Глава 31
— Ну, Мехмедушка, выкладывай! — Петро присел перед узником на табурет, прищурив глаза, давая понять собеседнику: чтобы тот не сказал, он про все ведает. — Видно же, боишься ты чего-то. Нас в союзники залучить полагаешь. Чужими руками жар загрести хочешь?
Мехмед тяжело поднялся в гамаке. Неудобство лежать в «куске парусины» вызывало в нем раздражение.
— Хорошо, Кингли, — Мехмед попытался встать, но с непривычки вновь неуклюже завалился в гамаке. Он выругался по-турецки.
Петро улыбнулся:
— Да, здесь сноровка нужна! Тебе пристало на подушках возлежать. — Пират протянул руку турку и помог ему подняться. Мехмед, встав, пересел напротив своего соперника на сундук.
Петр не спешил дальше чинить допрос, он разглядывал Мехмеда. Держался тот по-восточному равнодушно-спокойно, но Питер Кингли видал виды: во взгляде когда-то заносчивого турецкого пирата мелькнул страх. Видя, что Мехмед не намерен первым начинать разговор, Петро спросил:
— Ты с чего с Варсавой то рассорился?
Мехмед мрачно посмотрел на Петьку и, цокнув языком, по лошадиному мотнул головой.
— Говорят, невесту ты его в свой гарем умыкнул. — Кингли безучастным тоном продолжал «раскачивать» собеседника.
— Какую невесту? — оживился Мехмед и скривил губы. — Он же старый! Дочку!
— Ха! — Петька изобразил озарение. — Ах, вот почему Варсава тебе голову отрезать хочет! Или того хуже, — он сделал паузу и осмотрел свои ногти на руке, — мечтает тебя в цепях султану привести, — и поднял насмешливый взгляд на турка.
Мехмед сдался. Он согнулся со стоном и уронил голову на руки:
— Этот чертов грек жизни мне не даст! Рассорил меня с султаном! Окопался здесь на Мадагаскаре!!
Петька внимательно смотрел на сокрушающегося турка. Его внутреннее чутье подсказывало, что Мехмед под эмоциональными каскадами, кроет вполне холодный и коварный расчет. «Не верь бабе, не верь турку, не верь непьющему!» - в памяти всплыло это назидание Петра Великого.
Вдруг Мехмед вскинулся. Его глаза горели, в голосе послышалась мольба:
— Кингли, помоги! Одолеем Варсаву, вот тебе мое слово - заберешь все сокровища! Мне только диадему и ожерелье отдашь!
— Знаешь, а это неплохое предложение, — на удивление Мехмеда, Кингли скоро согласился. — Только договор составим. — Петька поднялся и, приоткрыв дверь каюты, крикнул, — эй, Алан, бумагу, перо и чернила!
***
Таверна ломилась от посетителей. Контингент не отличался разнообразием: моряки, продажные женщины, торговцы. Закончился сезон штормов, торговля шла в полном разгаре, корабли вышли в море. А там, где торговые корабли, там и пираты! И здесь их было в достатке. Они сидели за столами компаниями и, по степени громкости звука их бесед и споров, можно было определить, кто и как давно наполнял свои кружки алкоголем.
Команда «Изумруда» тоже засиделась, а капитан Эшби, похоже, перебрал лишнего. Оливер, в тот памятный день, когда он, щуплым растерянным юнцом, сидел перед Грейс Моран и Перселлом, поклялся не пить рома. С тех пор «священная» клятва была нарушена не раз. Полная непредсказуемости жизнь пирата диктовала свои правила. И вот бедный Оливер сидел в таверне на Мадагаскаре, тупо вперяв пьяный взгляд на компанию моряков, распевающих разудалые песни. Вдруг его взгляд сначала оживился, а потом, и без того налитые кровью глаза сверкнули яростью. В таверну вошла команда «Агнца» и «Гордости королевы». Капитаны Кингли и Осборн о чем-то оживленно беседовали. Оливер поднялся.
— Я предупреждал тебя, Кингли, чтобы ты мне не попадался? — рявкнул Эшби так, что заглушил шум таверны.
— Ба, Олли! — капитан Кингли расплылся в издевательской улыбке. — Да у тебя грозный рык! Ладно, я тебе не помешаю! Заскочил поесть. Мой кок куда-то запропастился.
Оливер угрожающе положил руку на эфес шпаги. Питер сделал вид, что не заметил этого жеста и уже уселся с товарищами за стол.
— Прости, дружище, — подойдя к Кингли вплотную, вкрадчиво промолвил Эшби, — я не могу позволить тебе насладиться ужином. — Оливер медленно вытащил свою шпагу из ножен. — Ты так циничен, мой друг, что после подлого предательства ты не потерял аппетита?
Капитан Осборн в раздражении оттого, что и его ужин подвергся отсрочке, подошел к Эшби:
— Прекрати, Олли! Устроил здесь истерику из-за бабы! Это тебе не Кингстон, и не Пэлл-Мэлл в Лондоне! Подумаешь, Моран переспала с Кингли! Он спала со всеми, на кого падал ее взгляд!
Оливер в ярости зарычал и толкнул Осборна с такой силой, что тот упал под взрыв хохота толпы. Осборн взревел.
— Олли, успокойся и протрезвей! — послышался спокойный голос Кингли. — Завтра я к твоим услугам. Я не намерен драться с тобой, когда ты на ногах не стоишь.
— Трус! — сверкнул изумрудным взглядом Эшби.
Петька пожал плечами и обратился к членам команды «Изумруда»:
— Джентльмены, возьмите своего капитана. А то наломает дров, не разгребешь!
Боцман Ли и штурман Броснан из команды «Изумруда» поднялись, но Оливер выхватил пистолет:
— Я прострелю башку любому, кто приблизится ко мне! — он повернулся к Петьке. — вынимай шпагу, трус!
Питер Кингли со вздохом обнажил свой клинок. Начался бой. Оливер яростно шел в атаку, но Кингли сдержанно отбивал любой выпад, находясь в защите. Все заметили, что капитану Эшби приходилось тяжело. Но Оливер не сдавался, он вновь пошел в наступление, но Петька, легко отбив его туше, полоснул друга по груди. Все ахнули! По рубашке поползло длинное кровавое пятно.
Петро, переложив шпагу в другую руку, шагнул к Оливеру и поддержал его. Кингли мельком он осмотрел рану, шепнув по-русски:
— Царапина, жить будешь!
Оливер еле слышно, по-русски, прошипел:
— Иди к черту, Кингли!
Продолжение следует