В доме полумрак. Комнату освещает лишь свет от экрана монитора. Открываешь шторку, а там, на улице видишь нечто, от чего в восхищении замирает душа, мысленно ахаешь: "Вот это да!", и стремглав несёшься за телефоном, чтобы запечатлеть это розово-голубовато-сиреневое свечение неба с пламенеющим за соседским сараем заходящим солнцем.
Одеваешься, выходишь, и через десять минут, дойдя по улице до открытого пространства, вновь замираешь и торопливо тянешь из кармана зимней куртки телефон, чтобы сделать ещё один снимок, который лишь в малой степени передаёт буйство красок расплавленного золота, льющегося с неба из-за туч.
От такой красоты в груди что-то ёкает, а на ум приходят строки Игоря Губермана: "Вновь закат разметался пожаром - это ангел на Божьем дворе жжет охапку дневных наших жалоб. А ночные он жжет на заре".