Глава 21
Анна Сергеевна, одев перчатки, пошла разыскивать своих воспитанниц, им пора уже было отправляться в стены Смольного института. Марат остался сидеть, пытаясь осознать последнюю фразу его голубки. И чем больше он старался, тем хуже ему становилось. А между тем бал продолжался. Пары закружились в следующем танце. Котильон, бесконечный вальс с фигурами, мог продолжаться три часа и больше. Перед глазами Марата уже небыло того блеска и ярких красок, всё стало каким-то однотонным, серым. Он почувствовал, что ему необходимо выйти на свежий воздух. Ни с кем не прощаясь, только отвечая лёгкими поклонами он направился к выходу. Да, он хотел бы увидеть баронессу Смолину, ведь это она что-то наговорила Анне Сергеевне. Нет, он не стал бы закатывать скандал, но нашёл бы для неё несколько фраз, после которых её уже не принимали бы в любом приличном обществе. Судя по той резкости, с которой с ним говорила Анна Сергеевна, баронесса перешла все границы приличия. Хотя суть их разговора с Анной Сергеевной никто не мог слышать. С её стороны эта была не истерика, это была холодная констатация фактов. С этими мыслями Марат оделся и вышел из дворца. Кареты посла нигде не было, и он нанял свободного кучера с небольшой каретой, которых к этому времени перед дворцом было уже много.
Анна Сергеевна, ещё до начала котильона нашла всех своих воспитанниц и предупредила их, что им пора отправляться обратно в Институт. Девушки, конечно опечалились, но перечить ей не стали. Попрощавшись со своими родными и кавалерами, они вслед за ней оделись, вышли из дворца и уселись в свою карету. Там они стали шушукаться и смеяться. Анна Сергеевна оставалась спокойной и непроницаемой. Затем, одна из девушек, княжна Новицкая, сказала:
- Анна Сергеевна, вы сегодня были королевой бала. Ваша мазурка с этим красавчиком офицером настоящий шедевр бального танца, но почему вы такая грустная?
- Да, да, Анна Сергеевна, что случилось? Вы влюбились? – наперебой стали спрашивать другие девушки.
- Всё, всё девушки, ни в кого я не влюбилась, вам показалось, - ответила Анна Сергеевна, и подумала: «И мне тоже!».
Марат доехал до своего дома, и расплатившись с кучером, зашёл во двор. Свитила Луна, столь редкое явление в Санкт-Петербурге. Под ногами скрипел снег. Марат быстро поднялся на крыльцо. Дверь внезапно распахнулась в проёме стоял Еремей. Он испуганно стал говорить:
- Господин барон, господин барон, тут такое..., пока вас небыло!
- Что случилось Еремей?
- Приходили два офицера из вашего посольства!
- Зачем?
- Они сказали, что у них есть приказ осмотреть ваши комнаты и изъять какой-то дневник!
«Опять Смолина, ведь только она видела мой дневник!» - мелькнуло у Марата. «А ещё Мишель? Нет, Мишель не могла, она не такая! Определённо это Смолина! Гнусная предательница!», а вслух он сказал:
- Еремей, седлай коня!
- Куда же вы на ночь глядя?
- Седлай говорю, мне проветриться надо!
- Хорошо, хорошо, сейчас только надену чего-нибудь, а то морозно, - закивал Еремей и побежал внутрь. Там он по пути не громко рявкнул на жену:
- Ну, а ты, чего уши развесила, иди спать, сейчас приду!
Через пятнадцать минут Еремей подвёл к Марату вороного коня. Марат запрыгнул в седло и бодро сказал:
- Еремей, со мной всё нормально, через пару часов вернусь, приготовь бутылки три вина и баньку истопи!
- Хорошо, господин барон! – кивнул Еремей.
Марат выехал за ворота и пришпорил коня. Он помчался подальше от дворцов, в сторону Чёрной речки, к ближайшему от его дома лесу Санкт-Петербурга...