Прошло около месяца. Это случилось в среду. Выходя с работы, недалеко от нашей конторы я вновь увидела знакомую иномарку. Я подошла к машине.
– Что ты здесь делаешь? – поинтересовалась я у Казанцева.
– Жду тебя.
– Зачем?
– Есть новости.
– Какие?
Он отворил дверцу машины:
– Садись, скоро всё узнаешь.
Я села в машину, и через пятнадцать минут он привёз меня на прежнюю квартиру.
Едва мы вошли в комнату, как он усадил меня в кресло и, достав из бара бутылку ликёра, налил две рюмки:
– Обмоем победу? – подмигнул он мне.
После чего включил видео: моим глазам предстало немое кино, где разыгрывалась любовная сцена, в герое которой я, к великому стыду и ужасу своему, узнала любимого Ромочку. С ним была весьма сексапильная блондинка с волосами до пояса, как у русалки. Едва успев сообразить в чём дело, я нажала на кнопку выключения.
– Я не намерена смотреть подобную мерзость.
– Но как иначе ты могла бы убедиться в измене своего мужа?
– Я не верю в его измену. Всё это подтасовка. Не знаю, каким образом тебе удалось это смонтировать. Но за деньги ведь всё можно? Только никакая видеозапись не убедит меня в том, что мой Рома мог польститься на эту куклу!..
– Это кукла ручной работы, – усмехнулся Вадик, – учится в Щуке, в различных токшоу подрабатывает и фотомоделью, очень целеустремлённая, стремится сделать карьеру…
– Я вижу… – заметила я скептически.
– Ну а в том, что с ней именно твой муж и никто иной, ты можешь убедиться, вглядевшись хорошенько в эти кадры, – и Вадим опять попытался включить видео, – но я остановила его руку.
– Хватит. Ты решил надо мной поиздеваться.
– Но мы же заключили пари. Должен я предоставить тебе доказательства своей победы? Просто на слово ты бы не поверила.
– Я и теперь не верю.
– Отказываешься признать очевидное? Хорошо. Присмотрись тогда к своему мужу – может быть, он несколько изменился в поведении. Сомневаюсь, чтобы он легко умел притворяться. Если ты заметила, что что-то не так – разгадка здесь.
Я задумалась. Действительно, Рома последнюю неделю был сам не свой – почти не разговаривал, односложно отвечал на вопросы и избегал смотреть мне в глаза, но всё сидел за пианино и играл революционный этюд Шопена.
Заметив моё внутренне колебание, Вадим сказал:
– Вот видишь, ты и сама почувствовала, что в его поведении что-то не так.
– И всё равно я не верю. Этого не может быть, – произнесла я упрямо.
– Если не веришь, завтра устроим прямую трансляцию. А если и этого недостаточно, можем накрыть их прямо на месте преступления. И у тебя не останется повода обвинять меня в подтасовке, – кстати, как ты представляешь себе подобный монтаж? Видно, что в технике ты разбираешься не лучше, чем в мужчинах. Кстати, – добавил он, – у меня тут не одна кассета с твоим героем записана, но есть и ещё парочка. Можешь все просмотреть, чтобы лучше убедиться.
– Не надо!
– Так ты готова признать, что на этих кассетах твой муж или устроить прямую трансляцию?
– Не нужно, – ответила я чуть слышно.
Теперь я понимала, что Рома действительно попал в ловушку, – и доказательством тому была не видеозапись и не уверенное обещание организовать прямую трансляцию или накрыть их в момент свидания, – но Ромино поведение в последние дни. Ведь он никогда не был таким. И как я сразу не догадалась? Проклятое пари. И зачем только я позволила себя втянуть? Но, впрочем, сама же на нём настаивала, несмотря на предостережения Вадима, – хотя, может быть, он намеренно меня провоцировал, – на словах отговаривая, а в душе желая, чтобы я заключила с ним это пари. И я попалась на эту удочку, как последняя дура. А заодно потянула за собой и бедного Ромочку, ни сном ни духом не подозревающего, какая за всем этим кроется подоплёка. Я даже не могла винить его в измене – ибо сама её спровоцировала. Конечно, ему, со своей стороны, следовало проявить несколько больше твердости, – и раз он смог так быстро изменить мне – значит, не так уж сильно любил…
В тот момент я переживала крушение иллюзий. Мне не хотелось верить в реальность происходящего, но не верить было невозможно. Изнутри меня душили слёзы, и я из последних сил сдерживалась, чтобы не разрыдаться прямо тут, на глазах у Вадима, – но не смогла и, уронив лицо на руки, бессильно заплакала. Вадим осторожно гладил меня по голове и, пытаясь успокоить, говорил:
– Ну, будет, Юленька. Он не стоит твоих слёз.
– Ненавижу тебя. Ты разбил мне жизнь.
– Нет, просто дал тебе возможность взглянуть на неё без розовых очков.
– И отныне я всегда обречена видеть её только в серых тонах.
– Ты имеешь возможность начать новую жизнь, по сравнению с которой твое прежнее существование покажется лишь блеклым чёрно-белым сном.
– Никогда не видела блеклого чёрно-белого сна. Мне снятся исключительно яркие и цветные. Но и всё золото мира не вернет мне той радости, которую я испытывала всякий раз, когда он читал мне своё новое стихотворение. И зачем ты навязал мне это пари? Если б не оно, ничего бы не случилось.
– Если бы ты сама так не настаивала на его заключении, – может быть, всё случилось бы несколько позже, но потенциально могло произойти в любой момент. Теперь ты просто убедилась в этом. И твой герой не так уж отличается от всех прочих и не столь возвышен, как ты полагала, – раз изменил своей возвышенной любви. Ведь в идеале он продолжает любить тебя – можешь не сомневаться, – но при этом не отказывается провести время с подвернувшейся красоткой – коль птичка сама летит в руки. Так что не стоит жалеть о нем. И ты можешь со спокойной совестью выполнить условия нашего пари, – добавил он, целуя мне руку.
Я вырвала руку.
– Если, как ты говоришь, я могу не сомневаться, что в идеале он любит меня, то никакой измены нет, – произнесла я неожиданно спокойно. – И не думай, что ты выиграл. Я не уйду от мужа, пока он сам не захочет развода. А если ему как творческой личности нужны новые впечатления, я готова закрыть на это глаза. В конце концов, идеальных людей не бывает, а лучше Ромы я всё равно никого не встречала и не встречу.
– Не думал, что ты до такой степени забудешь свою гордость.
– Любовь сильнее гордости!
– Неужели ты можешь любить его после этого? Мне кажется, ты достойна лучшего.
– А лучший – конечно ты. Уж ты-то, безусловно, будешь верным мужем, – заметила я иронично.
– Безусловно, – произнес он очень серьезно.
– И не будешь скучать по своим шлюхам.
– Шлюхи не представляют для меня ни малейшего интереса. Они интересны только неоперённым юнцам и мужам, знавшим в своей жизни лишь одну женщину.
– Занятная философия. Я об этом подумаю на досуге.
– Подумай. И сообщи мне своё решение.
– Своё решение я тебе уже сообщила: я не брошу Рому до тех пор, пока он сам не захочет от меня уйти.
– Значит, уступаешь ему право первого шага? – усмехнулся Вадим. – Но когда он его сделает и ваш развод состоится, надеюсь, ты все-таки вспомнишь о заключенном пари и сдержишь своё слово.
– Если нашему разводу суждено состояться, и ты к тому времени благоразумно не откажешься от намерения жениться на женщине, от которой никогда не добьешься любви, – можешь заказывать обручальные кольца. Только не думаю, что подобный брак продлится долго.
– Посмотрим, – сказал Вадим, и по тону я заключила, что он не собирается отступать. Впрочем, теперь это меня не слишком пугало, ибо я была убеждена, что Рома ни за что не решится на развод. Изменить – это одно. Но бросить жену, с которой венчан перед Богом, и родного сына ради какой-то потаскухи – это совсем другое. На такое способны лишь низкие натуры. А мой Ромео, напротив, самый благородный и возвышенный. И я действительно готова была всё простить ему. Я придумывала для него различные оправдания… Однако доводы рассудка не убеждали сердце: сердце не оставляла щемящая боль – оно не желало прощать предательства.
http://proza.ru/2021/03/12/156