В преддверии Нового года Калининград традиционно преображается. Запах мандарин, жареных орешков и еловых веток, открытые ледовые катки, работающие до поздней ночи, обилие разноцветных огней, гирлянд, опоясавших чуть ли не все деревья города, превращают его в волшебную Рождественскую сказку. А как встречали рождество и новый год в Восточной Пруссии?
Во времена Тевтонского ордена земли эти заселялись немцами, приезжающими из разных уголков Германии: Рейнланда, Тюрингии, Нижней Саксонии… и легенды, обычаи, народные поверья, привезенные ими из родных мест, смешавшись, сформировали новые обычаи и обряды, объединившиеся в так называемое «Восточно-прусское рождество».
Подготовка к этому празднику начиналась в первый день Адвента (четвертое воскресенье перед Рождеством). В этот день под потолком комнаты вешали яркую, светящуюся изнутри Рождественскую звезду (Adventsstern).
Обычно ее клеили сами дети под присмотром родителей. Каждый год она извлекалась из заветного сундучка, чинилась и занимала почетное место. К слову, рождественский венок появился значительно позже. Замечу, что это кёнигсбергская традиция: из еловых веток изготавливался венок, который носил название «адвенткранц» (от обозначения самого праздника), на нём устанавливались четыре восковые свечи. Каждое воскресенье зажигалась одна новая свеча. Эта традиция особенно нравилась детям: с помощью такого незатейливого венка они считали дни до наступления долгожданной волшебной рождественской ночи.
Под звездой или венком дети писали список своих пожеланий Санта Клаусу. Тогда же очень популярными стали игрушечные рождественские домики. Они представляли собой некое подобие часов с 24 дверками, нажимая на одну из них ребенок получал маленький подарок – сюрприз.
Был и другой вариант этой новогодней игрушки — развешанные на веревке двадцать четыре маленьких вязаных носочка, в каждый из которых клалось сладкое угощение. Но существовало строгое правило: каждый день детям разрешено было открывать только по одной дверце или опустошать только один носочек.
В первый день адвента на главной городской площади M;nzplatz (ныне район улицы Шевченко, у Дома Советов), устанавливали так называемое дерево для всех — большую ель, высотой с трехэтажный дом. Еще две ели устанавливались на центральных площадях города, но конечно они уступали главной городской ели.
Рядом с этим местом проходила улица Junkerstra;e (ныне район гостиницы «Калининград»), которая также была украшена еловыми ветками, переливающимися разноцветными огоньками.
Что же касается самих жителей Кенигсберга, то они в эти дни активно занимались рождественскими хлопотами. В праздничной выпечке участвовала вся семья, ведь до Сочельника оставалось не так-то много дней. Главной рождественской выпечкой был конечно же Кенигсбергский марципан.
Для его изготовления нужно было смешать четырнадцать пряничных пряностей с розовой водой и горьким миндалем. Выпечь такую сладость было непросто. Прежде чем сажать марципан в духовку, его следовало запечь на открытом огне. Да и с готовым марципаном следовало еще порядочно повозиться: отделать его сахарной глазурью и цветами из красного желе, украсить зелеными цитронатами и желтыми цукатами. Остатки теста тоже шли в дело: из них делались так называемые чайные конфеты, — маленькие кубики и крендельки, которые также запекались. Еще одной сладостью был «картофель», — круглые миндальные колобки, обваленные в какао порошке. Некоторые кенигсбергские кондитеры изготавливали целые марципановые панно размером до квадратного метра. Это были настоящие рельефные картины: вазы с цветами, розовые хрюшки и даже Кенигсбергский замок. Изготавливались и другие сладости: Торнская катаринхен (коврижка в виде монахини Катарины), всевозможные пряники из которых затем строился пряничный домик.
Такой домик был обязательным украшением рождественской елки. При его изготовлении использовались всевозможные разноцветные сладости: желе, миндаль, цукаты. Когда зажигалась рождественская елка, из пряничного домика лилось волшебное красное сияние…
Ну и конечно же в рождественскую ночь и взрослые и дети ждали каких-то особенных подарков. Не надеясь на Санта Клауса взрослые их загодя покупали у уличных мальчишек, которые бегали по городу и с криками:
— Счастье, господа, счастье! Купите счастье! — рекламировали свой нехитрый товар собственного изготовления. Это были различные «волшебные свечи», куклы-гимнасты «входи-выходи», маски, забавные фигурки. В рождественскую ночь все эти поделки клались на тарелку, накрывались салфеткой, а затем каждый член семьи или гость вытаскивал одну из вещичек.
Конечно же, были рождественские подарки и более существенные, чем самодельные игрушки. Их покупали в знаменитом и сравнительно недорогом «Котиллон-базаре» на главной улице города Steindamm. Популярным был расположенный поблизости «Шпиргартис». Магазин Гельхарда славился знаменитыми кёнигсбергскими марципанами, от заказов на которые в преддверии Рождества не было отбоя.
В эти предпраздничные дни и взрослые, и, конечно же, дети любили бродить по ярко украшенным улицам и рассматривать затейливо оформленные витрины. Особенно привлекательным был знаменитый магазин братьев Зибертов. Среди жителей города даже ходила поговорка: «Быть в Кёнигсберге и не быть у Зиберта — всё равно, что быть в Риме и не увидеть папы». Располагался торговый центр на площади Кайзер-Вильгельм-платц — напротив Королевского замка (пересечение Московского и Ленинского проспектов в районе Эстакадного моста) — и, конечно во время войны не уцелел. Толпы малышей облепливали витрины магазинов игрушек «Ханнемана и Ланггшассе» на острове Кнайпхоф или у «Вайса» на Junkerstra;e. Дети гадали, что им на этот раз преподнесёт Святой Николаус.
И вот наступал Сочельник…. Как только начинало смеркаться, из ворот Замка по улицам города разбредались рождественские музыканты. Обычно их было от четырех до шести человек. Дети через занавеску подсматривали за музыкантами и как только те начинали играть хорал «С высоты небес» зажигали новогодние елки. Музыканты останавливались около каждого дома и трубили до тех пор, пока в окнах не зажгутся праздничные свечи. Только после этого в сопровождении веселящейся детворы они шли к следующему дому. Шествие музыкантов продолжалось вплоть до полуночи, пока в светящемся от разноцветных праздничных огней старинном городе не наступало Рождество.
В канун рождества все домочадцы садились за праздничным столом. Безусловно, главным украшением его была нарядная елка — образ райского дерева. Не случайно его украшали огнями, гирляндами, позолоченными орехами. Яблоки символизировали Древо познания, а зажжённые свечи — символ «света, который светит во тьме».
Ну и заканчивалось Рождественское веселье на Замковом пруду (ныне Нижнее озеро). Люди катались на коньках, санках и гуляли в компаниях многочисленных друзей. Замковый пруд служил главным городским катком и местом весёлых встреч.
Уже давно Нижнее озеро на рождество не замерзает (вот оно подтверждение потепления климата), но традиция кататься на коньках осталась, благо сегодня в Калининграде работает множество открытых и закрытых катков.
И еще об одной традиции, которая зародилась в Восточной Пруссии, а затем стала популярна во всем мире, мне хотелось бы рассказать. О почтовых открытках, которые до недавнего времени мы так любили посылать друг другу на Новый год. Изобрёл их в 1870 году обер-почтмейстер Пруссии Генрих Штеффан. Правда, это изобретение тогда имело несколько другое назначение. Дело в том, что бдительный чиновник очень активно боролся за «информационную безопасность» своего королевства. И вот для того, чтобы солдаты «не писали что ни попадя» он и придумал поздравительные открытки. Они позволяли, не вскрывая конверты читать всю рождественскую переписку. Правда, большинство немцев об этом даже не задумывались. Новогодние открытки пользовались в Кёнигсберге огромной популярностью, ведь у каждого немца было множество друзей, знакомых, родственников, которым заблаговременно отправлялись эти трогательные послания. Ну а когда эмигрант из Восточной Пруссии — Луи Прэнг, уехав в Америку, основал там первую литографическую мастерскую, это увлечение завоевало и США.