Когда тебе шесть лет, и у тебя крайне строгие родители, ты живёшь в постоянном напряжении и страхе оплошать. Ты подчиняешься отлаженному режиму и не смеешь шагу ступить в сторону. Никаких отклонений. Никакого самоволия.
Когда твои родители безупречные педанты, их зараза распространяется и на тебя, и ты уже не имеешь права не быть лучше всех. Ты ужасно боишься расстроить маму. Ты смертельно боишься разочаровать папу. Каждая неудача обращается катастрофой, и тебя накрывает отчаяние.
Когда тебе шесть лет, ты хочешь играть, но вынужден корпеть над домашним заданием, усиленно готовиться к грядущей контрольной, держать спину ровно, соблюдать чистоту в комнате и есть здоровую пищу. Ты обязан быть идеальным и покладистым ребёнком.
Саша — идеальный и покладистый ребёнок. Образец для подражания одноклассников. Круглый, как стол, отличник и изгой среди сверстников. Саша ни разу не пробовал молочного шоколада, никогда не ложился позже двадцати одного часа и не носился по коридору. Саша находится под властью табу и многочисленных запретов. Саша чётко уяснил понятия «нельзя» и «нет».
Нельзя перечить взрослым.
Нельзя иметь и тем более выражать своё мнение.
Нельзя жить своей жизнью и делать, что хочется.
Нет отдыху.
Нет сладостям.
Нет мультфильмам.
Саша безукоризненно вызубрил эти законы, но ему предстоит выучить целый перечень словарных слов, чьи гласные не поддаются проверке. Как родители не поддаются слёзным уговорам купить мармелад. Опустить ремень. Выпустить его из угла.
— Если ты провалишь диктант, мы тебя разлюбим, — обещает мама.
— Если допустишь хоть одну ошибку, можешь не возвращаться домой, — серьёзно предупреждает папа.
— Если в твоей тетрадке будет грязно, мы сдадим тебя в интернат. Нам не нужен непутёвый сын. Найдём себе грамотного и способного мальчика, в котором есть хоть капля усердия и прилежания, — грозится мама, и по Сашиным щекам стекают чернильные слёзы, как у Пьеро в плену Карабаса-Барабаса.
Саша проклинает школу, из-за которой может потерять родителей. Саша ненавидит прописи и учебники, чьё состояние важней состояния его души, но знает, что «собака» пишется через «о».
Сашу держат в ежовых рукавицах. Саша из последних сил держит себя в руках. Саша знает, что «билет» пишется через «и», но не знает слова «можно».
Саша знает, что «стакан» пишется через «а», но совершенно не знает любви. Наверное, «стакан» важнее. Наверное, «стакан» больше пригодится в жизни. Наверное, «стакан» абсолютно пуст.
— Сегодня ответственный день, — произносит за завтраком мама.
— Определяется твоя судьба, — соглашается отец, активно работая челюстями.
— Не подведи нас, — наставляет мама, контролируя каждую ложку овсяной каши, отправленную в рот. Каша липкая и густая, как клей для обоев.
Саша идёт в школу, чтобы собственной рукой подписать соглашение на казнь. Саша чувствует, что его терпению настаёт конец. Неизбежное давление и диктатура будут преследовать его всю оставшуюся жизнь, если он смиренно подчинится сейчас. Саша понимает, что обречён угождать всем, пока позволяет собой вертеть. Саша собирается с духом, чтобы вырваться из мира правильности и послушания. Саша совершит самую огромную ошибку, если не допустит ошибку сейчас. Но шариковая ручка, зажатая в потной ладони, упрямо выводит нужные буквы. «Корова,» — появляется на бумаге. «Карандаш,» — рисует синяя паста. «Мороз,» — предельно ровно пишет ученик. Нет, ему никогда не отважиться вставить СВОЁ слово. Ему никогда не восстать из живых формально и мёртвых внутри.
Беспощадно скоро Саше придётся поставить точку и сдать тетрадь, и тогда уже ничего не попишешь. Волнение от важности происходящего охватывает его целиком. И Саша бросает робкий, но в тоже время несокрушимый вызов.
«Чиловек,» — дрожа и потея, как преступник, уличённый за нарушением общественного порядка, записывает он. И это единственно правильное решение. Это гарантированный путь к свободе.