Редактор

- Ах как же хочется мне вас милостивый государь забанить.
- Так забаньте-с.
- Не могу-с.
- Отчего-с.
- Либеральные предрассудки-с.
- О! А хотите я вас сукиным сыном назову-с.
- Не то-с.
- Или бараном-с.
- Не то-с, не то-с.
- Или стихи Ах Астаховой почитаю.
- Кого-с, кого-с?
- Ах Астаховой.
- В бан-с, в бан-с.


Попался тезис "если вы поэтически грамотный человек". Представились прожорливые цеха конвейера. По нему движутся человеческие тела. Железные механизмы на каждом этапе копются у них в мозгах, печени, селезёнке, сердце, почках. В конце конвейера сидят мастера в строительных касках и синих комбинезонах. Они ставят на лоб человекам печать "Поэтически грамотный человек"


- Как дела?
- Нормально.
- Все на стройке работаешь?
- Ага.
- Не устал.
- Прораб достал.
- А чего?
- Заставляет после каждого построенного дома собирать Стоунхендж из оставшихся кирпичей.
- Зачем?
- В Инсту постит, запостит и говорит - разбирайте.
- А платят хорошо.
- Хорошо.
- Ну можно потерпеть.
- Да задолбал, мы последний дом строили месяц, а его долбанный Стоунхендж пред домом два, все ему не нравился, и разбирали потом две недели.
- Терпи.
- Да задолбал.


Вчера встретил человека и спросил:
- Ты где?
- В жж, - ответил он.
- Зачем, - спросил я.
- Так надо.
- Кому.
- Всем.
- Вас много?
- Нас мало.
- Сколько мало?
- Нас очень мало.
- Держитесь, - говорю.
- Мы держимся, - отвечает он.
- Вся надежда только вас, - говорю.
- Мы знаем, - отвечает он.
Поцеловал его в лоб и ушел.


«Дзинк», - звякнуло письмо. Старый редактор открыл новый рассказ Иванова. Старый редактор знал Иванова 23 года. Именно столько существовал журнал. Первые рассказы Иванова он отправлял в корзину после прочтения первого предложения. Со временем он стал отправлять в корзину рассказы Иванова после прочтения абзаца. Но Иванов рос, с годами он стал писать лучше, но с годами менялся и вкус старого редактора, поэтому он все равно отправлял рассказы Иванова в корзину.
Другой бы старый редактор давно поставил фильтр на письма Иванова, но старый редактор был ответственным человеком, он открывал все письма Иванова и всегда прочитывал хотя бы абзац.
Когда старый редактор отправлял письма в корзину, то обычно ничего не сообщал Иванову, если честно старый редактор никому ничего не сообщал. Изредка, когда его назойливо доставали, он вежливо писал: «ваша рукопись не подошла, не отчаивайтесь, ждем новых», и обычно писатели ему больше не отправляли писем, но Иванов воспринимал его слова буквально.
Если честно старый редактор не понимал, почему Иванов уже 23 года шлет рассказы именно ему. Иногда он думал, что Иванов просто не знает другие журналы и старый редактор даже хотел написать Иванову об этом, но передумал.
Вот и сейчас он открыл рассказ Иванова и медленно прочитал первое предложение. Первое предложение понравилось старому редактору. Тогда он прочитал первый абзац. Первый абзац ему тоже понравился. Старый редактор прочитал страницу и не удалил письмо Иванова. Потом прочитал 3 страницы, потом 5 и не удалил, в конце концов он прочитал рассказ до конца.
Некоторое время старый редактор сидел в замешательстве. В принципе, хотя он и дочитал рассказ до конца, его все равно надо было удалять. Это не был Чехов или Набоков или Аверченко или Тэффи, но его удивило то, что он впервые за 23 года сумел до конца прочесть рассказ Иванова.
Старый редактор сглотнул, потер виски, встал из-за компьютера и пошел на кухню. Он налил себе воды и встал возле окна. За окном дети играли в футбол на спортивной площадке. Белая собака бегала за мячом и заливисто лаяла. Со стороны гор наползала сиреневая туча. Старый редактор допил воду. Вернулся к компьютеру и еще более внимательно перечитал рассказ Иванова. Ему снова удалось дочитать рассказ Иванова до конца.
Он закрыл файл и лег спать. Ему снился Иванов – такой же старый, измученный и брошенный, одинокий, как и он сам, Иванов сидел на краю озера и удил рыбу. Иванов чему-то улыбался и старому редактору от этого стало хорошо, хорошо прямо во сне.
Старый редактор открыл глаза, в темноте подошел к компьютеру, еще раз прочитал рассказ Иванова, тяжело вздохнул и удалил рассказ Иванова.


Есть доступные сети ВайФай
А я не жужжу
Есть доступные сети ВайФай
А я не жужжу
Что же, что же со мною не так
Если есть доступные сети ВайФай

Может быть я чего-то боюсь
Может быть я страдаю и чего-то боюсь
Может быть русское страдание исцелает
Ведь есть свободные сети ВайФай

Достоевский говорил о слезинке младенца
Антон Палыч Чехов твердил: "ich sterbe!"
Лев Николаевич Толстой не любил женщин
А у меня есть доступные сети ВайФай

О! Доступные сети ВайФай!
О! Доступные сети ВайФай!
О! Доступные сети ВайФай!


- Что ты пьешь, - сказал Саша, заглянув в мой кухонный шкаф.
Я пил кофе и поэтому ответил ему:
- Кофе.
- Разве это кофе, - громогласно заявил Саша, тряся пачкой моего кофе, - разве кофе может называться «Давидофф», разве что-нибудь хорошее может называться «Давидофф».
Я смутился (я не большой знаток кофе), но ответил:
- Ну сигареты у них хорошие.
- И сигареты у них дрянь.
- Что ж ты мне предлагаешь пить?
В принципе я недавно в Южном городе, до этого в Москве я пил чай, но тут чай пить нельзя, потому что сразу поймут, что я приезжий.
- Настоящий кофе – итальянский, настоящий кофе «LavAzza», настоящий кофе – Туринский.
Глаза Саши блестели, он размахивал руками, как дирижер.
- И где же мне купить Лавасу, - недоверчиво спросил я.
- В Старом городе есть небольшой магазинчик, около телестудии, только там продают настоящий LavAzza.
Я не любил Старый город Южного города. Несмотря на свою древность и таинственность мне он казался запущенным, как любые исторические руины, но на следующий день я потащился в Старый город. Я долго бродил среди его развалин, но в конце концов нашел нужную кофейную лавку.
Из полумрака на меня смотрели блестящие упаковки со всех уголков мира. Как турецкий, бразильский, занзибарский, итальянский и перуанский кофе попал в Южный город в период международных санкций было непонятно.
Я внимательно оглядел полки, но в темноте ничего не рассмотрел. Отчаявшись что-либо разглядеть, я спросил у продавца:
- Простите, любезнейший, у вас есть Лаваса.
Продавец вздрогнул, гримаса боли пробежала по его лицу:
- Чего, - переспросил он.
- Я говорю у вас Лаваса есть.
Гримаса боли снова проскользнула по лицу продавца:
- Вы имели ввиду LavAzza, - произнес он с итальянским акцентом.
- Да, да Лавасу, - закивал я.
Продавец что-то хмыкнул себе под нос, ушел в подсобку, и принес четыре банки разных цветов.
Я долго выбирал нужную банку. Мне понравилась синяя. Продавец удивился, еще раз презрительно осмотрел меня, взял деньги и запаковал банку кофе в пакет.
Домой я шел окрыленный успехом, наконец-то я буду пить в Южном городе настоящий южный кофе и стану настоящим южным человеком.
Следующий день я копался над книгой о своём коте Фенике. Текст мне не нравился, мне все не удавалось найти что-то главное и значимое в характере своего кота Феника. Я вспомнил про кофе Лавасу, засыпал его в гейзерную кофеварку и дождался, пока напиток приготовится.
Я налил себе чашечку, понюхал (запах был ошеломляющий), хлебнул глоток, потом второй. Я почувствовал необычайный прилив энергии, мне захотелось писать и писать книгу о своем коте.
Я сел за компьютер и буквально за час накатал 100 страниц.
«Ошеломляющий напиток, ошеломляющий», - думал я, перечитывая получившийся текст.
На следующий день пришел Саша. Он заглянул в мой кухонный шкаф, изучил содержимое и спросил:
- Ты LavAzza купил?
- Купил, - засиял я и принес ему банку. Мне хотелось порадовать Сашу, я был горд и весел.
Вдруг лицо Саши окаменело, он взял банку в руки, осмотрел ее и прошептал:
- Decaffeinato!
- Чего, - переспросил я.
- Я говорю Decaffeinato.
- И что.
- Он без кофеина.
- Не может быть, - произнес я, - я не пил ничего более божественного и энергетического, чем этот кофе.
Но Саша только сидел на табуретке и повторял:
- Decaffeinato! Decaffeinato! Decaffeinato!


Реклама эйчаров (да, да есть и такая спамовая рассылка):
Дарья Пипенко может представить Вас 10 людям в компании «Зомбикс».
Шура Запущенко предлагает карьерную возможность.
Савелий Пелегох сопроводит на тренинг роста.
Ааааааааа, кто, кто им пишет эти тексты? Даже я не смогу так написать, если захочу поиздеваться над действительностью.


Иванов всегда поддерживал протесты. Когда протестовали в стране У., то Иванов сразу их поддержал. Когда протестовали в стране Б., то Иванов тоже сразу их поддержал. Но когда стали протестовать в своей собственной стране, Иванов испугался. Дело в том, что Иванов хорошо помнил, чем закончился протест тридцатилетней давности. Помнил остановившиеся заводы, шестисотые Мерседесы, людей в малиновых пиджаках с золотыми цепями и подмороженную картошку на завтрак, обед и ужин. В принципе Иванов был смелый человек, но за последние тридцать лет как-то незаметно и без протеста у него построились дом, дача и появилось два автомобиля (у него и у жены), он объездил всю Европу, побывал в США и завел депозит в банке. Даже сейчас, смотря ролики в Ютубе, Иванов сочувствовал протестующим, но депозит, дом, дача и автомобили не давали Иванову спокойно сосредоточиться. Он даже смотря в монитор подкрикивал протестующим ( Тутин пор и Аквадискотека), но стоило ему своим интеллигентным нутром произнести эти, слова, как ему представлись депозит и дача. Иванов понимал, что это нехорошо, но ничего не мог с собой сделать. Тогда Иванов стал искать изъяны в протестующих. Стоило ему вспомнить про депозит и дом, как он вдруг тут же понимал, что у протестующих какие-то вороватые лица, а когда Иванов вспоминал про дачу, то ему приходили мысли, что все протестующие иностранные агенты. Иванов даже позвонил своему психиатру, но тот лишь посоветовал поднять дозу.
К счастью Иванова протесты в своей стране были недолгими. По окончании протестов психика Иванова пришла в норму. Он также продолжил любить депозит, дачу и дом и поддерживать протесты в странах У. и Б.


- Делаю Вам последнее предупреждение.
- Какое?
- У нас скидки, они скоро закончатся.
- Да и хер с ними.
- Как хер, у нас полная ликвидация, вы что не хотете купить ликвидированный товар?
- Вы каждый месяц ликвидируете товар.
- Но в это месяц мы ликвидируем особенно тщательно, вы можете не успеть и придется покупать неликвидируемый товар без скидки.
- Ничего страшного.
- Вы что не боитесь остаться без скидки?
- Не боюсь.
- И без ликвидации.
- Не боюсь.
- Вы смелый человек.
- Да я смелый, однажды я купил джинсы без скидки.
- Кошмар, наверное вас заставили?
- Нет.
- Вам угрожали?
- Нет.
- Такие как Вы представляют угрозу для общества.
- Ну и что.
- Я буду жаловаться в правительство.
- Хоть в ООН.
- Ладно напишу вам завтра, у нас новая ликвидация начнется.


- Добрый день.
- Потомственная ведунья Анджела слушает.
- Вы знаете, у меня проблема.
- Я слушаю.
- Я работаю в бюджете в ГУПе и нас заставляют сделать прививку от КОВИДа.
- Делайте.
- Ну вы же говорили, что ее нельзя делать.
- Делайте, а потом как выйдете надрежете и выдавите все.
- А наночипы?
- Какие наночипы?
- Вы же говорили там наночипы маленькие.
- Иголку прокипятите и выковыряйте наночипы.
- А если останутся?
- Да что-то может остаться. Но вы по телефону не разговаривайте, в социальные сети не пишите, телевизор с компьютером не смотрите, в вотсап с вайбером не лезьте. Тогда и наночипы не страшны.
- А как тогда вам в вотсап писать?
- Мне можно, у меня антинаночип.
- А мне можно антинаночип?
- Можно, 300 евро и за консультацию сегодняшнюю 50 евро.
- Хорошо, я как обычно переведу на Сбер.
- До обращайтесь, я всегда на связи.
- Спасибо Анджела, чтобы я без вас делала.


"В 1915 году мы занимались функциональными рядами, а в 1916 году — ортогональными рядами.
А потом наступил тысяча девятьсот семнадцатый год. Это был очень памятный год в нашей жизни, в тот год произошло важнейшее событие, повлиявшее на всю нашу дальнейшую жизнь: мы стали заниматься тригонометрическими рядами… ”

Русский математик Меньшов Д.Е. (1892-1988), воспоминания.


Сегодня мои соседи едят борщ, вчера ели щи, а позавчера жареную картошку. Я сижу у компьютера, слушаю Pink Martini и смотрю на вентиляционную решетку. Мне кажется, это я пришел с работы, медленно снял пальто, медленно переоделся, медленно вымыл руки. Я устал, я требую к себе почтительного отношения. Я добытчик. Пес принес мне тапочки, жена наливает первое, а дочь и сын рассказывают о своих оценках в школе. Мне скучно. Я медленно ем борщ, в пол уха слушаю детей и мне кажется, что кот со мной непочтителен, потому что он единственный кто даже не слез с батареи, увидев меня. Но на самом деле я просто слушаю джаз. Джаз и жареная картошка. Pink Martini и борщ. Ровно в 19-10, каждый день. Вентиляционная решетка.


В университете я переписывался с Юрой. Он учился в Питере, а я в Москве. Я сочинял скучные письма о погоде, а каждое творение Юры фонтанировало креативом. То цитаты из классиков, то нарисованные картинки. Однажды он вложил в конверт дождик из разрезанных рублей (надеюсь это была бутафория).
Получив его, я долго думал, чем же мне ответить, ибо, как говорил выше, мои творения особой выдумкой не отличались. Я долго страдал и мучился, пока это не заметил мой грузинский друг Папуна Нижарадзе. Поняв суть проблемы, будучи потомственным князем и человеком с достатком он произнес:
- Ээээээ вышли ему рубль.
Я опешил, идти на почту мне не хотелось. К тому же я не обладал лишними средствами и сам едва-едва сводил концы с концами.
- Как, - спрашиваю, - это сделать?
- Ээээээ, - добавил Папуна, - просто вложи в конверт.
Я задумался. Конечно, рубль вкладывать в конверт было опасно, да и жаль мне было рубля (это два моих советских обеда), но в конце концов я взял желтый рубль с профилем Ленина, аккуратно его разгладил, вложил в конверт и опустил в почтовый ящик около нашего студенческого общежития.
Вы конечно понимаете, что следующий месяц я провел в томительном ожидании ответа Юрика, и он наконец-то пришел.
В этот раз Юра не блистал красноречием, но зато в конверте лежали три зеленых рубля. Я долго думал, что же мне делать и опять обратился к Папуне. В этот раз Папуна предложил выслать пять рублей. Пять рублей была для меня просто гигантская сумма. На нее, покупая картошку и кабачки, можно было ужинать месяц.
Я опять страдал и мучился.
Увидев это, грузинский князь Папуна Нижарадзе, сказал:
- Ээээээ на тэбэ 5 рублей, шли Юрику, - и дал мне пять рублей.
Я сначала поотнекивался, но потом все-таки взял пять рублей Папуны и засунул их в конверт, опустил конверт в почтовый ящик и стал ждать ответ Юрика.
Ответ пришел через 14 дней. В это раз Юра был ярок и красноречив, он цитировал Лорку, Джонатана Свифта и «Финансиста» Драйзера. В конце цитаты Драйзера он сделал приписку, что послал мне 10 рублей., но в конверте десяти советских рублей не было.
Я внимательно изучил конверт, полизал и понюхал его, еще раз перечитал письмо, но десяти рублей, присланных Юриком не нашел.
Я сходил на переговорный пункт и позвонил Юрику, но он уверял меня, что вложил в конверт 10 советских рублей. Я собрался уже идти на почту и ругаться, что мое письмо вскрыли, но тут меня остановил в дверях Папуна Нижарадзе:
- Ээээээ, Славик, не надо в нашей духовной стране ходить на почту, - потом подумал и добавил, - вот тебе десять рублей, - и достал из кармана космическую для меня купюру в десять розовых рублей с Лениным.
Деньги я конечно от Папуны не взял, но и на почту не пошел, да и вообще, зная веселый нрав Юрика, я скорее склонен считать, что он меня разыграл и ничего в конверт не положил.


Сетевой психоз - психоз, выражающийся бесконечным листанием ленты без чтения постов.


Ах какой сладкой ягодкой стали соцсети для будущих литературоведов. Раньше, как бывало. Хочешь познать тайны гения N., греби по библиотекам, копайся в архивах, штудируй письма, да ещё попробуй их добудь. А сейчас. Плюнул гений А. в гения Б. и понеслось. Никаких библиотек не надо. Копируй посты и вставляй в толстые фолианты.