--- Взгляд в будущее ---
Белый Орел мечтал о безграничных возможностях.
– Если бы мои крылья не уставали, я мог бы летать без перерыва; если бы был в состоянии обходиться без воздуха, я бы поднимался выше и выше – за пределы атмосферы; покидая Землю, я полетел бы к звездам... хотя бы к Солнцу...
Старый Филин напряженно смотрел вдаль. За свою долгую жизнь он слышал немало подобных странных мыслей и знал, что трудно предугадать, куда они приведут мечтателя.
– Пока ты в гармонии со своей природой, – сказал он, – она верно тебе служит. Она будет исполнять твои желания до тех пор, пока ты будешь действовать в согласии с ее свободной волей.
Орел поднял одно крыло и провел взглядом от его основания до последнего пера на конце: белое оперение щедро отражало солнечные лучи и, казалось, само готово было засиять так же ярко.
«Если бы мои крылья были подобны солнечному огню, я мог бы свободно полететь к Солнцу», – подумал он и обратился к Филину с вопросом:
–Могу ли я изменить свою природу, если пожелаю?
Глядя на далекую вершину горы, Филин едва ли был способен рассмотреть подробности – до того ослепительно сверкал ее белоснежный покров. Однако неподвижный взгляд его огромных глаз заставлял верить в безграничность его прозорливости.
– Если ты хочешь приблизиться к чему-то недосягаемому, стань одной с ним природы, – сказал он. – А значит, начни представлять, как его природа становится и твоей тоже. Знай своего кумира и зови его с любовью – так ты привлечешь его внимание, и он откроет тебе путь.
Этот странный разговор, возможно, получил бы продолжение, если бы Филин, у которого от слепящего солнца заболели глаза, не улетел прочь.
Оставшись один, Орел взглянул на вершину и подумал, что для начала хорошо бы так же сиять в солнечных лучах, как этот белый крепкий покров, чья природа, по всей видимости, была чем-то сродни огню.
--- Сон ---
Однажды Белому Орлу приснилось, что он взлетел на самую высокую гору и, едва достигнув вершины, камнем полетел вниз.
--- Путь ---
Белый Орел лежал, беспомощно распластавшись на земле. Чувство необычной тяжести было крайне неприятным и подавляло морально. Стоило пошевелиться, как мимолетная догадка вдруг обратилась в реальность: теперь он обитает в другом теле...
Большое, неповоротливое, лишенное возможности летать, оно не позволяло видеть далеко, его слух улавливал лишь малую часть доступных ранее звуков; краски природы потускнели, а сама она казалась теперь лишенной смысла.
Незнакомое прежде чувство страха поглотило Орла и держало в своем плену, пока чей-то бодрый голос не вывел его из оцепенения:
– Эй, брат, не собираешься вставать?
Это было первым удивительным открытием, которое сделал Белый Орел в новом теле: он мог не только слышать, но и понимать речь человека.
– Несмотря на то, что ты сейчас довольно жалок, вижу, мы с тобой одной породы. Я здесь освоился раньше тебя, потому буду за тобой приглядывать.
Незнакомец помог Белому Орлу подняться, и, когда тот прочно встал на ноги, отстранившись от него, заметил:
– А ты – хорош. И выше меня, и красивее... Но это не имеет никакого значения – опыт в теле человека у тебя нулевой. Потому я, Серый Ястреб, так и быть, стану твоим опекуном.
В свою бытность птицей Орел знавал одного ястреба и особо не жаловал его: тот отличался немалой дерзостью, хотя и сметливости ему было не занимать. Но подходить с предубеждением к явлениям жизни означало для Орла потерять доверие и к своей природе. Без этого доверия ни подняться на высоту, ни парить над землей он бы не мог.
Серый Ястреб многому научил Белого Орла. Например, по выражению глаз распознавать истинную сущность человека, его намерения. Обучая использовать силу тела, он рассказал Орлу и о силе мысли: как и любой иной элемент природы, мысль должна гармонировать с ней, не разрушая то, чему не время быть разрушенному, и утверждать лишь то, что служит общей пользе.
Белый Орел стремительно осваивал человеческий опыт, но не был застрахован от ошибок.
Однажды у Храма Всех Птиц он столкнулся с нищим. Тот выглядел совсем озябшим, и Орел отдал ему свою теплую куртку, недавно подаренную Серым Ястребом. Позднее он увидел того же человека, валяющегося в окружении пустых бутылок из-под хмельного напитка. В другой раз Орлу не заплатили за работу, которую он выполнял с большим усердием в течение долгого времени. Но хуже всего обстояло дело с противоположным полом. Серый Ястреб предупреждал его не раз:
– Как бы тебя не тянуло к ней, не делай ничего, пока не узнаешь что она за человек.
Говорить-то он говорил, однако сам первый знакомил Орла с женщинами.
– Зачем ты это делаешь? – однажды спросил Орел Ястреба. – Тебе обязательно обнаруживать мои слабости?
В его голосе звучал вызов, он был полон решимости избавиться от навязчивой опеки своего легкомысленного товарища.
– Брат, ты не можешь избавиться от меня, как не можешь в одночасье избавиться от своей низшей природы. Пока тебя будет тянуть к удовлетворению твоих желаний, ты сам не сможешь уйти от меня.
В словах Ястреба чудился подвох, и это только подзадорило Орла:
– Я больше не стану видеться с женщинами, но и тебя видеть не желаю.
Изобразив на лице наигранное удивление, Ястреб сделал прощальный жест рукой.
– Что ж, благодарю за все, – попрощался с ним Белый Орел, еле сдерживая победную улыбку: он был твердо уверен, что впредь никогда не станет идти на поводу у людей, подобных Ястребу.
Отправляясь куда глядят глаза, Белый Орел думал:
– Когда я был птицей, моя животная природа не досаждала мне: я убивал, для того чтобы прокормиться; спаривался, чтобы продолжить род, – это совершенно не противоречило ни моей природе, ни моему окружению. Но что делать теперь, когда мое стремление войти в сферу чистого, непорочного света снова и снова угашается наплывом желаний человека-животного?
– Попробуй посмотреть на все другими глазами, – раздался вдруг знакомый голос.
Орел обернулся, рассчитывая увидеть Серого Ястреба, однако к своему удивлению обнаружил, что позади нет ни единой живой души.
– Ты не хотел видеть меня, и теперь не видишь, – продолжало звучать в голове. – Но на поверку оказалось, что я никуда не делся. А все потому, что ты не меняешься. Если откажешься меня слышать, то и не услышишь. Но это вовсе не означает, что я покину тебя просто потому, что ты этого хочешь.
Белый Орел всегда бесстрашно принимал любые вызовы: верно, отныне он будет вынужден жить под неусыпным надзором ястребиного ока, и все же опыт подсказывал, что и сопротивление ветра можно обернуть в свою пользу.
– «Смотреть другими глазами» – что ты имеешь в виду? – переспросил он.
– Просто представь, что ты – птица. Не мне тебе рассказывать, что видит орел, когда летит высоко над землей. Знаешь ведь, что во время охоты он замечает только добычу, но опускает многие второстепенные детали.
– Ты хочешь сказать, что я должен постоянно быть в напряженном состоянии охотника, устремленного к одной цели?
– Именно. Более того, ты должен наблюдать за происходящим так сказать «с высоты орлиного полета», не вовлекаясь, образно говоря, в житейскую область пасущихся овец и собак, их стерегущих.
Белый Орел задумался: годы наблюдения за обитателями равнин давали ему понять, в чем были их слабые стороны. Наиболее уязвимыми становились они, когда теряли свои цели, а их ценности размывались под наплывом общих настроений. Выходит, теперь он должен учиться по-орлиному неусыпно быть сосредоточенным на цели, стать невовлеченным и непредвзятым, и, как бы его ни тянуло к привлекательным сторонам жизни, не привязанным ни к кому и ни к чему. Эх, если бы это было так легко...
– Что же ты сам – птица высокого полета – все еще летаешь так низко? – обратился он к Ястребу.
– Попробуй – узнаешь, – сухо ответил тот.
Судя по тону, его никак нельзя было назвать человеком, удовлетворенным состоянием своего сознания, но, как успел заметить Белый Орел, в этом сознании всегда имелась лазейка, в которую допускались разного рода «приятные мысли».
– Только и всего: надо быть честным с собой и идти к цели, никуда не сворачивая, – решил Орел и ускорил шаг.
Добравшись до Храма Всех Птиц, от нижней его части, предназначенной для любых посетителей, он сразу же направился в гору, к верхнему храму, построенному для избранных.
– Существует еще и третий храм. Он невидим и потому недосягаем для обычного человека, – сообщил ему служитель, преградив путь ко входу.
– Назад я не вернусь. Вместо того, чтобы раздумывать над возможностью полета, пора, в самом деле, взлететь, – решил Орел и обосновался на лесистом склоне.
Прислонясь к шершавому стволу горной сосны, он со стороны наблюдал за жизнью монахов. Чем бы они не занимались, состояние глубокого спокойствия выдавало их погруженность в молитвенный настрой. Это побуждало Орла прислушиваться к собственному сердцу, которое при мысли о высоких сферах отеплялось, отрешая его от всякого умствования и порыва к внешнему действию. Не раз его обращение к глубинам духа прерывалось ворчанием Ястреба:
– Так мы скоро с голода сдохнем... Жажда замучила... Давай спустимся к ручью, напьемся воды... Ты – глупец, ты не сможешь, просто ожидая, войти в святая святых...
Три дня и три ночи просидел Белый Орел под раскидистой кроной старой сосны, обращаясь к небу сердцем. Голос Серого Ястреба умолк уже на исходе вторых суток, но мысль о том, что он, Орел, должен наконец обрести крылья, только крепла.
На рассвете каждого дня, обнаруживая около себя сосуд с водой, которой ему хватало с избытком, он мысленно благодарил своего благодетеля и хотел бы отдать ему должное при личной встрече. Однажды ранним утром он увидел женщину, идущую издали вниз по склону, и подумал, что это она носит ему воду. Но по мере того как ее фигура становилась все более явственной, выяснилось, что руки ее свободны от какой-либо ноши. Женщина приближалась, и в теле Орла стали ощущаться – то тут, то там – незнакомые вибрации. Острое переживание сковало не только его тело – казалось, душа тоже замерла в ожидании чего-то, что не может быть постигнуто разумом.
Как будто отозвавшись на его внутреннюю дрожь, воздух перед глазами Белого Орла стал радужно трепетать, мешая рассмотреть лицо женщины, ее действия. В какой-то момент Орлу вдруг почудилось, что женщина взмахнула руками и широкие рукава ее белого платья взмыли вверх, как огромные крылья птицы. Вспышка плазменного света отделила его от незнакомки, и он даже не заметил, как она исчезла.
Ему хватило здравого смысла не паниковать, когда он уразумел, что свет взорвался не снаружи, но внутри, у него в голове. Ослепительное свечение застило все вокруг, и Белый Орел поймал себя на мысли, что может ослепнуть.
– Не волнуйся, скоро все пройдет, – пришла спасительная мысль.
– Ты только посмотри, как прекрасно пламя, которое ты вызвал! – догнала ее другая.
– Но оно не принадлежит мне...
– Прими, сколько сможешь!.. – озарилось сознание нежданной радостью, но не выдержав ее накала, утратило ясность.
Был ли то сон или всплыло давнее воспоминание, но он вдруг увидел себя, молодого орла, кружащего над гнездом белой цапли. Матери-цапли не было поблизости, и ничто не мешало ему похитить ее подросших птенцов. На мгновение оторвав взгляд от гнезда, он вдруг увидел радугу в небе. Но тут же, следуя своей природе, устремился вниз, чтобы не упустить добычу. На подлете к гнезду, однако, путь ему преградило энергично рассекающее воздух крыло – серый ястреб не готов был уступить ему легкую поживу. Бой с ястребом завершился поспешным бегством последнего. Впрочем и орла, задетого когтями брата-хищника, перестало привлекать гнездо, над которым уже обеспокоенно кружила мать-цапля.
– Похоже, я выиграл бой с Серым Ястребом, – очнулся от наваждения Белый Орел.
Подивившись ощущению реальности видения, Орел осмотрелся и к большому удивлению обнаружил себя стоящим у двери, за которой голоса, собранные в хор, исполняли торжественный гимн. Поддержанные звучанием разного тона колоколов, они опять возбуждали странные вибрации в теле Орла. Он уже был готов потянуть ручку двери, чтобы присутствовать на службе, когда сзади на его плечо легла чья-то властная рука.
– Не входи, – приглушенно зазвучал голос. – И не оборачивайся, – добавил он. – Просто стой и слушай отсюда.
«Когда Орел отказался от мысли разорить гнездо Белой Цапли, увидев радугу в небе, – речитативом выводили поющие, – Белая Цапля в благодарность решила исполнить мечту Орла – ускорить его полет к Солнцу. “Пусть скорее станет человеком”, – решила она. И Белый Орел стал человеком и пришел в Храм Матери Белой Цапли. Пусть войдет, путь открыт!»
Рука, которая покоилась на плече Белого Орла, подтолкнула его вперед, и он стремительно прошел сквозь запертую дверь, не успев удивиться такому способу проникновения. И все же удивиться ему довелось: в месте, куда он попал, было абсолютно темно и тихо.
Тот же голос, сопровождавший его до двери, немного рассеял его недоумение:
– Служба уже закончилась. Если хочешь присутствовать на ней в следующий раз, ты должен научиться зажигать светильники огнем своего сердца. Это твое задание.
Голос умолк, и Белый Орел почувствовал, что остался в кромешной тьме совсем один.
– Что за странное задание, нужно ли понимать его буквально? – недоумевал он.
В попытке обнаружить светильники, Орел ощупью пробирался вдоль стен. То и дело останавливаясь, он вставал на цыпочки и вытягивал руки вверх, обшаривая неровную поверхность. Отважившись оставить надежный ориентир, он двинулся по центру помещения, встречая на своем пути лишь деревянные колонны, о которые не раз ударялся. Последний обследованный им угол заставил его решить, что помещение пусто и выполнять задание следует, заостряя мысль на ментальном способе зажжения огней. Едва он пришел к такому выводу, как в темноте раздались шорохи. К ним присоединились невнятные обрывки речи и звуки, похожие на хлопанье крыльев.
Холодок, скользнувший вдоль позвоночника, заставил Белого Орла собрать все свое мужество и бросить тьме вызов:
– Кто ты?! Выходи, не таись!
Тьма не заставила себя долго ждать. Обнаружив просветы, она показала, что помещение – от низа до верха – заполнено вороньем, чьи глаза блестели злобой, а острые, металлически сверкающие клювы напоминали ножи, направленные к Орлу.
Одна из птиц, выделившись из общей массы, стала расти в размерах и вдруг предстала в образе человека.
– Оставь эту затею, просто сдайся, – сказал Черный Ворон, обращаясь к Орлу.
Ледяной холод сковал тело Белого Орла, говорить ему было трудно:
– Ты не сможешь предложить мне ничего лучше света и жизни. Жизнь и есть свет.
Ворон саркастически улыбнулся. Полуобернувшись, он отвел руку назад и показал на свою свиту:
– Свет свету – рознь. Посмотри, как блестят эти клювы, – это они тут все освещают. Мой свет легко получить, но тот, что предложено тебе зажечь, добывается ценой жизни. Я несказанно щедр и готов отдать тебе мой свет даром.
Вкрадчивая, обольстительная речь ядовитым дурманом проникала в мозг, заставляя цепенеть тело и гася сознание. Орел чувствовал, что теряет контроль над собой, а, может быть, умирает. Но уйти вот так было все равно, что стать легкой добычей мрака. Нужно было зацепиться за что-то мыслью, во что бы то ни стало удержать сознание. Спасительная мысль явилась нежданно – в памяти вдруг возникла давняя легенда.
«Когда Черный Ворон собрал вокруг себя несметные стаи, мир окутала кромешная тьма. Матерь Белая Цапля бесстрашно встала перед ордами и сказала, обращаясь к Черному Ворону: “Что бы ни удумал, изгоню тебя и тьму, тобой порожденную”. Потом Она взмахнула одним крылом, и Черный Ворон исчез в белом пламени, а когда взмахнула другим крылом, исчезли и все его приспешники».
Вспыхнул яркий свет – Белому Орлу пришлось крепко зажмуриться, но как только его веки закрылись, он тут же сообразил, что источник света находится в нем самом. Мгновение спустя свет взорвался множеством белых точек, заставив Орла инстинктивно открыть глаза.
Совсем опомнившись от потрясшего его явления, он с удивлением прислушался – голос его последнего провожатого выносил вердикт его действиям:
– Брат, ты не справился с заданием – не зажег светильники в храме. Теперь ты свободен.
Сильный толчок рукой выдворил Орла за пределы помещения. Стоя на коленях на верху лестницы, он смотрел на каменные ступени, вырубленные в неподатливой горной породе, и представлял, как легко сбежать по ним вниз. Шаг, другой, за ним следующий... – и он будет свободен от бремени непосильного задания, от ощущения своей несостоятельности. Но сможет ли он освободиться от желания измениться, перестать стремиться к обладанию огнем, родственным чистому огню пространства?
Поднимаясь на ноги, Белый Орел все еще медлил в нерешительности. Удары колокола, возвещающие о начале службы в верхнем храме, заставили его встрепенуться. Он вдруг резко обернулся и побежал назад к храму. Нисколько не задумываясь о правомерности своих действий, изо всех сил толкнул входную дверь. Массивная с виду, она поддалась неожиданно легко, как будто была сделана из картона. Сила, вложенная в толчок, заставила Орла пролететь вперед и упасть ничком. Не смея поднять голову от охватившего его благоговения, Белый Орел прислушивался к звукам храмового пения. Звучал гимн Великой Матери.
«Матерь Великая, в чьем лоне зреют миры, Ты умножаешь Красоту. В своем подвиге Ты неутомима и живешь во всех мирах как неиссякаемая Радость. Ты – воплощенная Любовь, и плодишь бесчисленные формы любви, называя их своими детьми. Огненные, они порой забывают об этом и припадают к Твоим ногам, чтобы Ты напомнила им об их природе, о способности любить. Даже не представляя себе, как ярко могут сиять силой своей любви, они страдают от темноты и холода в сердце.
Матерь Великая, пусть все услышат Твой мощный Зов, пусть почуют силу Твоей Любви, пусть уверятся в своем сыновстве и как один устремятся в Твои чистые сферы, чтобы любить и творить в гармонии с Тобой, с Твоим Творением.
Славим Тебя, Матерь Великая, сердца отдавая на служение Тебе!»
--- Полет ---
Зажженный солнечным огнем, ослепительный белый покров на вершине в этот день сиял особенно сильно.
Глаза Старого Филина, неотрывно глядящего вдаль, быстро устали от блеска. Он повернулся к Белому Орлу и спросил:
– Ты, правда, решил это сделать?
Не ответив, Орел приподнял одно крыло, как бы проверяя его готовность.
– Похоже, мы больше не увидимся... – в застывшем взгляде Филина мелькнула тень тоски.
Орел поднял и опустил крылья, но после, словно бесповоротно решившись, взмыл в воздух и полетел прямо, по направлению к далекой вершине.
Старый Филин смотрел ему вслед, пока стремительно удаляющаяся точка не слилась с блестящим навершием горы. Провожая Белого Орла он размышлял о том, как обретение безграничных возможностей связано с достижением вершины.
– Похоже, по-настоящему свободным можно стать тогда, когда одолеваешь одну высоту за другой. Сначала покоряешь гору, потом летишь за пределы Земли, а там и до Солнца рукой подать... Нужно только, чтобы вместе с желанием свободы нашлась отвага, решимость к дальнему полету. Отвага растет из любви, от притяжения к высотам. Чем больше любви, тем больше отваги и больше свободы...
Высокого тебе полета, Белый Орел!