздохом повторила про себя Зоя Васильевна. А сколько всего помнит она, Зоя Васильевна Введенская, коренная москвичка, родом из семьи потомственных интеллигентов. Боже, какая длинная жизнь! Скоро семьдесят. Родилась в день смерти Сталина 5 марта 1953 года. «Как символично! Тиран сгинул, и к нам вернулась настоящая свободная жизнь», - радостно воскликнул тогда отсидевший пять лет по ложному доносу отец и назвал дочку Зоей, потому что Зоя по-гречески – это жизнь.
    Зоя бодро прошагала все ступени советского «светлого пути» – октябрёнок, пионерка, комсомолка –спортсменка-отличница, потом истфак МГУ –член студсовета, а потом и в КПСС побывала, правда недолго, до распада СССР. А когда в бурные девяностые страна полетела к чертям собачьим, муж, выпускник юрфака, дослужившийся до полковника МВД, не пережил постперестроечных чисток- унижений, и умер от инфаркта на следующий день после того, как его начальник застрелился.
  А она сорок лет в школе учителем истории в старших классах отпахала, как говорится «от Рюрика до наших дней». Только год назад на пенсию вышла, тяжело стало часы с классным руководством совмещать. Да ещё эти бесконечные исторические повороты, и как только за это время российскую историю не переписывали – Великая Октябрьская социалистическая революция превратилась в Октябрьский переворот, главный друг детей Ленин – в немецкого шпиона, уничтожившего царскую Россию на германские деньги. Правильно Черчиль сказал – «Россия – единственная страна с непредсказуемым прошлым».  Вот что сейчас там на Пушкинской происходит? Очередная революция?
  Дрожащими пальцами Зоя Васильевна набрала внука.
- Миша, ты где? На Пушкинской?  Домой! Срочно домой! – срывающимся голосом прокричала она.
- Да всё норм, бабуль, не волнуйся, здесь круто, мы с ребятами такой материал отсняли, отпад. Ещё и видео для Тик-Тока, пока-пока, - бодро отрапортовал внук и отключился.
  Когда спустя полчаса Миша не ответил на звонок, Зоя Васильевна впала в привычный ступор, какое-то время спустя позвонила Кира, Мишина одноклассница, и сообщила что Миша в больнице:
- Мы сбоку на тротуаре стояли, снимали видео, из толпы стали камни в полицию бросать, кто-то видимо промахнулся и один камень Мише прямо в висок попал. Он сразу сознание потерял, скорая сквозь толпу долго подъехать не могла.
  Мишенька скончался в больнице на третий день, не приходя в сознание. После похорон Зоя Васильевна словно окаменела, не спала, не ела, не разговаривала, а только думала, думала, думала. Одну мысль.  Кто? Кто бросил тот самый злополучный камень? Кто виноват?
     «И зачем ей было так нужно найти виноватого?» – спросите вы. Да потому, что, определив виновного, она его обязательно накажет. Сама, безо всяких там судов и следствий.
- Кира, ты видела, кто камень бросил? – уже в который раз расспрашивала она девочку.
- Да как же в такой толпе разберёшь.
- Кира, скажи мне правду, это точно камень, а не силовики дубинкой?
- Зоя Васильевна, я могу конечно, соврать, если вам так будет легче, но точно не полицейские, да у Мирека даже видео есть, он рядом был, тоже снимал, вот сами посмотрите.
  После просмотра видео сомнений в том, что внук пал жертвой случайного камня из одурманенной протестным адреналином толпы, не осталось, и у Зои Васильевны сразу возник план мести – нужно во что бы то ни стало убить Дракона, иначе говоря того, кто всё это массовое безобразие организовал. Его, проклятого политического провокатора, которого Зоя Васильевна сразу окрестила ПП – «подлый ****юк», ведь выходит именно из-за него так глупо погиб её единственный внук.
  Недели через две к ней неожиданно пришли какие-то люди из штаба ПП, выразили соболезнование и попросили рассказать о Мише как о юном борце за справедливость, чтобы использовать случайную смерть мальчика как удачный пиар-ход, застримив в сетях народный гнев в нужное русло. Естественно, по предлагаемой ими версии, Миша пал не от шального камня, а от рук силовиков, но, несмотря на внутренний протест, Зоя Васильевна согласилась, использовав интервью как пропуск в ближайшее окружение Дракона.
   В штабе ПП бабушку погибшего в борьбе за демократию юноши приняли с распростёртыми объятиями, тем более подтянутая элегантная дама с стильным седым «ёжиком» на голове и очках в модной оправе воплощала для борцов с ненавистным режимом прекрасную целевую аудиторию - возмущённых надоевшим режимом пенсионеров.
    Все три месяца работы в штабе Зоя Васильевна терпеливо внедрялась, наблюдала, внимательно слушая разговоры активистов, которые обсуждали свои протестные мероприятия, ловко играя словечками типа «давить силовиков, сакральная жертва, молодая кровь, задействовать школоту, экшн, движуха». 
   «Ну что ж, будет вам экшн», - злорадно улыбалась про себя Зоя Васильевна и упорно посещала тир, где упражнялась в стрельбе из пистолета Макарова. Хорошо стрелять научилась ещё в молодости, спасибо супругу, тогда капитану МВД, так что нужно было просто восстановить полученные навыки, да и пистолет, благодаря мужу, специально доставать не пришлось. Когда супруг умер, пришли коллеги с работы и поинтересовались где оружие, она соврала, что Макаров утерян. Не из злого умысла, просто хотела оставить как память, а теперь вышло, что пистолет для дела понадобился.
  Стреляя в тире, Зоя Васильевна как человек профессионально знающий историю, часто вспоминала Веру Засулич, одну их первых в России террористок, которая в феврале 1878 года двумя выстрелами тяжело ранила генерал-губернатора Трепова за то, что тот в нарушение закона об отмене телесных наказаний подверг унизительной порке народовольца Боголюбова. «Никто не отменял методы русского террора, и я, в отличие от Веры Засулич, буду действовать наверняка, чтоб сразу насмерть», - думала она, уверенно всаживая в центр мишени одну пулю за другой.
    В августе аккурат перед осенними выборами в Госдуму ПП и его команда активизировались, пошли бесконечные конференции, брифинги, встречи с молодёжью, в общем «движуха». Осуществить план убийства Дракона Зоя Васильевна решила на одном таком мероприятии, которое проходило в конференц-зале гостиницы Рэдисон Роял, бывшей «Украины». Устранение ПП прошло на удивление легко - после пресс-конференции его обступили сторонники и журналисты, и никто не обратил внимания на стильную седую даму, которая в мгновенье выхватила из сумочки пистолет и как в лучших голливудских боевиках дважды пальнула в ПП – сначала в грудь, потом в голову. Упавший после первого выстрела на пол ПП дёрнулся, после второго правый глаз Дракона превратился в кровавую дыру.
  Что было потом, Зоя Васильевна не особо помнит, да и зачем? В большом краснокирпичном доме за высоким забором с колючей проволокой, где она находится уже более года, её всё устраивает - чисто, спокойно, врачи обходительные, сносная еда, ей даже прогулки по парку разрешают, она же не буйная. А на то, что окружающие называют её бабкой-террористкой, она только иронично улыбается.  «Дураки, терроризм уже давно испытанное оружие русской революции, и пусть она террористка, зато гораздо успешнее Веры Засулич, сумела довести дело до конца».
    А главное, её больше не мучает тот жуткий кошмар с умирающим внуком, на следующую же ночь после смерти Дракона ей приснилось, что Мишенька очнулся, открыл глаза, обнял её и сказал, «спасибо тебе, бабуль, у меня всё норм и мы скоро будем вместе».  И теперь она совершенно спокойна, потому что отомстила за бессмысленную смерть своего любимого Мишеньки, и возможно предотвратила гибель многих других юных глупцов, которые продолжают наивно верить в чистоту помыслов очередных «борцов с коррупцией», оградив их таким способом от безграничного цинизма ПП и ему подобных, которые ради достижения своих политических целей готовы на любые самые изощрённые провокации.
  «Хотя… хотя вряд ли когда-нибудь этому наступит конец, как говорил мудрый немец Георг Гегель – главное, чему учит нас история, это то, что она нас ничему не учит», - со вздохом отметила про себя Зоя Васильевна.