Война, война началась... В первые дни совсем не верилось, - война, сейчас, здесь? Но гул пролетающих над головой самолетов, взрывы бомб и сводки, регулярно передаваемые по радио, доказывали реальность происходящего. Мужчин забирали на фронт, и оставшиеся дома должны были самостоятельно принимать дальнейшие решения и бороться за выживание.
Забрали и мужа Марии на фронт. Маня, так ее звали родные, собрала необходимые вещи в узелок, одела детей своих потеплее, - был уже конец августа, и поехала на канал Грибоедова, в самое сердце Ленинграда, где дальние родственники предложили пожить на время – дорога была длинная до ее работы из Александровской, да и боялась она, что немцы могут захватить железнодорожные пути, а для нее это был единственный способ добираться на «Красный треугольник», где она работала уже несколько лет.
Не знала Маня, что больше они в Александровскую не вернутся – немцы захватили город Пушкин 17 сентября. Ленинград теперь был окружен кольцом блокады, и Маня с детьми сначала жили без прописки и без продовольственных карточек, и только редкий дополнительный паек и похлебка, выдаваемые работникам «Красного Треугольника», спасали от голодной смерти. Прокормить надо было троих детей – Лене, старшей, было девять лет, среднему, Вите, - пять, а младшему Жене исполнилось три в октябре.
Из воспоминаний Вити: «Помню, стою я на набережной, а мимо идет мужчина в шинели. Мужчина посмотрел на меня и расплакался, протянув мне свой кусок хлеба».
Страшная была зима 41-42-го года. Маня продолжала водить своих сыновей в детский сад, - там они получали небольшой паек, да были под присмотром пока она была на работе. Транспорт в ту зиму не работал – не хватало топлива; на работу пришлось ходить пешком, что тоже требовало много сил. Люди, обессилевшие, падали прямо на улицах; улицы были полны трупов и ни у кого не было сил хоронить их.
Из воспоминаний Вити: «Один раз мы шли по набережной канала Грибоедова, - там, где мостик во львами, все вчетвером, с мамой, и вдруг раздался страшный взрыв. Окна здания, мимо которого мы проходили, вышибло взрывной волной, и осколки посыпались на нас дождем. Сестра Лена была полностью усыпана осколками после взрыва».
Узнав о новом указе о срочном вывозе воспитанников детских домов по Дороге Жизни, и понимая, что шансов выжить у них очень мало, Маня, скрепя сердце, в мае 42-го года решается на тяжелый для нее шаг.
Из воспоминаний Вити: « Мама, отправляя нас с Женей в детский сад в тот день, положила мне в карман курточки свернутый листок, который я должен был отдать воспитательнице. Мама сказала, что сегодня она за нами не сможет придти. Я не умел читать, и не знал, что там было написано. Я отдал воспитательнице этот листок». Больше мама за ними не приходила.
Братьев, как беспризорных, распределили по разным, в соответствии с их возрастом, детским домам и вскоре эвакуировали из блокадного Ленинграда по Дороге Жизни. Витю вывезли в июне в село Малышево, Ивановской области, а Женю в июле – в село Мотовилово, Горьковской области.
Маленький, трехлетний Женя был усыновлен по дороге в село Мотовилово - Елизавета Васильевна Носова, жительница города Горького, стала его мамой. Женя так и не доехал до Дома Малютки, который был создан в здании бывшей церкви в селе Мотовилово специально для вывезенных из Ленинграда детей. Женя там даже и не числился воспитанником, хоть был туда и направлен.
Витя же был воспитан в детском доме села Малышево Ивановской области. Он был постарше, помнил своих родителей и даже отказался от того, чтобы быть усыновленным – с верой в то, что его папа и мама живы и найдут его.
После службы в армии, в 1960 году, Витя отправился в Ленинград, на канал Грибоедова, - туда, где они жили во время блокады с мамой. Дальние родственники по-прежнему жили по тому адресу. Они-то ему и сообщили, что его мать Маня и сестра Лена погибли в блокаду, но обстоятельства и дата их смерти были им неизвестны. Нет упоминания о них и в Книге Памяти блокадного Ленинграда. Отец Вити, Александр, погиб на фронте.
Всю свою взрослую жизнь Витя пытался найти своего брата Женю, но единственное, что удалось ему узнать, это то, что Женя был усыновлен, но кем – это оставалось тайной; информация эта была прочно защищена законом долгие годы. Имя усыновителя стало известно только в 2020 году, 19 лет после смерти Вити. Дочь Виктора, Наталья, продолжает поиск своего дяди, предположительно выросшим под именем Носов Евгений.
Фотография Виктора из семейного архива семьи Мясниковых
Статья опубликована в "Комсомольской Правде" Нижнего Новгорода и федеральном
выпуске газеты от 27.01.21
27 января 2021 года