ЧАСТЬ ОДИННАДЦАТАЯ
ЧТО МНЕ ИЗВЕСТНО О РОДСТВЕННИКАХ ПО ЛИНИИ ОТЦА
Продолжение ТЕМЫ. Рассказ отца о своём возвращении теперь уже из ТЮРЬМЫ на свободу, и опять его трудовые переходы при замене работ столь же странны для вышедшего из тюрьмы человека.
На фото два бывших заключённых, мой ОТЕЦ и мой дядя, мамин брат ГРИГОРИЙ – Отец сидел за превышение полномочий 5 лет, а ДЯДЯ за пересказ анекдота 10 лет.
Вот такая несправедливость за превышение полномочий - срок в два раза меньше, чем за анекдот. На фото они СИДЯТ у нас дома в нашей комнате, дядя Гриша приехал к нам в гости из АРМАВИРА, он там жил и до и после тюрьмы.
Но опять же, прежде чем продолжить свой рассказ об отце, ещё моё воспоминание о самом себе в этот период.
В детстве у меня было несколько увлечений.
Я любил рисовать, и это многие дети любят, но я имел наглость отвечать взрослым при вопросе - Кем я хочу стать? - что я хочу быть художником.
Также я любил из любой подходящей дощечки сделать кораблик, заострив её ножом с одного из концов, потом оббить мелкими гвоздиками по краям палубу, натянув на них нитку, как ограждение бортов, а в заранее сделанные дырочки надо воткнуть мачты из палочек, взять плотную бумагу, проткнуть её, и получить паруса. Теперь можно пускать это изделие по ручьям, которых особенно весной бесчисленно много и долго текло по всему Второму Лаврскому переулку вниз в сторону Третьего Лаврского переулка. Снег тогда никто не чистил. Опять же не один я этим занимался, а вся детвора этих переулков.
И потом я очень любил кататься на грузовой машине, и у меня была такая возможность летом в деревне.
На горке от оврага, о котором я писал, и от нашего деревенского дома, рядом с верхним колодцем, стоял дом БОДУНОВЫХ, и жили в нем моя крёстная ЗИНА, её отец дядя ВАНЯ и вся их многочисленная семья. Дядя ВАНЯ был закадычным другом детства с моим отцом, и относился он ко мне очень благожелательно. Он работал на грузовой машине, сначала «ЗИС-5», который во время войны получил название «ЗАХАР», а потом ему заменили «ЗАХАРА» на новый «ЗИС-150», которого теперь также некоторые называют «ЗАХАРОМ», что, естественно, не правильно. Машины были от станции МТС, но работали в колхозе и всегда стояли не в гараже МТС, а около дома дяди ВАНИ.
Так вот, иногда мне удавалось договорится с ним поехать вместе работать на целый день, в смысле, я пассажиром просто покататься. Начинал он работать очень рано, чуть ли не в пять утра, естественно, мне не проснуться самому, я договаривался с бабушкой, что она разбудит. Быстро вскочив с кровати я наспех ел и бежал к их дому, дядя ВАНЯ уже копошился у машины, проверял масло в двигателе, воду в радиаторе и, естественно, «БАЛЛОНЫ», в смысле, шины на колёсах. Я залезал в кабину и мы ехали в сельсовет получать задание на работу. Работа самая разная, но в основном привезти и отвезти.
Стоит рассказать о большом суеверии дяди ВАНИ. Однажды мы едем, что-то везём из точки «А» в точку «Б», естественно, все поездки по просёлочным дорогам, а это просто без всякого покрытия, прямо вдоль поля по грунту, и вдруг перед нами пробегает чёрная кошка, прямо посредине поля. Дядя ВАНЯ по тормозам, и мы останавливаемся, не пересекая линию, где она бежала.
Я сам-то вообще-то никогда не верил ни в какие приметы и не верю до сих пор всяким суевериям.
Спрашиваю его: – Что теперь делать?
Он отвечает: - Будем ждать.
Чего? - говорю я.
- Как чего, того кто проедет раньше нас.
Стоим минут десять, никто не едет и даже не идёт, стоим чуть ли не пол часа, дядя ВАНЯ выругался, завёл мотор и мы переехали через черту суеверия.
Проходит время, мы уже стали забывать про кошку, как дядя ВАНЯ останавливается, выходит из машины, стучит по колесу, а оно спущено. Мне, конечно, в радость, сейчас будем менять, а ему это совсем не понравилось и он выругался гораздо крепче.
Малость постарше я уже любил пилить и колоть дрова, все печи в деревне топились дровами, уголь я увидел только когда служил в армии.
Однажды при колке дров я промазал и топор соскользнул вбок, и я порезал левую ногу в районе щиколотки - прилично. Кровь полилась довольно сильно и хорошо, дядя ВАНЯ был дома и его машина при нем. Меня в охапку и в город ИСТРА в больницу, мне было лет двенадцать или больше - это был год где-то уже 1956. Что мне там делали, почти не помню, но меня очень удивил такой факт, что в больнице было затруднение с бинтом.
Я прямо там подумал, для меня война уже практически вечность как закончилась, а у них нет бинта на мою ногу. Прямо там так и подумал.
Ещё я любил детский конструктор, который металлический с дырочками и винтиками для сборки.
Там была книжка, что можно собрать, я даже не взглянул туда ни разу, и я стал собирать то, что сам хотел. Постепенно мои запросы по сборке росли и мне нужны были лишние сборочные детали. Я случайно нашёл чей-то старый выброшенный конструктор, но там шаг дырочек не совпадал с моим комплектом, но зато там были детали, отличные от моих, и при желании приспособить их было можно даже очень хорошо.
И вот в это время рядом с домом на территории «СКЛИФА» начали рыть котлован под фундамент новой котельной, и там работал экскаватор под названием «ДРЕГЛЯИН». Это такая система подвески ковша, как и у больших шагающих экскаваторов. Макет такого ЭКСКАВАТОРА являлся самым большим и запоминаемым экспонатом в ПОЛИТЕХНИЧЕСКОМ музее, всех школьников водили в музей обязательно.
Я решил собрать из конструктора такой экскаватор себе. Я ходил и часами наблюдал, как он работает, и никак не мог понять, как ковш, висящий только на двух тросах, и тем не менее черпает землю из котлована, несёт её до машины и прямо точно в неё высыпает. Причём, у него всего два движущихся троса, один сверху спускается с конца стрелы и второй внизу, который идёт от ковша и уходит внутрь экскаватора.
И что же вы думаете, я разгадал принцип работы этой системы, и мой экскаватор мог зацеплять песок и нести его до игрушечной машины и выгружать ей в кузов. Я его долго не разбирал, и даже сейчас не совсем помню, когда это сделал, а устройство, оно действительно очень хитро устроено, боюсь, сейчас не смогу даже пояснить.
Теперь про отца и его новые работы после выхода на свободу.
В районном отделе по труду ему велели зайти дня через три - четыре, он пришёл как велели. И его направили в СМУ (особого) Специализированного Треста «Росотделстроя». Он был назначен И.о. Начальника строительства пристройки к зданию – Совета Министров РСФСР. Познакомившись с порученной работой и с коллективом работающих на объекте, он приступил к работе. Прошло некоторое время, когда он уже вник в положение дел на объекте, он понял, организация труда фактически отсутствует. Он провёл общее собрание, в протоколе которого зафиксировали, что их коллектив в 90 человек, и 40 человек субподрядчиков работают очень плохо, а зарабатывать хотят хорошо, о чём говорит выработка в среднем на человека. Надо по плану 96 рублей, а фактически средняя выработка за пол года меньше половины от этой суммы. Всё это отразилось на объёмах выполненных работ, которые по смете запроцентованы на сумму, которую уже давно выплатили, а фактически работа не доделана. А это значит, что теперь надо делать работу без получения денег с заказчика – который и был в лице ХОЗУ Совмина РСФСР.
Отец пытался докладывать в СМУ треста «Росотделстроя». А в результате узнал, что при его отсутствии почти все рабочие не работали, что просто сидели во дворе объекта, и что к ним подходил охранник из бюро пропусков и интересовался, почему они не работают, они сказали, что начальник строительства не платит, а работу требует.
Потом откуда не возьмись вдруг появился во дворе фотокорреспондент, он расспрашивал, фотографировал, всё записал на плёнку.
Вскоре отца вместе с профоргом и двумя бригадирами срочно потребовали и увезли в ВЦСПС к председателю Кузнецову В.В., у которого уже шло совещание по забастовке. На совещании был сам Министр жилищно-гражданского строительства РСФСР – Б.А. Игнатов, Зав. Пред. Совмина РСФСР Профирансов Д.П., и ещё многие из ХОЗУ и Совмина, а также начальники из МЖГС РСФСР и СМУ Треста «Росотделстроя».
Я специально оставил этот скучный список представителей, столь тщательно перечисленный отцом.
Он пояснил, что не так давно, но правда в других условиях, он восстанавливал Сталиногорский Хим. Комбинат, где привык работать хорошо, и также хочет, чтобы работали и здесь.
Вот тут отец и понял, почему его посадили, да разве по собственной воле он поехал бы восстанавливать любой Хим. Комбинат, вместо того чтобы быть просто директором типографии и жить дома как большинство людей.
Образна говоря, половина страны не сидела в тюрьмах сложа руки, как полагают некоторые, они все, будучи «ВРАГАМИ НАРОДА», бесплатно работали, причём под присмотром охраны, за которую сами ещё и платили своим бесплатным трудом.
Сталин не репрессировал, как некоторые полагают, он знал, что делал, он просто отправлял миллионы людей в рабство, чтобы строить для страны каналы, доменные печи и многое другое, например, МГУ на Ленинских горах. А сам, как всем известно, в одной шинели так и умер, причём без оказания элементарной помощи, так как все боялись войти к нему в кабинет без разрешения.
Но к счастью остального человечества ПЛАНЕТЫ, в мире БЫЛА для создания материальных ценностей и другая система УПРАВЛЕНИЯ. Эта другая система, которая всё то же самое строила и делала, только в сотню раз лучше и быстрей СТАЛИНСКОЙ, и никто там не принуждал народ к рабству, а наоборот, ещё и боролись с рабством в других странах.
Но при этой такой хорошей системе отсутствовал один важный ФАКТОР, и Сталин знал этот главный НЕДОСТАТОК у такой хорошей системы.
ТАМ отсутствовал КУМИР нации, вот это и мешало СТАЛИНУ принять правильное решение в нашей, а вернее, в ЕГО личной стране.
На совещании они доложили, что подрядчики срывают сроки поставок всего, приходится платить за несделанную работу, вот теперь и нечем оплачивать эти вынужденные простои.
Странно другое, как и почему на стройке оказался корреспондент иностранной газеты, да ещё на стройке Совмина РСФСР.
В газете, выходящей за рубежом, была фотография забастовщиков и статья, записанная с их слов, что не платят за выполняемые работы. Газета поступила из ЦК ВКП(б), на которой сам И.В. Сталин написал: «ВЦСПС срочно разобраться и доложить».
Выяснилось только одно – охранник увидел, что рабочие не работают, и, придя в Бюро пропусков Совмина, сказал об этом: - «У нас на стройке бастуют рабочие», а как потом появился репортёр, и кто он такой, который напечатал всё это в газете, так и неизвестно.
После такого шума начальник СМУ № 1 «Росотделстроя» издал приказ: отрегулировать поставки, и работы были закончены почти в срок.
Ратникова Б.И. теперь уже назначили на должность Начальника Люблинского строй. Участка, и его вызвал Министр МЖГС Игнатов Б.А., рассказал подробно о стройке, за которую он несёт личную ответственность как член комиссии этого строительства.
Оказывается, в посёлке Удельная для детей сирот, родители которых погибли на войне, строят Дом отдыха. Стройку курирует А.Г. Ульянова, мать Маленкова Г.М., который в это время был Председателем Совмина СССР. А впоследствии он вместе с ХРУЩЁВЫМ впервые совершил историческую поездку за рубеж в ИНДИЮ к Джавахарлалу Неру. Их принимали так, что все помнят этот исторический приём до сих пор.
Вот и я для показа весомости дела и для его исторического понимания оставляю фамилии, перечисленные отцом.
Члены комиссии по разбору этого вопроса:
- Зам. Пред. Совмина РСФСР – Зуева Т.М.,
- Зам. Министра обороны – генерал Белокосков В.Е.,
- Министр МЖГС РСФСР – Игнатов Б.А.,
- Министр путей сообщения – Бещев Б.П.,
- Министр стройматериалов – Сухарев Г.И.,
- Министр просвещения – Каиров И.А.,
- Академик Цицин Н.В.
Отцу дали поручение поехать в посёлок Удельная и доложить, что надо, чтобы ускорились работы по всему комплексу строительства, включая Дом отдыха для круглых сирот.
Начальником строительства числился полковник В. Давыдов, который больше и лучше занимался строительством частных дач, как в Быкове, так и в Удельной, но он был под опекой А.Г. Ульяновой, матери МАЛЕНКОВА, а она была Директором санатория в Удельной.
Познакомившись с объектом и с самим В. Давыдовым, начальником стройки, отец понял, что дела плохие, и сказал Давыдову, который и сам понимал это, и поэтому он сам за то, чтобы отца назначили его Главным инженером строительства Дома отдыха.
В 1952 году его назначили Главным инженером строительства Дома отдыха.
Здесь уместно упомянуть, что мы с сестрой бывали в этом санатории на детских новогодних елках и получали хорошие подарки чуть ли не от самой матери Маленкова.
И ещё там был небывалый для того времени технический эпизод лично со мной самим. В радиоузел санатория достали, наверное, по блату настоящий студийный магнитофон размером со стол, с большими бобинами плёнки с очень большой скоростью протяжки ленты, как и положено для студийной записи звука… Так вот, это чудо техники решили показать пришедшим гостям на ёлку. Обратились в зал к детям прочесть любое стихотворение, а я уже учился во втором классе и целую неделю учил что-то там про медведя, сани, мороз и ветер, но читал я с неплохим выражением, хотя вообще читать и учить стихи совершенно не моё дело (я же писатель, а не читатель до сих пор) .
И вот как назло я оказался рядом с этой громадиной, которую выкатили на сцену с того бока, где стоял я. Ну вот я и попал под эту пробу чудо агрегата, меня записали и тут же прокрутили в громкоговорители запись, как я читаю на весь зал стихотворение. Вот так я стал фанатом различных записей на разные носители: магнитофонные ленты, фотоплёнки, видео, а теперь уже даже на цифру и на все прочие носители по сей день сегодня занимаюсь.
Итак, после дома отдыха, далее, отец в порядке перевода был назначен Начальником производственно-технического отдела Стройтреста «Центросоюза». Назначен старшим производителем работ 7-ми объектов объёмом в 30 млн. рублей.
Потом как всегда случайно он опять в 1961 году повстречал ему хорошо знакомого М.С. Печёнкина, он вместе с ним отбывал заключение. Оказалось, он работает гл. инженером «Мособлстроя». и он ему сказал, что он может дать отцу квартиру, но отец должен перейти к нему на работу, и он внесёт его в список на получение 3-комнатной квартиры на 4-рых человек. Отец в порядке перевода начал работать в СМУ № 4.
Мы действительно вчетвером жили в 16-метровой комнате и очень нуждались в большей жилплощади.
Но вскоре выяснилось, что квартиру действительно можно получить, но это только в Коломне под МОСКВОЙ. Такой поворот никак не мог устроить, и скорее мою мать, чем отца, она даже во время войны отказалась уезжать из Москвы, и жила под бомбёжками.
Конечно, мы были очередниками района, но тогда очередь практически не двигалась, ломали много домов совсем старых и все квартиры уходили на расселение.
Вот тут в самый раз вспомнить и вставить в это место про моего лучшего друга и школьного товарища ВИКТОРА Борисюка, с которым я учился в одном классе. Его старый дом находился недалеко от бабушкиного, и если у бабушки был деревянный и хотя бы двухэтажный, то у Виктора был одноэтажный длинный БАРАК и, конечно, тоже деревянный, с таким большим длинным коридором посредине и комнатами по двум сторонам. Причём, комнат не менее десяти с каждой стороны. Кухня в конце этого коридора, а санузел вообще на улице для двух таких бараков один. И всё это рядом с проспектом МИРА, ещё даже не доезжая до Рижского вокзала. Вот такой была МОСКВА всего шестьдесят лет тому назад. Но когда вы молодые и у вас много «Задора и огня», вам всё в радость.
Иногда мы с ним так засиживались допоздна, что я, не смотря на относительную близость от своего дома, оставался у него в комнате на ночь, хотя их комната ещё меньше нашей, а их было на одного человека больше, с ними жила ещё Витина бабушка.
Просто Виктор спал на антресолях над их входной дверью в их комнату, получалось как на верхней полке в поезде, и там вполне можно было лечь вдвоём «ВАЛЕТОМ», головами в разные стороны.
Если сказать, чем мы были заняты до столь долгой поздноты, то вы удивитесь. Мы уничтожали тараканов, которых была тьма на их общей кухне барака. Уничтожали мы их зверским способом - УБИВАЛИ резинками из-под трусов. Для этого нужна была ночь, электроосвещение и хорошая, желательно свежая резинка из-под трусов. На кухне штук пять газовых плит, в каждой по четыре конфорки, а семей не менее двадцати, и в каждой в среднем тоже по четыре человека, вот и посчитайте сами. Так что часов до одиннадцати считай на кухне кто-то да толчётся, а это нежелательный фактор, как шум во время рыбной ловли. Вот и получается, домой идти спать поздно.
Одним словом, когда все затихали, мы выходили с резинками на охоту. Резко включаем свет, и тут все тараканы в рассыпную удирают, а ты только успевай натягивать резинку и сшибать их с плит, столов, табуреток и особенно со стен у раковин, которых тоже штук пять. Как только они разбежались, оставив свои потери, гасим свет и минут пять ждём, резкий щелчок выключателем, и вот они опять тут как тут всем своим полчищем. И так, пока не надоест, всех всё равно не перебить, но и так приходилось брать веник и совок, не бросать же их на полу.
Вот, а вы говорите, мало было развлечений, телевизоров не было.
А отец тем временем предложил свои услуги уже в нашем Дзержинском районе с условием, что его внесут в список на 3-комнатную квартиру. В 1961 году в порядке перевода ушёл старшим прорабом в МСМУ «Профтехстрой», где занимался реконструкцией МНИИТЭП системы Глав АПУ, и только в 1970 году нам наконец-то дали квартиру. В это время я уже вернулся из армии и даже успел жениться на своей школьной подруге, но всё это - уже другая история, которая больше обо мне, чем об ОТЦЕ БОРИСЕ.
Отец долго работал и после выхода на пенсию, и вообще он много лет прожил один самостоятельно, когда мамы не стало.
ПРОДОЛЖЕНИЕ – 12 http://proza.ru/2021/01/30/2046