Павлик возвращался вечером домой со службы в крайне подавленном настроении. День выдался неудачным. Впрочем, не только день. В жизни офицера шёл уже второй год подряд постоянных неприятностей и разладов - и не только на работе, но и в личной жизни. Хоть и говорят, что жизнь состоит из чёрных и белых полос, Павлик с точностью наоборот на личном опыте опровергал данную теорию. Создавалось впечатление, будто он идёт по жизни не поперёк черной полосы, а вдоль неё, причём всё время глухой и тёмной ночью.
Настолько было хреново на душе, что не хотелось ничего. Сил хватало только для того, чтобы зайти вечером в ближайший магазин за чекушкой водки и распить её в гордом одиночестве у себя дома на кухне. После этого начинались ролевые игры: Павлик переодевался в парадную форму с пришитыми генеральскими погонами и дедушкиными медалями и начинал командовать вымышленными персонажами перед зеркалом. Периодически он позволял себе чередовать сценические образы, меняя мундир то на костюм директора крупного концерна, то на плащ бэтмена. Таким образом Павлик повышал свою самооценку, давая выход копившейся в нём отрицательной энергии из-за невозможности реализовать себя в настоящей жизни. Из-за этого он презирал всё на свете: общество, окружавшее его, и свою страну, включая правительство и президента, которые, как он был уверен, были виноваты в отсутствии у него блатных связей и ума, благодаря которому он мог бы самостоятельно добиться повышения своего социального статуса. Он не знал, как изменить свою жизнь, как сделать её ярче и осмысленнее, чтобы деньги текли к нему рекой, и при этом он чувствовал себя востребованным и почётным лицом в государстве, которого уважали бы все. Идей было много, но в конечном итоге, после рассмотрения под другим углом, все эти идеи разбивались вдребезги о неприступную стену бессилия, как корабли разбиваются в щепки, налетев на скалы в бушующем море. Последней мыслью, терзавшей его, было желание получить гражданство другого государства и уехать из этой страны. Пускай первое время ему придётся тяжело за кордоном, пускай он будет подрабатывать дворником, или посудомойщиком в заурядных дешевых ресторанах, - главное, что он больше никогда не будет прислуживаться этим кровососам, навсегда погубившим в нём семя патриотизма и уверенности в завтрашнем дне!
В тот день он с такими же мрачными убеждениями сел в метро в полупустой вагон и, равнодушно уставившись на сладко похрапывающего бомжа напротив, принялся обдумывать будущую стратегию действий.
Совершенно неожиданно его внимание привлёк воткнутый за ручку двери, соединявшей вагоны, яркий иллюстрированный журнал, свёрнутый в трубочку. Обычно Павлик брезговал поднимать на улице и в транспорте оставленные кем-то вещи, но тут пересилил свою брезгливость и взял в руки свиток, желая скрасить время в пути. Глянцевая обложка пестрела разноцветными буквами «HOT STUFF» с размещённой ниже фотографией, на которой красовались две аппетитные девчонки в топиках. В полуголых девицах он сразу же узнал известную эстрадную группу.
«Интересный журналец!» - подумал про себя Павлик и открыл первую страницу.
Первое, что бросилось в глаза – это снимки гламурных светских львиц, полученные папарацци в разных ночных заведениях сомнительного содержания. Тут же красовались физиономии известных актёров вроде Леонардо Ди Каприо с Рики Мартином. Ниже спускалась лента новостей с фактами об их весёлой и беззаботной жизни.
Павлик раздраженно перелистал страницы вперёд, матеря и проклиная всех звёзд, выставляющих себя на показ в нижнем белье, но вдруг задержался взглядом на одной из статей почти в самом конце журнала. Жирный зазывающий слоган в самом верху страницы словно задел за живое. «А ТЫ ПОЛУЧИЛ ВТОРОЕ ГРАЖДАНСТВО?»
Павлик принялся вчитываться в каждую строчку объёмной статьи, в которой автором – неким блогером Сеней Суходрищевым, описывался один из упрощенных способов получения второго гражданства для всех желающих. Заключался он, как описывалось ниже в статье, в простом оформлении статуса беженца, для чего, как ни странно, не требуется никаких официальных заявлений и суточной толкотни в очередях. Нужно всего лишь появиться на каком-нибудь организованном митинге на злобу дня против действующей власти в чём-нибудь ярком и броском и в самый кульминационный момент попытаться спровоцировать полицию на применение физической силы, при этом не забыть удачно попасть в кадр с разбитым носом, чтобы потом засветиться в прессе. После этого нужно явиться в иностранное посольство и, предоставив уполномоченному послу по правам человека явные факты насилия в отношении себя, попросить политического убежища. Как уверял читателей автор, дело это плёвое, и что он сам сто раз так делал.
Павлик сперва усомнился в искренности наспех выжатой на бумагу статьи, но одна из извилин под фуражкой всё же шевельнулась, заставив парня сразу же проследить причинно-следственную связь между разбитым носом и вторым гражданством. Тем более, он уже давно мечтал перебраться в Америку. Долго он вынашивал планы Наполеона по выезду из страны, а тут - всё намного проще. Достаточно оказаться в нужное время в нужном месте! И где этот блогер Суходрищев был раньше? Сколько лет было упущено понапрасну!
Услышав свою остановку, Павлик уверенно свернул найденный журнал в трубочку и, засунув его в карман кителя, окрылённый идеей, направился к выходу.
Весь вечер Павлик сидел на кухне с добытым в метро журналом и пил водку. С каждой очередной рюмкой воспаленный мозг всё чётче и ярче вырисовывал перед ним образы будущей жизни за границей. Он во всей красе представлял себе свой собственный двухэтажный дом на «Беверли Хилс», подержанный, но весьма добротный по местным меркам кадиллак 2005 года выпуска в гараже, красивую хозяйку жену и детишек, радостно веселящихся в песочнице у дома. Чем не жизнь? Себя он видел в дорогом атласном костюме с кейсом в руке. Каждое утро он будет весь такой уезжать на работу в Банк с гордо поднятой головой и с презрением вспоминать свою малогабаритную «однушку» на Войковской в России-матушке, в которой убил лучшие годы своей жизни.
Павлик опрокинул ещё одну рюмку в рот, закусив дохлой шпротиной, и закрыл глаза. Нужно было, на всякий случай, продумать весь план действий. Во-первых, подобрать в интернете подходящее массовое мероприятие для своей цели, во-вторых, подыскать подобающую одежду, желательно победнее и порваней, чтобы олицетворять дух русского обиженного пролетариата.
Прошерстив интернет, Павлик нашёл на одном из сайтов один закрытый форум, на котором уже не молодые блогеры горячо обсуждали готовящуюся в центре столицы массовую акцию по случаю недавно объявленного повышения пенсионного возраста. Тема сразу заинтересовала парня. С великим восторгом он переписал на сальную салфетку дату, время и место проведения мероприятия и азартно потёр ладони, запив всё это дело очередной рюмкой «Старой Москвы». После этого, Павлик спустился во двор и тщательно облазил все помойки в районе, подыскав себе рваные облезлые джинсы и ярко-оранжевую футболку с засаленными пятнами под мышками. В качестве обуви подошли белые затасканные кроссовки с образовавшимися со временем прорезями для пальцев. Теперь почти всё было готово к операции, которую он сам обозначил кодовым наименованием «Бушующий тигр».
Всю последующую неделю Павлик практически не ел и не спал, мысленно продумывая все ходы до мелочей. Блогер Суходрищев настолько вдохновил его своей статьёй, что он уже не сомневался в положительном исходе своей «политической» аферы. До счастья было рукой подать. На всякий случай, про свой план Павлик никому рассказывать не стал, даже своему другу Ивану Валентиновичу, который, если бы узнал, непременно отговорил бы парня от непоправимого. Обычно Павлик всегда делился с ним своими идеями, советовался по разным вопросам, вплоть до того, какой марки водку лучше купить в магазине, но тут он решил проявить самостоятельность. Павлику хотелось всем сделать сюрприз, так сказать, утереть нос – сначала пропасть на время, поселив интригу в сердцах у друзей и знакомых, а затем неожиданно появиться, представ на фото в одноклассниках в облике успешного бизнесмена и уважаемого господина из Калифорнии.
Так закончилась пятница и наступила долгожданная суббота – день, который Павлик заранее обвёл в календаре жирным красным кружком, олицетворяя тем самым начало долгожданных перемен к лучшему. Эта дата и правда надолго была вплетена в его последующую жизнь красной нитью, но то, какую эмоциональную окраску она приобретёт в последующем, на тот момент никто не знал и не догадывался.
Побрив с утра многодневную щетину и подмывшись, чтобы не походить на митинге на случайно подкупленного бомжа, Павлик облачился в найденную на помойке одежду и, отпив из бутылки грамм сто пятьдесят для храбрости, отправился на Центральную городскую площадь, где в 11 утра по местному времени должна была начаться акция в поддержку обделённых пенсионеров.
Погода в тот день была на удивление жаркой. Яркое палящее солнце казалось, ещё сильнее разжигало ненависть и давало дополнительные силы рождающейся агрессии. Чтобы не растерять в себе пылкого настроя и не превратиться в покорного кролика на мероприятии, Павлик всю дорогу намеренно нагнетал себя мыслями о неизбежной нищете и безысходности в жизни, понижая таким образом ещё больше свою самооценку. Он считал, что нужно постоянно держать перед глазами образ своего врага, дабы сохранить злость и верность сформировавшимся идеалам. Именно поэтому всё это время он крепко держал в руке зажатую фотографию президента, наспех вырезанную из газеты, вытащенной из чужого почтового ящика в подъезде.
У метро Павлик слегка замешкался, пытаясь наскрести из рваных карманов джинсов мелочь на проезд в метро до центра. Все последние деньги ушли на подготовку спланированного мероприятия: в частности, была закуплена бутылка водки и пачка влажных салфеток на случай подтирания кровоподтёков в процессе обмена мнениями с представителями власти.
Поездка в метро тоже была слегка омрачена внезапным сообщением дежурного по станции о перекрытии движения поездов на зеленой ветке, в связи с чем Павлику пришлось выйти на ближайшей станции в город и пойти пешком до самого центра в рваных кроссовках.
Спустя час Павлик, казалось, прибыл на место. Ещё издали он увидел кучковавшуюся толпу с транспарантами и флагами возле Большого театра. Место сбора митингующих пенсионеров по факту немного отличалось от того района, куда забрёл Павлик, но не придал этому особого значения. Подойдя уверенной ковбойской походкой к толпе стиляг в разноцветных рубахах с ярко выкрашенными волосами, Павлик лаконично поинтересовался у одного из представителей «пенсионных меньшинств» с серьгой в ухе, во сколько начало акции. Тот в ответ мило улыбнулся и, обняв Павлика за талию, жеманно указал в сторону ближайшего двора, предложив вместе с ним отлить перед важным мероприятием, пока ещё есть время.
Павлик успокоился и без задней мысли поспешил вслед за новоиспеченным единомышленником в сторону двора одного из домов. Тем более, что отлить, действительно, было нужно после приличного количества выпитого. Как только переваливающиеся упругие ягодицы «нового знакомого» зазывающе скрылись в темной подворотне, Павлик интуитивно насторожился, услышав за спиной уверенные шаги и хриплое дыхание, плавно переходящее в свист.
- Эй, петушки! – прокуренный акцент с характерной хрипотцой «девяностых» навеял душевные мелодии из репертуара шансона, которые Павлик иногда слушал по радио за рулём автомобиля. Акустические особенности старой советской постройки 70-х годов позволили раздавшемуся голосу разнестись раскатистым эхом по всему двору. Сразу же вспомнился персонаж Высоцкого из старого советского кинофильма «Место встречи», когда герой похожим баритоном коронно вызволяет главаря банды «горбатого» из подвала.
- Далеко собрались, я вас спрашиваю?
Павлик резко обернулся. Глаза ещё не совсем привыкли к темноте, но он смог отчётливо различить в проёме сводчатой арки дома два силуэта сомнительной окружности в кепках и спортивных костюмах. Один из них, что повыше ростом, явно не походил на члена общины православных христиан. Всмотревшись, Павлик просканировал сложенную широкоплечую фигуру спортивного телосложения с квадратными скулами, за которыми представительно поигрывали желваки. Второй тип выглядел немного сухощавее, но держался интеллигентно, скромно пряча «ковши от экскаватора» в карманах куртки.
Павлик посмотрел вглубь двора, куда только что нырнул приятель с серьгой в ухе, и увидел его силуэт в темноте. Тот, видимо, уже успел полностью приспустить штаны и теперь суетливо в панике пытался натянуть их обратно, вопреки внезапно охватившей эрекции.
- Вы нам? – удивлённо поинтересовался Павлик и с надеждой оглянулся, чтобы убедиться в том, что обращаются всё же не к ним, но вокруг не было ни души. Только слабый ветер хаотично гонял вокруг помойки обрывки старых газет.
- Ты дурной что ли? – повторил резкий голос из темноты. – Сюда идите оба!
Павлик только сейчас осознал, что до сих пор продолжает сжимать в ладони скомканное фото президента.
- Зачем? – он снова покосился на копошащегося приятеля в темноте, застегивающего джинсы.
- Иди сюда, я тебе сейчас покажу, зачем! – накаченный тип огрызнулся, сплюнув в сторону пережеванную спичку, и «братки», задрифтовав на старте, направились к ним навстречу.
Павлик стоял на месте, мысленно переваривая в голове все возможные варианты действий. В принципе, их было не так много. Можно было либо попытаться убежать - в этом случае был риск, что двор окажется не проходным, и их всё равно поймают, либо собрать все оставшиеся силы и обрушить на накаченных незнакомцев весь пролетарский гнев с ненавистью. Ну или на худой конец, смело принять роль жертвы. В итоге ни одна из идей не внушала Павлику доверие.
- Вы опять осквернять наш двор сюда приперлись? А? Петухи вонючие! Мало вас, мразей, менты гоняют, вы решили здесь теперь свою территорию пометить!
Здоровяк вынул из кармана руку с сардельками вместо пальцев, на которой блеснул кастет родом из 90-х.
- Постойте, любезные, – интеллигентно вмешался в разговор новый знакомый Павлика, который к этому времени уже успел подавить в себе животный инстинкт, - это сугубо наше интимное дело. Мы не хотим ругаться с вами. У нас сейчас акция, мы очень спешим! Будьте так добры, дайте нам пройти!
- Знаем мы ваши акции, «голубизна» поганая! Ходите по улицам, позорите страну нашу! Но мы не позволим в нашем городе проводить ваши гей-парады! А тем более устраивать свои оргии в нашем дворе! Валите отсюда в Европу и там пропагандируйте свои «заднеприводные» идеи!
Браток с гримасой злобной гориллы вплотную приблизился к приятелю Павлика. На фоне пробивающихся в подворотню солнечных лучей было заметно, как слюни из перекошенного рта здоровяка орошают лицо возмущенного гея с серьгой в ухе.
- Что вы себе позволяете!? – снова нахохлился приятель Павлика. – Сейчас полицию позову!
Ответа гей дождался, но в весьма прозаичной форме. Мясистый увесистый кулак «братульца», словно выстрелом из пушки, разнёс голубоглазому пареньку челюсть в щепки так, что Павлик даже расслышал треск ломающихся костей. Заднеприводный приятель по инерции отлетел к мусорному контейнеру, словно пробка из бутылки, оказавшись моментально погребенным под грудой пустых деревянных ящиков. Тело гея обмякло и осталось безжизненно лежать на асфальте.
Павлик всё это время молчаливо наблюдал за художественным кульбитом приятеля, достойным Оскара. Повернувшись к братку, он встретился с ним холодным безжизненным взглядом и произнёс охриплым голосом.
- Я вообще-то не гей, мужики. Я только отлить сюда зашёл, а этот «петух» за мной увязался. Может, уладим конфликт?
Братки переглянулись между собой, видимо переваривая порцию полученной информации.
- Ну вы сами посмотрите, мужики, какой из меня гей? Я на митинг по поводу пенсионной реформы шёл, а случайно на этих забрёл! – Павлик брезгливо махнул рукой в сторону лежащего тела. – Я вообще военный. «Подпол» кстати по званию. А вы служили, ребят?
Последний вопрос Павлика был лишним.
Браток с кастетом на руке, возмутившись интонации поставленного вопроса, вылупил глаза, словно жаба в брачный период. Никто и никогда не осмеливался ставить под сомнение боевой опыт, полученный бывшим командиром батальона десантно-штурмовой группы в вооруженных силах российской федерации.
Тело здоровяка затрясло в конвульсиях, ноздри расширились, а из ушей повалил пар. Толстые пальцы растопырились и потянулись к шее Павлика, словно щупальца кальмара. В тот момент Павлик выцарапал из памяти дежурную фразу президента. Как-то тот козырнул ею на международном форуме: «если драка неизбежна, бей первым!».
Долго не раздумывая, Павлик со всей дури залупил верзиле кроссовкой промеж ног и тенью нырнул в темноту, оставив позади себя растерянных братков.
Здоровяк, казалось, даже не почувствовал удара. Очевидно, всё достоинство у него было уже отбито во время службы в армии. Он лишь слегка передёрнулся, скривив физиономию и надулся, словно мыльный пузырь.
- Падла! За ним! Быстрее! – послышалось за спиной у Павлика, и двор в сию же минуту наполнился стремительным топотом ног. – Живым эту мразь брать! Я лично его четвертую!
Павлик на автопилоте рысью рванул вдоль по узким проходным улочкам двора в поисках спасительного выхода. Адреналин литрами вбрасывался в кровь, особенно от той мысли, что его жизнь сейчас висит на волоске. Такого братки из 90-х не прощают. В лучшем случае, ему переломают все кости и оставят умирать в ближайшем колодце. А этого он не планировал в этот день. Больше всего он боялся оказаться сейчас в тупике - в этом случае судьба его будет предрешена. Расположение дворов и улиц в этом районе Павлик не знал. Куда бежать дальше? Решив, что двор полностью блокирован для него, он остановился и огляделся по сторонам - в противоположном углу раскинулась ещё одна мусорная свалка.
Ловко запрыгнув на один из металлических баков, Павлик отпружинил вверх и зацепился за край высокого каменного забора, за которым, как ему показалось, находилась проезжая часть. Занятия по физподготовке в Университете даром не прошли, ибо он с прыткостью обезьяны из последних сил подтянулся на руках и перекинул за забор сначала одну ногу, а потом и всё тело, так и не увидев напоследок обескураженных лиц братков, пытавшихся вскарабкаться вслед за ним на контейнер.
Правда приземлился Павлик не совсем удачно. Отбитая коленка и вывихнутая лодыжка сразу же дали о себе знать. Парень, превозмогая дикую боль, через силу поднялся с земли и заковылял походкой зомби вдоль безлюдной улицы в сторону Городской площади.
То, что ему удалось оторваться от преследователей, Павлик понял, как только миновал проезжую часть и спустился в пешеходный переход. Там он смешался с толпой гостей столицы, приехавших полюбоваться городскими красотами, и слегка успокоился. На душе было гадко вдвойне – мало того, что он лоханулся, перепутав время и место готовившихся акций, его ещё чуть не убили в неравной схватке с братками. Лёгкое опьянение к этому времени как рукой сняло. Срочно нужно было добавить на грудь грамм сто для снятия стресса.
Выйдя из подземного перехода, Павлик наконец-таки оказался на площади. Зомбированный народ хаотично шнырял по периметру в поисках острых ощущений и совсем не обращал на него внимания. В глаза сразу же бросились блики от маячивших глянцевых плакатов в руках пенсионеров с красными ленточками на груди. В медленно разраставшейся толпе возле биотуалетов развивались алые флаги.
«Вот теперь я на месте!» - подумал про себя Павлик и заковылял к «своим».
Тем временем возле площади припарковалась машина с деятелями телевизионных искусств. Из замызганного голубоватого рафика с едва различимой надписью: «Обзор-ТV» выскочили два тела в белых рубашках – по всей видимости, журналисты. Один был с микрофоном, другой с громоздкой телевизионной видеокамерой на плече. Видео оператор принялся с азартом фиксировать всё происходящее. Павлик, не желая оставаться в стороне, держался поближе, то и дело демонстративно хромая в рваных кроссовках перед камерой и изображая жалостливый вид. Создавалось впечатление, что ему поломали ноги уже перед митингом.
Откуда ни возьмись, нарисовалась и зарубежная пресса. Несколько репортёров «Нью-Йорк Таймс» уже кружились вокруг толпы, как мухи над дерьмом.
- Э, слышь? Сбрызни отсюда! – услышал за спиной Павлик и неуверенно обернулся.
- Тебе, тебе говорю! Нырни в толпу отсюда!
Перед ним стоял мужлан средних лет в похожей ярко-оранжевой футболке, бросающейся в глаза, таких же, как у него рваных джинсах и белых кроссовках. Сперва Павлику показалось, что он смотрится в зеркало и видит себя самого, но разница в чертах лиц и запахе пота не позволила поддаться иллюзии. Физиономия участника акции выглядела куда драматичнее по сравнению с ним. На загорелых небритых щеках незнакомца выступали свежие, ещё не успевшие зарубцеваться шрамы и царапины. На футболке в нескольких местах акварелью были профессионально зафиксированы кровоподтёки. Причём они были такого размера, будто из бедняги кровь лилась ручьём. На груди символично болталась красная ленточка. За несчастным «растерзанным» образом обиженного «псевдопенсионера» явно скрывалась эгоистичная озлобленная натура. И эта натура, видимо раньше Павлика поняла, что у неё появились конкуренты.
- Слышь, а чего это я должен в толпу нырять? – попытался возразить Павлик. - Я такой же, как и вы. Пришёл выразить своё мнение на митинг.
- Вот и выражай, вон там, возле туалета. Заодно плакат подержишь. А тут не мельтеши!
Павлик почувствовал, как обида начала стремительно наполнять его душу и сердце. Он шёл сюда на митинг, надеясь встретить единомышленников в борьбе с неугодным режимом, а столкнулся лицом к лицу с другими врагами. Вспомнив про фотографию президента, Павлик нащупал в кармане скомканную вырезку. На миг он засомневался, кто сейчас для него враг, а кто друг. Опять его прессуют и прессуют не по-детски! Но теперь не государство, а такой же народ, как он сам.
- А мне здесь нравится стоять! – гордо и смело ответил Павлик и сжал кулаки так, что костяшки пальцев побелели. – Это моё право. У нас демократия.
- Э, демократ, у тебя что, проблемы? – встрепенулся нерадивый участник акции.
- А ты что, проблемы решаешь?
Чел в окровавленной майке раздул ноздри. Жалостливый вид созревающего пенсионера сменился злобной гримасой ненависти на небритом лице. Казалось, все искусно нарисованные шрамы у подозрительного типа сейчас поотваливаются на брусчатку.
- Я тебе сейчас решу все твои проблемы!
В руках у незнакомца, словно по щучьему веленью, оказалась портативная деревянная бейсбольная бита, явно повидавшая на своём веку не мало разбитых черепов. Павлик, увидев прямую угрозу своему здоровью, попятился назад. Наступив какому-то пикетчику на ногу, тут же схлопотал костылём по хребту.
- Смотри, куда прёшь, зараза! – милый дедушка-одуванчик с наклеенной бородой и флагом в руке был явно не в том расположении духа, чтобы одаривать парня комплиментами.
Павлик боковым зрением заметил, как дубинка пошла «на разгон». Благодаря хорошей реакции, он в последнюю минуту всё же успел увернуться от удара, убрав голову с настильной траектории, по которой секунду спустя пролетел спортивный снаряд, снеся челюсть рядом стоявшему ряженному пенсионеру.
Раздались дикие вопли. Началась заварушка, которую только и ждал провокатор в оранжевой майке. Бросив возле Павлика орудие преступления, тип быстро ретировался, затерявшись в толпе.
- Держите мерзавца! Люди! Что же это такое делается! Убивают среди белого дня!
Народ, не разобравшись в ситуации, начал указывать на Павлика пальцами, выражая всеобщее порицание.
- Вот он! Держите его! Он давно здесь крутится!
У Павлика провалилось сердце в трусы. Воровато оглядываясь по сторонам, он попытался состроить безобидную добродушную улыбку на лице и дать понять толпе, что он тут не при чём, но было уже поздно. Серая масса завелась с пол оборота, решив, что митинг перешёл в активную фазу. Кто-то уже принялся выковыривать брусчатку на площади, подготавливая средства для обороны. Журналисты быстро сориентировались - что к чему и побежали на раздающиеся крики.
Павлик почувствовал, как на нём начинают рвать футболку, стараясь задержать и сдать полиции. Чудом вырвавшись из чьих-то рук, он ловко нырнул к какой-то бабке между ног. Над ним образовалась куча-мала. Участники акции дубасили уже друг друга без разбора, поймав кураж. Павлик прополз по асфальту ещё метров двадцать, прежде чем понял, что от него отстали. И тут он понял почему. Очевидно, поклонников журнала «HOT STUFF» было ровно столько же, сколько и желающих получить второе гражданство за рубежом. И он не единственный, кто пришёл в этот день на площадь, чтобы преподать свой жертвенный образ перед объективами иностранных журналистов. Повсюду по площади от разъяренной толпы убегали такие же, как он, «Павлики» в ярко-оранжевых футболках и белых кроссовках. Запланированный согласованный митинг резко перешёл в неуправляемое сафари на подстрекателей. К процессу подключилась уже и полиция. Люди в форме резиновыми дубинками убедительно успокаивали самых активных участников спровоцированной акции.
Павлик вовремя смекнул, в чём дело и скинул с себя за углом футболку, дабы не выделяться из толпы. На сегодня с него было достаточно. Бегать он не мог – сильно болела нога после падения с забора. Нужно было срочно сваливать из этой мясорубки, пока ему не настучали по бокам дубинкой. Посмотрев ещё раз на разыгравшуюся бойню, Павлик сплюнул и заковылял пешком домой.
В понедельник с утра Павлик, как обычно, облачился в парадную форму и направился на службу. Вывихнутая нога всё ещё напоминала о прошедших выходных, поэтому при ходьбе он слегка интеллигентно прихрамывал, смахивая на раненого белогвардейского поручика. Возле метро он целенаправленно остановился у газетного киоска и пробежался взглядом по свежей прессе. Первые полосы всех газет пестрели яркими заголовками статей о минувшем субботнем митинге. На фото были запечатлены разъяренные лица пикетчиков на фоне красных флагов. Кого-то с площади под руки уводили полицейские, кто-то уже лежал на земле с растекающимися струйками крови на лбу. На многих снимках было сплошное месиво, и разобрать что-либо не представлялось возможным.
Павлик надвинул пониже козырёк фуражки и суетливо перелистал страницы первой попавшейся газетёнки.
- Молодой человек, вы брать будете газету? – окликнул его скрипучий голос продавщицы. – У нас тут не библиотека. Берите, или уходите.
- Да, бабуль, возьму. Вот эту и ещё вот эти!
Павлик нашёл в кармане старый рваный стольник и сунул бабке. Купив у неё три газеты с особенно ярким фоторепортажем, он плюхнулся на свободную лавку возле входа в метро и принялся нетерпеливо штудировать прессу. Как только завороженным взглядом он добрался до свежего номера «Urban New Times», сердце его замерло от волнения. На развороте второй страницы зарубежного издания красовалось сочное фото, на котором был запечатлён он сам в ярко-оранжевой футболке и белых кроссовках. Всего лица, правда, было не разобрать, так как фото было сделано в движении и издалека, но Павлик был уверен, что это именно он. Причём фотограф заснял его как раз в том положении, когда он уклонялся на площади от удара битой!
Павлик облегченно выдохнул. По спине пробежали мурашки удовольствия в предчувствии одержанной победы. Значит, цель была достигнута! Не зря он рисковал своим здоровьем в прошлые выходные и чуть было не распрощался с жизнью – стоило того! Осталось дело за малым - поехать с этой газетёнкой в Американское посольство и попросить у «дяди Сэма» политического убежища. Уж теперь-то ему не откажут в предоставлении второго гражданства!
Павлик решил не откладывать дело в долгий ящик и прямо завтра с утра отправиться за своим счастьем.
Весь день он сиял, словно солнце. Коллеги и сослуживцы терялись в догадках, стараясь понять, что произошло с вечно угрюмым и злым Павликом? На лице появилась радостная улыбка, в глазах - проблеск интеллекта, а походка ни с того, ни с сего, несмотря на внезапную хромоту, вдруг приобрела черты лёгкости и непринуждённости. Многие сперва подумали, что Павлик нашёл любовницу, но тут же отбросили данную версию, ибо женскими духами от парня не пахло и в помаде он вымазан не был. Было подозрение, что он нашёл новую работу, но разве он признается кому-нибудь в этом до самой последней минуты, пока не придёт в вещевую службу забирать компенсацию за не выданные трусы с носками?
А на следующее утро Павлик облачился снова в оранжевую футболку с кроссовками и поехал с блеском надежды в глазах в Американское посольство. Душа играла, а сердце колотилось в ритме вальса, разнося по всему телу приятную дрожь. Ведь до счастья оставалось совсем немного. Такое настроение Павлика сопровождало вплоть до самого конца пути, пока он не увидел длинную оживленную очередь возле входа в здание Американского консульства. Какие-то люди суетились, словно тараканы с бумажками и нервно посматривали на часы.
Подойдя ближе, Павлик почувствовал, как сердце его мгновенно сжалось от тоски и разочарования. Вся очередь, которую он увидел ещё из далека, состояла из тех же участников прошедшего в субботу митинга, на котором был он сам! Все, как один, в аккурат стояли в одинаковых оранжевых футболках и белых кроссовках с газетами в руках и злобно посматривали из-под лобья друг на друга.
Павлик не верил своим глазам. Ему казалось, что это сон. Такого просто не может быть! Он до последней минуты верил, что выиграл в жизни «джек пот», что наконец-то он воплотит в реальность свою мечту, которой грезил все последние годы, а оказалось, что судьба снова сыграла с ним злую шутку.
Машинально встав в конец очереди, Павлик уныло опустил голову и приготовился к самому худшему. Самое худшее наступило, когда из здания консульства вышел человек в строгом атласном костюме с ярким галстуком и на ломанном русском сообщил в мегафон, чтобы все немедленно расходились, а не то он вызовет полицию. Толпа обиженных на власть «псевдопенсионеров» в оранжевых футболках сразу же окружила холеного американца, тыча перед ним пальцами на яркое фото в свежем выпуске газеты - то, на котором ещё прошлым утром Павлик узнал себя. Каждый из собравшихся бил себя кулаком в грудь и пытался доказать, что это именно он, а по сему заслуживает получения политического убежища. Но ни рваные футболки, ни шрамы на лицах не вызвали у американца скупой слезы. Наоборот, он ещё сильнее рассвирепел от неслыханной наглости, и с ненавистью «по-русски» харкнув в асфальт, грязно выругался. Как только дверь в посольство за ним захлопнулась, Павлик вытер соплю под носом и, бросив газету в урну, униженной походкой поплёлся в сторону автобусной остановки.