Вадим спокойно встал, принес свой чемодан и стал медленно, аккуратно, давая Машке время на размышления, складывать в него свои вещи.
- Ах, так? - озверела Маша.
- Да... Так...
- Эти колхозники тебе дороже меня?
- Они - не колхозники!
- А кто?
- Они - моя семья, которую я очень люблю и буду любить всю жизнь, а тебе, если ты и дальше желаешь оставаться моей женой, придется с этим считаться. Поняла, спесивая барышня "из хорошей семьи"? - спокойно, но язвительно ответил Вадим, так же спокойно закрыл чемодан и, подойдя к супруге, отвесил ей на прощание хорошую оплеуху.
- За что? - завизжала Машка.
- За спесь. - ответил Вадим, отдал ключи и свое обручальное кольцо Ларисе Александровне, и уехал домой.
- Чего ты добилась? - поинтересовалась у дочери Лариса Александровна. - Медовый месяц еще не закончился, а ты уже мужа и обидела, и из дома выгнала.
- А он меня не обидел?
- Нет. - ответил Леонид Николаевич. - Он прав по всем пунктам, кроме одного.
- Какого? - спросила Лариса Александровна.
- Он отвесил всего одну оплеуху, а нужно было снять с тебя штанишки и выпороть.
- Чтобы этот колхозник, этот водила меня порол? - возмутилась Машка. - Не много ли ему чести будет?
- В тебя пошла наша доченька. - горько хмыкнул Леонид Николаевич. - Вся семейка ваша такой была, пока жизнь тебя и Толика к земле как следует не прибила и дурь из обоих не повыбила... Помнишь, как твои родители со мной обращались только из-за того, что папаша твой был каким-то долбаным прыщом в каком-то "стррррашно засекррреченном" ведомстве, братец собирался покорить Большой театр и стать мировой знаменитостью, а я - всего лишь потомственный врач. Как это у Василия Аксенова?
- "Сын врача, внук врача и правнук полкового лекаря". - грустно процитировала Лариса Александровна. - Ты прав, Ленька, много было нами, нашей на редкость сволочной семейкой, людей обижено просто так, по спеси дурацкой... И первыми в списке числишься ты и мамина сестра, которую мама пнула, как дворнягу приблудную, когда та овдовела и осталась одна с маленьким ребенком на руках... А теперь и доченька наша тем же занялась...
- Я имею чувство собственного достоинства. - заявила Машка.
- А где оно было, дорогая, когда ты с Вадимом в постель ложилась? - поинтересовалась мать.
Машка промолчала...
- Что-то ты, доченька, замуж за этого "колхозника и водилу" бегом побежала. - поддержал Ларису Леонид Николаевич. - И подарки от него принимала с большим удовольствием.
Машка промолчала.
- Тебе, "аристократке"-дегенератке не зазорно было брать подарки у "плебея"?
Машка опять промолчала.
- А дачку захотеть поиметь в том самом "плебейском" Поселке ты тоже не сочла зазорным? Помнишь, как уговаривала его в гостях у Берсеневых с подачи этой ведьмы Шапокляк?
- Помню... - выдавила из себя Машка.
- Хорошо, что от приобретения дачи в Поселке Вадим сам впоследствии отказался, а сделка о покупке дачи там, где Инкина и Юлькина дачи, сорвалась по инициативе продавца... - отозвалась Лариса Александровна.
- Честно говоря, я тоже очень рад этому. - ответил Леонид Николаевич.
- Маша, мы с папой не слышим ответа на поставленный вопрос!
- Какой?
- Ты ведь не сочла зазорным приобрести дачу за счет своего мужа-водилы и на его "плебейские" деньги?
И опять Машка промолчала.
- Отвечай!!! - рявкнул рассерженый Леонид Николаевич. - Ничего, что деньги и за эту дачку, и за любую другую заплатил бы все тот же самый презренный "плебей и водила"?
Машка промолчала.
- Леня, ну какой он плебей? - вдруг возмутилась Лариса Александровна. - О таком муже и зяте можно только мечтать... Мальчик очень даже воспитанный, домашний, интеллигентный, интеллектуал, совсем даже не сволочь... Ошибки мои в отношениях с Машкой проанализировал... Смог так сформулировать, чтобы я все поняла, но не обиделась... Помирил нас... Между прочим, извозом он занимался не всегда... У него есть очень хорошая профессия...
- Какая?
- Мальчик окончил Первый медицинский...
Машка поперхнулась от изумления.
- А почему она об этом не знает? - поинтересовался Леонид, заметивший реакцию дочери.
- Не знаю... Видимо, не рассказывал...
- А ты откуда знаешь?
- Он сам мне рассказал... Тогда... В ту ночь, после дня рождения Ниночки-младшей... Когда вы с Шапокляк уехали, а Машу удалось уложить спать...
Продолжение следует...