«Довелось в больнице полежать… Интересный, обособленный от внешнего, мир. Без житейской суеты и с морем свободного времени. Где отрешенность в соседстве с надеждой. Где каждый приходит в себя… Где болезнь – уравнивает. Много всего, разного, увидел и услышал… Вот, и притча, как-то сама собой, сложилась…»
ПРИТЧА
Утро. Больничный коридор. Врачебный обход. Больные размещены по палатам в зависимости от тяжести их состояния. В первой палате – «начинающие». Во второй – средней тяжести. В третьей – тяжелобольные. В четвертой – «доходяги», которым до морга – рукой подать. Над пятой дверью светится надпись – «Служебный выход»…
Заходит врач в первую палату, а там… Одни телевизор смотрят, другие – в шахматы играют, кто-то – книжку почитывает, а кто-то собирается пойти покурить…
Окинул врач глазами палату. А в коробочках, на прикроватных тумбочках, таблетки, которые утром, в обед и вечером – не тронутые…
– Ребята! Вы что делаете? Вы же сюда лечиться пришли! Я вам лекарства назначаю…
– Доктор! Все схвачено! Успеем таблетки… «Не надо печалиться, вся жизнь впереди…»
– Впереди у вас – четвертая палата… Прогуляйтесь по коридору, тут недалеко… И загляните… Это – ваша болезнь… И это – вас ждет, если доктора слушать не будете… А там и до пятой двери – рукой подать…
«Имеющий уши – да слышит".
Батюшка рассказывал: к нему, бывало, в один день сразу из всех «палат» посетители приходили – из четвертой и второй, из третьей и первой… И каждый – со своей бедой… Он им «лекарства» выписывал, на опыте других учил. Да не все его «лекарства» принимали…
________________________________________________
НЕ УСЛЫШАЛА
Однажды, в будний день, батюшка дежурил в храме. Служб не было, да и людей почти никого. В храм тихонько, придерживаясь за стены, вошла больная женщина лет пятидесяти. Она медленно, с передышками, двигалась в сторону алтаря, рядом с которым священник беседовал с прихожанкой храма. Закончив разговор, батюшка обратился к пришедшей:
– Вы что-то хотели?
Женщина кивнула головой и протянула ему маленький стеклянный пузырек из-под пенициллина:
– Вы не дадите мне водички святой?…
Батюшка удивленно спросил:
– Что же вы, с такой маленькой посудой пришли? Вода есть, не жалко…
Женщина как-то обреченно махнула рукой.
– Мне хватит…
Батюшка внимательно посмотрел в ее печальные глаза.
– Что? Злючка-болючка одолела?
Она кивнула головой.
– Одолела…
– Бог в любых болезнях может помочь. Надо только срочно…
Женщина медленно покачала головой.
– Не надо, батюшка… Вы мне все это… уже говорили…
– Когда?
Батюшка удивился, потому что лицо женщины было ему незнакомо.
– Два года назад…
Батюшка даже не стал спрашивать, где и при каких обстоятельствах состоялся их разговор.
– А ты хотя бы один из моих советов выполнила? Хоть что-нибудь сделала?
Женщина медленно покачала головой:
– Я не думала, что все так серьезно… И ваши слова – мимо ушей пролетели…
Батюшка сокрушался:
– Ведь не случайно Бог устроил тогда нашу встречу! Ты была на перекрестке. А я на нем «булыжником» работал, на котором Бог для тебя написал: пойдешь прямо – жива будешь, направо – коня потеряешь, налево – голову потеряешь…
– Я сожалею… Простите, батюшка…
– Бог простит. И ты меня прости. Не сумел тебя тогда убедить. Может, ремнем надо было? По мягкому месту?
Вздохнула:
– Да надо было, и не только по мягкому…
Батюшка зашел в алтарь… Выйдя из него он протянул женщине пузырек со святой водой…
– Иди с миром… И готовься к исповеди. И приходи. Очищаться все равно ведь нужно. Только не тяни, не медли… Хотя бы в этот раз… И напиши записку – помолюсь за тебя…
______________________________________________________
ВЫБОР КРЕСТА...
Однажды, когда батюшка заканчивал обряд крещения, в храм зашла молодая женщина. Купив свечи, она медленно обошла весь храм, внимательно вглядываясь в лики на иконах. У некоторых икон она задерживалась, зажигала свечку и, перекрестившись, ставила ее на подсвечник. Когда батюшка освободился, девушка подошла к нему и слегка склонила голову:
– Можно Вас спросить?
– Да, я слушаю…
– Как правильно молиться, чтобы Бог услышал?
– Бог слышит молитву любого человека, но слушает не каждого. В первую очередь – человека праведной жизни или того, кто твердо решил ее начать…
– Батюшка, праведно жить – это так скучно…
Ее глаза смеялись.
– Не скажи. По моему – намного интереснее и… безопаснее. Если не секрет, тебе сколько лет?
– Двадцать шесть.
– Замужем?
– А куда торопиться? Пожить еще надо…
– А не боишься «пролететь»? Для девушек первый звонок на замужество – в 18 лет, второй звонок – в 20 лет, ну а третий – в 22 года. А после 22-х удачно выйти замуж бывает сложнее… Впрочем, случается, и неудачно – тоже.
Она усмехнулась:
– У меня проблем с женихами нет…
Батюшка внимательно на нее посмотрел. Молодая, красивая, удивительно ладно скроенная. Очень похожа на главную героиню из шолоховского «Тихого Дона» в исполнении Эллины Быстрицкой. Разве, только, в более изящном исполнении… «Жалко девку, пропадает…»
– Бог дал тебе совершенство внешнее, как оправу для бриллианта – совершенства внутреннего… Хорошо, когда у любого человека душа – бриллиант… А уж он-то, всегда, намного дороже самой оправы ценится… А если вместо драгоценного камня в оправе простая стекляшка оказывается, то в жизни, как в «скупке» бывает – стекляшку равнодушно выбрасывают, а красивую оправу безжалостно сминают и превращают в лом… Знаешь, сколько девчат по свету бродит со смятой, с раздавленной судьбой?…
– Батюшка, я как-то еще не готова к пеленкам, нюнькам, кашкам, стиркам…
Она опять усмехнулась.
– Успеется… Пожить надо…
– Как знаешь… Но учти – каждый свою биографию пишет сам. Потому и прошу – не разменивай рубль на копейки, не блуди, не усложняй судьбу себе и своим будущим детям…
Она пожала плечами и попрощалась…
* * *
Через полгода она снова зашла в храм. Ей была очень к лицу военная форма. Поставив свечи, девушка опять подошла к священнику и задала несколько вопросов относительно церковных праздников. Получив ответ, поблагодарила.
Батюшка спросил:
– Замуж еще не вышла? Впрочем, вижу, что нет. А жаль…
В ее глазах молнией мелькнуло раздражение… Они стояли в левом храмовом приделе. Единственное высокое и узкое окно выходило на север. Деревья за ним росли густо и, даже в солнечную погоду, в приделе царил зеленый полумрак.
Девушка взглянула в окно и как-то нехорошо усмехнулась… Сдерживая себя, она медленно подбирала слова:
– Батюшка, посмотрите в окно… Там… жизнь… идет… А вы… тут… сидите… в темноте… учите… Не зная чему…
– Ну, прости меня, старого. Хотел, чтобы как лучше… тебе…
Она ушла не оглядываясь… Глядя ей вслед, батюшка с грустью думал: – «Малышка, что же ты натворила. Твою усмешку… не я один заметил… Господи, ими же веси судьбами, спаси и помилуй рабу Твою, заблудшую…»
* * *
Прошло еще чуть больше полугода. В один из будних дней, отслужив панихиду, батюшка, в том же сумрачном приделе, сидел на скамейке рядом с пожилой женщиной, которая с болью в сердце рассказывала ему о своих напряженных отношениях с дочерью. Внимательно выслушав, он уточнил у нее некоторые моменты их взаимоотношений и затем подсказал скорбящей матери, что ей надо изменить в себе самой, как дальше вести себя с дочерью и как молиться за нее…
Когда благодарная женщина уже прощалась со священником, из-за колонны в придел вошли двое молодых людей – парень и девушка. Они, как-то по-детски трогательно, ладонь в ладонь, держались за руки. Батюшка сделал им шаг навстречу и вдруг, с удивлением, узнал в девушке свою давнюю знакомую. Она изменилась, выглядела как-то проще, но лицо ее было растерянно-напряженным, а в глазах отражалась застывшая боль…
– Батюшка, у нас беда…
Голос ее был тихим.
– Я замуж вышла…
– Какая же это беда? Я тебе вроде как не один раз подсказывал – выходи замуж…
– Нет-нет… батюшка, я – беременна…
– Так для того и женятся, чтобы…
– Нет-нет… Батюшка! Врачи сказали… – Она со слезами протянула, – что у меня… си-и-филис… А-а… уже… шестой месяц… Аборт не сделаешь…
Ее слова потекли торопливо и растерянно.
– Но мне сказали… что… на первого ребенка он не успеет… сказаться…
Она лепетала еще какие-то слова… И с надеждой смотрела на батюшку…
А он смотрел на нее… И сердце его сжималось от жалости к этой, буквально раздавленной бедой, женщине и к ее ни в чем неповинному ребенку. Да и к ее юному мужу, с таким восторгом смотревшего на жену, которого она, наверняка, тоже наградила нехорошей болезнью… Но который, ошалев от счастья обладания такой женщиной, боготворил ее всю со всем этим сифилисом, и с неизвестно чьим ребенком и с прочими другими недостатками… И который представить себе не мог, что когда пройдут трудные времена, его, скорее всего, без долгих раздумий сменят на другого, более представительного, более денежного и достойного партнера… Потому что у нее – сильная натура, которая будет требовать присутствия рядом с собой еще более сильной мужской натуры, победы над которой бывают такими сладкими… А слабохарактерных – терпят, ненавидят, или презирают… Ими, как правило, помыкают и с наслаждением изменяют… И все это, конечно, там, где живут без царя в голове и Бога не боятся…
Батюшка смотрел и думал: «Жив Господь и поругаем не бывает. И если этой красавице урок пойдет впрок, то она обретет свое трудное счастье. И дай Бог, чтобы так оно и случилось…»
– Малышка, ты все поняла? И твоя болезнь, и ребенок – это твой Крест! И Крест этот, увы, ты выбрала сама… Тебя, через священника, Бог дважды призывал изменить свой образ мыслей и образ жизни. Потому что ты – Его творение и Он любит тебя, жалеет и желает тебе добра. А ты, к сожалению, тогда этого не поняла. Постарайся понять это хотя бы сейчас, раз Он в третий раз приводит тебя к одному и тому же батюшке. Нас, ведь, здесь трое, дежурим по очереди. Ты, ведь, не специально ко мне приходила?
Она кивнула в знак согласия.
- Правильно. Это Бог тебя привёл. Так доверяй советам батюшки! И начни с исповеди. Этим, только, и сможешь отвести от ребенка беду. Покаянием! И пока ты сама себе и своим поступкам не дашь правильную оценку, пока сама не захочешь изменить направление своей жизни – все будет не эдак, все будет не так… Будешь готовиться?
Она кивнула.
– Ну, вот и лады…
_______________________________________________________
СУЕТА-МАЯТА…
Как-то утром зазвонил телефон…
– Батюшка, благословите…
– Валентина? Сколько лет, сколько зим…
Батюшка узнал певучий голос своей давней знакомой.
– Бог благословит тебя на все добрые дела! Как живешь-можешь?
– Ой, батюшка, и не спрашивайте! Одни хлопоты да суета-маята…
– Конечно, ты же, как мышка-норушка, все в дом без разбора тащишь…
– Так ведь, люди дают… Почему не взять… Недавно опять столько вещей надавали… И не старые совсем, еще можно носить… Гора целая! И куда все это девать? И все ведь хорошее, жалко выбрасывать…
– Ну вот! Опять ты жалуешься… Другим же не несут и не дают… А ты все время жалобишь людей рассказами о своей трудной жизни, о тяжелом детстве… О фашистской бомбе, которая попала в твой дом… В церковь неси. Ты же знаешь, к нам многие неимущие идут за помощью. Им эти вещи очень даже пригодятся…
– Ой! Да спаси Вас Господи, батюшка, что подсказали! А я уже и не знала, что делать?
– Так уж и не знала! Мы ведь с тобой эту тему не первый раз уже проходим… Ты бы поменьше с людьми разговоры свои вела, да о своем житие-бытие первым встречным рассказывала… И особенно о своей вере и о церкви… Ведь не сможешь все правильно сказать. Да даже если и правильно – не всем всё можно рассказывать. Не знаешь, ведь, кто перед тобой… Книг-то вон сколько накупила! Библиотека – больше, чем у меня! Так, ведь, не читаешь ничего! Потому – «от своих слов и осудишься»… Сама себе своим языком свои скорби и наговариваешь… А потом сокрушаешься о них…
– О-ой, батюшка! Как вы все правильно говорите! Все так и есть… И ничего поделать с собой не могу… И времени совсем нет, почитать…
Валентина считала батюшку своим духовным наставником и часто приходила поделиться своими печалями и получить полезные советы. После этого, обрадованная, она куда-то исчезала, оставляя батюшку в неведении, как идут у нее дела… Но когда она появлялась на горизонте снова, практически все разговоры повторялись, как под копирку…
* * *
– Батюшка! Я что хотела у вас попросить? Благословите меня на поездку к сыну, в монастырь…
Батюшка знал, что сын Валентины уже несколько лет подряд проходит послушание в одном из старинных монастырей в глубинке России. И что уже решен вопрос о скором его пострижении в монахи. Об этом батюшке с волнением поведала сама Валентина, которая от такой новости вдруг растерялась – то ли радоваться ей, то ли плакать… После отъезда сына она осталась доживать свой век в одиночестве, в большом городе, в трехкомнатной квартире сталинской постройки… Услышав о ее намерении съездить к нему в монастырь, батюшка, зная ее характер и любовь к пустопорожним разговорам почувствовал в сердце глухую тревогу… Привыкший доверять своим ощущениям, он с ответом не раздумывал…
– Валентина! Нет тебе Божьего благословения на поездку. Дома сиди… Книги читай, ума-разума набирайся…
– Ой, батюшка! А я уже билеты взяла «на туда и обратно»…
– Радость ты моя! Тебе что, мало сегодняшних проблем? Новых захотелось? Лучше билеты сдай и порадуйся за сына… По слову Божьему – «пусть будет один ребенок, но праведник, чем нечестивое множество…». Не нужны ему уже твои городские новости и, прости, бабские сплетни и охи-вздохи… Он – иную жизнь избрал…
– Да как же, батюшка? А билеты… И собралась уже… Попрощалась…
– Надо было сначала благословение испросить, а потом уж билеты брать… А то – попрощалась она… Если поедешь – помолюсь о тебе, чтобы в дороге, «туда и обратно», беды не случилось… За все, что произойдет там, куда едешь – тут я бессилен. Сама решала, сама и пожинать будешь… Моли Бога о милости…
– Я подумаю, батюшка…
– Думать думай. Это надо… Но билеты лучше сдай.
* * *
Через три месяца она позвонила снова.
– О-о-ой, батюшка! Съездила! Лучше бы и не ездила…
– Ну-ну, поделись… Я же у тебя, как всегда, последний, с кем ты новостями делишься…
– Вы же всегда такой занятый, батюшка! Не хочется вас лишний раз беспокоить…
– Ишь ты, заботливая какая! Себя бы лучше пожалела… Давай, уж, выкладывай все, без утайки…
– Доехала я, слава Богу, нормально. С сыном повидалась… Поговорили… На другой день, с утра, решила прогуляться по городу, посмотреть, что по чем, да сыну чего-нибудь купить, вкусненького… И, надо же – оступилась, упала, руку сломала… Лежу, плачу, больно ведь, еще и головой ушиблась… А вокруг меня все, что в сумке было - разбросано… Люди на помощь прибежали, помогли подняться, вещи собрать… Но кошелька со всеми деньгами я так и не нашла… До больницы кое-как добралась, там гипс наложили… Игумен и сына отпустил, сопровождать меня на обратном пути… Ох и трудно было с такой рукой, в вагоне, особенно когда в туалет надо. Наплакалась… А когда домой приехали, сын прибрал все, порядок навел, в магазин ходил… И молитвы мы вместе читали…
А однажды на лестничной площадке он нос к носу с соседкой столкнулся. Когда-то сын с ней в одной школе учился. Только она его лет на пять моложе будет. Гулена выросла – еще та! У нее трое деток малых, непонятно от кого нажитых… Живет она с ними в однокомнатной квартире этажом выше. К ней частенько разные кавалеры захаживают… И как они все там управляются? При детях-то… Так она, зараза, по-улыбалась ему, глазки состроила и попросила помочь шкаф в квартире подвинуть… Подвинули!!
Я теперь сына совсем почти и не вижу… Ходит весь, сам не свой, и как-будто выпивший. Все время у нее проводит, не дозовешься… Да он и выпивать уже стал… И срок его отпуска давно закончился… А возвращаться он не хочет, боится… Не могу, говорит, после всего… А недавно она, краля, явилась вместе с моим сыном, ходит по квартире, как будто меня в ней уже нет, и ногой только показывает, здесь – шкаф поставлю… здесь – детская будет… А этот хлам (это она о моих вещах и книгах) мы выбросим… А сын ей в ответ улыбается только и все кивает… кивает…
* * *
– Что делать мне, ба-а-а-тю-у-ушка-а??!
– Да-а, Валентина! Такое мне и в страшном сне не смогло бы предвидеться… Мало, что себе скорбей прибавила… Сына своего, без пяти минут монаха, в какой грех ввела! Вспомни! Не было тебе Божьего благословения на эту поездку! Потому что Он обо всем этом знал и через меня, грешного, через сердце мое, и мне и тебе подсказал – нельзя ехать, беда будет! Я Ему поверил, а ты – нет… И поехала… Жаль… Утяжелила не только свой крест, но и крест сына. Теперь и свой неси и сыну помогай нести. И никому на судьбу не жалуйся, а то еще хуже будет… Сама во всем виновата. Лучше вымаливай себе и сыну прощение…
Но на этом, скорби твои, скорей всего, не закончатся. Сыну твоему как можно скорей надо возвращаться в обитель, с покаянием… Тогда, возможно, отодвинется другая страшная беда… Я читал у святых отцов, что если монах или послушник самовольно покинет монастырь, начнет вести мирскую жизнь и в содеянном не раскается, то больше трех лет на все размышления Бог ему не дает… И призывает в мир иной, к Себе на суд… Вот что ты натворила своей недоверчивостью… Тихо теперь по жизни ходи и помни – «Сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит…» (Пс 50). И, впредь, доверяй советам батюшки…
__________________________________________________________
ДОРОГАЯ ЦЕНА.
Однажды батюшку пригласили освятить квартиру. Уходящий на пенсию прапорщик, дождался-таки – получил перед уходом из армии трехкомнатную квартиру в новом доме, в одном из микрорайонов на окраине города… В подъезде приятно пахло новым домом. Было чисто и нарядно от свежевыкрашенных в салатный цвет стен и слепящей глаза побелки… Лифт еще не работал. Батюшка неторопливо, с остановками, поднялся на пятый этаж, отдышался… Да уж – подустало сердце…
В квартире его встретили радостные лица Вся семья была в сборе – папа, мама и две красавицы-дочки, семнадцати и четырнадцати лет. Все они буквально светились от счастья… Кроме кухонного стола и двух табуреток, никаких других вещей и мебели, в квартире, не было. И потому все голоса звучали непривычно гулко… Пока батюшка готовился к началу чина освящения, он коротко рассказывал счастливым новоселам о том, для чего это делается, как нужно жить и вести себя в освященной квартире… И какие могут быть проблемы, если сами жильцы будут осквернять чистоту и святость освященного жилища…
* * *
Закончив освящение, батюшка начал собираться. По квартире разносился благоуханный аромат Афонского ладана. Уложив свои вещи в небольшой чемоданчик, батюшка напомнил, что крестики, которые он наклеил на противоположные стены квартиры, должны оставаться на своих местах…
– Это защита вам и вашему жилищу от нежелательных проблем… Как и нательные кресты, которые мы должны носить бережно и не снимая никогда… И Бог по нашим крестам сверху смотрит: свой – чужой… свой – чужой… И еще подумает, стоит ли помогать человеку, который пренебрегает этим знамением победы жизни над смертью, освященным Его кровью… А на вас-то, самих, кресты есть?
Все смущенно переглянулись.
– Вот тебе и на… Смелые вы все – без креста по жизни бегать… Вам что, мало ужасов по телевизору показывают? А ведь раньше на Руси говаривали – «что с ним, разговаривать?… На нем и креста-то нет!» Подразумевая, что только не вполне нормальный человек способен на такую смелость. И отворачивались… И отходили… Вот как серьезно все было…
– Батюшка, оденем… Вы нам так популярно и убедительно объяснили… Завтра же пойдем и купим…
– Ну, вот и хорошо, ежели так! Для вас, в первую очередь… И Бога порадуете…
* * *
Через две недели в квартире у батюшки раздался звонок… В трубке был слышен взволнованный голос недавнего знакомого…
– Батюшка, помолитесь, у нас беда…
– Что случилось?
– Батюшка, доченька… младшенькая, в больнице… Машина сбила… «Жигули»… Студент какой-то… Поздно люк увидел… Вынесло на трамвайные пути… А там дочка с подругой стояли… ждали… Подружку… – насмерть… А дочку в больницу увезли… Помолитесь…
– О Боже!
У батюшки перед глазами возник облик милой девочки с большими глазами, так внимательно слушавшей его наставления…
– А крест на ней был?
Прапорщик чуть не плакал…
– Не было…
– Так вы же сказали – завтра же купим…
– Да, закрутились совсем… с новосельем этим. И забыли…
– А был бы крест – беда бы мимо скользнула… И подружка,
возможно, была бы жива… В какой она больнице?
– В БСМП…
– Я заеду… Молитесь и вы… И исправляйтесь… «Жигулей» еще много на дорогах… Да и самосвалов – тоже хватает…
* * *
Батюшка навестил ее через несколько дней после операции. Она полулежала на высокой больничной кровати… От пояса и выше, на ее теле, слегка прикрытом легкой рубашкой, не было видно никаких следов ушибов и царапин. От пояса и ниже все было заковано в гипсовый панцирь… Удар подпрыгнувшей на рельсах машины пришелся в область таза, и врачи буквально склеивали раздробленные кости по частям… Увидев батюшку, девочка слабо улыбнулась и поздоровалась. Видно боль поутихла, а сама она еще не вполне понимала последствий всего, что произошло…
Батюшка разговаривал с ней, о чем-то рассказывал… А сам думал: – Эх, малышка! Тебе ведь еще надо будет научиться ходить. И очень постараться встретить того, кто тебя полюбит. И ребенка зачать… И выносить его… И родить… И чтобы – без проблем… А без проблем, очевидно, не получится… А еще и вынянчить нужно… А стирка, глажка, уборка и, ой-ё-ёй, сколько еще всякой важной и нужной женской работы домашней… А еще и за мужем ухаживать… Это, сколько же вам нужно здоровья, силы, крепости и выносливости, чтобы все это выдержать… А без веры и без креста – откуда же здоровье будет? Сколько же вас, глупышек, по жизни бегает с голыми ногами и голыми пупками, на морозе, дурной моды ради, застуживая лоно свое и все свое женское «хозяйство». А оно вам так нужно будет в исправном виде… Пока молодые – не цените… А впереди – «хождение по мукам» по коридорам поликлиник и больниц…
* * *
– Батюшка, простите нас, неразумных…
Голос прапорщика звучал устало от всех, навалившихся на него, бед и забот.
– Вот такие мы, не сообразительные. И только когда «петух клюнет», начинает доходить, что это нас Бог, через священника, вовремя предупреждал, чтобы беда не вломилась…
– Да! К священникам Бог приводит разных людей, но всегда - в самое нужное время. Ни одна встреча не бывает случайной. И если вдруг батюшка, зачастую неожиданно для себя, заостряет внимание пришедших на каком-то моменте их жизни, начинает размышлять о нем, высказывает свое сомнение, дает совет, нужно обязательно прислушаться к его слову… И, нависшая невидимой до поры, глыбой, беда начнет тихой змеей отползать в сторону. И движение в сторону «четвертой палаты» – прекращается…
Имеющие уши – да слышат…
Изменения и дополнения – 02.12.2021