Рассказ Ад Ефросиньи...

 

На улице вечер уже давно спустился на окна... Месяца не было, круглая луна, светила очень ярко, звёздочек мало. Во дворе у дома завывал Жук.
В доме тоже мрачно, неуютно Ефросинья стояла у иконы, она не молилась, застыла её всю морозило... Занесла руку чтобы перекрестится, а рука не крестит. Грешна думала Ефросинья, сестру свою кровинушку извела, всё из — за него ирода окаянного Тихона.
В доме снова были слышны стоны умирающей Авдотьи, она лежала на старой деревянной кровати, на голове мокрый платок... Лицо молодое, но с желтизной, глаза мутные будь то высохшие, не румян ничего от былой красавицы... Коса наполовину распущена. У кровати жены на коленях стоит Тихон, безутешно держит руку, в своих руках целуя читает молитвы...

Авдотья стонет всё сильней, заводит глаза к верху, сын Авдотьи Митя подбежал к кровати ему пять годков от роду:
- Маманька вставай! - заревел на весь дом...
- Тятя почему мама не подымается?
- Больна мать наша шибко больна!

Знахарь приходил и лекарь ничего не определили, только плечами сдвигали, но оплату за посещение взяли...

Евдокия не выдержав схватив платок выбежала из дому она бежала спотыкаясь, сбивала коленки, ветки были по лицу, раздирали руки...
Вот оно страшное место старинное кладбище, возле него не очень далеко ветхий домик, ведьмы Клары... Евдокия постучала тишина, жутко и страшно ей, снова постучала.
Двери со скрипом отворились, выбежала чёрная кошка, а за нею выползла старуха с клюкой...
- Кому не спиться ночью? - Она просветила лампой Евдокии, в глаза, та прищурилась от яркого света.
- А это ты, можешь не говорить каяться пришла, я всё знаю, да поздно уже, на смертном одре сестра твоя.
- Ты её смерти хотела нечего реветь то теперь, что сделано не воротить теперь!
- Ты мне травы той давала!
- Давала не отрицаю, ты платила, и просила!
- Сестре родной смерть уготовила, вот живи, радуйся теперь твой Тихон будет и прикормыш тоже, говорила тебе не делай этого...
- Ведьма ты Клара будь проклята!
- Я то ведьма, за твои слова маяться будишь, разозлила меня ты, уходи видеть не желаю!
Евдокия спохватилась, побрела домой и платок свой где-то потеряла...

Доходя до дома из далека было слышно вой пса, хохот сыча прекратился, три дня покоя не давал.
Шатаясь она вошла, в калитку, в доме плакал Митька и Тихон тоже.
На кровати лежало бездыханное тело сестры...
- Что ты ей глаза не закрыл, смотрит на нас?
Евдокия подошла и закрыла глаза покойнице, один глаз открылся и она как будь то подглядывала за всеми. Евдокия вытянула два медных пятака и положила на веки... Заплакала не то от горя или для приличия.
- Надо соседок позвать тело омывать, да переодеть!- Взяв 2 платка Тихон пошёл пригласить соседок, к покойной.
Евдокия сидела молча, на руках сидел Митька. Бабы сделали своё дело, по сто грамм приняли на тело, разговорились...
- Ты Тихон теперь вдов, в доме жена, мать нужна, а ты приглянись к Евдокии, и статная нога под ней, коса ниже пояса...
- Не чужая своя, стряпать умеет, и Митьке мать заменит!
- Что вы соседушки ещё ноги, в покойной ни остыли, а вы меня жените, сам как — то разберусь! - Женщины ушли...

Евдокия легла спать с Митей и всю ночь ей покойная Авдотья снилась...
Будь то стоит она у кровати, в неё пальцем тычет, говорит:
- Это ты меня убила и грозит тощим пальцем.
Евдокия вскрикнула и проснулась, взглянула через шторку двери, покойница лежит укрыта с головою, а рядом Тихон при свечах...

Евдокия ворочается не спит, думы думает:
- Что, я наделала, почему, я ведь она знала, Тихон люб мне был... Замуж за него родители выдали Авдотью, она старшая дочь...
Она лежала и вспоминала, как её всегда любила сестра, гостинцы приносила, в детстве конфетами делилась. Когда родители угорели, в доме к себе жить забрала, а она отблагодарила... Уснула.
Снова приснился ужасный сон... хохочущая ведьма Клара держала за волосы её отрубленную голову Авдотьи и хохотала, Евдокия проснулась, в поту перекрестилась...
К обеду следующего дня, похоронили Авдотью, Евдокия даже взгляд не подымала на усопшую.
А когда проходила к месту захоронения, ей казалось, что Клара смотрит на неё, сейчас закричит всем:
- Это Евдокия отравила сестру!
Но Клара стояла молча, только зло посматривала на её...
Сестра захоронена, панихиду сделали по средствам, малыш Митя по воле судьбы успокоился, а вот Тихон запил...

Мужчина видный лет 35 доброй физической осанки не беден, остался вдовцом... И начали, в доме не закрываться двери от невест...
Ещё 40 дней не прошло, а они всё шастают, то соли, сахара одолжи хлебца свой закончился.
А ведь Тихон не дурак рядом Евдокия девка кровь с молоком, да и сын у неё с рук не слазит. Он давно замечал, что она от него глаз не воротит, горячая девка на его взгляд, аппетитная грудь. И хоть жена померла которую он любил, но козла все одно, в капусту тянет...
Напившись с кумом Алёшкой, он пришёл на весел уже к ночи, Митька спал молодой месяц на небе светит, в окно. Взгляд Тихона через шторку на двери пал на Евдокию, оголенные плечи, так и притягивали его взгляд, она утопала, в Орионе длинных распущенных волос. Грудь под рубашкой спящей, звала к себе прийти, возьми, и он не сдержался...
Набросился на неё, как коршун срывая рубашку сжимал нетронутую девичью грудь прикрыв ей рот перегарным поцелуем... Он бесстыдно лез ей под подол рубахи, тяжело дышал...
Евдокия проснулась испугавшись, такого она почему-то не ждала...
- Не кричи, Митьку разбудишь, спокойна будешь тебе и мне хорошо будет, силу не хочу применять!
- Да что ты Тихон напал, как леший, не врёшь, что женою буду так бери!
- Не вру Евдокиюшка... Он обнимал, жарко целовал, соскучившись за женской лаской... Ласки и шалости затянулись до утра... Чёрт окаянный оказался сладостно любимым к женским прелестям. И хотя первый раз Евдокии не легко пришлось, но до утра, она извивалась под ним как змея... Стонала от удовольствия царапая его мужественную спину... Утром Тихон сказал ей ударяя нежно по бедру:
- Ну и жадна ты девка, к мужикам, по другим бегать будешь себя раздавать, зашибу!

Через неделю они обвенчались, в местной церкви, хотя батюшка и говорил:
- Грешно усопшей года нет, но обвенчал. Гостей не много было, фату и платье она, в Авдотьи позаимствовала... Тихон сказал:
- А, что тратится если уже есть! На небольшое застолье были приглашены ближайшие соседи, которые потом неделю перемывали косточки молодым.

После свадьбы Тихона словно подменили, с ласкового он превратился словно зверя лесного...
Сны плохие снились Евдокии, покойная сестра покоя не давала...
Как то сон приснился, что она рвала кусками и бросала на Евдокию свою фату и хохотала... С кусочков кровь текла, а Авдотья тыкала, в неё пальцем, кричала:
- Ты жизни меня лишила, не быть тебе счастливою с Тихоном, он мой!
После таких снов Евдокия просыпалась вся избитая, как будь то её черти палками колотили...

Черти не колотили, а вот Тихон начал руку подымать, да за косу таскать за любую про вину. Ревновал её к кому не попадя. Помрачнела от такой жизни Евдокия, от бесконечных слёз у неё глаза будь то выцвели... Не рада уже была Евдокия ворованному счастью, румяна спали, за что он так измывается?
Всё чаще думала, это проделки Клары, когда бы она её не встретила, ей в тот день всё не везло...
То борщ пересолит, ведро с молоком опрокинет, рубала дрова палец, поранила... Вражда между Кларой и Евдокией всё нарастала, и чем старше Евдокия ставала тем злее, не хуже самой ведьмы... С соседями всеми перессорилась, злая и жадная, среди зимы льда не даст...
Детей им с Тихоном Бог не дал, да она и не хотела, Митя рос мамой называл она его не обижала пироги пекла, блинами потчевала... А вот к Тихону, она никак не могла подход найти.
Митька уже повзрослел, на пастбище с мужиками ходил. Соседская Варя всё его вызывала на лавку посидеть, так Евдокия ей сказала:
- Не ровня ты ему Варька и глаз на него не ложи, ворота дёгтём измажу!
За это Митька страшно сердился на неё.

Тихон приехал с ярмарки Евдокию не брал, возле шинка с местной достопримечательностью Катькой встретился, в шинке с нею зажимался, вином угощал, на колени сживал, обнимал.
Он ещё не приехал, а соседка на реке Евдокии с усмешкой рассказала, и Евдокия с нею бельём подрались... Рубаха Тихона не выдержала, порвалась, остальные бабы те, что стирали на реке, смеялись, а потом обсуждали...
Тихону доброжелатели, в уши вложили, да ещё и наврали.
Он только в двери вошёл товар на стол и пол бросил, схватил у двери с гвоздя суровую верёвку и стал бить нею Евдокию, куда не попадя. А потом юбку задрал да плачущую через лавку перегнул...

Митька пришёл с пастбища, увидел, что мать плачет:
- Батя ты за, что мать обижаешь?Тихон был выпивши, да ещё добавил, схватил Митьку за рубаху так, что затрещала заорать:
- Ты сосунок мне указывать будешь, готовься на базар со мною ездить будешь!
- И к весне сватов к Симоновым засылать будем, невестка, в доме нужна.
- Батя, да я Варю с детства люблю!
- И думать шельмец забудь, не чита они голодранцы нам... Митька надулся на отца, уж больно ему Варя по душе была.

Шло время, в доме ничего не менялось, Евдокия была бита, как всегда, Митька на свидание к реке бегал. Тихон ездил на бричке к Катерине и почти не бывал дома.
Евдокия плакала по ночам вспоминая сестру и кляла Клару, за все свои неудачи.
И вот однажды Евдокия перебирая вещи, в сундуке траву, что Клара ей давала извести Авдотью, нашла. Закралась, в её голову мысль отравить Тихона, она хоть и замужем, а живёт словно одинокая. С каждым днём эта назойливая мысль не давала ей покоя. Она заварила траву, смешала с вином, и когда Тихон приходил домой поила его.

Со временем Тихон стал болеть, слабеть и к весне перед Пасхой представился, дома у Катерины. Катерина прибежала и стала кричать рыдая:
- Евдокия забирай своего мужика, мне его хоронить не за, что!
- Ах ты шалава распутная, хоронить не за что, а как обежал тебя, да целовал сладко было за что? Схватив её за косу она тумаками вытурила её. Хочешь не хочешь, а сходили телегой, забрали его...
Митька не сильно был опечален, хотел жениться на Варе отец мешал, а мать он и слушать ни будет.

Евдокия на отпевании даже не всплакнула, так он своими гульками сердце её надорвал...
К весне, Митька с Варей убежали из дома и обвенчались, в соседней деревне. И пошёл Митька жить к родителям Вари, злая Евдокия только фиги им через забор тыкала.

Евдокия, стала пить, в доме всё зане пало, было не убрано даже куры ходили по дому когда двери открыты были... А по ночам были слышны крики Евдокии:
- Не, я вас убивала, это Клара.
Её всё время казались у кровати Авдотья с Тихоном, будь — то они стоят у кровати и тыча пальцами говорят, что она их убила!
К осени она лежала, паянная на кровати, несчастная, никому не нужная, и воды подать некому. Митя не раз приходил к ней поесть приносил, но она выбрасывала, выгоняла.
Когда уже совсем немощная стала пришла, как то к ней Клара, явилась даже дверь не открывая:
- Ну, что лежишь, подыхаешь, как падаль у дороги, даже воды некому подать?
Евдокия дёрнулась, чтобы стоящей палкой её ударить. Кричать не могла только, шипела...
- А помнишь, как ты меня кляла?
- Вот и мучься теперь, а захочешь, травкой попользоваться так вот заварено на столе для тебя будет! Оставив флакон с ядовитым зельем ушла... сквозь стену.
Ник то не знает пила, то зелье ненавистная Евдокия или нет, но Варя с Митей нашли её на полу с кружкой... в руках. На похоронах кроме батюшки с певчими, копачей, Варей и Митей никого не было.
После похорон на кладбище приходила Клара постояла, что-то пошептала над могилкой, что — то зарыла, в неё... Ещё одна дьяволу досталась, подумала она, поулыбалась и ушла...


После смерти Евдокии ник то, в доме не жил, все обходили его стороной, иногда заходил Митя...
Сколько лет пройдёт вырасти дети Мити и появятся внуки, а ник — то, Евдокию хорошим словом не вспомнит. Разве только Митя помнит, что пироги вкусные пекла...

Не только золотыми нитями соткана жизнь человека!...

Елена. Украинка.